* * *
В девять ноль-ноль, за час до отбоя, когда голодные волки в тайге готовятся затянуть лунную сонату, к дверям карантина подошли Казбек Шамаев и завхоз - долговязый зэк из числа активистов, живший в этом же здании, но с обратной стороны. Завхоз вверенным ему ключом открыл дверь и впустил смотрящего, хотя это было строжайше запрещено. Но смотрящий имеет право познакомиться с новобранцами, на то он и смотрящий.
Помещение, где расположился этап, представляло собой небольшой барак с нарами возле стен. Никаких отдельных номеров и перегородок. Никаких "евронар" и "европараш" - все дешево, надежно и практично.
Большинство новобранцев уже разбились на клубы по интересам. Петухи кучковались отдельно, блатные и первоходы тоже. Кольцов занял место в темном углу и ни с кем не вступал ни в какие разговоры. Прилег на койку, рассматривая низкий облупившийся потолок.
- Здорово!
Шамаев, прикрыв за собой дверь, вышел в центр зала, бегло осмотрел этап. Заметил Кольцова.
- Здорово, говорю… Я Казбек. Смотрящий за карантином.
Этап нестройно ответил. Кое-кто поднялся с нар.
- Бродяги есть?
- Есть, - ответил за всех мужик с выколотым на кисти жуком.
Шаман подошел к блатным и с каждым поздоровался за руку, по ходу знакомясь и интересуясь, как добрались. Угостил общаковыми сигаретами и чаем. После пожал руки мужикам и даже сказал пару добрых слов петухам, сразу распознав их в общей массе. Наконец остановился возле койки Кольцова.
- Инсульт-привет… Ну а ты кто по жизни?
Кольцов повернул голову и, не поднимаясь, коротко ответил:
- Мент.
- Мент? - ухмыльнулся Казбек. - А это куда? В какую дырку?
Этап заржал.
- Чего молчишь? Стесняешься?
- Слушай, я тебя чего, трогаю? - Кольцов по-прежнему оставался в горизонтальном положении. Лишь скрестил руки на груди.
Шаман повернулся к блатным:
- Братва, тут мусорок на грубость нарывается. Чего-то не догоняет.
Трое крепких блатных, в том числе и дядя с жуком на ладони, поднялись с коек и подошли к смотрящему.
- Слышь, ментяра, с тобой человек разговаривает!.. - Один из блатных злобно саданул ботинком по ножке нар. - А ты хамишь.
- Так люди не разговаривают.
- Может, тебе явку с повинной оформить? Быстро встал, плесень!..
Кольцов опустил ноги в кроссовки, поднялся с нар.
- Ну?
- А ты, часом, под хвост не балуешься? - сверкнув фиксой, глумливо спросил Шаман. - На пидорка похож…
- Что, проверить хочешь?
- Хочу.
- Тогда я сейчас в тазик с водой сяду, а ты мне в член подуй. Если пузыри из задницы пойдут, значит, я пидорок… (Сказано было, разумеется, жестче, но подлая цензура вынуждает фильтровать базар.)
Кое-кто из мужиков заржал. Гордый горец позеленел от ярости, словно Шрек. Какой-то мусорюга предлагает ему, смотрящему, да и просто уважаемому бродяге - стыдно повторить что! Да за такое!..
- Сука легавая, я из тебя Хиросиму сделаю!!!
Расписной кулак полетел в ментовский нос. Однако нос вдруг куда-то исчез, и кулак рассек воздух вхолостую. Зато живот наткнулся на жесткое препятствие. Сильно наткнулся. Так, что от боли свело мозг. И нарушилось дыхание. Умеет бить, сволочь ментовская! Научился в застенках!..
Кольцов не стал повторять удар, просто перекатился назад через нары и прижался к стене, обеспечив себе прикрытие со спины. Встал в боксерскую стойку.
Но получить пояс чемпиона по версии IKSR (исправительная колония строгого режима) он, естественно, не смог бы. Здесь только инвалидность получают. Хоть ты братья Кличко в одном лице, хоть Рокки-I–IV. Максимум, что можешь завоевать, - приз зрительских симпатий. Если, конечно, продержишься больше минуты.
- Мочи легаша! На братву, пидор, руку поднял!
Команду повторять не пришлось. Трое блатных прыгнули на Кольцова одновременно. Жук на руке превратился в оскалившийся череп. Бывший опер прижал кулаки к вискам, согнулся в поясе. "Получите-с…" Здесь у нас не ринг, рефери нет, правил, в общем-то, тоже. Удар локтем сверху, по почке. (Аплодисменты.) Второй по ногам. Еще один снизу - коленом в челюсть. (Аплодисменты.) Падая, Кольцов успел достойно ответить. Ответ пришелся в шамаевскую незащищенную промежность. (Бурные аплодисменты!)
Смотрящий взвыл, из Шрека превратившись в ослика. Упавший попытался перекатиться под нары, но это уже было нереально - на него обрушился камнепад. В руке одного из нападавших зэков мелькнула заточка. Где должен носить нож хороший мент? В спине!.. Сейчас, сука, сейчас… Это тебе не в кабинете признанки из невиновных выколачивать. Смерть неверным! Ситуация вышла из-под контроля, и просьба кума оставить мента в живых, скорее всего, выполнена не будет. Не судьба! Сделали все, что могли, но…
Кольцов уже ничего не соображал. Он рычал от боли и, свернувшись калачиком, по-прежнему защищал разбитыми кулаками голову - единственный способ уцелеть. Хотя бы еще минуту-другую…
"Неужели все закончится так быстро?.. А ты чего ждал?.. Предупреждали ведь. Здесь тебе не "Лав-радио". Здесь радио "Шансон". Блатная романтика".
- Ну-ка, ша!!
Хриплый, но мощный голос перекрыл крики разгоряченной братвы. Рука, уже занесшая над ментовской глоткой заточку, замерла в воздухе…
Это кто там мешает святому делу?! Все повернули головы к дверям. И замерли, словно на стоп-кадре. Потому что каким-то своим уркаганским чутьем догадались, что команде лучше подчиниться. Хотя на пороге стоял не вертухай. Скорее, совсем даже наоборот…
Вошедший обвел барак глазами, заметил ишака Казбека:
- Шаман, что за кипеж?
- Сумрак, тут козлина ментовская… Пидором назвал.
Кольцов плохо слышал, что объяснял смотрящий. Вряд ли что-то положительное и доброе. Он протер глаза, залитые кровью, и рассмотрел положенца.
Да, товарищ и вправду внушал уважение. Глыба. Матерый человечище. Хотя и ростом не вышел. Зато глаза… Броню прожгут.
Черные с проседью волосы. Прическа аккуратная, короткая. Квадратный подбородок гладко выбрит. Наш ответ голливудскому Джорджу Клуни. Роба, ушитая по спортивной фигуре и тщательно выглаженная, безо всяких номеров. Сверкающие, тщательно начищенные ботинки. Именно их глянец почему-то бросился Кольцову в глаза. И не потому, что он лежал на полу. Как-то не вязалась зона с блестящими ботинками. Отпаренные брюки. Почти вечерний костюм. Звезда лагерного дефиле.
На кистях никаких наколок, полагающихся по статусу настоящим бродягам. Худые щеки с глубокими носогубными морщинами. На левой - небольшой шрам. Зацепился, видимо, за гвоздик. Под смуглой кожей перекатывались тугие желваки.
Двадцать лет на зоне… Граф Монте-Кристо по сравнению с ним - поц, салага зеленый.
"Все, хана", - подсказал Кольцову внутренний голос в правое ухо, потому что левое ничего не слышало.
Сумрак подошел к лежащему на окровавленном полу недобитому менту. Блатные, почуяв в пришедшем серьезную личность, молча посторонились.
Сумрак повернулся к отдельно сидящим первоходам и мужикам:
- Так дело было?
Те обменялись растерянными взглядами. Сумрак ткнул пальцем в молодого Милюкова.
- Говори ты. Не бойся.
- Вообще-то он сам начал… - Новобранец неуверенно кивнул на Шамана.
- Чего ты фуфляк гонишь! - взорвался Казбек.
- Осади! - Положенец жестом остановил смотрящего. После повернулся к Кольцову:
- За что чалишься?
Кольцов с трудом поднялся на ноги.
- За убийство.
- Кого завалил?
- Своего… Нечаянно.
- Ну, хоть доброе дело сделал, - усмехнулся Сумрак. - Живи пока.
После обернулся к этапу:
- Мента не трогать! А ты, Шаман, не создавай напряженку…
Казбек недобро сверкнул глазами, словно положенец отбил у него невесту.
Сумрак обратился к этапу, спросив, кто в чем нуждается. У кого-то не оказалось "весла" - ложки, у кого-то "шленки" - миски. Кто-то хотел передать весточку родным, что добрался благополучно.
- Копоть! - позвал Сумрак.
В барак тут же заскочил кладовщик.
- Все запомни, завтра же обеспечь… Шаман, возьмешь у меня мобильник, пускай позвонят домой…
У Сумрака действительно хранился один из символов власти - общаковый мобильный телефон, и кто не имел своего, мог им воспользоваться. В Потеряхино стоял ретранслятор, обеспечивавший мобильную связь с большой землей.
- Спасибо… - пробормотал Кольцов, опускаясь на свою койку.
- Спаси Бог твою задницу! - скривился Сумрак. - Попадись ты мне в другом месте, мусор, - своими руками удавил бы… Иди, сопли умой…
Положенец, в общем-то, говорил правду. И не пришел бы сегодня на карантин, кабы не разговор с хозяином тремя часами раньше. Обходя территорию, Вышкин как бы случайно заметил Сумарокова, отдыхавшего с библиотечной книгой в руках на ранней травке в тени плаката "Жизнь без труда - преступление".
- Что читаем?
- Сенека. Малявы к Лутицию. В смысле, письма.
- Хм, любопытно… Витя, у меня к тебе личная просьба.
- Слушаю.
Авторитет продолжал сидеть перед хозяином. Потому что здесь он хозяин.
- Вчера этап пришел… Там бывший сотрудник. Кольцов. Ты возьми его на контроль, а? Чтоб никаких ЧП. Хотя бы до "Дня лагеря". Да и потом…
- Мент?
- Да. Из Питера… Опер, кажется.
- Опера порвать за счастье… Желающие найдутся.
- Вот-вот.
- Ладно, сделаю… Только с тебя "ответка". Радио в ШИЗО проведи.
Штрафной изолятор не имел радиоточки, а люди не должны скучать. Они и так лишения переносят.
- Хорошо, договорились. Правда, это запрещено… Давай так. Ты мне у своих пяток шкатулочек закажи. И подносов. На сувениры гостям. И разойдемся краями.
- Базара нет, Филиппыч. Подгоним ширпотреба.
Закончив натуральный обмен, хозяин с чувством выполненного долга удалился в штаб.
Сумрак успел в карантин вовремя. Еще минута - и ШИЗО осталось бы без радио, а Вышкин - без резных шкатулочек и подносов. Это серьезная потеря.
Кольцов отправился к умывальнику зализывать раны. Положенец кивнул Шаману:
- Выйдем-ка, перетрем.
Авторитеты покинули карантин. Сумраку - как порядочному бродяге - предстояло объяснить свои действия. Конечно, он мог и не объяснять, но завтра же по зонам разлетится слух, что положенец помешал святому делу и взял под защиту классового врага. Серьезные воры, в том числе и Паша Клык, могли этого сильно не одобрить.
- Ты чего творишь? - жестко накатил Сумрак на смотрящего. - Предупреждал ведь: скромнее будь. Нам только мертвяка в карантине не хватало.
- Да не я бузу заварил, мамой клянусь! Ты кому веришь? Мне или этому малолетке?! У воров бы спросил, как дело было!
- Я и себе-то не верю, даже когда сплю. А первоходу пургу гнать не резон. Это вы совсем заблатовались.
- Мента все равно на пику посадят.
- Главное, ты не посади, а с остальными я разберусь. Для мента зона теперь дом, и прессовать его по беспределу нельзя. Мы не легавые и не "махновцы"… Упорет косяк - тогда запрессуем. Понял?
Казбек хрипло ругнулся на своем горском наречии.
- Я спрашиваю - понял?! - надавил Сумрак.
- Да понял, понял…
Сумрак развернулся и скрылся в сумраке. Казбек метнул в его спину злобный и острый, как кинжал, взгляд. "Совсем озверел, собака! Нормальные положенцы для блатных стараются, а этот для мужиков лоховых да для ментов поганых… Если так дело пойдет - петухи нами командовать будут. Пора, пора убирать шакала… Надо потолковать с другими смотрящими. Они тоже не в восторге от положенца…"
Витя же перед отходом ко сну решил заглянуть на пищеблок, говоря гражданским языком - в столовую, а на местном - помойку. Последнюю неделю от народа поступали жалобы на качество питания, а это подрывало авторитет зоны.
Одну из стен столовой украшала цитата неизвестного автора, скорее всего, из числа администрации: "Хлеб и вода - здоровая еда!" Сумрак кликнул одного из поваров, велел принести пайку. Пока он дегустировал блюдо и высчитывал в нем количество килокалорий, в зале появился взволнованный завстоловой - пухлотелый зэк, бывший чиновник из управления общественного питания, осужденный за взятку. Волноваться было из-за чего. Авторитеты в общую столовую не ходят, кормятся отдельно, по персональному меню. И если уж положенец хавает из общего котла, дело пахнет парашей.
- Приятного, как говорится, аппетита!.. - умильно произнес король общепита.
Сумрак молча отодвинул миску с недоеденной перловкой и вонючими хвостами путассу.
- Вкусно? - забеспокоился заведующий, тряся тройным подбородком.
- Что ел, что радио слушал… Плыви-ка ближе, ондатра перекормленная.
Завстоловой с опаской приблизился к вору.
- Ты чего это стряпаешь, ложкомойник? От шмона тухлого шнобель сводит!
- Так что привозят, из того и готовлю…
На всякий случай кухонный генерал прикрыл свой пах пухлыми ручонками.
- Не ссы в уши, хомяк! - нахмурился Сумрак. - В "мартышку" посмотрись - рожу скоро разорвет!.. В общем, передай снабженцу: будет крысить - зона сядет на голодовку. Его же первого и порвут. Тебя - следом.
- Да, да, конечно! - горячо заверил завстоловой. - Обязательно!
Сумрак поднялся из-за стола, швырнул миску толстяку:
- На неделе пройду, проверю. Не исправишься - самого в котле сварю! Ты наваристый, баланда славная выйдет…
То, что Сумрак может выполнить обещание, завстоловой даже не сомневался. Полгода назад один из поваров запустил руку в общественный котел, свистнул мясо, чтобы за отдельную плату приготовить его для блатных. Так эту самую руку Сумрак лично вернул обратно в котел. И держал там довольно долго. В крутом кипятке.
- Да, да, я все понял. Сделаю что смогу…
* * *
Оргкомитет по проведению "Дня лагеря" второй час заседал в кабинете хозяина - подполковника внутренней службы Вышкина. В комитет входили председатель - сам Николай Филиппович, и четыре члена - заместитель по кадровой и воспитательной работе (в простонародье - замполит), заместитель по тылу, то есть завхоз, и два офицера безопасности. Первый в детстве закончил музыкальную школу по классу вокала, второй умел рисовать, поэтому в свободное от службы время подрабатывал на кладбище, выбивая на плитах портреты и эпитафии. В общем, люди собрались, не чуждые искусству.
Вышкин, хоть ничего и не заканчивал, но тоже относил себя к творческим личностям. "День лагеря" был его любимым детищем. Поэтому к его подготовке он подходил, как Станиславский к постановке спектакля, каждый год придумывая что-то новое и оригинальное. Сам писал сценарий праздника, сам руководил воплощениями гениальных задумок в жизнь. Ведь смотреть шоу будут не только управленцы, но и родственники осужденных. Многие ради "дня открытых дверей" и свидания с близкими преодолеют не одну тысячу километров. И перед ними нельзя ударить в грязь лицом.
Три последних года ему помогал опытный активист - музыкальный продюсер, осужденный за воровство авторских прав и систематическое избиение сожительницы. По образованию - постановщик массовых праздников и фестивалей. Но два месяца назад он освободился и вернулся в шоу-бизнес и к сожительнице. Ждать, когда он снова проворуется или расквасит ей нос, Николай Филиппович не стал, рискнув опереться, как это делает корейский вождь Ким Чен Ир, исключительно на собственные силы.
В этом году он представит публике невиданное костюмированное шоу с патриотическим уклоном. Ни много ни мало - историю государства Российского! В прошлый раз были пьеса и концерт в клубе, но это уже не тот масштаб. Душа просила развития! Широты и художественного простора, полета фантазии! (Понравится начальству из управления, глядишь, и неполное служебное снимут, станет легче дышать.) Грандиозное действо пройдет на плацу! А после него - гала-концерт в клубе… Но глубине замыслов, как всегда, мешали раздолбайство и нерадивость исполнителей, а также низкий бюджет мероприятия. Приходилось использовать внутренние лагерные резервы.
- Что там у нас с танком? - обратился председатель комитета к завхозу, сняв очки и оторвав взгляд от плана-портянки.
- Каркас готов, - солидно доложил тот. - С брезентом проблемы. Своего нет, я пытался договориться с воинской частью, но они согласны обменять только на спирт.
- Так найди спирт!
- Легко сказать… Спирт только в Тихомирске достать можно, да и то у бутлегеров, грузинский. По пятьдесят рублей за литр. Деньги нужны.
- Ты мне про деньги говорить будешь?! Ты, тыловик?! Ты с одного нашего магазина дачу себе спроворил!
- С дачей тесть помог… - нахмурился тыловик.
- Ага, рассказывай. Чего ж ты тут делаешь, если у тебя такой тесть? Когда надо, ты все находишь!
- Хорошо, я постараюсь…
- Постарайся! До праздника две недели, а у нас танка нет!..
На самом деле ушлый завхоз уже договорился с начальником воинской части, подогнав ему пару первоклассных дубовых гробов, но почему бы не выжать из ситуации лишнюю копеечку?
Хозяин сделал пометку в плане, потом повернулся к офицеру-вокалисту.
- Что с Петром Первым?
- Петра нашли. Бочкин из первого отряда. Правда, с ним одна проблема.
- Какая?
- Зубы. Только два нормальных. Остальные выбиты или сгнили. Он хоть и под два метра, но не в авторитете. Короче, шепелявит.
- Так пусть в санчасти зубы вставят. Скажи Сорокину.
- Да вы что, Николай Филиппович! В нашей санчасти только вырывать умеют.
- Тьфу, ты! Ладно, напишем ему поменьше текста. - Председатель оргкомитета сделал еще пометку. - Так, теперь главное. Лагерная песня. Текст все выучили?..
- Учат. Кто не выучит, пойдет в карцер. Лично проверю.
- Правильно… Да, вот еще, - хозяин поднялся из-за стола, - среди гостей будут дети. Надо что-нибудь для них тоже придумать. Обязательно. Мысли есть?
- Можно горку построить, - подал идею капитан-художник, - из реек и жести. Пускай катаются.
- Ага! Сейчас! - мгновенно возразил завхоз. - А материалы где брать? Да и не успеем.
- А чего голову зря ломать? - Певец обвел окружающих ласковым взглядом. - Пускай каждый барак подготовит сценку из сказки!
- Мудро, - согласился председатель. - Сегодня же составь список сказок и раздай старшим отрядов. Чтобы репетировали. Так, все, давайте по местам. Вечером собираемся и подводим итоги.