- Убирайся. Думаю, что неделю здесь никто и не выдержит, все разбежимся. Пропали серебряковские денежки.
- А ты за нее не переживай. И если хочешь знать мое мнение, то это Иванов Пашу кокнул.
- Все это утверждают, но никто не видел. Ты-то с чего на управляющего хочешь наехать?
- Не твое дело. Но против него я все, что угодно, покажу.
- Ты злишься, что фирма из рук уплыла? Да, знатная была кормушка.
- А почему была?
- Просто, похоже, смерть Павла Петровича свела твои дивиденды к нулю.
- Это только ты так считаешь. Но я в тираж еще не вышла. Я еще им всем покажу! Мое время только начинается, запомни это, мент.
Леонидов счел нужным запомнить на всякий случай этот факт. Нора уже засыпала: норовила упасть то на подушку, то в его объятия. Он понял, что больше ничего от Норы не услышит, и вышел из комнаты.
Когда Алексей выходил из одиннадцатой комнаты, неожиданно приоткрылась дверь в соседнем двенадцатом. Испуганная мадам Калачева высунула в проем двери голову. Леонидов хотел было пройти мимо, но женщина выскочила и вцепилась в его рукав:
- Я знаю, эта шлюха грязью меня поливала, такого про меня наговорила! Поверили, да? Нашли кого слушать, да она готова упечь меня на всю оставшуюся жизнь.
- Послушайте, Екатерина Леонидовна, не надо так кричать. Храните свои тайны, тем более что муж где-то поблизости.
- Илья пошел записываться в бассейн вместе с до-"черью. Зайдите, прошу вас.
- А разве Ирина Сергеевна не там? - Леонидов кивнул в сторону комнаты.
- Была, но только что ушла.
Алексей понял, что она не отстанет, придется ее выслушать. Ох, не любил он откровений подобных дамочек, был уверен, что Калачева в собственное оправдание будет поливать всех остальных грязью.
В люксе царил полный бардак. Екатерина Леонидовна не привыкла обходиться без домработницы. Вещи валялись где попало. Недопитые стаканы сока и пустые пакеты соседствовали с разбросанной повсюду дорогой косметикой и детскими игрушками, женский бюстгальтер висел рядом с детскими брюками, мужские несвежие носки валялись прямо посреди потертого ковра. Леонидов вздохнул и очистил себе кусочек стула, заметив при этом кружевные женские трусы на его спинке. Калачеву неубранное белье не смущало, видимо, в ее глазах Леонидов числился по классу обслуги, которой хозяева не стесняются. Алексея опять замутило от вчерашнего перебора спиртного, а больше от предстоящего разговора. Он не ошибся: на своей территории Екатерина Леонидовна обрела уверенность и барские манеры.
- Вы не должны выслушивать мнение таких' женщин, как эта… - Калачева выразительно кивнула на стену соседнего номера. - Они подлежат уголовной ответственности за-проституцию и не могут влиять на позицию органов, ведущих следствие.
- А что, порядочную женщину от проститутки отделяет только штамп в паспорте? Насколько я знаю, Елена Сергеевна сожительствовала только с одним человеком, чего о вас, простите, сказать нельзя.
- Как вы смеете! Кто я и кто она? Категорически заявляю: все, сказанное этой шлюхой, - ложь, грязная и отвратительная ложь!
- Увы, позвольте с вами не согласиться. Ведь я вас вспомнил, Екатерина Леонидовна. Вернее, вашего мужа, бывает иногда просветление. Мучился вчера весь вечер, сам не ведая того, но - вспомнил! В сентябре, когда я расследовал дело об убийстве Серебрякова, он подтвердил, факт передачи взаймы денег Павлу Сергееву, который тогда подозревался в убийстве. Чтобы доказать свою непричастность, Павлу Петровичу пришлось рассказать мне о вашей с ним связи. Говорил он и о том, что именно вы уговорили мужа выручить его в трудный момент и дать необходимую сумму в долг.
- Это ложь! Мы просто друзья!
- Показания Сергеева запротоколированы и подшиты к делу. Да и Нора вас выследила, а она хоть и занимает менее значимое положение в обществе, чем вы, но пользуется такими же гражданскими правами. Перед законом все равны - и порядочные женщины, и… - Леонидов не стал уточнять, кто в данном случае есть кто, но Калачева обиделась:
- Что вы себе позволяете? Вы ничего не посмеете сказать! Мое имя должно остаться вне этой грязи.
- К чему такая патетика? Значит, вы персона осо-бая-и можете прелюбодействовать не скрываясь, но обсуждать это никто не смеет? Взять, например, вчерашний вечер: не очень-то вас беспокоили вопросы чести, когда вы весьма нескромно вели себя в кругу молодых девчонок.
- Это мое дело.
- Теперь, когда ваш любовник мертв, придется все же публично потрясти грязное бельишко. Хорошо же вы его попачкали, коли так боитесь.
- Вы непорядочный человек, не джентльмен.
- Так и вы, милая дама, не леди: леди так себя не ведут. Что это? Ноги задирали, приставали к приехавшему с другой женщиной, мужчине, пили водку. А? И Сергеев ваш хорош: когда запахло жареным, заложил всех с потрохами. Если вы полагаете, что мужчины вашего круга всерьез могут претендовать на звание порядочных, это просто смешно. Богатые люди порядочными не бывают. Они столько раз заключают сделки с собственной совестью, что она становится их партнером, а не судьей.
- В вас зависть говорит, господин милиционер. Вы сами ничего не добились, вот и травите тех, кто в состоянии оплачивать дорогие привычки.
- Да, в том числе и любовника. Сергеев ведь вам недешево обходился. Между прочим, в том памятном разговоре в начале сентября он мне признался, что не знает, как от вас избавиться. Просто деньги были очень нужны.
Лицо женщины исказилось, куда делись интеллигентные манеры и лоск!
- Ты, козел! Я бы тебя… - Ее словарный запас оказался куда круче, чем у Норы. Вот что значит образование! Леонидов терпеливо выслушал все, что почерпнула из фольклора мадам Калачева.
- Вы очень образно выражаете свои мысли, вполне в духе порядочных людей. Мне осталось только выяснить точку зрения на все это вашего супруга.
Она взвилась, как почуявшая кнут кобыла.
- Постойте! Да, я признаю свою связь с Павлом. Но она закончилась три месяца назад. Нора не там искала, ее драгоценный Паша не ко мне на свидания ездил.
Леонидов насторожился.
- У Сергеева была еще женщина, ради которой он бросил вас и хотел бросить Нору? А вы не врете, Екатерина Леонидовна?
- Да. То есть нет, не вру. Я просто не хотела радовать эту проститутку тем, что уже не сплю с Павлом. И потом, после того как она все выложила Илье, мне стало наплевать на ее шантаж.
- Как выложила?
- Очень просто. Приехала к нему на работу, записалась на прием и все, что накопала, выложила.
- Что-то после этого изменилось в вашей семейной жизни?
- Ничего особенного. Похоже, Илья и так обо всем догадывался. Я, конечно, покаялась, пообещала, что больше ничего такого не будет, он простил. У нас ведь очень прочный брак, ребенок. Илья меня любит.
- Чего же вы в таком случае в санаторий приехали?
- Серебрякова пригласила, мужу идея понравилась, я обрадовалась, что смогу увидеть Павла. Мне кажется, я по-прежнему любила его. Так что думайте, вернее, можете думать что угодно.
- Значит, ваш муж был инициатором этой поездки?
- Только не думайте, что он имеет отношение к смерти Павла Петровича. Я была в комнате и могу подтвердить, что Илья никуда не отлучался.
- Ну да. Особенно после того, как Елена Сергеевна подбросила вам в бокал таблетку, чтобы окончательно вырубить. Из вас получился невероятно ценный свидетель.
- Какая еще Елена Сергеевна?
- Нора, какая еще? По паспорту ее Еленой Сергеевной зовут.
- Что? Эта дрянь…
- Неужели не помните, как пили с "дрянью" на брудершафт?
Калачева вся сжалась, сидя на неубранной кровати.
- Это не Илья. Не рассказывайте ему, что я сидела с Павлом в ту ночь.
- Это вы помните?
- Скорее, догадываюсь. Инстинкты, они, знаете, не подводят.
- Я постараюсь обсудить с вашим мужем эту тему как можно деликатнее, хотя я и не джентльмен. А кто все-таки эта женщина, ваша соперница?
- Не знаю. Похоже, что они работали вместе. Кто-то с фирмы.
- Зачем же тогда были свидания?
- А где им, по-вашему, любовью заниматься? Уезжали якобы в банк или на совещание. Проще же, когда в любовницах секретарша?
- Значит, это Марина?
- Не знаю. Я не выясняла точно. Мало ли на фирме красивых девочек…
- Выбор есть. Вы уезжать пока не собираетесь?
- Собираюсь. Я сама платила за свою путевку, но что значат эти гроши по сравнению с удовольствием от вас избавиться.
- А вот это не так-то просто сделать, если вы действительно причастны к случившемуся. - Леонидов вдруг услышал за окном шум моторов, незнакомые голоса и скрип снега возле коттеджа. - Что ж, похоже, коллеги приехали. Прервем нашу приятную беседу, Екатерина Леонидовна. Желаю вам поскорее прийти в себя. Голова-то болит?
- Хам!
- Я вам о здоровье, а вы мне о воспитании. Нескладно как-то получается. - Испытывать терпение Калачевой Леонидов больше не рискнул и исчез за дверью люкса.
В холле было шумно. Герои вчерашнего вечера неуверенно жались по стенкам, наблюдая, как пространство посередине заполняется приехавшими сотрудниками милиции. Большинство из них было в штатском, но мелькали и погоны. Распоряжался действиями группы молодой человек в звании старшего лейтенанта.
- Еще не вечер, а вы уже прибыли, - сказал, приблизившись к нему, Леонидов. - Поздравляю! Не ожидал вас так скоро, поэтому решил совместно с товарищами отдыхающими убрать тело в номер' покойного.
- Кто вы? - ощетинился старший лейтенант и скользнул взглядом по мятым леонидовским штанам.
- Оперуполномоченный Московского уголовного розыска капитан Леонидов Алексей Алексеевич. Угодно мои документы?
- Угодно. - Коллега принялся внимательно изучать удостоверение, потом козырнул, но любезности у него не прибавилось. - Вообще-то это наша территория, капитан. Как вы здесь оказались?
- Я не претендую на чужие лавры. А здесь в качестве отдыхающего, друг хозяйки и устроительницы этого мероприятия. В роли свидетеля до сих пор выступать не приходилось, но всегда готов.
- Тело зачем распорядились убрать?
- Вы не поняли, старший лейтенант, я здесь ничем и никем не распоряжаюсь. Просто мы сочли целесообразным избавить детей от подобного зрелища. Для вас я все старательно заснял на видео- и фотопленку и сохранил под почти стерильным полотенцем орудие преступления в виде стола.
- Почему это стол - орудие преступления?
- Покойник упал с балкона и ударился об угол. Приглашайте экспертов и можете начинать.
- Чего уж тут теперь делать экспертам? Где тело?
- Пожалуйста, вот ключ. - Леонидов быстро достал из кармана железную бирку с ключом от комнаты номер один. - Первый этаж, с лестницы сразу налево.
Старший лейтенант начал отдавать распоряжения сотрудникам.
Несколько часов группа оперативников мучила себя и отдыхающую публику, пытаясь восстановить вчерашние события. Наконец пришла очередь и Алексея. Они прошли в боковую комнату, которую старший лейтенант облюбовал для бесед с сотрудниками фирмы "Алексер" и остальными отдыхающими.
Старший лейтенант достал бланк протокола и стал записывать данные Леонидова. Тот наконец не выдержал:
- Я не услышал, как ваше имя и отчество, коллега, извините.
Старший лейтенант нехотя оторвался от бумаг, пробормотал не вполне разборчиво:
- Оперуполномоченный Семеркин Вячеслав Олегович.
- И какие выводы вы делаете из происшедшего, Вячеслав Олегович?
- Я вас допрашиваю или вы меня?
- Давайте, Слава, не будем играть в детскую песочницу: мы взрослые люди, занимаемся одним делом. Произошло все на вашей территории, но люди из Москвы дело могут запросто забрать. К тому же народ приехал сюда отдыхать. Может, оставите несчастных в покое?
- Я должен все оформить как положено. Не каждый день от несчастного случая умирает один из руководителей крупной фирмы.
- Значит, вы пришли к выводу, что это был несчастный случай?
- А что? Все свидетели показали, что Сергеев был пьян, на ногах не держался, часто ходил на балкон покурить. Не удержал равновесие, свалился, наткнулся на стол. Эксперт констатировал, что смерть наступила от удара о тупой предмет. На столе кровь и частички мозгового вещества. Думаю, это несчастный случай.
- Не собираюсь вас разубеждать.
- Конечно, будет вскрытие, повторный допрос свидетелей. А больше я здесь задерживаться не собираюсь.
- Правильно. Забирайте тело, женщину покойного коммерческого директора и - с Богом!
- Значит, вы тоже считаете, что это был несчастный случай?
- Как частное лицо предпочитаю не иметь версий. Несчастный случай так несчастный случай.
- А вот некий Барышев Сергей Сергеевич говорит, что вы уже начали собственное активное расследование и что-то говорили о разорванной рубашке покойного и синяках. Это правда?
- Показалось. Показалось господину Барышеву, что я проявил к смерти Павла Петровича некий особый интерес. Чего только с похмелья не почудится, старший лейтенант. Так ведь? А с людьми я действительно разговаривал, да с какими людьми-то: с женщинами! Утешал, уговаривал, от истерики отпаивал. Публика нервная.
- Значит, Барышеву показалось?
- Несомненно.
- Что ж, тогда мы поедем. Я здесь нашу беседу записал, подпишите протокол, Алексей Алексеевич. Знаете где?
Леонидов с удовольствием поставил неразборчивый крючок там, где всегда заставлял расписываться других. "Всегда полезно почувствовать себя в шкуре того, кого обычно мучаешь сам: масса новых впечатлений. Теперь, пожалуй, стану добрее", - усмехнулся он про себя и вышел вслед за Семеркиным.
После разговора со старшим лейтенантом, Алексей решил заглянуть к Норе… Девушка явно что-то скрывала: уж больно уверенно она держалась, явно чувствуя за спиной чью-то поддержку. Возле дверей серебряковского люкса Леонидов неожиданно столкнулся с Костей Манцевым. Тот почему-то мгновенно отвел глаза и начал оправдываться:
- Вот, хотел помочь чемодан донести.
- Понятно. Конечно, разве можно оставлять беспомощную девушку одну… в таком горе. Значит, у нее все в порядке?.
- Да, все нормально. - Манцев обернулся и крикнул куда-то вглубь: - Нора, я взял чемодан.
Из комнаты донеслось невнятное воркование, и Алексей передумал туда заходить. Суета в холле уже улеглась: приехавшие сотрудники милиции покинули коттедж, отдыхающие оживились. Одна только Нора уезжала из санатория, остальные решили задержаться на пару дней, до похорон Сергеева. Леонидов удивился, что к Норе не присоединилась Калачева, но, видимо, так решил сам господин преуспевающий бизнесмен Илья Петрович. Наконец тело понесли в "скорую", кое-кто пошел рядом с носилками, наблюдая, как отправится в местный морг коммерческий директор, так любивший красивую жизнь и дорогие вещи. Одна красивая вещь, впрочем, полезла в ту же машину, правда брезгливо поджав накрашенные губы: Нора привыкла ездить на переднем сиденье шикарных автомобилей и чувствовала себя не в своей тарелке на жесткой лавочке фургончика. Леонидов краем глаза успел увидеть, как она обменялась многозначительными взглядами с Манцевым и быстро сунула ему в руку какую-то бумажку.
"Что бы это значило и кого она одурачила?" - усмехнулся про себя Леонидов, продолжая наблюдать за остальной публикой.
Ирина Сергеевна Серебрякова выглядела расстроенной больше других. Она-то охотно прервала бы отдых, но долг удерживал ее рядом с коллективом и с Леонидовым, которому Серебрякова обещала помочь в поисках истины. Сотрудники "Алексера" прекрасно понимали, что версия несчастного случая удобна всем, но ничего не объясняет.
На улице было темно, метель прекратилась, но мороз крепчал. Молодежь отчаянно замерзала в куртках и легкой обуви. Когда машины наконец тронулись в путь, многие откровенно вздохнули с облегчением и побежали в коттедж. На первом этаже сразу стало спокойнее, вместе с источником скорби исчезло и напряжение. Леонидов воспринимался теперь как свой, пострадавший, причастный к общим неприятностям и не имеющий отношения к следственной работе.
Алексей был доволен, ревнивый коллега невольно." помог ему стать незаинтересованным в расследовании лицом. Теперь ему было легче, гораздо легче…
Глава 3 ОКОНЧАНИЕ ДНЯ ПЕРВОГО
Первым, кто осудил поведение Леонидова во время присутствия в коттедже представителей местной милиции, был, конечно, Барышев. Он отловил Алексея на лестнице и тут же сволок вниз, пихая к дверям своего номера, как тряпичную куклу.
- Серега, ты чего? - брыкался Леонидов.
- Иди-иди, я сейчас тебе устрою! - Барышев с такой яростью захлопнул дверь, что с потолка посыпалась отставшая штукатурка.
- Ты сдурел, что ли, Серега? Больно! Я, между прочим, тоже могу показать приемчик, думаешь, не учили?
- Попробуй! Ты соображаешь, в какое поставил меня положение? Я заявляю, что это убийство, что представитель МУРа ведет расследование, а ты линяешь в тень, прикидываешься ветошью, чтоб не отсвечивать, и согласно киваешь головой на все глупости этого молодого осла в лейтенантских погонах! Отвечай, чего ты добиваешься? - все больше распалялся Барышев. - Саботируешь расследование? Покрываешь преступника? Этого Иванова, который всем омерзителен?
- Да если бы действительно Пашу убил Иванов, я бы первый надел на него наручники! Нет у меня такой уверенности, понял - нет!
- Все говорят…
- Вот именно. Слишком все сходится. Мы ничего не сможем доказать. Я хочу получить факты, а они будут, если народ перестанет на меня коситься. И, между прочим, чего вы все уперлись в этого Иванова? У многих, кажется, полно мотивов, одни бабы чего стоят: содержанка, которую Паша собирался бросить, замужняя любовница, которую уже бросил, девушка, которой не ответил взаимностью, и некая неизвестная особа… А ты Иванов, Иванов…
- Паша с бабами ладить умел. Его ни всех хватало.
- Ты-то откуда знаешь?
- Слушай, на любой фирме амурные шашни начальства тут же становятся достоянием гласности. Забываешь, что Аня моя в "Алексере" работала, когда в невестах еще ходила. Бывал и я там, общался с народом. Так что давай людей трясти. Кто-то же должен был засечь Валеру с Пашей на этом балконе, недаром же Иванов кассету свистнул.
- А откуда ты знаешь, что он?
- Думаешь, я совсем тупой? Манцев случайно видел Валеру, когда он из твоей комнаты выходил.
- Я никого не встретил, когда возвращался запереть дверь.
- Да? Манцев в боковой комнате спрятался, чтоб Валера не засек и ты заодно.
- А от меня-то он зачем прятался?
- Потому что никто тебе не будет помогать, пока ты идешь не в том направлении.
- А именно?
- Копаешься в личной жизни Паши и допрашиваешь его женщин.
- Кого же я должен в таком случае допрашивать - его мужчин? И в каком направлении должен идти, по мнению этого коллектива?
- Оставь в покое свой дурацкий юмор и докажи ор- ганам правосудия, что Сергеева убил Иванов.
- От имени какой группы ты выступаешь? Она многочисленна? Все или минус любимые ивановские сторонники?
- Ты, Леонидов, главное, подумай, а свидетели найдутся. И давай, Леха, замиримся.
Своими огромными ручищами он стиснул леонидовские плечи. Алексей на всякий случай ткнул Барышева кулаком в живот и чуть не завизжал от обиды: кулак словно отскочил от плотного клубка накачанных мышц. Сергей засмеялся: