- Не придуривайся, мы в чертовски сложном положении, - Хуан вновь разозлился. Было видно, что этот простофиля, который запросто ориентируется в небе, представления не имеет, как делать это на земле.
Солнце тем временем поднималось все выше и выше. Восход в лесу отличается от восхода на открытой местности: здесь он протекает незаметно, и день постепенно становится теплее. Вот и теперь голоса птиц стали оживленнее, цикады пели ни на минуту не прекращающиеся песни. Колибри зависали над громадными яркими цветами, затем исчезали в густой колыхающейся зелени.
Люди, незнакомые с девственными лесами, обычно сразу теряют ориентацию на такой местности. Нет никакой возможности обозревать окрестности, а по прямой идти нельзя: слишком много препятствий. Холидей вспомнил, что в этой местности почти все реки текут на север. Значит, первоначальной задачей является выход на какую-либо речку. После некоторых раздумий, полагаясь больше на свою интуицию, они выбрали маршрут. Только на этом крошечном участке деревья были необычно редки, а чуть дальше они сплошной стеной окружали их поляну.
С первых шагов стало ясно, что придется приложить немало усилий, чтобы вырваться из этого зеленого "рая". Приходилось буквально продираться сквозь колючий кустарник, увешанный серебристой паутиной. На каждом шагу они с омерзением стряхивали с лиц огромных серых пауков. Затем над ними начали роиться потовые пчелы. Они несколько меньших размеров, чем медоносные. Не жалят, зато причиняют много страданий, залезая человеку в ноздри.
Ближе к вечеру они вошли в низкорослый лес. Деревья так сплелись друг с другом, что идти стало совсем невозможно. По сути, деревья стояли в воде. Здесь же было множество кактусов с розовато-лиловыми цветами, усыпанными желтыми колючками. Но вскоре лес закончился, и перед измученными путниками открылось большое пространство, усеянное огненно-красными цветами на высоких стеблях. Здесь и решено было остаться на ночь.
Глава 4
Пробежав глазами заголовки, Винченцо Гало смял утренние газеты и с ненавистью бросил их на журнальный столик.
- Проклятые писаки! Ничего стоящего! - он зло выругался.
В последнее время этот привычный ежедневный ритуал только раздражал его. Каждый раз, открывая газеты, он надеялся отыскать интересную статью или материал. "Вот и сегодня эти сволочи газетчики испортили мне с утра настроение", - подумал он. Вообще, с тех пор, как Хайме Перес попросил его заняться этим проклятым делом, ему фатально не везет. "Сенатор Перес? - дон Винченцо уселся в глубокое мягкое кресло и, открыв маленькую золоченую шкатулку, стоящую на столе, вытащил сигару. - Этот субъект с бульдожьей челюстью, которого я послал бы ко всем чертям, совсем осатанел. Хорошо, что он еще сегодня не звонил, - дон Винченцо с отвращением взглянул на телефон. - Но, с другой стороны, миллион долларов, которые готов вручить мне сенатор в случае успеха операции, стоит того, чтобы выложиться до конца. И разве справедливо, что все проделаю я, а сливки снимет этот чертов сенатор?" - он зажег сигару и сделал глубокую затяжку.
В это время кто-то постучал в дверь.
- Войдите! - зло бросил он.
- Сеньор Винченцо, пришел Доменико Перейра.
- Пускай войдет! - дон Винченцо поудобнее устроился в кресле.
Доменико Перейра мало изменился с тех пор, как дон Винченцо видел его в последний раз, разве что сильно постарел.
- Здравствуйте, дон Винченцо. Я… - от волнения Перейра не мог подобрать слова. - Как… как ваше здоровье, дон Винченцо? - совсем растерялся фермер.
Дон Винченцо громко расхохотался:
- Ты что, пришел справиться о моем здоровье? Садись! - он показал на стоящее рядом кресло.
- Спасибо, дон Винченцо. Вы так великодушны…
- Рассказывай, Доменико, что тебя привело ко мне? - перебил его дон Винченцо.
- Дон Винченцо, у меня случилось несчастье. Большое несчастье, - на глазах старика заблестели слезы.
- Ну, говори, говори! - нетерпеливо перебил дон Винченцо.
- Погибла моя дочь Луиза.
- Как?!
- Двое мерзавцев ее опозорили. Затем… затем убили и сбросили с обрыва, - старик горько заплакал.
- Выражаю тебе соболезнование. Но почему ты обратился ко мне? Ко мне, а не в полицию? Ведь это они занимаются такими делами.
- Но… дон Винченцо, эти двое не по зубам копам! Они плевали на копов! - неожиданно закричал старик.
- Спокойно! Спокойно, Доменико. Скажи, кто они?
- Это люди Дика Эспиносы, дон Винченцо, "Американец" и Родриго Спиноза, - старик виновато глянул в глаза дону Винченцо.
- Ты уверен? Точно они это сделали? - спросил задумчиво дон Винченцо.
- Да! - твердо произнес старик.
- Так… - дон Винченцо встал и подошел к окну.
"Эспиноса… этот выскочка! Сколько этого подонка можно терпеть! Наглость его не имеет границ. Недели две назад он сделал попытку крышевать несколько находящихся под моей защитой пивных. Конечно, у него ничего не получилось… Да еще дело с Хинесом. Люди Эспиносы избили его, забрав товар. Надо собрать все семьи города и поставить этого наглеца на место", - подумал дон Винченцо.
- Так! - повторил он. - Я знаю этих ребят… Будь спокоен, Доменико, они свое получат…
- Спасибо, дон Винченцо. Не знаю, как вас благодарить. Вот здесь я собрал кое-что, - он протянул небольшой пакетик.
- Что? Что? Убери деньги, Доменико! - нахмурился дон Винченцо.
- Простите, сеньор, я не хотел вас обидеть, - старик дрожащими руками спрятал пакет за пазуху.
- У тебя все, Доменико?
- Да, сеньор!
- Тогда ты свободен, - дон Винченцо вновь опустился в кресло.
- До свиданья, до свиданья, дон Винченцо… Да хранит вас Бог! - старик поклонился и направился к выходу.
Когда за ним закрылась дверь, дон Винченцо набрал номер Марка Холодовски. Трубку подняла Хелена, секретарша:
- Здравствуйте, дон Винченцо! Шеф будет через полчаса. Перезвоните, пожалуйста.
- Детка, он мне нужен сейчас! Ты поняла? Сейчас! Если он где-то поблизости - позови его!
- Хорошо, дон Винченцо. Я сейчас его поищу.
Через минуту дон Винченцо услышал низкий голос Холодовски.
- Здравствуйте, дон Винченцо!
- Здравствуй! Что нового слышно о самолете?
- По-прежнему ничего. Связь с ним оборвалась.
- Может, в полиции что-то известно?
- Зачем мешать сюда полицию?
- Возможно, ты и прав, - после некоторого раздумья произнес дон Винченцо.
- Я выяснил, что в том месте, где они могли находиться, была сильная гроза. И я боюсь, что они попали в нее… и… короче, возможно, они разбились.
- Или смылись! - в рифму произнес дон Винченцо. - Чуточку подождем, и если ничего не изменится, ты отправишься в Сан-Велью. Может быть, там кто-то слышал об аварии самолета.
- Но шеф! Если самолет упал в джунгли, наши поиски сильно усложнятся. Многие места там просто непроходимы. Тысячи миль неизведанных лесов…
- Марк! Меня это не интересует! Холидей и Хуан Мартинес должны быть найдены живыми или мертвыми! - ледяной тон дона Винченцо не предвещал ничего хорошего.
- Понял, шеф.
- Будут новости - сразу звони.
- Хорошо, шеф. До свидания.
Чуть подумав, дон Винченцо положил трубку.
Акция, которая так беспокоила его и терзала Хайме Переса, была продумана, казалась, до конца: необходимо изъять коллекцию драгоценных камней, которая принадлежала советнику Вулфу. Камни почему-то понадобились сенатору.
Но дело было не только в вознаграждении за удачно проделанную работу: дон Винченцо не мог отказать старому товарищу. Кроме того, сенатор обладал огромными связями, в том числе и в правоохранительных органах. Он частенько выручал дона Винченцо и его людей, когда те имели дело с полицией.
На Вулфа посыпались неприятности на службе и угрозы, к чему приложил руку сенатор. В конце концов, старый волокита решил бежать из города, конечно, прихватив с собой камешки. Он долго искал частного пилота.
Один из "друзей" посоветовал обратиться к Джону Холидею. Сей "друг", конечно же, действовал с ведома сеньора дона Винченцо. Сначала сенатор Перес хотел немедленно устранить Вулфа, но тогда коллекция могла быть упрятана где-то в укромном уголке. Поэтому решено было провести эту операцию. Ее разработал дон Винченцо и согласовал с сенатором Пересом.
Самолет вылетел утром, как и было оговорено с мистером Вулфом. Кроме пилота, в самолете находился еще и Хуан Мартинес, который якобы попросил Холидея подбросить его в Сан-Велью. Конечно, Вулф мог не согласиться лететь с еще одним пассажиром. На этот случай был разработан другой план: немедленно убрать его здесь же, на аэродроме. Конечно, очень рискованный план, но другого выхода в этом случае не было. Однако Вулф согласился лететь, а Мартинес в пути должен был ликвидировать его.
Дону Винченцо было над чем поломать голову. Проведение этой акции, которая казалась такой легкой, продуманной до конца, дало сбой. Самолет в назначенное время так и не приземлился в Сан-Велье, и парни дона Винченцо всерьез обеспокоились и поняли: что-то случилось. Что-то неучтенное нарушило естественный ход событий.
"Может быть, это вовсе не случайность, а продуманное решение пилота и Мартинеса - сбежать с камешками Вулфа, прихлопнув его при этом. Или они втроем сговорились разделить по-братски сокровища", - подумал дон Винченцо и потянулся к телефону.
- Здравствуй, отец! - на пороге появился смуглый молодой человек в светлом костюме.
- А, Энрико, входи, входи! Ты куда-то спешишь?
- Да, папа. У меня ровно в девять деловая встреча.
Дон Винченцо усмехнулся. Он-то хорошо знал эти "деловые встречи". Небось, прелестная блондинка… Чуть раньше он поручил Марку узнать, с кем встречается его сын, и совсем успокоился, узнав, что тот и не думает быть "святошей". Конечно, ему всегда докладывали о партнершах сына.
"Пускай "малышу" повезет больше, чем мне, когда-то вечно голодному крестьянскому парню. Паренек получился что надо", - он с нежностью поглядел на сына.
Этот смазливый коренастый брюнет с большими карими глазами, точь-в-точь такими, как у покойной жены Кармен, всегда вызывал у дона Винченцо глубокое отцовское чувство. Но, может быть, из-за боязни прослыть сердобольным дон Винченцо никогда не показывал этого, хотя за внешней суровостью скрывалась сильная отцовская любовь. Вот и теперь дон Винченцо подумал, что следует поручить Марку заняться Энрико вплотную. Ведь "малыш" совсем неразборчив в связях, и враги могут использовать это.
В последнее время Энрико появляется везде с некой Патрицией Коэн, манекенщицей. Эта полногрудая блондинка и впрямь красавица. Дон Винченцо с удовольствием отметил это. Но все равно: Энрико уже двадцать восемь, и следует остепениться. Дочь сенатора Переса и Энрико - идеальная пара.
- Ты сегодня будешь ночевать дома? - мрачно спросил дон Винченцо.
- Не знаю, папа, - эти наглые глаза явно врали.
- Энрико, послушай! Нас пригласил на ужин сенатор Перес.
- Сенатор Перес? А когда? - Энрико задумался.
- Он пригласил нас на завтра. Ровно в семь вечера. Ты пойдешь?
- Не знаю, отец. Как получится.
- Но мы должны там быть, - нахмурился дон Винченцо.
- А мне там быть обязательно?
- Да, обязательно! Я познакомлю тебя с нужными людьми. Это тебе пригодится в будущем. Поэтому я еще раз повторяю: ровно в семь мы должны быть у сенатора.
- Хорошо, отец. Мне можно идти?
- Да! - дон Винченцо кивнул головой.
Когда он вышел, дон Винченцо потянулся за очередной сигарой.
Глава 5
Огромный красный диск, медленно оседая, скрылся за горизонтом, и стало значительно свежее. Сразу начал стихать многоголосый птичий гам.
Там-сям от травы, из-под кустарников и деревьев стали появляться островки сизого тумана. Скоро от близлежащих предметов остались лишь темные сгустки, окаймленные темными контурами.
- Надо разжечь костер. Я соберу веток. - Джон повернулся к лежащему на траве Хуану. Тот ничего не ответил. От холода у него зуб на зуб не попадал. Джон поднялся и шагнул в туман. Хуан молча поглядел ему вслед. И, когда фигура пилота растаяла в тумане, он закрыл глаза. Ему было плохо, очень плохо. Ранение и тяжелый утомительный путь, который он проделал, давали о себе знать. Опять страшно разболелась голова, и несколько раз его рвало, после чего становилось чуть-чуть легче. Треск ломающихся сучьев заставил его открыть глаза. Он увидел Джона, сидящего на корточках возле груды набросанных веток. Пилот то и дело щелкал зажигалкой, пока не зажег какую-то бумажку и сунул ее в костер. Хотя ветки в основном были сухие, пришлось изрядно потрудиться. Но вот огонь заполыхал, весело треща, а из пламени полетели во все стороны искры. Тем временем туман почти рассеялся, и на джунгли опустилась холодная тропическая ночь.
Птицы совсем умолкли, зато трещали цикады.
- Да, попали мы в переделку, - произнес пилот. Он подошел к мешку и вытащил заветную бутылку виски.
- Ты спишь? Возьми, хлебни! - он тронул Хуана за плечо. Даже через свитер Джон почувствовал, как горит тело несчастного мулата.
"У него очень высокая температура", - подумал он.
Пилот попробовал расшевелить Хуана, но тот был в беспамятстве, только громко стонал и бредил. Но когда Джон перенес его поближе к костру, он открыл глаза. Тотчас пилот протянул ему виски. Дрожащей рукой мулат взял бутылку и сделал несколько глотков. Ему сразу стало легче, ибо он приподнялся, а затем сел и огляделся. Он долго смотрел на пламя костра.
- Слушай, Джонни, я надолго вырубился? - тихо произнес мулат.
- Надолго? Пожалуй, нет. Скажем, ты чуть вздремнул.
- Брось врать. Я чуть было не сдох. Правда, теперь немножко лучше, - он пошарил рукой в траве. - А где камешки? Я оставил мешок здесь, - он показал на траву подле себя.
- А, камешки? Сейчас, - пилот поднялся и отбежал в сторону, в темень. Когда он пришел, Хуан положил мешок под голову:
- Так будет спокойнее. Я чертовски хочу спать.
Джон встал, собрал несколько веток, валяющихся под ногами, и бросил в костер. "Хоть бы не уснуть. Наверняка здесь крупные звери водятся", - подумал он и огляделся.
Черное пространство вокруг костра было тихим и спокойным, слышались только треск горящих веток да пение цикад. Весь небосвод был усеян крупными звездами. Джон узнал ярко горящий Южный крест. Вот промелькнула падающая звезда.
"Если бы успел загадать желание, то непременно пожелал бы выбраться отсюда живым, - подумал он. - Но на все воля Божья. Судьбе было угодно распорядиться так, что я, Джон Холидей, пилот высшего класса, в общем-то, человек неплохой, принял участие в этом грязном деле. Но, видимо, что-то или кто-то оберегает людей от дурных поступков. Не зря меня так и подмывало отказаться от предложения этого проклятого мафиози дона Винченцо. Конечно, мой отказ ему бы страшно не понравился. Возможно, он бы и виду не подал, что рассердился. Но потом меня бы закатали в бетон…"
Невеселые мысли пилота были прерваны воплями, такими ужасными и громкими, что Джон содрогнулся. Пронзительные звуки, казалось, заполнили все пространство вокруг. Они то смолкали, то слышались вновь. Кто-то невидимый, а потому ужасный, то плакал, как ребенок, то хохотал, как безумный на весь лес так, что кровь стыла в жилах. "Какие-то обезьяны", - решил пилот и для храбрости хлебнул виски. Теперь ему было не до сна. Он посмотрел на Хуана. Тот безмятежно спал.
Через полчаса или, может, больше, изрядно измучив барабанные перепонки, вопли вдруг прекратились, и на пилота вдруг обрушилась тишина, коварная и обманчивая. В темноте вокруг костра притаились ужасы, и надо было быть начеку. Тем не менее, желание спать брало свое. Ходьба вокруг костра уже не давала эффекта, а стоило только Джону присесть на траву, он сразу начинал клевать носом. "Будь что будет!" - подумал он, прилег рядом с мулатом, накинул на голову остатки куртки и мгновенно уснул.
Проснуться его заставил чей-то пристальный полный ненависти взгляд. Сердце его отчаянно заколотилось от страха. Он повернулся к неведомому противнику лицом и медленно потянулся рукой в карман за пистолетом. К своему ужасу, оружия он не обнаружил. Джон пошарил в траве: может, пистолет выпал? Но напрасно, оружие исчезло. Охваченный паникой, он вскочил на ноги.
Прямо перед ним догорал костер, а чуть в стороне, в зарослях, горели зеленые огоньки - глаза какого-то загадочного и ужасного существа. Минуту-другую Джон не мог оторвать от них взгляда, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью. "Еще немного, и будет поздно!" - мелькнула молнией мысль. Громко вскрикнув, пилот подбежал к костру, схватил горящую головню и швырнул ее в зверя. Раздался дикий рев. Треск ломающихся кустов возвестил, что пилот попал в цель. Еще не веря в удачу, Холидей закрыл лицо руками и медленно опустился на землю. Сердце его бешено колотилось. Он тронул мулата за плечо, но тот безмятежно спал. Тогда Джон поднялся, чтобы насобирать веток и бросить в костер. Едва он сделал это, как Хуан проснулся.
- Привет, Хуан! Как самочувствие?
- Плохо. Чердак раскалывается, - он прикоснулся рукой к голове. - Всю ночь снились кошмары.
- А ты знаешь, к нам приходили гости… - Джон бросил ветку в костер и присел рядом.
- Гости? Какие гости?
- Какой-то зверюга чуть не сожрал нас.
- Так почему он передумал? - вырвалось нечто вроде смешка у мулата.
- Я его прогнал, - Джону было не до шуток.
- И что это был за хищник?
- Я не разглядел. И еще: у меня пропал пистолет. И один из мешков.
- Что!? - мулат лихорадочно сунул руку в изголовье. - Фу… - он перевел дух. - Слава Богу, на месте.
- Исчез мешок с продуктами, - произнес пилот.
Тем временем стало светать. Заметались бледные тени, и по небу понеслись густые темные облака. Потянуло свежестью. Кое-где начали слышаться птичьи голоса, чтобы потом обрушиться на джунгли, оглушая все живое.
- Может, твой зверюга стащил харчи? - предположил Хуан.
- Может, может… Все может! - зло выкрикнул Джон. - Я бы этому ублюдку голову открутил! - добродушный гигант был в ярости.
- Конечно, если бы ты до него добрался, - философски заметил Хуан.
- Вообще, думаю, нам недолго здесь куковать. Уверен, что ребята дона Винченцо уже ищут нас. Думаю, они скоро обнаружат обломки самолета. Нам не следует далеко уходить от места падения.
Конечно, пилот ошибался или сознательно врал, успокаивая мулата, и это было очевидно. Тысячи миль сплошных зеленых зарослей надежно скрывали поверхность этого неизведанного края. Следы самолета, врезавшегося в землю, через неделю совершенно исчезнут, даже если смотреть с вертолета. Джунгли умеют хранить тайны. Хуан знал это точно. Он пристально посмотрел на пилота. Тот стоял, прислонившись к дереву, и глядел на догорающий костер. Слабые блики огня плясали на его печальном лице. "Однако парень немного надломился", - от этой мысли мулату стало почему-то приятно.
- Не бойся, конечно, они нас найдут, - он улыбнулся пилоту.
- А я и не беспокоюсь. Шеф не оставит нас в беде.
- В самом деле. Ему позарез нужны эти камешки. И тебе тоже. Не правда ли, Джонни? - тонкие губы мулата змеились в улыбке.
- Честно сказать, мне бы не помешали, но они мне не принадлежат.