- Их двое было, в церкви… Следов наследили! - продолжал надрываться Зыкин. - Потом подрались. Один другого убил, а после с крыши столкнул. Вскрытие подтверждает… Вскрытие, говорю…
"Это он про убитого Андрея Шульгина, - догадался Никсов. - Надо иметь совесть и немедленно сообщить оперу все данные по трупу".
Теперь пришла очередь Никсова драть голосовые связки:
- Валера! Я знаю фамилию убитого, - прокричал он в трубку. - Записывай. Ты записываешь?
Мобильник вдруг закряхтел, а сидящий в соседнем "жигуле" мужик высунулся по пояс из окна, с интересом прислушиваясь к разговору. Дамочка в синей "вольво", стоящей перед "жигулями", оторвалась от спиц - и в пробке времени не теряет - и вытаращила глаза на Никсова. Тот быстро закрыл окна. Лучше задохнуться, чем распространять секретную информацию на всю округу.
- Ты записываешь? - вернулся он к разговору с Зыкиным.
Нет, опер не записывал, он вообще не слышал Никсова. Далекий голос был слаб, как пульс умирающего.
- Я нашел объезд… в церкви, - каждое слово давалось мобильнику с трудом.
- Что? Какой объезд?
- Объезд в церкви захороненный.
- Повтори. Не понимаю ничего.
- Ну объезд, которым стрелять, - обиделась трубка. Затем очень внятно и важно она произнесла: - Это чувствительный фактор, - и звук исчез навсегда.
Все попытки еще раз достучаться до города Кашино ни к чему не привели.
Однако, это черт знает что! Уже час тут торчим! - обозлился Никсов. Машины стояли затылок в затылок, не было видно ни конца, ни края этого потока. А жарища… асфальт мягкий, как торф. Перед глазами возникла фантастическая картинка - а ну как все это машинное стадо впаяется в асфальт на вечные времена. А случись что - людям по крышам бежать? Одна радость - его "фольсваген" занимал крайнюю левую полосу, значит можно будет в экстремальной ситуации открыть дверцу и выпрыгнуть наружу. А пока можно просто выйти и размять ноги.
Инну за рулем красного "мерседеса" он увидел не сразу. Ее машина находилась метрах в пятнадцати от его собственной в другом потоке, они ехали в разных направлениях. Видимо, Инна направлялась в больницу к Леве. Недолго думая, Никсов направился к ее "мерседесу". Дверцу нельзя было открыть полностью, и ему стоило немалого труда просунуться в образовавшуюся щель.
- Здрасте!
Инна смотрела на него в немом изумлении.
- Как вы меня здесь нашли? - сказала она, наконец. - И что такое могло случиться, если вы отыскали меня в подобной ситуации?
- Ситуация сложная. У меня к вам несколько вопросов, - он позволил себе самую маленькую паузы и спросил - не резко, но внятно, так что каждое слово можно было оценивать на вес:
- Это вы его убили?
Инна так побледнела, что украшавшая ее косметика вдруг приобрела вид инородного тела. Помада на губах, тени на веках, розовые румяна словно отслоились и зависли рядом с лицом… На нее было жалко смотреть. Инна сразу поняла, о ком идет речь, но не стала выплевывать словесную шелуху, не крикнула истерично, мол, что вы себе позволяете? да как вы смеете? Она только затрясла головой, быстро повторяя:
- Нет, нет…
- Если кому-то выгодно убийство Шульгина, так это только вам. Во всяком случае, милиция сразу уцепится за эту версию. Я вам сейчас буду задавать вопросы, а вы отвечайте мне однозначно и по возможности просто. То есть без всяких выкрутасов. Это лучшее, что мы можем сейчас сделать в создавшейся ситуации.
Она перестала отрицательно трясти головой, сделала трубочкой губы, и осторожно выдохнула. На Никсова смотреть она избегала. Взгляд ее был сосредоточен на задке ближайшей машины, руки судорожно сжимали руль.
- Вы помните звонок по мобильнику, когда вы были в дороге? Ну, когда ехали в деревню?
- Помню, - голос покорный, словно в гипнотическом сиансе.
- Что вам сказали, когда вы взяли трубку?
- Я не помню. Что-то вроде - отдай трубку хозяину.
- То есть звонивший знал, что вы сидите рядом в машине?
- Он знал, что Лева рядом. Он сказал это очень уверенно.
- Вы узнали голос?
- Нет, но Лева сказал, что это Рулада.
- Вы знаете, о чем он говорил?
- Да, Лева мне рассказал.
- Вам говорил Лев Леонидович о своих подозрениях? Я имею ввиду Артура Пальцева.
- Говорил.
- И что вы по этому поводу думаете?
- Ничего. Я боюсь думать.
- За что вы недолюбливаете Артура? Это отметили и Хазарский, и Лидия…
- Лидия, - Инна с горечью усмехнулась, - она что хочешь отметит, только чтоб мне на мозоль наступить.
- Вы хотите сказать, что у вас нет неприязни к Артуру?
Никсов спрашивал наудачу, он не ждал ничего существенного от этого вопроса, а когда получил ответ, то внутренне ахнул.
- Этот недоносок, мой муж, раньше служил в банке Артура в охране, - бесцветным голосом сказала Инна, не понимая, что дает ключ ко всей истории.
"Горячо, - возопил Никсов, - наконец, я добрался до "горячо", - в подтверждение своей догадки разом до пяток вспотел. Он отер лоб и спросил по возможности спокойно и участливо:
- Вас это унижало?
- Разве в этом дело? - с горечью отозвалась Инна. - Чем сейчас человека можно унизить? Но когда вы в одной компании, и тебе дают понять, что муж твой - дурак и неудачник…
- Артур давал вам это понять?
- Я его боюсь - Пальцева.
- Как он узнал, что вы жена Андрея?
- Мы встретились как-то все вместе в казино - и Артур, и Андрей. Там все и обнаружилось. Левы при нашем разговоре не было. И я очень рада, что он его не слышал.
Задавать дальнейшие вопросы, это только разжижать уже полученные. Никсов кончил допрос так же внезапно, как начал.
- Спасибо Инна, что были со мной откровенны.
Он закрыл дверцу "мерса" и побрел к своей машине, увязая каблуками в асфальте, а в ушах его все еще слышался голос Инны: "Я боюсь… я боюсь"…
Теперь Никсов ощущал себя готовым к разговору с Пальцевым. Тот будет вертеться, изворачиваться, врать… но у Никсова есть, чем припереть его к стенке. Ух, слава тебе Господи! Вереница машин вдруг разом вздрогнула, загудела. Уже не раз предпринимались попытки движения - пофыркают моторами и опять встанут, но на этот раз, видимо, где-то далеко впереди рассосался затор, и машины, нерешительно, двинулись вперед.
25
- Я никому не желал зла. Я был хвалим отцом и любим матерью. Я не ловил рыб в водоеме Богов. Я не подсылал ни к кому убийц. Я чист. Я чист…
- Что это? - спросил Артур.
- Так заклинали в Древнем Египте.
- Образованный, - отчужденно отозвался Артур, и Никсов заметил, что он опять слегка косит.
Решающая встреча происходила в понедельник вечером на квартире Пальцева. Египтян Никсов вспомнил для разгону. По делу и красиво…Но переиграл немного. Он хотел произнести древнее заклинание непринужденно, как интеллигентный человек, вспомнивший к месту нужную цитату, а получилось назидательно и даже, пожалуй, манерно.
- Так вы думаете, что я не чист, а напротив - мутен? Окормлять меня приехали?
- Поговорить надо, Артур.
Окна в комнате были открыты, с улицы доносилась ненавязчивая музыка - вполне приемлемый для серьезного разговора фон. Сквознячок вдруг прилетал неизвестно откуда, шевелил податливую штору.
- Вы, конечно, не будете пить? Пиво есть, - Артур вопросительно посмотрел на Никсова. - Ну, как знаете. А я выпью. Устал, как мул на пахоте, и водки себе купил. Я ведь чувствую, что вы ходите вокруг меня кругами. Только не понимаю, чем я вам не угодил.
Он принес непочатую бутылку водки, стопарь с наклейкой городского импортного пейзажа, тонко нарезанный лимон на блюдце и открытую банку с оливками.
- К допросу готов, - сказал он с интонациями пионера у костра. - Наше здоровье!
"Зря ты бравируешь, дружок", - мысленно усмехнулся Никсов.
- Начнем издалека. Вы ведь продали свой банк?
- Формально - да, а фактически… надо судьбе спасибо сказать, что не посадили, и не подстрелили, как куропатку. Тогда у меня еще была иллюзия, что я пригоден для роли бизнесмена. Но хватило ума не переть вперед рогами, - Артур бросил оливку в рот. - Я сам выбрал, и выбрал - жизнь.
- Как-то вы очень уж красиво изъясняетесь. А можно и по-простому сказать, что денег за проданный банк не получили.
- Не получил, - согласился Артур. - Помните это время, когда на окружной на пятидесятом километре сплошняком стояли участки виртуальных миллионеров с недостроенными домам. И на каждом, как реклама зубной пасты, аршинный плакат: "Продается!" Так вот, мой недостроенный дом на многие десятки километров был единственным, который продавала не вдова. Этот наш капитализм, который хлынул, как вода в пробоины, многих потопил и сломал. По сути дела это была война. Пацаны эти - дурачки, которые хотели красиво жить, безграмотные, тупые, жадные - сколько их на кладбище червей кормит! Там же и банкиры лежат - вперемешку.
- Вы продали недостроенный дом и… - Никсов удержал паузу.
- Денег хватило как раз на то, чтобы внести плату за обучение и протянуть год, пока не нашел работу.
- Вам ее предложил Рулада?
- Вы знаете Руладу? Это серьезный человек. На работу меня взял он. Вначале разорил, а потом трудоустроил.
- Когда вы говорите - разорил, вы имеете в виду свой банк?
- Именно это я имею в виду. Я был слишком самонадеян. Вас интересуют детали?
- Нет. Мене интересуют ваши теперешние отношения с Руладой.
Артур удивленно наморщил лоб.
- Отношений никаких нет. Что с меня взять? Я служащий и им останусь до конца дней. Большое богатство для меня - ноша неподъемная.
Он еще налил себе водки, но пить не стал, видно весь этот ритуал был задуман для того, чтоб руки чем-то занять. С полки под столешницей - они сидели за журнальным столом - он достал пресловутую зажигалку-пистолет и закурил.
- Покажите - не выдержал Никсов. - Надо же, как похоже! Не отличишь. Иностранная?
- Наши умельцы сработали. Копия с "Макарова". У меня тут с Левой разговор был, - продолжал он. - Насколько я понял, у моего будущего шефа возникли некоторые проблемы с Руладой. А проблемы породили сомнения.
- Откуда вы про них узнали - про эти сомнения?
- Да Лев сам мне сказал, - ответил Артур беспечно. - Он имел неосторожность пообещать Руладе деньги. А я знаю, что за человек - Иван Вениаминыч. Он просто так накатывать не будет. Он проблемку подготовит. Дождется, пока ты сделаешь ошибку. Но уж если ошибка сделана, Рулада своего не упустит. Здесь он в своих правах, а потому считает себя чистым… как в вашем египетском заклинании, и уж если "он не ловил рыб в водоеме Богов", то стало быть имеет право даже на убийство.
"Ишь, как он ловко обозвал меня краснобаем! - подумал Никсов. - Не надо было начинать разговор с египтян!"
- И что вы сказали Льву Леонидовичу? Вы ведь, насколько я знаю, ему совет дали?
- Дал. Посоветовал, чтоб Лев не хорохорился, а рассчитаться с Руладой сполна.
- Как отнесся Лев Леонидович к вашему совету?
- Плохо отнесся. Я тут же пожалел, что этот разговор вообще состоялся. Понимаете, мы говорим на одном и том же профессиональном языке, читаем одни и те же книги, если вообще читаем, ходим вместе в казино, но между нами… - он улыбнулся, - слово" пропасть" вас не устроит, вы не любите, чтобы я говорил красиво, но другого слова я не подберу.
- Он - хозяин, а вы - служащий? Здесь - пропасть?
- Именно. И я сам выбрал место служащего, как более для себя комфортное.
- А вы откровенны…
- Я хочу, чтобы вы меня поняли.
Артур встал, подошел к окну и стал пристально всматриваться в ночь, словно ожидал от звезды в небе, зажженных фонарей или случайного прохожего какого-то знака. Фраза - "Вы меня подозреваете?" - на этот раз не была произнесена, но она все время порхала в воздухе, как бесшумная сова с ворохом вопросительных слов в клюве: "что? где? когда?"
Разговор шел совсем не так, как выстроил его Никсов. Артур все время опережал его на один ход. Никсов только собирался задать свой коронный вопрос, а хозяин дома уже давал на него ответ. Или здесь родные стены помогают? Ладно, все это только разгон перед стартом. Следует переходить к главной части разговора.
Версия Никсова, и главный его козырь, была следующий: Пальцев и Шульгин (муж Инны) получили от Рулады задание - припугнуть Льва. Скорее всего стрелять должен был именно Шульгин, а Артур предназначался для страховки. Встреча подельников состоялась в церкви. Что-то они не поделили, подрались. Буйный характер Андрея известен. На этот раз ему не повезло. Артур сбросил труп Шульгина с крыши…Но теперь он сам должен был выстрелить в Левушку Шелихова - напугать, как и было договорено.
Дальше - баня. Хозяин раньше других ушел спать. Артур резонно предположил, что Лев отправился в собственную спальню. Он проникает туда с Лидией на руках. Но произошло непредвиденное. Вместо Левушки Артур видит в кровати престарелую тетку, на защиту которой бросается кот. Отсюда - оцарапанная щека.
Огорченный неудачей Артур утром уезжает в Москву. Но от Рулады так просто не отвяжешься. Артур вынужден вернуться в деревню. Вот собственно и все. Логично? Вполне…
Теперь надо задать четкий вопрос: "Почему вы не сказали мне, что муж Инны служил у вас в охране?" Нет, так, пожалуй, спрашивать не стоит. Пальцев ответит: "Потому что вы меня не спрашивали?", и будет прав. Похоже, что опять надо начинать издалека.
- Когда мы беседовали первый раз, вы знали, что около церкви в деревни нашли труп?
- Знал, конечно. Об этом тогда все в деревне говорили. Что вы на меня так смотрите? Жалко человека, упал с крыши. Но если по каждому убиенному в России горевать, то надо посыпать голову пеплом и идти в пустынь акриды жрать.
- Он не просто упал. Его предварительно убили.
Артур вскинул глаза на Никсова, но ничего не сказал.
- А какие у вас отношения с Инной?
- Инной? Вы говорите о Левиной секретарше? Хорошие. Она практически Левина жена. Ей бы только развод получить. Но это, я вам скажу, тяжелое занятие. Ее муженек впился в нее, как клещ. Впрочем, чужая душа потемки. Зачем-то же они держаться друг за друга.
- Откуда вы знаете Андрея?
- Какого Андрея?
- Шульгина.
- Ах, этого? Вы говорите про Инниного мужа? Вы правы, его зовут Андрей. Он у меня в банке в охране работал. Охранник он был неплохой, а человек - странный. По-моему, Инна огорчилась, когда мы вдруг встретились в казино. Представлять друг друга было не надо.
- А Лева был знаком с Инниным мужем?
- Не знаю. Во всяком случае, я их не знакомил. Я вообще не болтлив, с вами вот только разговорился. Но мне кажется, Инна ждала от меня подвоха. Я часто ловил на себе ее взгляд - настороженный, вопрошающий. Встретимся с ней глазами, она не отвернется, а тут же придумает какой-нибудь пустой вопрос.
- Например?
- Ну… не знаю. Где галстук покупал? Или попросит сигарету. Или скажет, что вечером обещали похолодание. Или безучастным, совершенно мертвым голосом поинтересуется, как я отношусь к Киркорову.
- А вы что?
- Отвечу. И сигарету дам. Она меня как будто дразнила. Ждала, когда я сам нападу на нее, и уже тогда она начнет защищаться.
- А в чем странность ее мужа?
- В чем странность? Идиот. Не клинический, конечно. И никак не герой Достоевского. Наверное, он раньше нормальным был, если его выбрала такая женщина, как Инна. А потом у него крыша поехала. Он очень хотел разбогатеть.
- Какая же здесь клиника? Обычное дело.
- Вот именно. Шульгин хотел любым способом заработать первоначальный капитал, и решил, что самое лучшее для него стать киллером. Он все время ходил в тир и даже брал частные уроки у какого-то известного спортсмена.
- И в этом я тоже не вижу странности.
- Странно то, что я об этом знаю. Вы не находите?. Киллерство - профессия тайная, как разведка. А этот болван у всех и каждого в банке спрашивал, как выйти на нужных людей. Он даже у "крыши", моей "крыши" - бандюков, спрашивал, где принимают к киллеры.
- А Рулада Шульгина знал?
- Рулада знал всех моих сотрудников.
"Это не он", - сказал себе Никсов. Версия рассыпалась на глазах. Можно, конечно, предположить, что Артур дьявольски умен, что он все просчитал и теперь ведет свою игру. Но не похоже. И главное, его никто не загонял в угол. И как Рулада мог заставить его стрелять, если он и так все у Артура отобрал?
Но жалко было сдавать позиции. И Никсов задал последний, ключевой вопрос.
- Вам знакомо имя убитого?
- Которого с крыши столкнули? Нет.
- А это между прочим ваш знакомец Шульгин.
Артур крякнул и со смаком выпил давно налитую рюмку водки. Видно и его проняло. И глядя, как тот морщиться, обсасывая дольку лимона, Никсов вдруг понял, что до этого не понимал. Опер Зыкин орал ему по телефону вовсе не про "объезд", а про обрез. Никсову даже показалось, что он опять слышит далекий голос: "Обрез, из которого стреляют". А это значит, что хотя бы половина его версии выглядит вполне правдоподобно.
Можно было подумать, что Артур подслушал его мысли.
- А с чего бы Шульгина понесло в Верхний Стан? Вам не приходило в голову, что Рулада мог дать ему задание? На серьезное дело он этого дурака не пошлет, а попугать Левушку - самое милое дело. Да еще как пикантно! Потом можно будет шантажировать Инну: "Твой мужик в твоего любовника стрелял! Уболтай Льва, уговори отдать долг, а то я всех выведу на чистую воду, и ты в два дня расчет получишь". Мне это кажется вполне вероятным.
- Мне тоже. Но кто второй?
- Вы думали - я? Но поверьте, я на эту роль никак не тяну. И потом, зачем мне это надо?
Вот именно. На кой тебе это надо? Левушка взял тебя на работу, и зарплату дал приличную. Зачем тебе его пугать? И Лидия поломанный коготок предъявила. Значит, в Марью Ивановну целился кто-то другой. Кто?
Никсов встал, подошел к окну. Что Артур там рассматривал так пристально, словно подсказку искал? Ничего особенного. Обычная улица: наискосок небольшая площадка перед бывшим универмагом, который, как водится сейчас, отзывается на какую-то собачью кликуху, обозначенную на входе латиницей. К универмагу прислонилось кирпичное, суровой архитектуры здание. Верхние этажи в нем безмолвствовали и хранили темноту, а нижний призывно горел разноцветными огнями. Оттуда же поступала музыка, которая весь вечер мешала сосредоточиться. Ресторация обильно и весело кормила своих клиентов.
Никсов приехал к Артуру сразу после работы, не заходя домой. По дороге он вспомнил, что не ужинал, но предчувствие близкой удачи, жаркий охотничий азарт намертво отшибли у него аппетит. А сейчас, поняв, что дичь была подсадная, а выстрел - холостой, он вдруг почувствовал лютый голод. И каково ему было смотреть на жрущих и пьющих за стеклами людей в веселой ресторации?
- Слушайте, у вас кроме лимона и оливок в доме что-нибудь есть?
Артур рассмеялся.
- Могу предложить пельмени под названием "Домашние", хотя каждая собака в городе знает, что их лепят на конвеере. Может, и водки выпьем? Поедете на городском транспорте. Могу пригласить вас остаться ночевать. Ведь если вы пищу из рук берете, значит - "я чист, я чист"?