– Прямо перед нами. Внизу. Кошару, в которой мы пережидали дождь, окружают бандиты. – Хват повернул голову девушки в нужном направлении. – Несчастная вдова, которую ты пожалела, поступила именно так, как я предсказывал.
– И что теперь? – испугалась Алиса, вглядываясь в заросли, окаймляющие долину.
– А теперь я продемонстрирую тебе, какой грандиозный эффект способна произвести третья сила. За нами охотятся русские вояки из штаба и чеченские боевики, так?
– Ну да. Что здесь забавного, не понимаю?
– Я намереваюсь столкнуть их лбами, – признался улыбающийся Хват.
– Каким образом? – спросила Алиса с сомнением в голосе.
– Сейчас свяжусь по рации со своими работодателями и назову им координаты кошары, в которой мы якобы находимся. Скажу, что мы окружены чеченцами, пусть нас спасают.
– Ты думаешь, что твои работодатели примчатся на выручку?
– Конечно, нет. – Улыбка Хвата сделалась широкой, как у Чеширского Кота. – Они опять попытаются уничтожить нас. Пусть прилетают. Тут работы непочатый край.
* * *
Красное солнышко выкатилось на небо румяным колобком, которого некому проглотить. Из укрытия, в котором засели Хват и Алиса, открылись такие дали, что даже дух захватывало, но их взгляды были прикованы к равнине, по которой передвигались боевики, разбившиеся на три примерно равных отряда. В каждом было от десятка до дюжины человек, вооруженных автоматами, ручными пулеметами и даже гранатометами, прозванными военным народом "мухами".
– Да, вовремя мы оттуда смылись, – пробормотала Алиса.
До чеченцев было далеко, но она невольно понизила голос, словно опасаясь, что ее могут услышать. Немудрено. Наблюдая, как на тебя охотятся мрачные бородатые горцы, вооруженные до зубов, ты становишься предельно собранным и осторожным. И мысленно благодаришь бога за то, что охотники окружают место, где тебя нет. Или человека, благодаря которому ты не превратился в легкую добычу.
Алиса благодарила Хвата, хотя вслух произносила совсем другие слова.
– Что-то они не спешат, – удивилась она, обнаружив, что вместо того, чтобы немедленно атаковать кошару, боевики залегли за естественными укрытиями и ждут неведомо чего.
– Хотят взять нас живыми, – невозмутимо пояснил Хват. – Чтобы позабавиться хорошенько, вытягивая из нас какую-нибудь ценную информацию или деньги.
– Вот и брали бы нас, спящих, тепленькими, – сказала Алиса, как будто речь шла о совершенно посторонних людях.
– А вдруг мы не спим? Завязывается бой. Мужчина и женщина, вместо того чтобы сдаться в плен, погибают от пуль. Или стреляются сами, желая избегнуть нечеловеческих пыток. Как тогда быть бедным чеченским воинам? Убираться восвояси несолоно хлебавши?
– Можно подумать, что ты их жалеешь.
Глаза Хвата сделались холодными, как льдинки.
– Если я и жалею о чем-то, – сказал он, – то лишь о том, что не могу уничтожить всю эту плесень собственноручно.
– Ты уверен, что вертолеты прилетят? – спросила Алиса, скользнув взглядом по лазурному небосклону.
– Почти, – сказал Хват. – Полагаю, рацию, по которой я выходил на связь, исправно пеленговали. Хотя я могу ошибаться.
– И что тогда?
– Тогда нам придется здорово попотеть, выбираясь из этого квадрата. Чеченцы возьмут наш след не хуже гончих. Им в этих горах каждая тропка знакома, каждое ущелье.
– И как же тогда проявит себя твоя пресловутая третья сила?
– Как обычно. – Хват пожал плечами. – Вжик, и все.
– Ты что имеешь в виду?
– Не что, а кого.
– Кого же?
– Курносую с косой.
– Очень оптимистично, – сказала Алиса, в горле которой набух горячий комок. Ей не хотелось умирать. Даже мысль о смерти в такой погожий день причиняла почти физическую боль.
– Если хочешь проникнуться настоящим оптимизмом, – посоветовал ей Хват, – то прислушайся. Курносая уже тут как тут. Во всяком случае, ее гонцы.
– Гонцы?
– Ангелы смерти.
– Я ничего не слышу.
– Ты уверена?
– Конечно. Хотя…
– Тихо, – велел Хват. – Просто слушай и смотри. Представление начинается.
Где-то далеко за горами нарастал, постепенно ширясь, рокот моторов. На несколько секунд он пропал, заглушенный горным отрогом, но потом шум возник снова, уже значительно ближе и явственнее.
– Летят! – воскликнула Алиса, давая выход накатившему облегчению.
Рука Хвата стиснула ее плечо:
– В укрытие.
Схоронившись под поросшим мхом каменным козырьком, накрывавшим часть темной расщелины, они услышали усиливающийся грохот двигателей, сопровождающийся пронзительным свистом турбин. Вынырнув из-за скалистого гребня прямо над их головами, тройка боевых вертолетов нырнула вниз, устремившись в долину с одиноким строением кошары по центру. Их тени мчались внизу, не разбирая дороги, как спущенные с поводков псы.
Алисе показалось, что до ее ушей доносятся гортанные голоса растерянных чеченцев, а потом все утонуло в таком оглушительном грохоте, что она испугалась за свои барабанные перепонки. Это взорвались первые ракеты, выпущенные вертолетами.
Зажимая уши ладонями, вытаращив глаза, московская девушка, полагавшая, что все самые крутые зрелища на земле происходят в кино или на концертных подмостках, смотрела, как низвергаются на землю дымные смерчи, порождая разрывы, вздымающиеся на равнине, как грандиозные огненные кусты.
Кошара лопнула и развалилась, подобно картонной коробке, по которой хватили невидимым кулаком. Среди дыма, пламени и земляного крошева метались человеческие фигурки, некоторые из них взлетали в воздух, разваливаясь на куски или вообще исчезая из виду. Земля дрожала так сильно, что у Алисы заныли зубы, а вертолеты продолжали кружиться над долиной, обрушивая вниз шквалы огня. Они действовали подобно огнедышащим драконам, договорившимся смести с лица земли все живое.
Когда иссякли ракеты и бомбы, заговорили пулеметы, добросовестно перемалывающие глиняные останки кошары заодно с костями живых и мертвых. В какой-то момент по вертолетам открыли автоматный огонь. Алисе даже показалось, что она видит искры, высекаемые пулями из стальных боков "вертушек", но потом автоматы боевиков захлебнулись.
– Что это? – спросила Алиса, заметив шлейфы белесого дыма, протянувшиеся от земли к небу.
– Чеченцы пытаются достать вертолеты из гранатометов, – пояснил Хват. – Бессмысленное занятие. Заведомо проигрышное.
– Почему же у тебя получилось?
– Чтобы стрелять, как я, нужно сначала пройти ту школу, которую я прошел.
– Как она называется?
Ухмыляющийся Хват покачал головой:
– Забыл. Но эта школа довольно реалистично описана то ли у Данте, то ли у Вергилия.
– А-а, – понимающе протянула Алиса. – Ты имеешь в виду круги ада?
– Угу. Что-то в этом роде.
– Лично мне при упоминании ада всегда будет представляться одна и та же картина.
– Какая?
– Эта.
Алиса кивнула на вертолеты, зависшие над равниной. Их стеклянные морды были опущены вниз, как у хищников, выискивающих все новые и новые жертвы. Наверно, среди разбросанных по земле тел произошло какое-то шевеление, потому что пушка одного из вертолетов отозвалась на это выстрелом, коротким, как удар молотка, загнавшего гвоздь в гроб. Последний гвоздь. Завершающий.
– Теперь будет высадка десанта, – сказал Хват. – Пока бойцы будут искать мой труп с компьютерным винчестером в рюкзаке, мы с тобой должны убраться отсюда как можно дальше.
– Куда мы пойдем? – спросила Алиса, готовая последовать за своим проводником.
– В горы. На равнине нас скоро прихлопнут либо свои, либо чужие. Скорее всего, нас объявили какими-нибудь опасными преступниками, так что русские теперь представляют для нас такую же угрозу, как чеченцы. – Пригнувшись, Хват двинулся вперед, спеша скрыться среди корявых кустов и сосенок, постепенно переходящих в лес, покрывающий горный склон.
– Между молотом и наковальней, – прокомментировала Алиса, подражая каждому его движению. – И долго мы будем так странствовать?
– Двое суток, может быть, трое. Пока не доберемся до Северной Осетии или Ставрополья. Это уж как повезет.
– Повезет, – убежденно заявила Алиса. – Если, конечно, я шею не сверну мимоходом.
Хват обернулся:
– Горы здесь небольшие, лесистые, так что превращаться в скалолазку тебе не придется, не беспокойся.
– Я беспокоюсь о том, в каком виде я покажусь людям. Меня примут за самку снежного человека. За йети.
– Ну, здешний народ ко всему привычный. Не думаю, что ты произведешь особый фурор.
Приостановившись, чтобы напоследок полюбоваться затянутой дымом низиной, Алиса согласилась:
– Да, после подобного зрелища уже трудно чему-то удивляться. Теперь я понимаю, почему бог не карает грешников.
– Почему же? – поинтересовался Хват.
– А зачем? Мы все и так наказаны.
– Тем, что смертны?
– Тем, что живы, – возразила Алиса. – На этой планете. Сейчас.
Хват промолчал. Он давно пришел к аналогичному выводу, так что переливать из пустого в порожнее не имело смысла.
Глава 18
По долинам и по взгорьям
Ближе к вечеру Алиса начала выдыхаться. "Вот уж действительно: лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал, – размышляла она, вяло переставляя ноги следом за ботинками идущего впереди Хвата. – Горы, на которых никогда не бывал и не побываешь".
С полудня она не держала во рту маковой росинки – только пила воду. Один раз из встретившегося на пути ручья. Потом дважды из фляги своего неутомимого спутника. Влага тут же выходила вместе с потом, но пить часто и помногу Хват не позволял, утверждая, что от этого будет только хуже.
Но вот настал момент, когда слово "хуже" потеряло всяческий смысл. Хуже было просто некуда.
– Или мы остановимся, или дальше пойдешь один, – прохрипела Алиса, шагая вперед из последних сил.
– Значит, самое время перекусить, – невозмутимо согласился Хват. – Привал.
– Привал, – слабо повторила Алиса, прежде чем рухнуть на усыпанную хвоей землю.
Она давно мечтала об этом миге высочайшего блаженства. Врут те, кто утверждает, что для полного счастья женщине необходимы любовь, забота и ласка. Сначала ее нужно погонять по горам до полного изнеможения, а потом позволить валяться на земле, вот тогда она поймет, что такое настоящее счастье, сравнимое по накалу с оргазмом.
– Чувствую себя как после тысячи и одной ночи любви, – призналась Алиса, кое-как отдышавшись. – С Кинг-Конгом.
– Ничего, завтра будет еще лучше, – пообещал Хват.
– Лучше не бывает.
– Бывает.
– Тогда пристрели меня, чтобы я не мучилась, – попросила Алиса голосом героини какого-то забытого фильма. – Только сначала покорми.
– Будет исполнено, сеньорита, – пообещал Хват, исчезнув среди деревьев, между которыми уже начали сгущаться вечерние тени.
Алиса тут же отключилась, а очнулась, когда в лесу было почти темно. Оказалось, что рука Хвата требовательно тормошит ее за расслабленное плечо, а его голос весело повторяет:
– Эй, спящая красавица… Кушать подано…
– Опять галеты?
– Обижаете, сеньорита. Как бы вы отнеслись к куску свежего, сочного мяса…
– О, – простонала Алиса.
– Поданного вам прямо в постель, – продолжал Хват в той же завлекательной манере.
– М-м…
– Вашим верным рыцарем, возвратившимся с охоты…
– Мясо! – вскричала Алиса, готовая захлебнуться собственной слюной.
– Вот, угощайся.
Прежде чем скромно отступить в сторону, Хват протянул ей свой нож, который до этого прятал за спиной. На его лезвии была наколота освежеванная, выпотрошенная тушка неизвестного зверька. Ни головы, ни хвоста, ни лап, по которым можно было бы определить его породу.
К своему изумлению, Алиса обнаружила, что это волнует ее не так уж и сильно.
– Сейчас разведу костер, – сказала она, порываясь встать, отчего все ее суставы заскрипели, как давно не смазывавшиеся дверные петли.
– Костер разводить нельзя, – остановил ее Хват. – Пламя выдаст нас.
– Ты предлагаешь мне есть это сырым? – недоверчиво спросила Алиса. – Вот в таком виде? – Она уставилась на тушку неведомой зверушки, пронзенную ножом.
– Можно сначала вывалять ее в земле.
– Прекрати издеваться!
– Тогда ешь, – предложил Хват, выкладывая перед спутницей какие-то травы и корешки. – Это вкусно.
– Я не могу, – пожаловалась Алиса, беспрестанно сглатывая набегающую слюну.
– Еще как можешь. Вспомни всех этих "последних героев" из передач про жизнь на необитаемом острове. Они и не такое кушают ради каких-то десяти тысяч долларов.
– Разве за мой подвиг мне выдадут приз?
– А разве твоя жизнь стоит не больше десяти тысяч? – удивился Хват.
– Больше, – согласилась Алиса. – Намного больше.
Ее последние слова прозвучали неразборчиво, потому что ее челюсти были заняты непрерывным жеванием и глотанием сырого мяса, которое, как ни странно, оказалось вкуснее любых деликатесов, опробованных в клубе "Башня". Когда с угощением было покончено, наблюдавший за Алисой Хват забрал из ее рук нож, несколько раз вонзил его в землю и принялся срезать сосновые ветки, выбирая на ощупь те, что попышнее.
– Перебирайся туда. – Он указал на ель, лапы которой опускались почти до самой земли. – Постель будет готова через пару минут.
Когда они улеглись в своем пахнущем хвоей логове, было уже совсем темно. Ночную тишину оглашали жутковатые вопли лесных тварей, но Алиса больше прислушивалась к биению сердца устроившегося рядом мужчины.
– Обними меня, – попросила она, прежде чем провалиться в колодец забвения, в котором не было ни яви, ни сновидений.
Самое обидное, что Алиса так никогда и не узнала, выполнил ли Хват ее пожелание. В последний момент ей показалось, что да, но уверенности в этом не было. Тем более что и Хвата рядом не было.
* * *
Вначале ночь распалась на фрагменты мглы, клубящейся между стволами, а потом растворилась вовсе, сменившись утром нового дня. С того самого момента, когда мрак еще только-только начал сереть, Хват прислушивался к происходящему вокруг.
Судя по вчерашнему налету, за него взялись всерьез. Конягин и компания действовали совершенно открыто, что могло означать только одно: Хват и Алиса объявлены вне закона. Неважно, какая ложь для этого была запущена в оборот. Факт оставался фактом: против двух людей, пробирающихся через территорию Чечни, работала вся военная машина Северо-Кавказского округа, намереваясь раздавить их, прежде чем они достигнут границы.
Но был и обнадеживающий момент. Ни вчера, ни сегодня над горами не раздавался рокот новых вертолетов, прилетевших для осмотра местности или для высадки десанта. Это означало, что вчерашний расстрел кошары и окружавших ее боевиков удовлетворил преследователей. Выслушав доклад командира звена, они решили, что беглецы уничтожены вместе с компьютером, смешаны с землей и пеплом. "Да, скорее всего так оно и было, – решил Хват, не услышавший ничего подозрительного. – Иначе над районом давно сновали бы маневренные "вертушки", сбрасывая на землю фигурки десантников".
Их отсутствие означало, что Хват и Алиса мертвы. Что ж, не худший вариант, тем более что слать похоронки их родственникам никто не станет. Они стали парочкой призраков, в существование которых, как известно, мало кто верит. Уж во всяком случае не надутые генералы, возомнившие себя вершителями человеческих судеб. И если требовалась какая-то дополнительная причина выжить в переделке и возвратиться домой, то она у Хвата имелась. Желание поквитаться с теми, кто его подставил. Ему сильно задолжали. И долг этот измерялся не только недоплаченными долларами.
Накормив проснувшуюся Алису разогретым гороховым супом и таблеткой спрессованного сушеного мяса, Хват уничтожил следы ночевки и, не вовлекаясь ни в одну из дискуссий, навязываемых девушкой, скомандовал:
– Вперед…
– Заре навстречу, – пробурчала она, недовольная его явным нежеланием поболтать на отвлеченные темы. В знак протеста она расстегнула свою просторную офицерскую рубаху до предпоследней пуговицы, отчего приобрела вид дерзкий и, мягко говоря, вызывающий.
Полюбовавшись ею, Хват заметил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Сексуальная революция, о которой так долго говорили большевики, совершилась.
– Жарко, – пожаловалась Алиса.
– Так разденься совсем, кто и что тебе мешает?
– Не хочу тебя смущать.
– Ты меня не смущаешь. – Хват притворился, что едва сдерживает зевок.
Получилось очень похоже и так обидно, что Алиса, надувшись, умолкла надолго. В следующий раз она подала голос лишь пару часов спустя, когда на пути попалась прогалина, посреди которой торчали развесистые, курчавые деревья, ветви которых были усыпаны зелеными ядрышками грецких орехов.
– Давай попробуем, – предложила Алиса.
– Пробуй, – равнодушно сказал Хват. – Но учти, они еще незрелые. Сначала тебе придется сбивать их по одному или карабкаться наверх. Потом ты будешь обгрызать на ходу зеленую кожуру, окончательно становясь похожей на крупную мартышку.
– Почему это я стану похожей на мартышку? – обиделась Алиса.
– Ты ела в детстве неспелые грецкие орехи? Лицо и пальцы после этого выглядят так, словно их перепачкали йодом. – Говоря это, Хват глядел вверх, словно небо над головой интересовало его значительно больше, чем стоящая перед ним девушка в расстегнутой до пупа рубахе. – Наградой же за твои мучения будет мягкая белая субстанция, почти лишенная вкуса и запаха.
Представив себя с коричневой физиономией, Алиса зашвырнула сорванный орех в чащу, рассчитывая получить за эту выходку хотя бы строгий выговор, но Хват, смерив ее соболезнующим взглядом, молча зашагал дальше. Мысленно поклявшись сбить с него спесь при первой же возможности, Алиса двинулась следом.
Удобный случай выпал, когда они спустились в сырое ущелье, по дну которого, бурля и норовисто всплескивая, мчался горный поток. Ущелье представляло собой пологую ложбину между двух конусообразных вершин. Ручей можно было перепрыгнуть без разгона, но во время дождливых сезонов он разливался раз в десять шире. Повсюду валялись принесенные с гор камни, вывороченные пни, вымытые из земли стволы деревьев. Пересохшее русло представляло собой что-то вроде естественной дороги, проложенной через чащу.
– Можно пойти вдоль ручья, – предложила Алиса, – вместо того чтобы карабкаться то вверх, то вниз.
– Нет, – возразил Хват. – Ущелье – западня. Если кто-нибудь обнаружит наше присутствие, мы отсюда не выберемся.
– Честно говоря, мне не хочется отсюда выбираться, – призналась Алиса, без устали поднося к губам пригоршни восхитительной на вкус воды.
– Что ж, ты можешь остаться.