- Погода на улице хорошая. Не хочешь прогуляться?
- С тобой?
- А чем мое общество тебя не устраивает? Слушай, Саша, ты можешь хоть один день в жизни наплевать на все? Можешь ты сейчас поехать со мной покататься на речном трамвае, погулять в парке или просто в кино сходить, в конце концов? Зачем пришла. Спрашиваешь? Скажу! Я первая скажу, я тебя люблю. Это хороший повод для прогулки?
Александр встал, закинул на плечо спортивную сумку и сказал:
- Пошли.
Идя вдоль низкого заборчика, окружавшего стадион, Лада крепко держалась за его локоть, и ей было уже наплевать, что им вслед удивленно смотрят студенты.
"Кто-то из них непременно доложит Андрею, но мне уже все равно. Сегодня я буду счастлива", - думала она, прижимаясь к горячему плечу Александра.
В жизни каждого человека бывают дни, в которые вмещается целая жизнь, и, прожив их, уже не жалеешь ни о сером прошлом, ни о предстоящем безрадостном будущем. Такие дни врезаются в память, как след от ожога, и вспоминаются только в моменты большой боли. Тогда стоит их вспомнить, чтобы не жалеть ни о чем, что случится потом, и еще раз прожить короткий, но ослепительный отрезок счастья.
Этого дня Лада не забывала никогда. Сначала они пошли на пристань и сели в речной трамвай, который радостно рванулся резать серую воду Москвы-реки. Берега светились дымкой пушистой зелени, ветер трепал ее черные волосы и бросал их в лицо Александра, он отряхивался от них, как от паутины, и смеялся. Они целовались, слизывая друг у друга с кончика носа и щек капли воды, впереди у них был длинный весенний день.
Потом был парк, белая беседка у воды, запах ожившей земли и заново родившегося леса. Лада никогда не помнила слов, которые были сказаны, - так, бессмысленный бред влюбленных, где каждое слово ничего не значит и в то же время значит все. В ее памяти все слилось в единый аккомпанемент жестов и поцелуев.
- Завтра я все скажу Андрею.
- Я сам скажу. Это наше с ним дело.
- Ты меня любишь?
- Люблю. Выйдешь за меня замуж?
- Да. Нам так хорошо вместе!
Но временами он мыслями был не с ней, о чем-то думал. Но Лада не хотела замечать досадных мелочей и не замечала. Она получила наконец-то самую желанную игрушку и не хотела в ней разочароваться. Упоение собственной победой кружило ей голову. Она получила все, что хотела, и этот пик упоительного взлета преследовал ее потом всю жизнь. Много лет спустя, легко получая дорогие, недоступные большинству вещи и неизменную любовь мужа, она так и не могла оценить их, потому что они доставались слишком легко. Но здесь, в этой некрашеной беседке, сидя на грязной лавке в обнимку с нищим студентом, она была уверена, что получила все, о чем только можно было мечтать.
День угасал. Майские ночи длинные, поэтому темнеет поздно, но быстро становится холодно потому, что солнце еще не набрало свою летнюю силу. Они замерзли и зашли в какое-то кафе со стандартным набором дежурных блюд и неопрятными столиками. Саша принес ей стакан чаю и несколько бутербродов.
- А ты?
- Я больше всего люблю томатный сок и бутерброд с сыром.
- Я тоже. Давай делись.
- Нет, выпей сначала чай. Надень мой свитер, синяя вся.
- А ты что, в одной футболке будешь?
- Считай, что я джентльмен, а настоящий джентльмен ни за что не признается даме, что замерз.
- А потом будет страдать от воспаления легких и принимать от нее огромные букеты…
- Можно просто поселиться у джентльмена дома и стать ему родной матерью.
- Вот почему ты предлагаешь мне последнюю теплую одежду?
- А ты думала, я бескорыстен и порядочен? Нет, у меня коварные, далеко идущие планы. Вообще я несостоявшийся донжуан, а теперь представился подходящий случай.
Пока он болтал всю эту чепуху, Лада натянула теплый свитер и согрела руки о стакан чая.
- А что еще ты любишь, кроме томатного сока, Саша?
Он начал перечислять, сначала в шутку, но спустя некоторое время они с удивлением отметили, что любят одни и те же вещи. Им нравились одна и та же еда, одни и те же фильмы и одни и те же предметы. Они любили одно и то же вино, одну и ту же музыку, предпочитали иметь одних и тех же друзей.
- Слушай, Лада, нам будет с тобой неинтересно вместе. Я же все уже про тебя знаю, - пошутил Александр.
- Считай, что это не первый наш день, а сто первый. За несколько часов мы прошли такой длинный путь, - улыбнулась Лада.
Он бросил в урну смятый бумажный стаканчик:
- Пошли. А то действительно заболеем. До общаги еще доехать надо.
В электричке веселые шумные люди радовались жизни и удачно проведенному дню. Дети дремали, склонив головы на родительские колени, разноцветные воздушные шарики оседали на грязный заплеванный пол. Лада дремала, согревая дыханием замерзшее Сашино плечо, ей страшно не хотелось проспать хоть мгновение этого чудного дня, но усталость брала свое.
Он ласково дышал ей в макушку и тихонько шептал: "Спи, спи…"
Саша разбудил ее на нужной остановке. Прислушиваясь к щебету птиц в придорожных кустах, они добрели до общежития.
- Зайдешь? - сонно спросила Лада.
- Только чтоб довести тебя до кровати, а то ты свалишься по дороге возле чьих-нибудь дверей, и тебя непременно подберут.
- Ну уж нет, теперь я дойду. Когда ты придешь?
- Завтра. Мне сегодня предстоит разговор с Андреем. Давай высыпайся, завтра нелегкий день. Это сейчас все кажется так легко и ясно. Он так просто тебя не отдаст.
- Ты так говоришь, будто, мое мнение ничего не значит. Отдаст - не отдаст, какая разница?
- В жизни все решают мужчины. Запомни. Иди спи. - Он поцеловал Ладу в нос, слегка прижался губами к волосам. Потом постоял немного, посмотрел, как она вошла в подъезд, и, нахмурившись, пошел к мужскому общежитию. Предчувствия не обманули Серебрякова: у дверей его комнаты стоял Андрей…
…Наутро Лада проснулась, все еще наполненная вчерашним ощущением счастья. Сладко потянулась, взяла с тумбочки зеркало. Никогда еще собственное лицо не доставляло ей столько радости. Она гладила ровные черные брови, трогала милый вздернутый нос, водила мизинцем по шершавой линии губ. Было смешно, непонятно отчего, и немного страшновато. Потом Лада встала, особенно тщательно причесалась и пошла ставить чайник. Все это время она внимательно прислушивалась ко всем движениям за дверью, ей все время слышались шаги. Стук в дверь раздался только около одиннадцати. Лада бросилась открывать. На пороге стоял Андрей Елистратов, слегка бледный, но вполне уверенный в себе.
- Здравствуй, солнышко, как спала?
Лада замялась, не решаясь его впустить. Андрей обнял ее, решительно передвигая внутрь комнаты.
- Андрей, разве ты не знаешь? Разве ты не разговаривал, ну вы не встречались?..
- Ты платье подшила? Ты говорила, что оно длинное… Торопись, времени мало остается.
Лада в замешательстве села на кровать:
- Свадьбы же не будет.
- Будет, - уверенно сказал Андрей, доставая из кармана какую-то бумажку. - Ты его ждешь, я знаю. Мы говорили вчера. Ты устала, перенервничала, наделала глупостей, а Саша просто не хотел тебя обижать.
- Как это не хотел обижать? - Лада почувствовала, как заколотилось ее сердце.
- Он тебя не любит.
- Он же говорил… Не может этого быть. Он меня любит, любит…
- Да мало ли что он там тебе вчера наговорил. Ты в зеркало на себя посмотри: красивая девушка, кто откажется с тобой по Москве прогуляться? Вот Сашка и дрогнул. Но жениться… никогда он на тебе не женится. Не хотел тебя расстраивать, но он тут тебе записку написал. - Андрей протянул обычный тетрадный листок, на котором размашистым почерком было написано только:
"Лада, я никогда к тебе не вернусь". И подпись: "Александр". Все.
Она долго не могла сказать ни слова. Она ничего не понимала. Ни одно из объяснений не приходило на ум. Андрей не торопил ее, молча смотрел в любимое лицо и ждал, когда можно будет продолжить.
- Хорошо, Андрей, но неужели ты мне вот так все простишь? Вчерашний день, когда мы с Сашей были вместе, когда я решила не выходить за тебя замуж?
- Какой вчерашний день? Да ничего же не было. Ну, прогулялась в компании с парнем в парк, я же не султан какой-нибудь, что мне на тебя, паранджу надеть? Я был занят, ты хорошо провела время, и давай об этом забудем, а?
- Я никогда не забуду.
- Ну и не забывай, как хочешь. Можешь всю жизнь умирать по своему Серебрякову, но ничего у тебя не выйдет. А я могу и еще подождать. Ну, давай отложим свадьбу?
- Не надо ничего откладывать. - Лада встала и пошла примерять свадебное платье. - Помоги мне надеть, Андрей. - Она прямо посреди комнаты стянула через голову свитер и обернулась, глядя в его напрягшееся лицо: - Разве мы не поженимся через неделю? Что ж ты стоишь? Ты-то меня любишь?
- Да, я люблю, - хрипло ответил Андрей, сжав крупными пальцами хрупкие плечи.
- Подожди, я дверь закрою, - сказала Лада, слегка двинув плечами, чтобы освободиться от горячих тяжелых рук.
Щелкнул замок, и скоро она очутилась в железном кольце его рук и обжигающих поцелуев. Андрей не стал отказываться от того, что в отчаянии ему было предложено, а Лада даже не почувствовала первой боли, потому что там, где было сердце, болело сильнее.
- До сих пор не знаю, что же тогда случилось. Через неделю была наша с Андреем свадьба, мы переехали в другое общежитие и несколько месяцев не виделись вообще. Позже я узнала, что Саша тоже женился, меньше чем через год у них с Ириной родился ребенок. Надеюсь, теперь вы не будете обвинять меня? Я сделала все, что могла, Александр сам захотел, чтобы случилось именно так.
- А когда вы встретились спустя пятнадцать лет, неужели Серебряков так ничего и не объяснил?
- Мы это не обсуждали. Что случилось, то случилось.
- И вы решили оставить мужа и уйти к человеку, который один раз уже вас обманул?
- Я ничего не решила. Мужчины всегда решали все за меня. Просто в тот день, двадцать девятого августа, я вдруг поверила, что могу пережить еще один ослепительный миг счастья. Как глупо. Никогда нельзя повторить первую любовь. Она, как зарубцевавшаяся рана, всегда напоминает о себе, но трогать ее нельзя. Теперь рана открылась и залила всех кровью. Настоящей человеческой кровью. - Лада закрыла лицо руками, мысленно возвращаясь к тому дню, когда, забыв о семье, о муже, о стыде, безоглядно кинулась в омут одуряющей страсти.
- Знаете, мы прожили с мужем пятнадцать лет, и я никогда ни о чем не жалела. У меня была спокойная жизнь. После института Андрей получил распределение в один из столичных НИИ, и мы остались в Москве. Поначалу я тоже работала, потом родился Алеша. Муж все время где-то подрабатывал, а когда мы получили квартиру и переехали наконец из общежития, ушел из. института и занялся бизнесом. Конечно, грандиозных успехов он не достиг, в отличие от Саши, Андрей никогда не стремился создать собственную империю. Но на обеспеченную жизнь нам хватало. Фирма у Андрея небольшая, но до недавнего времени процветающая. Сейчас он мне ничего не рассказывает, как, впрочем, и раньше, но думаю, что мы выживем.
Моя жизнь была слишком спокойной, подобно застоявшейся, в кругу воде, может быть, поэтому я так обрадовалась появлению в ней Саши. Впрочем, обрадовалась - не то слово. Я не обрадовалась, нет, я ожила. Он всегда был для меня ослепительным светом, и вот этот свет опять врывается в мою жизнь, и все остальное просто исчезает. Саша очень изменился. Теперь я увидела, уже не странноватого юношу, а уверенного; жесткого мужчину. Он просто брал свое. Сразу стал очень настойчив, никаких недомолвок и намеков, даже лицо его изменилось. Я узнавала его и не узнавала. Конечно, мы не молодеем, я тоже изменилась, но он как будто все в себе перетряхнул. А мне просто захотелось получить то, что не досталось тогда. Знаете, как бывает, когда хочется по-другому прожить какой-нибудь день своей жизни. Кажется, что исправишь ошибки, все изменишь к лучшему, а получается еще хуже. Нужно хранить свои мечты, но не надо их осуществлять.
Сначала Андрей сделал вид, что ничего не происходит. Сразу же согласился пойти в гости к Серебряковым. Кстати, он никогда не вспоминал о том, что случилось тем майским днем, как будто его и не было в нашей жизни, и не было никакого студента Александра Серебрякова, которому вешалась на шею его будущая жена. С Сашей они вполне мирно беседовали, обсуждали последствия кризиса, разговаривали о политике. Так, типичный мужской треп, вызывающий у женщин зевоту. Потом зазвонил сотовый. Ирина ушла на кухню, мы остались одни.
Все как будто складывалось специально для того, чтобы мы соединились снова. Говорили какие-то безумные слова и не могли друг от друга оторваться. Саша, как и тогда, сказал, что сам все устроит. Чтобы я ни о чем не думала, только о том, что мы будем вместе. Договорились, что я позвоню ему в понедельник и мы встретимся.
Уже в тот вечер поведение мужа показалось мне странным. Почти не разговаривал, не надоедал, как обычно, с поцелуями. Знаете, с годами он любил меня еще больше. Когда был дома, всегда старался находиться рядом, крутился на кухне, пытаясь помочь. А в ту субботу закрылся в комнате и что-то делал, меня не пустил.
- У него был пистолет?
- Что? Не знаю. Я была слишком поглощена своими чувствами, чтобы думать о чем-то другом. Отсутствие Андрея было очень кстати, мысленно я уже была на предстоящем свидании, думала, что надеть, чтобы понравиться Саше, куда мы поедем, как все у нас будет. Спать мы с мужем легли в разных комнатах. Но никаких объяснений не было. Весь следующий день я бегала то в парикмахерскую, то к массажистке, примеряла кучу платьев, повторяла про себя тысячи безумных слов, которые хотела Саше сказать. День пролетел незаметно. Вечером Андрей долго не приходил, когда же появился, то ужинать не стал, опять ушел к себе. Хорошо, что Алеша был на даче у бабушки, он переживал, когда мы с Андреем ссорились. Впрочем, это бывало очень редко. Я иногда уставала от однообразия своей жизни и заводилась от какой-нибудь мелочи. Тогда мы с ним просто куда-нибудь уезжали, чтобы развеяться и освежить впечатления. Этим заканчивались все размолвки.
Двадцать девятое августа. Я прожила в этот день две половины своей жизни: одну самую счастливую, а другую самую несчастную. - Лада сделала паузу. - Хотите выпить, Алексей Алексеевич?
- Да, не откажусь.
Лада достала бутылку джина, тоник, лед. Себе налила примерно один к двум, Леонидову плеснула неразбавленного и положила несколько кубиков льда.
Они молча выпили, Лада как бы задумалась. Наконец продолжила…
- Саша позвонил мне около часу дня. Сказал, что уже купил для нас квартиру в Митине, объяснил, как туда добраться. Мы договорились, что встретимся там через час. Я рванулась, как безумная, ничего вокруг не замечая.
Лада действительно ничего не замечала. Серая "вольво" ее мужа следовала буквально в нескольких метрах, но Лада гнала свою машину, не обращая внимания ни на что, кроме дороги. Ей хотелось взлететь над этим потоком металлических коробок и очутиться там, где ждал ее Александр.
А он действительно уже ждал. Когда Лада набрала код, тяжелая дверь открылась сразу, Саша стоял у лифта на пятом этаже с безумно счастливыми глазами. Он схватил ее за руку и буквально втащил в квартиру. Они стали жадно целоваться прямо в темной прихожей. Так, обняв друг друга, беспрерывно целуясь, они вошли в зал, где на огромном полированном столе стояли в хрустальной вазе роскошные розы. У комнаты был еще нежилой вид, новенькая мебель пахла магазином, вещи лежали на своих местах, следы человеческих рук еще не легли на гладкие блестящие поверхности стекла. Ладе вдруг стало как-то неуютно.
- Я не все успел, - сказал Саша, заметив ее смущение. - Мебель привезли только вчера, да и то только в эту комнату. Это, конечно, не то, к чему ты привыкла, но все здесь будет, как скажешь. Я хочу, чтобы ты оживила своими руками наш дом.
- Саша, что ты задумал?
- Решил сделать то, что обещал много лет назад: жениться на тебе. Иди сюда, любимая…
- Подожди. Почему ты думаешь, что это нужно?
- Потому, что я так хочу. И ты этого хочешь. Разве ты меня разлюбила за эти два дня? - Он посмотрел на Ладу с неприятной насмешливой улыбкой.
- Нет, я не разлюбила тебя ни за два дня, ни за пятнадцать лет.
- Тогда иди сюда. - Он протянул руки и кивнул на огромную кровать.
Лада приблизилась и присела. Что-то еще мешало ей, какая-то неприятная мысль или чье-то имя, вертевшееся на языке. Саша целовал ее обжигающими страстными поцелуями. Как он умел целовать: жадно, настойчиво и властно, так, что не было сил оторваться от его губ. И все исчезло, все окружающее слилось в узкую светлую точку, где в наслаждении плавились их тела.
Он был подтянут и мускулист, почти как ее муж, но тоньше и гибче. Лада не любила заниматься любовью, со временем она научилась отвечать на ласки Андрея и даже находить в этом удовольствие, но такого жгучего пряного чувства ей не приходилось испытывать никогда. Это было совсем другое: темное пьянящее желание, затмевающее разум, стремление освободиться от всего и- насладиться властью берущего расплавившееся тело мужчины. Кожа горела от самых незначительных прикосновений, тело стремилось навстречу ласкам Александра. И сама Лада никогда так смело не ласкала мужчину.
Прошло всего несколько минут, но мир вокруг изменился. Вещи уже не казались чужими, комната - нежилой. Лада не могла ни о чем думать, она просто лежала на Сашином плече, вдыхая его запах. Голова слегка гудела, щеки горели так, что казалось, будто через тонкую кожу сейчас прорвется кровь.
- Люблю тебя, - шепнула она, трогая его слипшиеся пряди волос.
- Тебе понравилось?
- Ты, об этом спрашиваешь? Ты что, ничего не понял?
- Я хочу, чтобы ты сама об этом сказала. Лада смутилась.
- Чур я первая в ванну. - Она пролетела по пушистому ковру, кутаясь в прихваченную с кровати простыню. В ванной висел новенький шелковый халат и лежала куча полотенец. Лада залезла под теплый душ и начала постепенно согреваться. Вместе с теплом к ней возвращалось ощущение неуверенности в том, что она поступает правильно.
Саша ждал ее с бокалом вина в руке и тарелкой фруктов. Лада уткнулась носом в шею, пытаясь в тепле любимого тела найти поддержку своим новым ощущениям.
- Распусти волосы, - попросил он, поставив бокалы на журнальный столик рядом с кроватью.
Лада вынула шпильки из растрепанной прически. Длинные черные волосы упали ей на спину, распространяя вокруг тонкий цветочный аромат. Саша уткнулся в них лицом и тихонько начал дуть, чтобы они разлетались в разные стороны.
- Давай поедем ужинать в какой-нибудь ресторан! - предложил он.
- Зачем?
- Хочу, чтобы все меня увидели с самой красивой женщиной на свете.
- Ты грубо льстишь. Но я тебе верю. Мне никуда не хочется идти. Надо поехать домой, приготовить ужин. Я забросила домашнее хозяйство со своей любовью.
Серебряков внимательно посмотрел на нее:
- Когда ты сюда переедешь? - : Ты думал о наших семьях?
- Конечно. У меня сын уже почти взрослый, отправлю учиться куда-нибудь в Англию. А твой Алешка будет жить с нами.
- А если Андрей этого не захочет? Или сын?