"Дурацкое положение! - вертелось у Алексея в голове. - Попал как петух в оицип. Подозревать, всех подозревать, ловить косые взгляды и знать, что один из этих людей убийца. Кто? Можно начинать прямо по списку…"
Через час появился засыпанный снегом Барышев.
- Добрался до главного корпуса, Серега? - кинулся к нему Леонидов.
- Пер как танк. Замело все к черту.
- Ну, что они сказали?
- Будут к нам пробиваться. К вечеру, наверное, можно ждать. Велели ничего не трогать. - Барышев говорил короткими фразами, пытаясь выровнять дыхание.
- Умники. Как они там себе представляют толпу народа, планомерно и систематически огибающую мертвое тело в течение суток? Да тут и так все затоптано, а к вечеру вообще ничего не останется. Я все заснял на видеопленку в лучшем виде, пусть смотрят и радуются жизни, - разозлился Леонидов.
- А где…
- Внизу, в первой комнате.
Барышев покосился на прикрытый полотенцем угол стола.
- Поешь, похоже, до столовой доберемся не скоро.
- К обеду все расчистят, не каменный век. У главного корпуса уже трактора вовсю шуруют.
- А чего ж, до шоссе расчистить, что ли, не могут?
- Так праздники же, перепились все. Сам знаешь, как у нас в стране в начале нового года вся жизнь замирает: все только пьют-да опохмеляются. Пока очухаются, доберутся до техники… Пойду переоденусь. Аня!
Подлетела его испуганная беленькая супруга.
- Жена, дай мне сухие носки и штаны. И чаю горячего.
- Может, тебя лучше погреть?
- Ладно, ребята, - вздохнул Леонидов. - Время собирать камни. Давай, Серега, переодевайся и заходи ко мне. Ты вчера был самый трезвый, свидетелем будешь.
- Это тебе так показалось. Просто я большой, у меня масса устойчивая, сильно не раскачивается.
- Брось скромничать, что-нибудь да помнишь. Составим с тобой план действий и попытаемся облегчить работу местным органам правосудия.
- Да, называется, отдохнули.
- Ну, ладно, иди давай. А я к Ирине Сергеевне. Она-то предвидела подобный инцидент? Надо это дело прояснить.
Так капитан Алексей Алексеевич Леонидов и начал расследование по факту убийства коммерческого директора фирмы "Алексер" Сергеева Павла Петровича.
Глава 2 НЕСЧАСТЛИВОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ДНЯ ПЕРВОГО
Ирина Сергеевна Серебрякова сидела в том же углу дивана. Любимый пушистый платок до подбородка укутывал ее расплывшееся тело, взгляд не отрывался от пустой бутылки, придерживающей белое полотенце на углу стола. Алексею не хотелось к ней сейчас лезть с вопросами, но выхода не было.
- Ирина Сергеевна, я должен вас побеспокоить.
- Да, я готова, - откликнулась она, как будто последние полчаса только и делала, что ждала, когда с ней захочет побеседовать работник уголовного. выска Леонидов.
- А к чему, простите, готовы? - переспросил он удивленно.
- Вы же сказали, что хотите побеседовать.
- Да. Где уединимся? В вашем номере?
- Там Нора.
Леонидов осмотрелся: Пашиной красавицы среди присутствующих дам действительно не наблюдалось.
- А чего она, чаю не хочет?
- Нора сейчас ничего не хочет, вы сами подумайте, разве ей до людей? Паша ведь был ей не чужой, сама помню, как когда-то… - Она споткнулась о неприятное воспоминание, но сдержалась. - Лежит, знаете ли, лицом к стене, в одеяло закуталась. Бедная девочка…
- Переживает, не иначе. Такая существенная финансовая потеря, - не сдержался Алексей.
- Ну, зачем же вы так? Давайте пройдем в ту боковую комнату. - Она кивнула на дверь под номером двадцать один.
- А кто сюда заселился?
- Никто. Должен был один из шоферов с женой, но он неожиданно заболел, накануне заезда в санаторий. Деньги за путевки не вернули, и ключ вчера выдали. Помните, мы вчера сюда сложили вечером продукты и спиртное из моей машины?
Леонидов вообще смутно помнил вчерашний вечер и уж тем более не отследил, где поместили многочисленные запасы.
- Ключ у вас?
- Там, должно быть, открыто. А ключ вчера вечером Паша, кажется, забрал.
- Паша?
- Да, он занимался разгрузкой продуктов.
"А спиртное прямо в себя разгружал, не иначе, - прикинул Леонидов. - Надо будет ключик поискать в его карманах".
В двадцать первом горой были навалены сумки и коробки с деликатесами, которых Алексей с семьей не мог позволить себе даже по самым большим праздникам.
- Да тут целый маркитантский обоз! - воскликнул Леонидов, оглядывая батарею разнокалиберных бутылок. Две кровати из трех были разобраны, на тумбочке стояла открытая неполная бутылка водки, два стакана, початый пакет апельсинового сока.
- Здесь кто-то ночевал? - спросила Серебрякова.
- Боюсь, этот товарищ был не в единственном числе. Между прочим, удобное местечко, и к столу вылезать не надо, все под рукой. Кто-то воспользовался.
- Да, похоже.
- Присядем, Ирина Сергеевна, не стесняйтесь. Я вот в это кресло, если позволите. Соку не хотите?
- Нет, спасибо. Я готова ответить на все ваши вопросы, Алексей Алексеевич.
- А сами никакую версию случившегося выдать не хотите?
- Да, я нечто подобное предполагала, но произошло совсем не то, что я ожидала, понимаете? Мне казалось, что жертвой мог стать Валера Иванов, именно с ним связаны все конфликты на фирме.
- Знаете, и мне так осенью показалось. Значит, убийца промахнулся, выбирая жертву? Но принять Павла Петровича за Валерия Валентиновича можно только в полной темноте и то не на ощупь.
- Я пыталась после того, как вы мне рассказали о результатах расследования, что-то исправить…
- Глебова, например, взяли назад, пообещали после Рождества вызвать на работу Анечку Барышеву. Попытка обратиться к славному прошлому, так я понимаю? Но разве можно что-то вернуть? По-моему, тот "Алексер" давно кончился.
- Да, но мне так захотелось возродить в магазине ту атмосферу, которая была, когда они только начинали дело, все работали вместе, но без увольнения Валеры это было невозможно, а без него развалилось бы то, что уже есть. Я не могла решиться на такой шаг, понимаете?
- И вы решили Валерия Валентиновича не трогать, а вместе с ним и группу родственников-блюдолизов. И что, ваши меры дали какой-нибудь результат?
- Трудно сказать. Вернулись Глебов, Ольга Минаева, секретарша моего покойного мужа…
- Да, я ее помню. На какую работу вы ее рекомендовали?
- В помощь Паше. Он сам попросил, знаете, ведь много дел, касающихся фирмы, перешло к нему после смерти Александра.
- И Павел Петрович попросил просто помощницу или конкретно Ольгу?
- Ну, он намекнул, что глупо тратить время на обучение кого-то постороннего.
- Разумно.
- Потом он же попросил за Аню Гладышеву.
- Что-то раньше я в нем такого благородства не замечал. С чего вдруг такие перемены? Еще кого пытался вернуть?
- Тут-то как раз и возник конфликт: чтобы взять на работу еще одного менеджера из уволенных, надо было куда-то пристроить Сашу Иванова. И продавец у девочек явно получался лишний. Валерий уперся: ни туда ни сюда. В коллективе заговорили о том, что он выживет Глебова из фирмы. А Борис - фанатик. Он без своей работы что без воздуха. Естественно, Паша вступился за Борю, Валера - за свою команду. В итоге фирма раскололась на два лагеря.
- Состояние "холодной войны"?
- Да не такой уж холодной, бывало и горячо. Доходило до таких разборок! Девочки у нас очень темпераментные.
- Чьи же, Балерины или Пашины?
- Танечка Иванова может за себя постоять и Лиза.
- Это такая высокая, полная? Женщина с веслом?
- Крупная девочка. Вы всегда все утрируете, Алексей.
- А Эльза?
- Кассирша? Та спокойная. Но, знаете, я ее недолюбливаю. Несмотря ни на что, я предпочитаю иметь дело с открытыми, быть может, даже с шумными людьми, но не с такими тихонями, которые пакостят из-за угла. Ходит такая дрянь, сплетни потихонечку собирает. У нее даже досье на каждого составлено, компромат своего рода.
- А вы откуда знаете?
- Она пыталась мне его подсунуть. Знаете, такое подробное описание всех промахов ее коллег. Сплетни, слухи, домыслы. Неприятная девушка, для меня по крайней мере…
- Как вы прореагировали на досье?
- Вежливо дала понять, что не одобряю поступки подобного рода.
- А кого Эльза хотела утопить?
- Глебова, конечно, Олю, Марину. Но добиралась она да самого Паши.
- Вот как? А он-то ей чем не угодил?
- Я не собираю сплетни, спросите лучше у нее.
- Я правильно вас понял: с Павлом Петровичем состояла в конфликте добрая половина фирмы? Во-первых, господин управляющий Валерий Валентинович.
Во-вторых, его воинственно настроенные родственники. В-третьих, чем-то обиженная дама по имени Эльза. Следующие два пункта занимает своими объемами мощная Елизавета. Еще недовольные были?
- Да не Пашу я хотела защитить, когда обратилась к вам. Поймите это. Все, что случилось, похоже на трагическую случайность. Я всегда симпатизировала Павлу, и, честно говоря, его бы я больше послушала, чем Иванова, если бы дело дошло до "или - или".
- Вот поэтому-то именно он, а не Валера лежит сейчас мертвый на первом этаже,
- Он мог и сам упасть, и наткнуться случайно на этот проклятый угол.
- А вот с этим могу поспорить: на угол попал случайно, а вот толкнули его умышленно.
- Но без намерения убить.
- Не скажите. С ненавистью толкнули, это уж точно. А всякая ненависть подразумевает под собой желание устранить физически вызвавший ненависть предмет… И видите, как кому-то крупно повезло. Извините за черный юмор. И за то извините, что мне уже второй раз в жизни приходится заниматься проблемой вашего алиби, Ирина Сергеевна. Прямо рок какой-то. Сами-то вы спать во сколько ушли?
- Грех на вас обижаться, Алексей. Вы всегда с таким виноватым видом задаете этот вопрос. Я ушла спать сразу после того, как Илья увел спать Катюшу.
- Мадам Калачеву?
- Именно. Вы должны это помнить. Я видела, как вы еще вовсю в это время развлекались.
- Так хочется покраснеть, Ирина Сергеевна, но голова уж очень болит. Но верьте, что мне очень и очень стыдно. Одно только могу сказать в свое оправдание: честно отработаю свою путевку, найду убийцу и передам в лапы правосудия.
- Я вас не упрекаю. У меня и в мыслях не было, чтобы вы весь вечер стояли у каждого за спиной и периодически грозили пальцем: "Не убий". Просто надеялась, что ваше присутствие остановит убийцу и не произойдет того, что произошло. Хотелось поверить в то, что общее веселье всех примирит.
- Хотели мира, а получили… Да не решается ни один конфликт путем грандиозной пьянки, увы. Ладно, Ирина Сергеевна, доказать чье-то алиби в пылу пьяной вакханалии невозможно, остается надеяться, что народ начнет что-то вспоминать. Кстати, как там насчет обеда? Может, ваша повариха покормит, так сказать, на дому? Неохота по сугробам лазить. Смотрел я сегодня на эту даму очень внимательно, похоже, она о Павле Петровиче сожалеть не будет. А он, бедняга, как к ней относился?
- Знаете, что странно: он ведь ее просто не замечал, а на днях вдруг попросил уволить, причем в очень категоричной форме.
- На каком основании?
- Мол, много кладет себе в карман. Но это глупо: кто из поваров не приворовывает? Конечно, она брала себе и оставшиеся продукты, и с деньгами было нечисто, но все в меру.
- Воровать в меру. Это хорошо. А, простите, кто эту самую меру определил?
- В меру, это когда другим остается достаточно, чтобы на подобное воровство закрывать глаза.
- Так. И что же вы ответили Павлу Петровичу?
- Сказала, что если на то пошло, то решение всех кадровых вопросов я могу переложить на него, пусть сам занимается подбором и увольнением сотрудников.
- Короче, развязали руки?
- Я не сижу целыми днями в офисе и тем более не обедаю. Ему виднее.
- Значит, Корсакова после Рождества у вас больше работать не будет?
- Ну, теперь, думаю, вопрос о ее увольнении отпал. Кто будет заниматься поисками новой поварихи? Если у Паши и была какая-то кандидатура, то теперь это уже не актуально.
- Прекрасно! Вы плодите подозреваемых со скоростью один в пять минут. Проще было бы назвать тех, у кого не было повода лишить фирму коммерческого директора, осталось только выяснить, не было ли у Павла Петровича махинаций с бухгалтерией и любовных связей на стороне. Кстати, мы забыли про красавицу Нору. Как развивался их роман с Павлом?
- Еще раз повторяю, что я не собираю сплетни. Это охотно расскажут вам другие. Желаю успеха.
- Так, значит, действительно что-то было. Ну, с любовными связями я как-нибудь разберусь сам, это мой конек. А как насчет бухгалтерии?
- Не имею претензий. У Юлии с Павлом проблем не было.
- Кстати, она хорошо зарабатывает?
- А в чем дело?
- Это ведь она приехала на новенькой "восьмерке"? Сама за рулем - смелая дама. Это ее личная машина?
- Ведь не иномарка. Юле без конца приходится ездить в банк, по делам, и я довольна, что она обходится без служебной машины.
- А про ее зарплату не скажете?
- Приличная зарплата. Цифры называть не буду, скажу только, что не задаюсь вопросом, на какие деньги куплена эта машина.
- Что ж, вопрос исчерпан. Пока мне не о чем вас больше спросить, вы' меня и так основательно загрузили.
- Я всегда готова вам помочь, чем могу.
- Воспользуюсь непременно. - Серебрякова подавляла его своей вежливостью и правильностью речи.
Леонидов вслед за Ириной Сергеевной вышел в холл, застав там вполне мирную картину: молодой человек, которого он вчера запомнил как просто Колю, наливал пиво себе и Андрею Липатову, Барышев сверлил глазами дырку в фанерных перилах балкона, Корсакова вместе с Тамарой Глебовой носила в комнату напротив посуду, у окна курили секретарша Марина и Наташа из бухгалтерии. Остальные, видимо, разбрелись досыпать. Серебрякова сразу прошла к себе, проведать Нору. Вот кого Леонидов мечтал хорошенько потрясти! Лежала она, закрывшись в комнате, неспроста, и уж наверняка не из-за переживаний о потерянной неземной любви. С девушками этого типа Алексей уже сталкивался: бурно оплакивать они могли только уплывшие из рук деньжата, а вместо сердца Бог вложил им в прекрасную грудь некий блестящий, как железо, камень, из которого делают популярные дешевые украшения. Гематит, кажется, называется. В общем, что-то связанное с кровью, у Саши были такие бусы, по его мнению, и Алексей давно покушался их выкинуть. Сергей Барышев встал, как только Алексей кивнул ему на дверь в свой номер.
- Только там сейчас наши феи чирикают.
- А мы их попросим с детьми прогуляться.
- Ага, пусть роют снежные пещеры.
- Им полезно. - Леонидов распахнул дверь. - Девочки! Идите-ка подышите воздухом, а заодно и оцените спасательные работы. Вблизи уже должен быть слышен шум моторов.
- Выпроваживаете? Думаете, мы будем вас подслушивать? Ну и ладно. - Слегка надувшись, женщины стали собираться. Саша крикнула Сережку, надела на него пуховик и сапоги, плотно обернула шарфом шею.
Когда компания удалилась, Леонидов полез в тумбочку, где с вечера предусмотрительно запрятал бутылку хорошего вина.
- Смотри: мускат! Сахару, зараза, тридцать пять процентов. Сироп, елки! Похмелимся?
- А пить из чего? Стаканы-то в холле. Сходить?
- Ни-ни! Не стоит оказывать дурное влияние на общественность. Сейчас крышку от мыльницы принесу, да подай ту пластмассовую штуку от лака для волос.
- Колпачок, что ли?
- Его, родимый.
- Воняет же.
- Ничего, пойдет под мускат. Я эту штуку сейчас с мылом помою.
- Тогда ты из него сам и пей.
- Ладно, как гость, можешь пользоваться привилегией в выборе посуды. Будешь потом мыльные пузыри ртом пускать.
- Классное занятие! С детства обожаю.
Они разлили мускат в мыльницу и колпачок от лака для волос. В тумбочке нашлась пара мандаринов.
Потом глотнули из импровизированных стаканов. Барышев скривился и закашлялся:
- Ш-ш-ш…
- Ш - што?
- Ну ты злодей, Леонидов!
- Я тебя предупреждал. Между прочим., мне тоже невкусно. Знаешь, какую гадость бабы себе на голову льют?
- Иди ты, отравитель.
- Ладно, будем считать, что водные процедуры закончены. Вернемся к нашему хладному телу. Передо мной список присутствующих в этой экспедиции граждан. Итого тридцать человек. Минус пятеро детей - остается двадцать пять. Себя с Сашей я тоже исключаю, если только я не лунатик и не осуществляю под воздействием сна свои заветные мечты, но поскольку это маловероятно, получается еще минус два. Теперь о вас, Барышевы: во-первых, я тебе доверяю. Во-вторых, вы спали в угловой комнате и рано ушли. Так что получается еще минус два.
- Ну, спасибо, благодетель ты наш.
- Не за что, цветы можно прямо в номер. Итого получается: двадцать три минус два равно двадцати одному.
- В первом классе ты, Леонидов, наверняка на пять учился?
- Только в первом… Серебрякову тоже в общем-то можно исключить.
- И самого убитого, надеюсь, тоже.
- Да, елки, даже забыл, для чего вся эта арифметика. Остается девятнадцать душ, у шестерых из которых уже обрисовался веский мотив. Нора тоже под большим вопросом.
- Ей-то какой навар?
- Пока определенно сказать не могу, но что-то там есть, видел вчера, как они с Пашей по разным углам сидели. Кстати, как только все эти сугробы разгребут, надо будет добраться до главного корпуса и просмотреть кассету с записью вечера.
- А где кассета?
- У меня в кармане. Сейчас уберу в тумбочку вместе с бутылкой, надо прятать от грабителей такие ценные вещи. Итого: шесть человек имеют видимый мотив, остальные скрытый. В таких делах, как правило, стоит только поглубже копнуть. В учреждений, где зарплата коммерческая, да и очень приличная, нет места любви и братству, тем более сейчас, когда народ за место под солнцем глотку перегрызет, когда каждый сам за себя.
- А Пашины люди? Их ты со счетов не сбрасываешь? Они-то его лелеять были должны, как нежный цветок орхидею.
- А если кто-то притворялся, что он Пашин человек, а сам делал ставку на Валеру?
- Ну ты прямо раздул тайны мадридского двора. Король и его свита, толкающая друг друга в зад.
- А ты у своей жены спроси, как ее в свое время убрали из "Алексера", она тебя просветит. Серебрякова, между прочим, сама мне сейчас призналась, что некая Эльза ей досье на всех пыталась всучить.
- Эльза, Эльза… Погоди, это та самая белесая дамочка с прической каре? Действительно, на немку похожа. Гестапо в действии. Та еще сучка. Анька моя ее терпеть не может, даже не поздоровалась вчера.
- Да таких, можно сказать, в упор не видишь, а они живут и процветают. Валера и мадам Иванова за нее горой, я это еще осенью заметил.
- С чего предлагаешь начать?
- С обеда, конечно. Похоже, что дорогу жизни уже расчистили, слышишь, за окном шумят моторы.
И действительно, в комнату ввалились румяные, засыпанные снегом Саша и Анечка.
- Мужчины, вас приглашают на обед.