Смысл сказанного дошел до Виктора Сергеевича секунд через пять. Но вместо того, чтобы в очередной раз обидеться и зарычать, он вдруг улыбнулся и беззлобно ответил:
- А я так и хожу. Очень удобно, ноги не потеют… - И выдержав паузу, спросил: - Где так шить-то намастрячился? Мамка научила? Или батя?
Вопрос про батю воспитатель задал почти непроизвольно. Почти. Арсений тут же переменился в лице, сменив озорное выражение на серьезное.
- Нигде… А бати сейчас нет.
- И где же он?
- В тюрьме.
Последнее слово мальчик произнес с нескрываемой злобой. Тут же повернулся и убежал к ожидающему его в сторонке Косте Жукову.
"О как!.. Батя на зоне. Крайне интересная новость… Коллега. С одной стороны, хорошо - Татьяна Павловна свободна, но с другой, не очень - мужичок рано или поздно откинется, если, конечно, не на пожизненном чалится".
Стоп! О чем ты, любезный? Какая разница, свободна она или нет? Ты не свободен. Тебе не любовные приключения искать надо, а думать, как не спалиться и ноги отсюда унести… Вот окажешься в тихом укромном местечке, не доступном для внутренних органов, тогда и ищи себе на здоровье. Хоть в десяток влюбляйся одновременно.
Но!.. Есть разум, а есть… Не-разум.
Сумароков вышел из беседки и отправился к первой яхте в надежде "случайно" встретить Татьяну Павловну. Ни в какие разговоры с ней он вступать не собирался. Просто захотел увидеть.
- Ты куда? - окликнул его вожатый.
- На прогулку.
- Какая прогулка? Собирай пионеров речевку учить.
- Сам собирай… Мое дело воспитывать.
Татьяну Павловну он не встретил. Прошел по центральной аллее. "Пионер - всем ребятам пример!" - гласил лозунг под плакатом с изображением стоящих плечом к плечу мальчика и девочки в пионерских галстуках и пилотках. К лозунгу приехавшие детки-переростки успели приписать еще один: "Пионерка - всем ребятам примерка!" Судя по всему, Зинаида Андреевна приписку еще не заметила.
На обратном пути столкнулся со сторожем, как выяснилось, пенсионером МВД, всю жизнь отслужившим на какой-то канцелярской тыловой должности.
- Проволоку бы покрасить надо. Завтра завхоз краску привезет. Я один неделю провожусь. Не подмогнете?
"Я тебе не шнырь", - по привычке хотел ответить Виктор Сергеевич, но в последнюю секунду одумался.
- Хорошо, - ограничился он одним словом.
И даже не добавил обязательное "без базара".
Нет, что-то с ним определенно происходит…
После обеда, когда начался тихий час и пионеров с трудом уложили в кровати, вожатый напомнил воспитателю про кружки.
- Пойдем, поглядим на рабочие места. Зинаида сказала, чтоб после тихого часа открывали. Юный друг милиции.
Идти не хотелось, раскладушка не отпускала, но Виктор Сергеевич все же поднялся.
Возможно, Татьяна Павловна тоже ведет какой-нибудь кружок и он ее увидит.
Промзона, вернее, территория труда и отдыха находилась в сотне метров от клуба. Собственно, это была даже не территория, а небольшой деревянный барак, внутри которого имелось несколько небольших комнат, перегороженных тонкими картонными стенами. Каждая комната - отдельный кружок. На дверях таблички с названиями. "Рисование и линогравюра", "Макраме", "Юный друг милиции", "Домоводство", "Умелые руки"… Общий коридор. Никаких замков и запоров.
В свежеокрашенной комнате "Юный друг милиции" пара длинных скамеек и покоцаный стол. Вот и весь инвентарь. Хоть бы палочку полосатую положили для антуража. Или дубинку. И чему тут пионеров учить? "Ласточкой" руки вязать? Или заявления принимать?
В "Умелых руках" не лучше. Правда, столов побольше. Целых четыре штуки. Полочка на стене. На ней прошлогодние поделки. Какие-то монстрики, сделанные из шишек, спичек и желудей. Под одним надпись: "Гарри Поттер и волшебная палочка. Сделал Миша Рачков, 6-я яхта". Какой-то созревший хулиган переместил палочку-спичку. Из руки Гарри - в его паховую область, между пластилиновых ног.
На полу, в углу - тумбочка. Пачка засохшего пластилина черного цвета, коробка спичек и несколько пластиковых одноразовых ножей, видимо инструмент. И что прикажешь из этого лепить? Гарри Поттеров?.. Не в карты же детишек учить играть? Умелые пальцы.
В кружке рисования кто-то находился. Виктор Сергеевич, услышав шум, вышел в коридор и приоткрыл соседнюю дверь.
- Ой, привет… В смысле, здрасте…
Это судьба! В комнате Татьяна Павловна протирала тряпкой школьную доску. Она и сегодня не надела положенную морскую форму. Была в джинсах и белоснежной футболке, соблазнительно обтягивающей грудь. И без пионерского галстука.
- Добрый день, Виктор Сергеевич! - дьявольски мило улыбнулась воспитатель первого отряда. - Вы тоже ведете кружок?
- Ну… Умелые руки. - Положенец кивнул на соседнюю стену.
- А я рисования. Хотя рисую не очень. Просто в юности в художку ходила два года. Но что делать? Придется вести.
- Да, делать нечего, - воспитатель зашел в комнату, - я вот тоже не спец по умелым рукам.
- Но хоть что-то умеете?
"Лес валить да чифирь варить".
- Ну, так, чутка. С деревом работал. С древесиной, в смысле. - Виктор Сергеевич вспомнил мудреное слово, почесав нос.
Вообще, несмотря на множество прочитанных книг, цивильный разговор ему давался с трудом. Особенно при Татьяне Павловне. Моментально переклинивало. А как разговаривает человек в экстремальной ситуации? Да как умеет, как привык! Правильно мент говорит, лучше помалкивать. Но молчать не хотелось.
- Как там Арсений? Не бедокурит?
- Да без проблем…
Виктор Сергеевич хотел было спросить про отца, но пока не стал.
- А вы где в Петербурге живете? - Татьяна Павловна закончила с доской и принялась выкладывать из тумбочки акварельные краски.
Хороший вопрос. В десятку. Не знаешь, да еще забудешь… "Погодите, сейчас сбегаю, у вожатого спрошу…"
- В разных местах. Сначала в одном, потом в другом…
"На общем режиме, на строгом… На особом пока не жил".
- На улице Пушкина. - Воспитатель прикинул, что улица с таким названием есть в любом крупном городе, а уж в Питере и подавно. Даже в Тихомирске имеется.
- Это где памятник?
- Ну, вроде как…
- Здорово. Красивая улица. Я в Петербурге всего один раз была. Еще в школе. С классом на каникулах ездила. Очень понравилось, до сих пор вспоминаю. Сейчас, наверное, там все по-другому.
- Ну, конечно. Время-то идет.
- А я всю жизнь в Тихомирске… Как я вам завидую! Вы даже не понимаете своего счастья…
"Повстречаешься пару раз с Киллером, поймешь…"
- Почему же… Понимаю.
Красок, как и пластилина, оказалось не так много. Две пачки акварели и коробка с прошлогодней гуашью. И всего три обглоданные кисточки. На искусство денег, как всегда, не хватало.
- Негусто. По очереди рисовать придется. Хорошо, я карандаши из дома захватила.
- Я б знал, тоже захватил.
"Чего б ты захватил? Пару гробовых досок с промки?"
Лирический разговор прервала милиция. Евгений Дмитриевич, расслышав женский голосок, не заставил себя долго ждать. "А вот и наш второй кружковод-затейник".
- О, здравия желаю! Мое почтение! Разрешите представиться! Кольцов. Евгений. Штабс-капитан! Адъютант его превосходительства!
- Таня, - рассмеялась Татьяна Павловна, посмотрев на веселую физиономию вожатого, - очень приятно…
Евгений Дмитриевич, стараясь произвести впечатление на новую знакомую, понес разные дешевые глупости. Видимо, по женской линии он был мастаком. Подходы многократно отработаны. Татьяна Павловна живо реагировала.
Не то чтобы Сумрака кольнула ревность, но двинуть в челюсть гипсом этому "штабс-капитану" определенно захотелось. Чего он тут понты дешевые колотит? Двое базарят - третий без спросу не лезет. Закон зоны.
Хотя тут вроде не зона. Вернее, зона, но не такая. Все равно - не фиг лезть. Желваки заиграли.
- Нам пора, - он подтолкнул "штабс-капитана" к двери, - колючку красить. Вертухай попросил.
Когда подходили к яхте, задал вопрос по теме экзамена:
- Слышь, у вас в Питере улица Пушкина есть?
- Ну, да… По-моему, и не одна даже.
- А памятник на ней стоит?
- Если не снесли, стоит. Мужик в пиджаке. И дерево, ха-ха-ха… А что?
- Ты бы мне хоть что-нибудь про Питер рассказал, а то спросят, а я - как лох позорный. Засыпемся.
- А-а-а… Так ты на контузию все вали. Мол, Невский проспект помню, а больше ничего.
- Не прокатит. Это ж как контузить должно! А я вроде не совсем лунявый.
Вернувшись на яхту, они не пошли в каморку, а расположились в беседке. Кольцов достал предпоследнюю сигарету. Курево он экономил, но, как все хорошее, оно быстро кончалось. Можно было, конечно, договориться с экспедитором, чтобы привез из Потеряхино-1, но мешала маленькая деталь. Отсутствие финансов. А занимать не хотелось.
- Ну, чего там рассказывать? Двадцать районов. В среднем в год по семьдесят убийств в каждом. Раскрываемость примерно сорок пять-пятьдесят процентов. За это долбят по башке…
- Да на хрена мне про твои мокрухи? - перебил лектора воспитатель. - Ты про город расскажи, про культур-мультур. Про этот, как его, мать твою - Эрмитаж. Или чего там у вас еще…
- Про Эрмитаж? - Вожатый озадаченно почесал подбородок. - Я, если честно, там ни разу не был. Напротив был - в поликлинике ГУВД на Дворцовой… А в Эрмитаже?.. Все руки не доходили. Вернее, ноги. То одно, то другое. Все свободное время уходило на вашего брата, уголовника… В школе нас водили, но я болел… Говорят, его обнесли недавно.
- Ну хоть где-то был?
- Последний раз в зоопарке. С дочкой. Зоопарк у нас так себе, не очень большой, даже слона нет… Его, кстати, тоже обнесли…
- Слона?!
- Зоопарк.
Если бы Евгения Дмитриевича попросили провести по родному городу экскурсию, он поведал бы не о великих зодчих и знаменитых на весь мир местах, а о том, где, кого и как убили или ограбили. Профессиональная деформация. Тоже лунявым стал за десять лет в милиции.
Но все же кое-что вожатый вспомнил, не опозорил культурную столицу. Целых полчаса просвещал. Виктор Сергеевич внимательно слушал, морщил лоб, запоминая, и даже переспрашивал. Ведь надо же блеснуть эрудицией перед Татьяной Павловной, не про понятия же блатные ей рассказывать и не про разборки зоновские.
После полдника коллеги вернулись в домик труда и отдыха, чтобы записать желающих заниматься в кружках. Информация о том, что "Умелые руки" будет вести Виктор Сергеевич, уже просочилась в лагерные массы, поэтому табличка на комнате была мгновенно заменена хулиганами на новую. "Умелая рука". Хорошо, что кружковод этого не заметил. Иначе бы опять расстроился.
К нему записалось человек пятнадцать со всех отрядов, в основном младший школьный возраст. Старших больше интересовали дискотека и девочки. В буквальном смысле никого он, конечно, не записывал. Дети просто заходили в комнату, здоровались, садились за столы и ждали, когда кружковод начнет превращать их обычные руки в умелые. Но угрюмый кружковод пока молча сидел на подоконнике и разминал в ладони пластилин, прикидывая, чему бы доброму и вечному научить этих мелких беспредельщиков, надругавшихся над ним дважды в течение суток. Ничего пока не прикидывалось, вдохновение не приходило.
Зато вдохновение пришло к вожатому. Хотя на его кружок записался всего один юный пионер. Стукачок Юра Ложкин.
- Молодец, Юра! Милиции надо помогать. Ей сейчас никто не помогает. Только хают.
- А как помогать?
- Ну, как-как… Словом и делом. Активной, так сказать, гражданской позицией. Ты ведь знаешь, что в нашем отряде полный бардак с дисциплиной. Взять хотя бы утреннее происшествие с Виктором Сергеевичем. Вроде бы шутка, но ведь все могло закончиться и печально. Человек раненый, ему нервничать нельзя, а вы что?..
- Это не я…
- Я знаю. Но ты согласен, что процент дисциплины должен быть высоким? Иначе звания флагманской яхты нам не видать, как своих ушей.
Юра Ложкин согласно кивнул.
- И ты готов поспособствовать?
- Готов.
- Молодец! Ты мне сразу приглянулся. Значит, так. Я должен знать обо всем, что происходит в отряде. Кто замышляет недоброе против меня и Виктора Сергеевича, кто собирается убежать, кто курит и хранит оружие… В общем, обо всех негативных явлениях. Если что-то узнаешь, немедленно сообщай. Помимо этого я буду давать тебе небольшие поручения… Это и есть главная задача кружка "Юный друг милиции". Встречаться будем здесь, по расписанию. Естественно, никто не должен знать о нашем уговоре. Согласен?
Мальчик неуверенно кивнул.
- Отлично. - Педагог-вожатый открыл рабочий блокнот, вырвал лист и положил его перед Ложкиным. Протянул ручку: - Бери и пиши. Так полагается. Чтобы я мог быть в тебе уверен.
Юра взял ручку.
- Контракт… Я, Юрий Ложкин, пионер шестого отряда, добровольно обязуюсь сообщать вожатому обо всех нарушениях дисциплины в лагере… Пиши, пиши… А также выполнять поручения, связанные с ее укреплением…
- А дисциплина как пишется? Через "и" или "ы"?
- Чего? - вдруг притормозил вожатый, посмотрев на мальчика.
- Как пишется?..
Несколько секунд они тупо пялились друг на друга. Тут Евгений Дмитриевич опомнился - схватил лист, перечитал детские каракули, смял его и сунул в карман шортов. Оглянулся по сторонам, не видел ли кто.
- Так, иди гуляй, - жестко приказал он. - Кружка сегодня не будет.
- А когда?
- Не знаю. Потом. Да, крепко запомни: ты ничего не писал, а я тебе ничего не диктовал. Это была шутка. Ясно?!
Юра пожал плечами, встал из-за стола и тихонько вышел из комнаты. Вожатый вытер покрывшийся испариной лоб.
"Производственная травма. Тяжелая… Из пионеров "контрактников" вербую. Это уже, наверное, в крови. До конца жизни контузило. Хорошо, никто не видел… Самого ж недавно кум Гладких вербовал… И я туда же…"
Он посидел немного, после решил посмотреть, как идут дела в соседнем кружке, у "умелой руки". Как ни странно, но работа там кипела. Евгений Дмитриевич сначала не понял, чем так увлеченно занимаются детишки. Сам кружковод сидел в углу кабинета на стуле, вальяжно закинув ноги на подоконник. На его столе лежали две буханки черного хлеба.
- Активней, активней разминаем… Можно плюнуть, чтоб хлеб не рассыпался…
Кольцов перевел глаза на пионеров. Екарный бабай! Они увлеченно лепили фигурки… из хлеба! Словно из пластилина! Одно из любимых развлечений арестантов! У них, в питерских "Крестах", есть целый музей таких рукотворных шедевров. У Вышкина в кабинете, кстати, тоже.
Ну, дает кружковод!
- Виктор Сергеевич, можно вас на минутку?
Воспитатель нехотя убрал ноги с подоконника и вышел вслед за Кольцовым в коридор.
- Тебя, видно, мало "Тайфун" приложил! - набросился на него вожатый. - Ты чему детей учишь?!
- А чего такого? Нормальная движуха. Они лепить захотели, а пластилина - как воробей накакал. А из хлеба самое то. Раскрасить, обратно, можно.
- Где ты его взял? Хлеб.
- К поварешке сходил. К этой, как ее, жертве силикона, - Мальвине. Дала пять буханок…
- Ну, ты… А если Зинаида увидит?
- Да и пускай смотрит. Я ж их не косяки учу планом забивать, как Агния Барто.
- Ну, спасибо… Слава Богу.
- Завтра хочу показать, как замок открыть, если захлопнется нечаянно. У нас слесарюга сидел один, научил. Как два пальца об асфальт… Пусть учатся, в жизни все пригодится.
- Сейфы только не учи бомбить… кружковод.
Воспитатель вернулся в комнату. Может, он и не затевал бы эту канитель с хлебом, но за стеной вела свой кружок Татьяна Павловна, и ему не хотелось ударить перед ней в грязь одноглазым лицом - мол, мы тоже не первый день в педагогике, кое-что умеем. Опять-таки красок можно попросить, лишний повод увидеться.
Вожатый же вернулся на яхту. Надо дописать речевку и после ужина разучить ее с пионерами. А к концу недели - еще и песню.
Леночка Бичкина притащила из библиотеки пачку детских книг.
- Евгений Дмитриевич, перед сном надо читать детям книги вслух. Выбирайте.
- А что, они неграмотные?
- Во-первых, они сейчас очень мало читают. Одни телевизоры и компьютеры на уме. А если и читают, совсем не то, что положено. Гарри Поттеров всяких, про трансформеров и дамские детективы. Приходится корректировать. В прошлом году мы тоже читали. А то они перед сном страшилки всякие друг другу рассказывают. А это для детской психики вредно. Пусть лучше к нормальной литературе приобщаются.
Вожатый перебрал книги. "Русские сказки", "Сказки Андерсена", "Чук и Гек"… "Волшебник Изумрудного города". Книги были сильно потрепанные, изданы еще при социализме.
- По-моему, это для детского сада.
- Какие есть.
"Пускай воспитатель читает. Это его работа".
Ужин прошел без происшествий. Виктор Сергеевич реально опасался, что найдет в своей тарелке дохлого таракана или получит заряд пургена, поэтому положил себе порцию из общего котла сам. Мальвина Ивановна деликатесов не подавала, качеством и ассортиментом блюда не особо отличались от зоновских. Что и понятно: и то и другое готовилось на бюджетные средства, а бюджет рассчитывают люди, постоянно сидящие на кремлевской диете.
Воспитатели, к слову, питались в отдельном помещении, а вожатые должны были сидеть за одним столом с детьми и следить за порядком. Угомонить пионеров, особенно из младших отрядов, - дело непростое. Нужны терпение и такт, коими вожатый шестого отряда обладал не в достаточной степени, потому что вырос в атмосфере показателей и квартальных отчетов. Вдобавок ему приходилось отвечать на каверзные детские вопросы.
- Евгений Дмитриевич, а если жувачку проглотить - умрешь?
- Обязательно. Заворот кишок.
- А-а-а-а!!!..
- Евгений Дмитриевич, а если в трубку пукнуть, на другом конце вонять будет?
- Смотря какой у тебя оператор.
- Евгений Дмитриевич, как вы думаете, ожидается ли осенью на международной бирже скачок цен на нефть в связи с позицией некоторых стран-членов ОПЕК?
- Мальчик, а ты кто?
- Ученик средней школы Вася Абрамович.
- И что ты забыл в нашем лагере?..
Во время ужина вожатый заметил, что детишки уже сбились в клубы по интересам. Точнее, по кастам. "Деды" - те, кто отдыхал в прошлом году, - кучковались отдельно, на галерке, подальше от вожатого. Всего человек пять, среди них "авторитеты" Жуков и Пантелеев. Дальше шли первоходы, но тоже пацаны боевые. Крепкие физически и не очень - морально. И прямо перед вожатым сидели все остальные, в том числе помощник милиции, активист Юра Ложкин. Девочки ужинали за отдельным столом и наверняка тоже поделились на микрогруппы.