- Понял… Сейчас. - Сергей выпрямился и приказал сержантам: - Помогите ему!
Сам метнулся в кабинет. И вовремя. Раскрасневшийся, как клюква, кум уже не отдавал отчета своим действиям. Впал в детство, поняв, что ничего от положенца не добьется. И не за общак даже обидно, но за авторитет, который страдает напрасно. Чтобы я, опытный и могучий, не расколол какого-то урку, засиженного и неграмотного?!
Нанести очередной, возможно, последний, удар Гладких не успел. Появившийся в кабинете командир "Тайфуна" заблокировал кулак, а второй рукой слегка оттолкнул кума от жертвы. Тот по инерции попытался прорваться и продолжить, потом чуть осадил.
- Не понял, Сергей… В чем проблемы?
- Ты чего, сдурел?.. Он же уже труп!
Гладких, тяжело дыша, вытер ладонью вспотевший лоб:
- Туда ему и дорога… Не хер народ баламутить…
Сергей своими ключами расстегнул наручники, пощупал пульс у пребывавшего в бессознательном состоянии зэка, потом осторожно снял его со стула и уложил на пол. Ощупал голову, потом грудь и живот.
- Крепкий мужик, однако… "Скорую"!
- Не понял…
- "Скорую" вызывай! Из Потеряхино…
- Но это запрещено… У нас есть своя санчасть. Утром прибудет врач и…
- Сдохнет он, когда твой врач прибудет… - гаркнул Гагарин. - Вызывай! Или я сам вызову.
Растерявшийся Гладких не знал, что делать. Во-первых, это действительно нарушение: тяжелобольных можно отвозить только в специальную тюремную больницу, находившуюся в Тихомирске. А во-вторых… В его планы вовсе не входило оставлять Сумарокова в живых. Пленных не брать! Впрочем, можно новый срок ему припаять за нанесение телесных повреждений сотруднику лагеря. С учетом личности и прошлых судимостей прибавят еще лет пять. Сгниет в зоне, сохатый…
- А что говорить?
- Что хочешь. Упал с лесов или попал под автозак! Какая разница?!
- А если сбежит?
- Куда он сбежит? Он и уползти-то не сможет! Не дрейфь, конвоем обеспечим!
Гладких нехотя снял трубку городского телефона.
- Олег! - проорал командир в сторону двери.
Один из джедаев тут же возник на пороге.
- Побудь здесь, - приказал Сергей, словно боясь оставить Гладких наедине с Сумраком. Сам вернулся в коридор.
Кольцов сидел на полу, прислонившись к стене. Морщась от боли и зажимая руками ребра.
- Как ты? - Командир положил руку на плечо опера.
- Умеют ваши фантомасы работать… Не сдохнуть бы.
- Он в кабинет бежал, - пояснил второй сержант, - мы остановили на всякий случай… Как положено.
- Я понял. - Гагарин не стал отчитывать своих бойцов, понимая, что те действовали правильно. Хорошо хоть не стреляли. - Иди, покури…
Потом, как и Сумраку, ощупал грудь Кольцову.
- Ребра сломали, похоже… И палец. Ты уж извини их… Работа… "Скорая" сейчас приедет.
- Сюда приезжает "Скорая"? - усмехнулся Кольцов.
- Иногда… Женька, ты вообще чего здесь делаешь?.. Офигеть! Ты ж в Питере!
- Сижу, как видишь. Извини, говорить больно…
- Погоди, я сейчас…
Сергей скрылся в кабинете Гладких. Через полминуты вернулся с шинелью и подушкой. Расстелил шинель на полу, помог лечь Кольцову.
- Не двигайся… Отдыхай. Тебя больше никто не тронет… Потом поговорим.
Когда обоих грузили в старенькую машину "скорой", приехавшую из Потеряхино-2 через час с небольшим, к Сергею подошел один из сержантов.
- А ты чего, его знаешь? - кивнул он на Кольцова.
- Да…
И коротко добавил:
- Чечня…
В больнице, представлявшей собой небольшой одноэтажный деревянный барак, Сергей договорился с дежурным врачом положить привезенных из лагеря в отдельную палату. Так проще охранять.
- Где это их так? - уточнил тот, скорее формально.
- Подрались между собой.
- В милицию сообщать?
Согласно существующим порядкам, персонал больницы был обязан уведомить местные органы правопорядка о доставлении лиц с тяжелыми травмами. В Потеряхино имелся небольшой отдел.
- Не надо… Мы сами… Сумароков выживет?
- Это который тяжелый?.. Постараемся. Придется оперировать. Видно, славная была драка.
- А со вторым что?
- Пустяки. Три ребра, вывих пальца, ушиб печени. Гематомы лица.
- Когда их можно перевезти в Тихомирск? В тюремную больницу.
- Второго хоть завтра, а первого через две недели, не раньше. Если выкарабкается…
Утром Сергей вернулся в больницу. Привез новых конвойных - двух своих бойцов. Вчерашние кемарили прямо на лавочках в коридоре.
Обоих "больных" на всякий случай приковали браслетами к кровати - вдруг те чудесным образом оклемаются и сбегут через окно. Сергей не возражал. Пока не разберется, в чем дело, лучше не рисковать.
В палате стояло четыре койки, но лишних людей перевели - подальше от опасных соседей. Кольцову не спалось. Он лежал на койке с открытыми глазами, отходя от уколов. Правая рука в бинтах, левая в браслетах. Сумароков, похожий на свежеприготовленную мумию с перевязанным глазом, признаков жизни не подавал, но, без сомнения, был жив, иначе находился бы не в палате, а в подвале, в больничном морге.
- Привет. Как ты?
- Нормально. Спасибо, что не убили.
- Да ладно. Ты на мужиков зла не держи. Они ж не знали, что ты ко мне бежал.
Сергей поставил на тумбочку пакет с провиантом и бутылкой коньяка, отстегнул Кольцова от кровати.
- Давай за встречу… Врач сказал, в разумных количествах противопоказаний нет. Лучше всяких анальгинов.
Выпили, не закусывая, по сотке из пластиковых стаканчиков.
- Ну, давай, рассказывай, как тебя в зону занесло. Да еще в строгую.
Кольцов рассказал. То же, что и всем: неудачно дал в морду одному козлу, получил срок.
- Но почему сюда отправили? Ты ж мент!
- Как говорится в старом анекдоте - есть нюанс. Я - бывший мент. В общем, рапортину я написал на увольнение. Задним числом. Якобы за неделю до драки.
- Сильно попросили?
- Нет, сам… Начальнику розыска повышение светило, я подводить не хотел. Он мужик отличный, за нас постоянно вписывался. А тут такое ЧП. Какое уж повышение, на пенсион бы не отправили. А не повысили б его, повысили б другого… Урода одного.
- Погоди, но бывших тоже на спецзону должны отправлять…
- Я тоже так думал… Знал бы наверняка, еще подумал бы насчет рапорта… Но в УФСИНе думают по-другому…
- Бардак!.. - резюмировал Гагарин.
Они выпили еще по сто, вспомнили командировку, где познакомились, живых и погибших. Про то, как мерзли на блокпосту, как, углубившись в лес за дровами для бани, нарвались на засаду и еле выбрались, отделавшись легкими ранениями… Потом перешли к реалиям мирной жизни.
- А ты, значит, здесь зэков прессуешь.
- Не прессую, а иногда помогаю администрациям колоний. При подавлении массовых беспорядков или бунтов.
- Умеючи подавляете, - кивнул Кольцов на мумифицированного Сумрака.
- Так он сам виноват - бузу поднял. Да еще при задержании нашего вырубил.
- Вообще-то ему не резон бузу поднимать. Да и не было у нас бузы особой. Крысу в макаронах нашли, жрать отказались. Кум прибежал в столовку, хай поднял, блатному по морде дал, тот ответил. Вот и вся буза… Кто вас-то вызвал?
- Гладких и вызвал. Мол, зона бунтует, на голодовку села, надо усмирять.
- Развел он вас, похоже…
- Зачем?
- Откуда я знаю? Может, власть показать, пока Вышкин в отпуске. Потом вряд ли получится.
- Он, кстати, и на Сумарокова ткнул, дескать, он зачинщик.
- Да Сумрак вообще ни при чем, его в столовке не было.
- Странно. - Сергей посмотрел на Сумрака. - Ты, кстати, говорил, что ему чем-то обязан.
Евгений поведал о происшествии в карантине, закончив рассказ на лирической ноте:
- Короче, Серега, если товарищ Сумрак не вернется по месту несения службы, мне там тоже ловить нечего…
- Скорей всего, не вернется… Ему лет пять ДП светит за вчерашнее. С переводом в другую колонию. Гладких уже рапорт накатал… А может, и тебя в другую зону перекинуть? Я могу договориться.
- Какая разница? От перемены мест отсидки сумма срока не меняется. Что так зарежут, что эдак.
- Ладно, придумаем что-нибудь, не тоскуй… Я с врачом договорился, он разрешение на твой переезд в Тихомирск только через пару недель даст. А то в тюремной больничке коньячку хрен дадут попить.
Сергей поднялся со стула, вновь приковал Кольцова к койке. За забинтованную руку. Здоровая нужна, чтобы держать ложку и писать стихи, если вдруг посетит муза. Сумарокову хуже, он здоровой рукой прикован, на гипс наручники не налезли. Умрет голодной смертью.
- Браслеты пока снимать не буду, извини… Вдруг какой мудила из управы пожелает на вас посмотреть.
- Без проблем. А в сортир как?
- Мужики в коридоре - крикни, они проводят. Что еще привезти?
- Я подготовлю список на двух листах… Щетку зубную купи с пастой. И станков одноразовых.
- Не вопрос. Выздоравливай.
К вечеру Сумароков пришел в себя. И даже сумел самостоятельно подняться и присесть на койку. Действительно, крепкий мужик. Другой бы после такой мясорубки неделю-другую в коме валялся под капельницами.
Прогуляться по палате ему мешали наручники. Посмотрел незабинтованным глазом на Кольцова, узнал его.
- Здорово, мент, - с трудом прошепелявил он. Странно, что вообще смог заговорить. Челюсть против сапог и дырокола, что лопата против танка. - А где это мы? В карантине, что ли?
Судя по вопросу, память положенцу отбили не окончательно, раз он узнал Кольцова и вспомнил про карантин. Опер в двух словах рассказал про чудесное, практически сказочное спасение.
- Благодарю, - прошептал Сумрак и снова рухнул на кровать.
- Выпить хочешь? Коньяк есть.
- Я не пью.
- Да ладно… Я никому не скажу, если тебе со мной выпить западло.
- Говорю ж, не пью… Совсем. Даже пиво… Чего у меня с потрохами, не слышал?
- Ушиб мозга, челюсти, разрывы каких-то органов, перелом пяти ребер, еще чего-то там. Короче, салат оливье без майонеза. Глаз, кстати, тоже выбили.
- Совсем?
- Не спрашивал. Радуйся, что не оба…
Радовать перспективой нового пятилетнего срока за дезорганизацию работы колонии Евгений Дмитриевич соседа по палате не стал. Тот ведь к дембелю готовился, а тут такая непруха… Не каждый выдержит.
* * *
Сергей навещал бывшего однополчанина каждый день, как мог подкармливал и подпаивал. Сумрак с Сергеем не здоровался и в разговоры не вступал, хотя командир "Тайфуна" попытался выйти на контакт и даже извиниться.
- Ты пойми, мужик, меня втемную использовали. Кум позвонил, что в колонии бардак. Неповиновение. Мое дело маленькое - подавить. На тебя показал как на основного. А ты еще сопротивление оказал.
- Иди ты к козе в трещину со своими извинениями, - прошепелявил положенец и отвернулся к стене.
Его уже перековали. Чтобы не кормить с ложечки, сцепили ноги наручниками наподобие кандалов.
С Кольцовым он тоже особо не общался и ни о чем не просил. Не о чем ему с ментом "коляски гонять". Лишь через неделю, когда начал передвигаться (прыгать) на своих двоих и более-менее внятно говорить, обратился с просьбой:
- Слышь, мне позвонить надо. В Тихомирск, на волю. Перебазарь со своим корешом, может, разрешит от лепилы брякнуть. Наверняка тут телефон есть.
Кольцов просьбу выполнил, Сергей снял кандалы и отвел Сумарокова в кабинет к врачу, предупредив, чтобы тот не подбивал своих дружков-приятелей с воли брать штурмом больницу.
- Не дрейфь, я с башкой дружу.
Говорил Сумрак минут двадцать, Сергей дожидался в коридоре. Вышел положенец мрачнее прапорщика, страдающего похмельем, поблагодарил и вернулся в палату.
Через три часа возле больницы остановилась авторитетная иномарка с тихомирскими номерами, и водитель передал охранникам два объемных пакета - "дачку" для Вити. Стражники, как требует строгая инструкция, осмотрели содержимое пакетов и изъяли запрещенные и подозрительные продукты: французский коньяк (запрещено!), английский чай (строго запрещено!), колбасу копченую отечественную (подозрительно!), нарезку рыбную норвежскую (сомнительно!), прибалтийские консервы (взрывоопасно!), бразильский растворимый кофе (перебьется!).
Сумрак с безразличием, не разбирая, бросил пакеты на свободную кровать, кивнул Кольцову:
- Хочешь, хавай…
Сам он за весь вечер так и не притронулся к "дачке", ограничившись несколькими глотками минералки. Опер съел пару яблок и банан.
Утром Сергей привез последние и не очень приятные известия. Вывел однополчанина на задний двор больницы, угостил сигаретой. Сидеть перед больничкой было бы неосмотрительно. Могли доложить, что командир "Тайфуна" нарушает должностные инструкции.
- В зоне бригада прокурорская работает. Разбираются по поводу вашей заморочки. Вышкина хотели из отпуска отозвать, только с ним связи нет, он все телефоны отключил, чтоб не доставали. Меня вчера допрашивали. Гладких заявил, что начальство в известность не ставил, дескать, сам хотел бунтовщиков угомонить. Я его спрашиваю, кому ж ты тогда из кабинета названивал? Обстановку докладывал? А он - никому я не докладывал, послышалось, наверное, тебе.
- Мутит он что-то…
- Это точно. Следачка дело на твоего соседа возбудила по триста двадцать первой, за то, что ему по харе дал. Я соврал, что вы еще не оклемались. Как в Тихомирск переведут, приедет на допрос. Передай мужичку: пусть к очередной пятилетке готовится. Меньше не получит. Обрадуется, наверно.
- Он-то, может, и обрадуется. Только я заскучаю.
Сергей ничего не ответил. Как обеспечить Женьке безопасность, он пока не придумал.
И вряд ли придумает. Даже перевод в другую колонию дело не такое простое. Хоть побег устраивай. Только куда отсюда убежишь? Найдут и довесок к сроку припаяют. Больший, чем сам срок.
- А когда в Тихомирск переведут? Примерно?
- Послезавтра, - нехотя ответил Сергей.
Они посидели еще немного, потом Гагарин проводил друга до палаты и умчался на службу.
Сумрак еще спал. Всю ночь он ворочался, видимо, страдал бессонницей, и вырубился только под утро. Повязка по-прежнему стягивала его глаз. Врач сказал, чтобы в тюремную больницу обязательно вызвали специалиста по глазным травмам.
- Да у них там каждый прапор специалист! - пробурчал Сумрак. - Второе бы зенко сохранить.
Когда он проснулся, Кольцов не рискнул сообщать приятную новость в лоб. Решил подготовить, зайдя со стороны:
- В зоне прокуратура работает.
- Много не наработает.
- Серега сказал, на тебя копают. Ты чего, куму по роже заехал?
- Если б серьезно заехал, он бы сейчас в соседней палате дох. Так, по скуле браслетами погладил…
- Боюсь, это без разницы. Главное, заехал.
- Тебе-то чего бояться? - Чувствовалось, что разговаривать с ментом у положенца особого желания не было.
- Но ты ж за меня вписался. Там, в карантине.
- Настроение было хорошее. - Сумрак не стал раскрывать истинную причину.
- Просто, если ты не вернешься в зону, мне кердык, - откровенно сказал Кольцов.
Витя ничего не ответил, несколько секунд помолчал, потом саданул гипсом по кровати, едва не согнув ее металлическую спинку.
- Да что ж это за гнилуха! Я когда-нибудь отсюда выйду?! Как в восемнадцать сел, так и мотаюсь по зонам! Осенью, наконец, откинуться хотел, так, бля, снова под "раскрутку" попал!
(Опять-таки по этическим соображениям высказывание приводится в сокращенном варианте.)
"Не надо было режим нарушать", - хотел произнести Кольцов, но промолчал. Он уже на своей шкуре понял, что нарушай не нарушай, а если захотят, будешь сидеть.
- У меня ж ни одной бабы за всю жизнь не было! - продолжал бушевать положенец.
Были ли у него мужики, опер уточнять не стал.
- Сейчас еще пятерик накрутят, и кому я потом нужен буду! Инвалидом выйду или сдохну! С-суки! Суки позорные!
В палату, услышав шум, заглянула стража.
- В чем дело? Ожил?
- Нормально все, мужики, - ответил за положенца Кольцов, - браслеты туговаты. Ноги натерли.
Стража придирчиво осмотрела помещение и, убедившись, что заключенные не смогут удрать без посторонней помощи, исчезла за дверью.
Сумрак закрыл глаза.
"Да, действительно, интересная у мужичка жизнь. Интересная и разнообразная. Сплошные путешествия и приключения. От лагеря к лагерю. Это ж он, получается, при социализме еще сел… Я бы чокнулся".
- Я вчера смотрящему за Тихомирском звонил, - снова ожил положенец. - Хреново дело. Зону поломали.
- В каком смысле? - уточнил Кольцов, не освоивший в совершенстве "блатную музыку".
- В прямом. В красное перекрасили. Кум постарался. Теперь там администрация банкует. Авторитетных бродяг по другим колониям срочно раскидывают, чтоб не мешали. Остальных дубинами по ребрам - и в ШИЗО. Активисты королями ходят. Шаман, сучара позорная, "переобулся", главкозлом стал.
- Кем?
- Председателем СКК. Совет коллектива колонии. Такие черножопые всегда легко переобуваются. "Черный зона - мы вора, красный зона - повара", - с кавказским акцентом передразнил Шамаева Сумрак. - Встречу, порву иуду!
Кольцов рассказал, что видел Шамана в "локалке" первого отряда.
- Да я уж понял, что он с кумом снюхался… Пес продажный… И крысу в котел он подкинул.
- То есть он теперь основной в лагере?.. Вместо тебя?
- Молодец, догадливый… Чего погрустнел?
Грустить было от чего. Привезут из больнички, а на доске объявлений уже некролог висит. Заранее написанный. "Заключенный Кольцов Евгений Дмитриевич трагически скончался от острого респираторного заболевания и потери крови. Завтра в клубе состоится гражданская панихида… Был прекрасным осужденным, вставшим на путь исправления… Режим не нарушал… Вечная память". - "Что, нравится?" - "Да, ничего… И фотка хорошая. Как живой". - "А раз нравится, пошли… Панихиду переносить нельзя".
Все, никаких шансов. Ни единого. Активист ты, не активист. Тебя при любом строе на плаху отправят.
- Напридумываете себе правил идиотских и понятий, потом сами же из-за них страдаете. - Бывший опер посмотрел в глаза положенцу. - "Смотрящие", масти, "красная", "черная"… "Зеленой" нету? В которой любители природы сидят?
- Если б мы их придумывали… Разделяй и властвуй, как один авторитетный пахан говорил.
- Ага, скажи еще, что и сажают вас просто так. За глаза некрасивые.
- Тебя вообще-то тоже посадили.
Опер не ответил. Действительно ведь посадили.
- Шаман теперь куму очко вылизывать будет, любой приказ исполнит. Даже кукарекать по утрам, - продолжил Сумрак.
- Почему?
- Его блатные с воли к смерти приговорили. Когда откинется, прямо за воротами зоны встретят и битами забьют. А кум может его по-тихому на хлебовозке какой-нибудь вывезти. Захочет - вывезет, а не захочет - не вывезет. Вот Шаман и будет задницу рвать, чтобы вывез…
- Может, я глупость спрошу, просто не силен в ваших законах. А обратно зону не "перекрасить"?