Посетитель
Белесое и веснушчатое лицо оперуполномоченного районного ОБХСС Байкова, сидящего за баранкой, выражало сейчас то, что и должно было выражать. Ему позвонили "сверху" и попросили оказать содействие двум работникам министерства. И вот сейчас он это содействие честно оказывает.
После вопроса о Гарибове Байков на секунду повернулся.
- Н-ну… что вам рассказать о Гарибове… Директор "Автосервиса" есть директор "Автосервиса". На посту около года. Вообще-то, товарищ подполковник, материалов на Гарибова в нашем отделе нет.
На след "племянника" они напали довольно быстро. Первым о проникновении на территорию "Автосервиса" высокого человека с черными усами в костюме спортивного типа вспомнил вахтер.
- Было. Позавчера утром, часов в одиннадцать. Точно, как вы говорите, - такой высокий, плотный, лет тридцати. И костюм синий, фирмы, правда, не помню, но импортный. Я его тормознул, ну а он: "Друг, я к директору. По срочному делу. Дело горит, понимаешь?" - Немолодой вахтер изучающе посмотрел на Байкова. Он пытался понять, что скрывается за всеми этими расспросами. Кашлянул: - С виду он так вроде деловой, ну и - такие с напором, с ними лучше не связываться. Потом, он ведь в самом деле шел к директору? Минут так через двадцать они уехали вместе с Георгием Константиновичем. На директорской машине.
- Во сколько примерно это было? - спросил Иванов.
- Около половины двенадцатого.
Все совпадает. Значит, "племянник" был здесь точно. Для уточнения деталей, поговорив еще немного с вахтером, они разделились. Хорин двинулся к ремонтникам, чтобы походить среди мастеров и "на публику" спросить двоих-троих о южанине в костюме "Адидас". Иванов с Байковым, поднявшись на второй этаж, заглянули в приемную Гарибова. Здесь слышался легкий гул, все стулья в небольшой комнате были заняты. Несколько человек стояли у окна. Байков кивнул строгого вида немолодой секретарше:
- Добрый день, Алина Борисовна. Можно вас? На одну минуту.
Секретарша вышла в коридор. Иванов улыбнулся:
- Алина Борисовна, дорогая, я хотел бы всего только пару вопросов. Может быть, отойдем?
- Н-ну… пожалуйста. - Отойдя вместе с Ивановым к окну, секретарша покосилась на оставшегося у двери Байкова. - Слушаю.
- Позавчера вы были на работе?
- Позавчера? Конечно.
- Вы помните посетителей, которые были у директора в первой половине дня?
- В общем, да, конечно, помню. Вас кто-то интересует?
- Позавчера к директору мог заходить такой… молодой человек высокого роста. Южной наружности, похож на кавказца. В синем спортивном костюме. Примерно в начале двенадцатого. Может быть, чуть раньше. Не помните такого?
- Почему же, очень хорошо помню. Он пришел в начале одиннадцатого. Они довольно долго сидели.
- Одни?
- Одни. Георгий Константинович сразу же позвонил. И попросил никого не впускать. Сказал, что у него важный разговор.
Кажется, факт нападения и вымогательства крупной суммы с помощью оружия подтверждается. По крайней мере, пока.
- У директора с этим… молодым человеком была договоренность?
- Не знаю.
- Но ведь вы же его пропустили? Молодого человека?
- Я его не пропускала. Он прошел сам. За всеми же не уследишь. Он подождал, пока из кабинета выйдут, и вошел. Я и сказать ничего не успела. Почти тут же позвонил Георгий Константинович. Сказал, чтобы я никого не впускала. Он будет занят по важному делу.
- Значит, директор поговорил с молодым человеком. Что потом?
- Они вместе вышли. Георгий Константинович сказал, что поедет по делам, будет после обеда.
Главное, что было нужно Иванову, он выяснил. "Молодой человек", похожий по описанию как на "племянника", так и на Кавказца, проник позавчера на предприятие довольно сомнительным образом. Далее - около часа он провел в кабинете директора. О чем он беседовал наедине с Гарибовым, никто не знает. Конечно, можно уже сейчас идти к Гарибову. Все же Иванов решил придерживаться прежнего плана. Пусть директор, узнав об их поисках, сам позвонит Байкову. Да и он должен дать Гарибову шанс. В расчете на его совесть. Секретарша покосилась на стоявшего в стороне капитана:
- Собственно, а что с этим молодым человеком?
- Ничего особенного. Просто… есть у нас кое-какие подозрения.
Они двинулись к приемной; остановившись у двери, секретарша посмотрела на Байкова:
- Так я не понимаю - вы еще придете? И вообще мне что - говорить о вас Георгию Константиновичу?
- Придем, обязательно придем, - сказал Байков. - А насчет предупреждать… Смотрите сами, Алина Борисовна. Секрета здесь особого нет, но… Мы ведь тоже не знаем, как у нас будет со временем.
Иванов просидел в отделе до позднего вечера, но ожидаемого им звонка так и не дождался. Спустившись, уже в машине подумал: может, поехать к Гарибову домой? Нет. Слишком крайняя мера.
Домой ему все же поехать пришлось, но не к Гарибову, а к Прохорову. Набиваться в друзья и гости Иванов не любил, но в данном случае он обязан был сообщить следователю о "племяннике".
Прогулка Садовникова и Кавказца
Прохоров жил в районе Измайлова, недалеко от метро "Первомайская". Иванов помнил только номер дома следователя и телефон. Дом он разыскал не без труда - им оказалась еще не вписавшаяся в нумерацию новая семнадцатиэтажка. Остановил "Ниву" во дворе, вышел. Нашел телефон-автомат, набрал номер. Трубку снял сам Прохоров:
- Да?
- Леонид Георгиевич, Иванов…
- О, Борис Эрнестович… Рад звонку. Что-нибудь случилось?
- Я тут недалеко от вас. Во дворе вашего дома. Надо кое-что рассказать. Может, спуститесь? И поговорим в машине?
- Так, Борис Эрнестович, поднимайтесь лучше ко мне. Жена уйдет в другую комнату, сын давно спит. Я поставлю чайку, выпьем, поговорим… Давайте?
- Все же, Леонид Георгиевич, лучше спуститесь вы. Я не предупредил, да и поздно… Пожалуйста.
Трубка помолчала; наконец раздался вздох:
- Ну… хорошо. Вы где встали?
- Я в голубой "Ниве". Стою у среднего подъезда.
- Хорошо, спускаюсь…
Выйдя из подъезда, Прохоров сел рядом с Ивановым.
- Слушайте, товарищ оперативник, может, нам пора перейти на "ты"? Не против?
Иванов улыбнулся. Пожал протянутую руку:
- Ну… не против. Давайте.
- Давай… И рассказывай: что случилось?
Иванов подробно изложил историю, случившуюся с Гарибовыми. Выслушав, Прохоров посидел молча. Потер щеку:
- Д-да… Знаешь, с этим "племянником" стоит поработать.
- Может, я зря отложил разговор с Гарибовым? Что, если позвонить ему сейчас? И подъехать?
- Нет. Ты все сделал правильно. Одна ночь ничего не решит. Потерпим. У тебя все?
- Н-ну… в общем, все.
Взявшийся было за ручку двери Прохоров откинулся на сиденье.
- Что-нибудь смущает, Боря?
- Смущает. Причем все то же: прогулка Садовникова и Кавказца.
Прохоров вздохнул и ничего не ответил. Этот эпизод, спокойная прогулка Садовникова и Кавказца - перед тем как Кавказец нанес Садовникову два смертельных удара, - был уже, казалось, исследован и обговорен со всех сторон. Садовников был не просто опытным инспектором ГАИ. Он прошел еще и специальную подготовку, ибо работал на важной трассе. Человеку, который мог напасть на него х о т я б ы в т е о р и и, Садовников просто никогда бы не позволил выбрать удобный момент для нападения. И, естественно, никогда бы не стал с ним прогуливаться, спокойно беседуя. Но Садовников поступил именно так. Это явствовало из показаний двух свидетельниц, никак не связанных друг с другом и наверняка не заинтересованных в даче ложных показаний.
Значит, Садовников прогуливался с человеком, от которого он н е ж д а л нападения. Таким человеком мог быть, во-первых, его родственник или знакомый. Во-вторых - сослуживец. Но тщательная проверка показала: никто из родственников, знакомых или сослуживцев Садовникова, хотя бы отдаленно напоминающих Кавказца, не мог оказаться в то февральское утро на Ленинских горах. Кроме того, версия о сослуживцах, то есть работниках органов внутренних дел, рассматривалась лишь теоретически. Без всякого сомнения, Садовников был убит из-за служебного оружия, пистолета системы Макарова, похищенного убийцей. Но работнику МВД, и так имеющему служебное оружие, идти на это убийство было совершенно незачем… Что же касается знакомых - этот вариант отбрасывался не столько проверкой, сколько последними словами Садовникова, которые отчетливо слышали переносившие его в "скорую помощь" участники патрульно-милицейской группы. Умирая, Садовников сказал: "Черные усы!.. Что-то от кавказца…" То есть попытался описать внешний вид убийцы. Но пытаться описывать внешний вид знакомого человека в такой ситуации - в высшей степени нелогично. А вот незнакомого - совсем другое дело… Вздохнув, Иванов сказал:
- Дорого бы я дал, чтобы понять, о чем они могли там говорить.
- Ты имеешь в виду… прогулку у обрыва?
- Ну да. Ведь инспектор ГАИ, такой, как Садовников, должен был чем-то заинтересоваться. Чтобы вот так… ходить и слушать. Постороннего.
- Значит, он чем-то заинтересовался. Если ходил и слушал.
- Понять бы, чем…
- Боюсь, этого никто уже не объяснит.
- Жаль.
- Жаль. Но мне кажется, сейчас лучше не теоретизировать. Тем более - вырисовывается что-то реальное. С твоим "племянником".
- Пожалуй… Ладно, Леня. Завтра, как только что-то выяснится, позвоню. Счастливо.
- Счастливо. И запомни: в следующий раз уже не отвертишься. А поднимешься ко мне. Понял?
- Понял.
Георгий Константинович Гарибов
Утром Иванов позвонил Байкову:
- Ну что? Никаких новостей?
- Пока нет, товарищ подполковник. Все тихо. Гарибов с утра вышел на работу. Звонить и не думает.
- Придется вам поехать к нему. И поговорить. Ждать больше мы не можем. Скажите: по нашим данным, два дня назад у вас был человек, которым мы интересуемся. Мол, что вы можете о нем сказать?
- Ну а если начнет отнекиваться?
- Продолжайте разговаривать. И предупредите меня, я подъеду.
Вскоре позвонил уже Байков:
- Товарищ подполковник, Гарибов не выдержал. Позвонил сам.
- Сознался?
- Сказал, что есть важный разговор. Выехал ко мне, скоро будет.
Когда Иванов вошел в кабинет Байкова в РУВД, Гарибов уже сидел там. Внешне он был человек скорее плотный, чем худой. На директоре был хорошо сшитый темно-серый костюм, темная рубашка, аккуратно повязанный галстук. Несмотря на наметившуюся лысину и резкие морщины, на вид Гарибову никак нельзя было дать даже пятидесяти. Темные глаза из-под густых бровей смотрели на Иванова уверенно и спокойно. Байков вздохнул:
- Вот, Борис Эрнестович. Не получается что-то у нас с Георгием Константиновичем.
- Поясните, - подыграл Иванов. - Что не получается?
- Да вот, не получается серьезного разговора.
- А что такое? - Присев на стул, Иванов посмотрел на Гарибова. - Объясните, Георгий Константинович. Что, собственно, происходит?
Некоторое время Гарибов рассматривал положенные на стол руки. Покачал головой:
- Да вот и я что-то не понимаю. Почему же не получается разговор, Виталий Сергеевич?
- Не знаю почему, - Байков вздохнул.
- Наоборот, по-моему, получается. Как раз у нас получается серьезный, обстоятельный разговор.
- Не получается, - сказал Байков. - Не получается серьезного, обстоятельного разговора.
Гарибов пожал плечами.
- А в чем дело? - спросил Иванов.
- В том, что я вот тут спросил Георгия Константиновича… Что он может сказать по поводу интересующего нас молодого человека? Ну, вы помните?
- Помню. - Иванов с интересом посмотрел на Гарибова. - Молодого человека в синем спортивном костюме? Который был на "Автосервисе", два дня назад?
- Точно. Так вот, Георгий Константинович упорно утверждает: это его родственник.
- Родственник?
- Да. Племянник. Представляете? Все бы ничего. Одно настораживает: Георгий Константинович утверждает, что он ничего об этом своем племяннике не знает.
- Ничего не знает?
- Совершенно верно. Даже фамилии. Представляете?
- Это в самом деле так, Георгий Константинович? - спросил Иванов.
Гарибов, разглядывающий свои руки, чуть шевельнулся:
- Не понимаю только одного: почему это так удивляет? Бывают особые обстоятельства.
- Какие же?
- Он сын сестры моей матери. Но, так сказать, незарегистрированной сестры.
- Как понять - незарегистрированной? - спросил Байков. - Это что, брак?
- Не брак. Но их родство нигде не зафиксировано. У мамы с сестрой был один отец. Но разные матери. Они не общались. Фамилию мамина сестра, получается, моя тетя, носит по матери. Какую, я понятия не имею. И вообще я про них никогда ничего не знал. По-моему, не такие уж это удивительные обстоятельства.
Некоторое время все трое молчали.
- Интересно, - сказал Иванов. - Вы про них никогда ничего не знали. Как же вы узнали племянника?
- Я знал его еще маленьким. Тетка приезжала с ним - не помню уж зачем. Сейчас, когда он пришел, я его узнал.
- Понятно. И как его зовут?
- Олег.
- А по отчеству?
- Отчества я не знаю.
- Странно, - сказал Байков.
- Действительно, непонятно, - заметил Иванов. - Как это можно не знать отчества?
- Я даже фамилии их не знаю. Мама, наверное, знала, я - нет.
- Простите, ваша мама жива?
- Умерла. Десять лет назад.
- Ясно, Георгий Константинович. Значит, он, то есть ваш племянник Олег, к вам пришел. И что?
- Пришел, поздоровался. Я его узнал. Ну и он говорит: мама, в смысле моя тетя, очень больна.
- Где живет эта ваша тетя, он не сказал?
- Где-то на Украине. Не помню точно. Поймите, я был взволнован.
- Неужели совсем не запомнили? Хотя бы примерно? Что это, город, село?
- Кажется, он назвал город.
- Какой? На какую букву хотя бы?
- По-моему, Днепропетровск. Или Днепродзержинск. Что-то в этом роде.
- Значит, будем считать - Днепропетровск или Днепродзержинск. Что было дальше?
- Олег сказал, мама больна. Нужна срочная операция. Операцию будет делать известный хирург. Ну и нужны деньги.
- Много денег?
Гарибов помедлил. Будто обдумывал ответ.
- Много. Двадцать тысяч рублей.
- Ого! Зачем же столько денег?
- Олег объяснил, это очень сложная операция. Нужны дорогие лекарства. Оплата сиделкам. Но главное - все зависит от хирурга. Ну и… его надо отблагодарить.
- Как понять "отблагодарить"? Дать взятку?
Гарибов усмехнулся:
- Борис Эрнестович, давайте не будем.
- Но все же интересно?..
- Вопрос идет о жизни и смерти. Может быть, это взятка, не знаю. Называйте как хотите. Короче, Олег сказал, что ему срочно нужно двадцать тысяч. В долг. Обещал отдать.
- И вы дали?
- Конечно. Ни секунды не задумываясь.
- Почти незнакомому человеку?
- Ну и что? Во-первых, он все-таки родственник. У меня не так много родственников. Потом, в такой ситуации, думаю, не только я отдал бы деньги.
На секунду у Иванова мелькнуло сомнение: может быть, все это правда? Все действительно было так, как рассказывает Гарибов? Кажется, он недооценил Гарибова. Конечно, все, что касается "незарегистрированного родства", выдумано. Все же остальное тщательно продумано. Настолько тщательно, что, если Гарибов твердо решит стоять на своем, выбить почву у него из-под ног будет очень трудно. Иванов перевел взгляд с телефонного аппарата на Гарибова:
- Как же вы отдали деньги? Они что, лежали у вас в столе?
- Зачем в столе. Мы с Олегом поехали ко мне домой. У нас есть некоторые сбережения. У меня и у моей жены. Ну и я попросил жену снять со своей книжки двадцать тысяч. Деньги мы не разделяем. Она сняла, я передал деньги Олегу. Он уехал.
- Куда точно он уехал, вы не поинтересовались?
- Нет. Он сказал, торопится, у него билет на вечерний поезд.
- На какой? Может быть, он назвал вокзал?
- Нет. Сказал, домой. Этого мне было достаточно.
Ясно: Гарибова ограбили. "Изъяли" двадцать тысяч. Но сообщать об этом ограблении он не хочет. Боится. Почему - объяснений может быть много. Главное объяснение конечно же - какая-то связь с Кавказцем. Какая? Скорее всего, Гарибов все-таки жертва. Жертва, не желающая выдавать преступника. Значит, как-то связанная с ним. Иванов сделал незаметный знак Байкову: оставьте нас одних. Капитан, сославшись на дела, вышел. Сейчас надо сделать все, чтобы Гарибов сказал правду. Именно сейчас. Потом может быть поздно. С каждым новым объяснением Гарибов будет заучивать свою версию. Иванов - искать несоответствия и возражать. Обычная игра. Но пока будет идти игра, уйдет время. А с ним - Кавказец.
- Георгий Константинович, повторяю: мы считаем, что я принял ваши объяснения. Но вы же разумный человек. Оба мы знаем: у вас отняли двадцать тысяч. Неважно как - обманом, силой, угрозой оружия. Но отняли.
- Не отняли. Эти деньги я отдал сам.
- Допустим. Теперь подумайте: что будет, если я всерьез приму вашу версию? О "племяннике"? Вы представляете, что будет?
- Это не версия. Это правда.
- Упрямый вы человек. Ладно. Допустим, мы считаем: ваше объяснение чистая правда. В таком случае вы знаете, что ваш племянник особо опасный преступник? Объявленный во всесоюзный розыск?
- Первый раз слышу. - Рука Гарибова потянулась к зажигалке. Иванов сделал вид, что не заметил этого.
- Хорошо. Верю. Вы могли об этом не слышать. Так вот, по нашим данным, ваш "племянник" объявлен в розыск по всей территории СССР. Как опасный преступник, совершивший тяжкое преступление. Может быть, не одно. За каждое из таких преступлений ему грозит исключительная мера наказания.
Он нарочно затянул паузу. Гарибов не пошевельнулся.
- Вашим объяснением, выдающим этого преступника за вашего родственника, вы ставите себя с ним на одну доску. Зачем? - Георгий Константинович, вы умный человек. Поймите - версия с "племянником" никому не нужна. Лучше сказать правду.
Не меняя выражения лица, Гарибов потянулся к карману. Достал пачку "Пэлл Мэлл". Посмотрел на Иванова:
- Я закурю. Разрешите?
- Конечно. - Уловив жест, Иванов покачал головой: - Спасибо, я не курю.
Гарибов щелкнул зажигалкой. Помедлив, прикурил, глубоко затянулся. Выражение его лица показалось Иванову задумчиво-отсутствующим. Кажется, сейчас Гарибов срочно пытается еще раз все взвесить. Может быть, понять, как нужно и можно вести себя с Ивановым. Можно допустить, этот человек умеет разбираться в людях. Знать бы только, насколько он честен. Дело даже не в деньгах. В Тбилиси Иванов знал людей, у которых гораздо больше денег, чем у Гарибова. И абсолютно честных. Пока для него Гарибов загадка. Во всяком случае, понять, связан ли как-то директор "Автосервиса" с нарушением закона, сейчас сложно. Но ясно: этот человек попал в трудное положение. Гарибов положил сигарету на край пепельницы: