- Вы проводили мелкое расследование, никто из вашего начальства не будет им интересоваться. Надеюсь, сами протокол допроса вы не покажете Кухмистрову?
- Не покажу.
- А вот если дадите копию протокола мне…
- Арсений Дмитриевич… Это же государственный документ.
- Вспомните, как юрист, я в определенном случае могу затребовать копию этого документа.
- В определенном случае… У меня семья, христом-богом прошу!
- Алексей Фомич, семья ваша будет в целости и сохранности, вы же знаете меня…
- Знаю, но ведь это все равно выплывет. Выплывет же?!
- Не выплывет. Обещаю: о существовании у меня этой копии никто из вашего начальства не узнает, это первое. - Помедлив, Пластов вытащил из внутреннего кармана незапечатанный конверт. - Вот второе. Здесь триста рублей, это только аванс. Не исключено, что в дальнейшем гонорар будет увеличен. Берите, смею уверить: вы честно заработали эти деньги.
Триста рублей серьезно подрывали его наличность, но выявленные Денисовым факты явно того стоили. Чиновник смотрел на конверт, покусывая губу.
- Спасибо. Для меня это большая сумма.
- Берите, берите.
- Что ж, ваша взяла… - Денисов осторожно открыл ящик стола, достал папку. - Только не подумайте, я делаю это не только из-за денег… Не только… Долг платежом красен, долги же я привык отдавать.
- Признателен вам. Этот долг очень кстати.
- Надеюсь. - Вырвав несколько листков, делопроизводитель протянул их Пластову. - Вот. Копия протокола допроса.
24
Все-таки Пластов не понимал одного: как и когда могли похитить генератор. Чтобы выяснить это, ему был нужен Субботин.
Инженер после звонка открыл дверь не сразу; когда створка распахнулась, Пластову показалось, что хозяин квартиры чем-то обеспокоен. Глаза смотрят настороженно, привычного радушия нет. Кивнул:
- Прошу.
Да, без сомнения, Субботин встревожен.
- Может быть, я некстати, Василий Васильевич? Простите - у вас гости?
Будто погасил что-то мелькнувшее во взгляде.
- Нет, ради бога. - Через силу улыбнулся: - Просто… просто я был кое-чем занят. Проходите, всегда рад вас видеть. Я один, проходите в кабинет.
Усевшись в кресло, Пластов постарался забыть напряженность Субботина.
- Василий Васильевич, хотелось бы еще раз вместе с вами взглянуть на остатки найденного генератора.
- Ради бога… Что, вы пришли только из-за этого?
- В общем, да. Если позволите, после того как мы его осмотрим, я вам кое-что объясню.
Медлит. Что с ним? Неважно, главное, сейчас разобраться с тем, ради чего пришел. Субботин кивнул:
- Что ж… Прошу.
Они спустились вниз, прошли к сараю. Субботин открыл дверь, кивнул:
- Вас интересует это?
Пластов присел над закопченным агрегатом, осторожно приподнял кожух. Ничего нового, те же обугленные детали, но теперь он смотрел на них по-другому.
- Василий Васильевич, хотел бы поделиться с вами сомнениями… Насколько я понял, вы убеждены, что генератор Вологдина с завода похищен?
- Конечно. Не только убежден, это так и есть, это факт. Ваши сомнения связаны именно с этим? В чем же вы сомневаетесь?
- Не буду отрицать, что генератор Вологдина исчез… Вот только когда это случилось? До пожара? Или после?
- Разве это так принципиально?
- Для меня - да.
- Раз так, думаю - до пожара.
- Когда именно?
- Н-ну… Как только с завода ушел последний человек.
- А сторож Желдин?
- Желдин не в счет. Не буду говорить о степени его виновности, но ему веры нет.
- Напрасно.
- Не понимаю. - Субботин встретился с ним взглядом. - Ведь Желдин взят под стражу?
- Ну и что? Василий Васильевич, мне кажется, новый сторож человек хоть и неопытный, но честный. Не потому, что я в него верю; за это логика. Впрочем, дело не в этом. Оставим Желдина. Генератор не могли похитить до пожара. Никак.
- Почему вы так убеждены? Причина?
- Причина простая. До пожара ничего нельзя было рассчитать. Для человека, который, допустим, выкрал бы настоящий и поставил на стенд поддельный генератор, - для него ведь не могло быть никакой гарантии, что подделка обязательно сгорит? Значит, он не мог быть уверен, что она скроет следы. Или такая гарантия была?
- Я об этом не подумал. Действительно, такой гарантии не было.
- Я тоже думаю, что не было. Откуда он мог знать, что завод сгорит дотла? Но тогда подделка сразу была бы раскрыта. Или не так?
Инженер снова присел, разглядывая остатки электромашины.
- Вы правы… Черт… Что же выходит, он похитил его…
- Если кто-то и похитил генератор, то сделал он это, скорее, после пожара.
- Но тут противоречие… - Раздумывая о чем-то, Субботин покачал головой: Явное противоречие.
- Действительно, противоречие: откуда в таком случае этот человек мог знать, что генератор уцелеет? Как я понял, то, что мы видим, собрано из уже сгоревших остатков. Или не так?
- Пожалуй, вы правы… Да и верно, сгоревшими остатками сбить с толку легче… Сплошная путаница… Что же получается?.. Поджигая завод, он тем не менее рассчитывал, что машина уцелеет?
- Не знаю, - заметил Пластов.
- Да и потом, когда он унес генератор? Там же была полиция?
В первый час там, по-моему, было лишь двое городовых, которые больше следили за порядком. Пожарные приехали не сразу, минут через сорок, и занимались только тушением, им было не до генератора.
- Тогда… Что же вы полагаете?
- Ничего.
Они вышли, Субботин запер дверь и, пройдя вместе с Пластовым к подворотне, остановился.
- Действительно, получается какая-то несуразица. Вы уж… простите меня, я довольно холодно вас встретил…
- Василий Васильевич, какие церемонии, сейчас не до этого. Надо понять, как все было.
- Да, вы правы, понять… Счастье-то, вот счастье…
- Простите, вы о чем?
- Оказывается, вы честный человек, а? Я обязан, просто обязан уговорить вас, чтобы вы во что бы то ни стало выиграли страховку для Глебова… Понимаете, он заводчик, но дело не в этом. Получив страховку, он снова купит завод, я ведь его знаю. Обязательно купит, он уже этим отравлен… Понимаете? Отравлен. А завод нужен, всем нужен… Нам с вами, мне, а главное - он нужен Вологдину. Понимаете? Вологдину. Пусть генератора сейчас нет - будет новый генератор! Будет, если будет завод!
- Но… я ведь и так хочу это сделать.
Субботин вздохнул:
- Хотите, вы правы… Д-да. Чертова история. Уговариваю вас, хотя вы и так… - Задрал голову, разглядывая полоску неба наверху. - Ладно, Арсений Дмитриевич, извините. Жду послезавтра. Хорошо?
- Отлично. Может быть, я что-то выясню за завтрашний день.
25
От Субботина Пластов поехал на Литейный, в контору Глебова, где с облегчением узнал, что никаких новостей нет и иск пока не подан. Сидя в конторе, он некоторое время колебался: звонить ли Тиргину?
Все-таки решившись и сияв трубку, он назвал номер телефона юридической консультации Трояновского и с облегчением услышал голос самого Тиргина:
- Контора Трояновского и Андерсена… Кто говорит?
- Владимир, говорит твой бывший соученик… Узнал?
Без сомнения, Тиргин его узнал, но медлит; может быть, Трояновский находится рядом и слышит разговор. Наконец Тиргин отозвался:
- Слушаю вас, сударь? Что угодно?
Безусловно, Трояновский находится где-то рядом. Перезвонить? Нет, времени остается слишком мало.
- Запомни: если ты хочешь оказать важную услугу хорошо известному мне и тебе лицу, ты должен выполнить мою последнюю просьбу. Ты слышишь меня, Владимир?
- Да, сударь, слышу.
- Понимаешь при этом, что я имею в виду? - Понимаю.
- Ближайшая нотариальная контора от тебя в десяти минутах ходьбы. Снять копию - секундное дело.
- Сударь, я это отлично знаю. Дело не в этом.
- Мне отступать некуда, но некуда отступать и тебе. Я не собираюсь угрожать, наоборот, взываю к твоему чувству долга. В бедственном положении находятся люди, у которых ты бывал. Дом, в котором ты был принят. Ты понимаешь, о чем я говорю? Это дело чести.
Долгая пауза, какие-то звуки. Может быть, ушел Трояновский?
- Что ж, сударь… - Голос Тиргина дрогнул, в нем появилась хрипотца. - Что ж, сударь, я подумаю.
- Чтобы облегчить себе задачу, воспользуйся моим абонентным ящиком на Центральном почтамте. Его номер девятьсот девятнадцать. Интересующее меня отправление ты должен опустить туда сегодня же, иначе будет поздно. Повторяю: номер ящика девятьсот девятнадцать.
- Сударь, я подумаю.
- Мы, а значит, ты - перед последней чертой. Думать уже некогда. Итак, девятьсот девятнадцать, жду.
26
Вечером, войдя в зал Центрального почтамта, Пластов внимательно огляделся. На первый взгляд все было как обычно и не вызывало подозрений. Подошел к абонентному ящику 919, достал ключи, открыл и сразу увидел конверт. Распечатал копия конфиденциального письма банка Мюллера Трояновскому. Датировано понедельником 12 июня. Все совпадает, письмо отправлено сразу же после пожара. Текст копии, заверенной нотариусом, был кратким:
"Юридическая контора "Трояновский и Андерсен", С. И. Трояновскому.
Милостивый государь Сергей Игнатьевич! Настоящим доводим до Вашего сведения, что на Ваше имя в нашем банке открыт счет № 808 901. С глубочайшим почтением, искренне Ваш В. В. Алтухов (подпись заместителя председателя правления банка). Июня 12-го лета 1912. С.-Петербург".
27
Вернувшись домой, Пластов потрогал кофейник - он был теплым. Скорее всего, постаралась Амалия Петровна. Налил кофе, отхлебнул, повернулся - и в дверях кухни увидел высокого человека со светлыми усиками и прищуренными голубыми глазами. Показалось: в глазах ничего человеческого. Два пустых голубых камешка. Опущенная правая рука с пистолетом. Вот рука чуть приподнялась:
- Спокойно, господин Пластов. Не делайте лишних движений. И вообще делайте их как можно меньше.
- Кто вы такой? По какому праву вы в моей квартире?
Усмехнулся углом рта:
- Вопросов задавать не нужно, их буду задавать я. Иначе не исключено, что я выпущу вам пулю в живот. Понимаете?
Мелькнуло: как он попал в квартиру? Амалия Петровна. Да, конечно. Зайдя к ней вчера под видом его родственника, Евгения, он выведал, что она здесь убирает, и незаметно снял отпечатки ключей.
- Не слышу ответа! Понимаете? Повторить еще раз?
Что там ни говори, под дулом пистолета стоять неприятно. Особенно когда у человека такие глаза.
- Понимаю. Что я должен делать?
- Сначала поставьте стакан. - Проследил, как стакан опустился на стол. - Вот так. Теперь отойдите к тому стулу. - Подождал, пока Пластов отойдет в угол кухни. Сядьте.
Пластов сел. Подтянув к себе стул, человек уселся напротив, у входа в кухню. Одет в серую тройку, на голове английское кепи, все сходится с рассказом Хржановича - типичный петербургский гуляка. Смотрит не отрываясь, руку с пистолетом положил на колени.
- Господин Пластов, если вы будете благоразумны, я сохраню вам жизнь. Надеюсь, вы дорожите жизнью?
Пластов не ответил, поневоле покосившись на телефон. Человек рассеянно перехватил взгляд, вздохнул:
- Шнур я обрезал на всякий случай, чтобы нам не мешали. Уверяю, если вы ответите на мои вопросы, вы сможете позвонить. И вообще жить, как вам хочется.
- Что вам угодно?
- Прежде всего, господин Пластов, я очень хотел бы знать, на кого вы работаете?
- Не понимаю. Я юрист.
- О, господин Пластов, не утомляйте меня. Вы можете прикрываться какой угодно ширмой, мне важно знать, на кого вы действительно работаете?
- Повторяю, я юрист, уже двенадцать лет состоящий в коллегии юристов. На кого я могу работать?
Человек повел подбородком, будто сдерживая зевоту.
- Именно это меня и интересует. Так на кого же?
По повадкам и по всему остальному - именно этот человек следил за ним на Съезженской. Тогда он вышел от Вологдина, сегодня был у Субботина. Может быть, здесь есть какая-то связь? Очень может быть - у Субботина он был и в тот день, когда подъезжал черный "фордзон". Вдруг оскалившись, человек стукнул кулаком по столу, заорал:
- На кого, черт возьми? Отвечай, мерзавец, или я продырявлю тебя к чертовой матери! Медленно поднял пистолет, прицелился: - Ну? Считаю до трех! Раз…
Похоже на игру, но рот все равно наполнился слюной. Черт его знает, вдруг выстрелит… Выдавилось само собой:
- Подождите. - Надо сообразить, быстро сообразить, какая связь между Субботиным, Вологдиным и этим человеком. Подождите, давайте поговорим спокойно.
- Два… Не желаю говорить спокойно…
- С чего вы взяли, что я на кого-то работаю? Разве я давал повод? - Вдруг, удивляясь самому себе, крикнул: - Да подождите же!
- Странно, это подействовало, человек опустил пистолет. Будто боясь, что он передумает, Пластов повторил: - Действительно, какой я вам дал повод подозревать меня?
Смотрит, изучая.
- Повод? Да ты, негодяй, дал тысячу поводов. Какого черта ты суешь нос не в свои дела? Занимаешься защитой фирмы Глебова - так занимайся! - Ствол пистолета приподнялся. - Не-ет, мерзавец, я хорошо вижу, что тебе нужно… Хорошо… Ты думаешь, ты безнаказан. Ну так знай, я стреляю без промаха… - Вот это да, палец на крючке дернулся, он сейчас выстрелит. - Последний раз, чтобы спасти свою продажную шкуру, отвечай: кто тебе платит?
Кто же это может быть… Немцы? Нет, непохоже. Наша контрразведка? Тоже вряд ли, они действуют по-другому.
Человек оскалился:
- Встань! Встань и повернись к стене!
Пришлось встать и повернуться к кухонной полке. Сзади раздался смешок:
- Молись. Молись своему богу.
Неужели выстрелит? Сзади неясное движение, шорох. Короткий и очень знакомый звук. Курок? Нет, конечно, это дверь. Обычный щелчок дверного замка. Постояв немного, Пластов повернулся - никого. Ушел? Как будто, по крайней мере здесь, в квартире, тишина. Вернулся на кухню, потрогал недопитый стакан - он еще не остыл. Машинально отхлебнул, сел, попытался вспомнить все, что услышал. "На кого ты работаешь… Занимаешься фирмой Глебова - так занимайся… Ты думаешь, ты безнаказан…" Кажется, связь есть не только между посещениями Субботина и Вологдина, но и между этими вопросами. Хорошо, утром он эту связь выяснит… Сейчас же надо заняться делом.
Попытавшись восстановить все свои знания по электротехнике, кое-как соединил обрезанный телефонный шнур. И вовремя - почти тут же раздался телефонный звонок. После обычных дежурных слов телефонистки услышал голос Хржановича:
- Арсений Дмитриевич, прост ите, что долго не появлялся… Как дела? Что-нибудь сдвинулось?
- Ничего не сдвинулось, если не считать одной мелочи.
- Какой мелочи?
- На меня только что было совершено покушение.
- Покушение? Что - серьезно?
- Серьезно. - Пластов коротко рассказал о визите незнакомца.
Хржанович долго молчал. Наконец сказал мрачно:
- Арсений Дмитриевич, сейчас я к вам подъеду. Буду минут через пятнадцать.
- Зачем?
- Объясню, когда приеду. Ждите…
Тут же телефонистка дала "отбой".
Действительно, довольно скоро звякнул дверной звонок. За дверью стоял Хржанович. После того как Пластов его впустил, студент молча прошел в квартиру и решительным движением вытащил из-за пояса револьвер. Положил на стол. Пластов вгляделся: это был новый, хорошо смазанный револьвер системы "наган" образца 1895 года.
Хржанович победно посмотрел на Пластова:
- Арсений Дмитриевич, ну как? Нравится аргумент?
- Ты с ума сошел… Откуда ты его достал?
- Неважно… Внушительная штучка? А?
- Слушай, ты действительно сумасшедший. Где ты достал оружие?
- Какая разница? У моих университетских друзей есть все. Как говорится, в беде не оставят. К тому же по поводу этой игрушки у меня есть некоторые идеи.
- Какие еще идеи? Вадим, если ты не хочешь неприятностей, ты должен немедленно избавиться от этого револьвера.
- После того как я его с таким трудом добыл?
- Повторяю: ты должен немедленно отдать револьвер тем, у кого взял. Слышишь?
Хржанович скривился:
- Отдать его тем, у кого взял, я довольно долго не смогу. Их нет в Петербурге.
- Тогда избавиться от него любым другим способом.
- Арсений Дмитриевич, а может, вы возьмете его себе? Насколько я понял по вашему рассказу, ваше положение небезопасно. А?
- Мое положение небезопасно, но не настолько, чтобы я сходил с ума. И брал револьвер, на который у меня нет разрешения. У тебя ведь тоже нет на него разрешения?
- Естественно.
- Вадим, считаю эту тему закрытой. Спрячь револьвер подальше. И забудь о нем. Если не хочешь неприятностей для себя и для меня. Договорились?
Криво усмехнувшись, Хржанович заткнул револьвер за пояс.
- Арсений Дмитриевич… Вы знаете: я вас очень люблю. И уважаю. Но есть вещи, которые… которые просто нельзя прощать. Мало того что какие-то мерзавцы украли гениальное русское изобретение, спалив при этом целый завод. Так нет же - они еще пытаются терроризировать вас. Нагло врываются к вам в квартиру. Грозят убить. Не знаю, как можно все это терпеть. Я, во всяком случае, сносить это не собираюсь.
Пластов сел в кресло. Сказал, помолчав:
- Хорошо, допустим, они действительно действуют нагло. Но неужели ты не видишь - это целая организация! У них все идеально продумано! Что можешь сделать против этой организации ты - пусть даже вооруженный револьвером?
- Все же, наверное, что-то сделать я смогу.
- Что? Объясни?
- Я же сказал: есть одна идея.
- Какая?
- Я еще до конца ее не обдумал. Извините, время позднее. - Хржанович подошел к двери.
Пластов прошел за ним, спросил, открыв дверь:
- Какая же все-таки у тебя идея?
- Например, если завтра во второй половине дня вы будете дома, я вам сообщу, что я смог сделать.
- Вадим, не глупи… Стой!
Пластов сделал попытку задержать Хржановича. Тот, отстранившись, вышел на лестничную площадку. Кивнул:
- Арсений Дмитриевич, завтра во второй половине дня я вам обязательно позвоню. Спокойной ночи.
- Не делай глупостей, слышишь! - Это Пластов крикнул уже вслед удаляющимся по лестнице шагам. - Слышишь, Вадим?