18 Октября. Вечер. Скобцов
- Представляешь, - веселился Чернозерский, - я ему перезваниваю, а он мне и говорит: "Я сделал так, как ты и просил". - "Как?" - спрашиваю. "Я, - говорит, - их выгнал".
И вновь зашелся в приступе неудержимого смеха. За столом он был единственным смеющимся человеком. Андрей, правда, улыбался, но и только. Чувствовал он себя крайне неловко. Светлана сидела, отпивая вино маленькими глотками и исподволь, но с любопытством разглядывая Андрея.
- "Я, - говорит, - их выгнал", - повторил Чернозерский. - Андрюха, давай выпьем. Ты мне нравишься. Он их выгнал. - И снова засмеялся.
Виталий пил больше других и уже успел основательно нагрузиться. Андрей старался пропускать, но это удавалось не всегда.
- Давай. - Виталий поднял рюмку.
- Мне еще домой ехать, - напомнил Андрей, с ужасом понимая, что язык у него не просто заплетается, а едва не завязывается морским узлом.
- Ну и что? Такси возьми.
- Татьяна обещала подъехать к одиннадцати.
- Сюда зайдет?
- Нет. Договорились, что я выйду на Тверскую. На ту сторону. А то потом разворот искать.
- Жаль. Могли бы вместе посидеть, - сказал Чернозерский и взглянул на часы. - Тогда давай выпьем. У нас еще целых десять минут в запасе.
- Да и чувствую себя что-то не очень, - вяло сопротивлялся Андрей.
- Андрюха, - Чернозерский уставился на него мутным глазом, - чего ты боишься? Здесь все свои. Ты меня уважаешь?
- Уважаю, конечно.
- А раз уважаешь - пей! - неожиданно зло и очень трезво приказал Виталий.
Андрей покорно опрокинул в себя рюмку, закусил салатом и кусочком ветчины. Водка мягко обожгла пищевод. Хорошая была водка, легкая. Ударила в голову золотистым дурманом.
- А? - довольно спросил Чернозерский. - Как?
- Отлично, - ответил Андрей, переводя дыхание.
- Дерьма не держим. Еще по одной?
- А почему Татьяна не пришла? - спросила вдруг Светлана.
- Она… - Андрей хотел было сказать "заболела", но вовремя поймал себя за язык. - Она встречает родственницу. Из Кишинева. Первый раз в Москве, города не знает.
- Вот оно что. - Светлана улыбнулась. Правда, Андрей так и не разобрал, чего же в этой улыбке было больше: понимания или сарказма. - А то я подумала, может быть, ей просто не захотелось идти? Бывает, испытываешь к человеку неприязнь, а почему - сам не можешь сказать.
- Нет, что вы. - Андрей тоже улыбнулся. - Она очень переживала, что не смогла поехать.
- Я так и поняла.
Зазвонил лежащий на журнальном столике телефон.
- Момент. - Виталий поднялся, шумно отодвинув стул. Вторая трель прокатилась по комнате. - Кто бы это мог быть, такой настойчивый? - озадаченно пробормотал Чернозерский, протягивая руку за телефоном. - Да. Слушаю. А, это вы, Леонид Леопольдович. Секундочку, я выйду в кухню… - Прикрыл трубку рукой, прошептал: - Тесть. Андрей, сиди здесь, я сейчас вернусь. Выпьем и обсудим одно… дело. - Он сделал шаг от стола, покачнулся и был вынужден ухватиться за стул, чтобы не упасть. - Упс. Нет, это я не вам, Леонид Леопольдович. Ростовчане? Жаловались? Почему? Нет, насколько я в курсе, вопрос с кредитом решен положительно… - Заметно пошатываясь, он вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. До Андрея донеслось невнятное бормотание, становившееся все менее разборчивым. - Осталось только провести заседание кредитного комитета, но это же формальность, вы понимаете. Довести до сведения… Сами? Тогда вообще никаких проблем…
Светлана посмотрела на Андрея, улыбнулась иронично.
- Мой благоверный принял сегодня больше обычного. Не обращайте внимания. После седьмой рюмки Виталий становится несколько странным.
- Н-не знаю, - неуверенно ответил Андрей. Он плохо представлял себе, как реагировать на подобные заявления. - Возможно.
- Почему "возможно"? Вы же сами видите. - Улыбка Светланы из ироничной стала ободряющей. - Андрей, я могу задать вам личный вопрос?
Андрей неопределенно пожал плечами. Жест можно было трактовать двояко. И Светлана, разумеется, истолковала его так, как хотелось ей.
- Вы давно женаты?
- Три с половиной года.
- И все еще любите свою жену?
Вот оно, с тоской подумал Андрей. Началось. Он вовсе не горел желанием вступать в более близкие отношения с женой собственного босса.
- Пожалуй. Все еще, - пробормотал он.
- И за три года вам не наскучил секс с женой?
Светлана резко брала быка за рога. Голос ее стал вкрадчивым, подобным мурлыканью сытой кошки.
Больше всего ему хотелось сказать: "Не твое дело". Однако вместо этого он произнес совсем другое:
- Я не заметил ничего такого.
Андрей зарделся. Он старался отвечать, не провоцируя собеседницу на новые вопросы. Но, похоже, его ответы Светлану мало интересовали. Она заранее знала, что услышит. И еще… у Андрея возникло ощущение, что Светлана следует уже многократно отработанной схеме.
- Вы хотите сказать, что ни разу не хотели оказаться в постели с другой женщиной?
Андрей поднял взгляд и тут же снова опустил. Светлана смотрела ему в глаза, и Андрею показалось, что, вздумай он ответить на ее взгляд, это будет расценено как согласие, начало некой связи. Связи, ведущей никуда и ничем хорошим не могущей закончиться.
- Нет.
- Не верю. - Она улыбнулась.
- Я… - Андрей кашлянул от волнения. - Ничего не могу поделать. Верить или не верить - это ваше личное дело.
- Вы хотите сказать, что за три года ни разу не хотели другую женщину? - прежним вкрадчиво-кошачьим голосом спросила она.
- Я не думал об этом.
- Вот как?
Андрей вздрогнул, ибо в эту секунду почувствовал, как под столом ее рука легла на его бедро. Он беспокойно оглянулся на дверь. Виталий бухтел что-то в прихожей и время от времени смеялся, видать, над собственными пьяными остротами.
- Не бойся, - услышал Андрей жаркий шепот.
Ее рука поползла выше.
- Что вы делаете?..
Он с ужасом почувствовал, что у него эрекция. Причем такой силы, какой он не испытывал уже очень давно.
Андрей попытался отодвинуться, но Светлана сжала его ногу. Вырываться же активно, с опрокидыванием мебели и грохотом бьющейся посуды, он не мог. Слишком позорно это выглядело бы. К тому же шум привлек бы внимание Виталия, он вернулся бы в комнату и… кто знает, насколько правильно истолковал бы увиденное. Вернее всего, истолковал бы именно так, как следовало, но сделал бы вид, что… и так далее. В любом случае последствия оказались бы самыми банальными. Виталий выкинул бы его, Андрея, с работы завтра же утром.
- Оставьте меня в покое, - сдавленным шепотом попросил Андрей, чувствуя, как лицо становится пунцовым и пышет жаром, подобно плавильной печи.
Ее рука сдвинулась еще выше, к паху, и нащупала возбужденный орган.
- В самом деле? - спросила Светлана и едва слышно засмеялась. - А вот твой дружок, похоже, этого совсем не хочет.
Шаркающе-нетвердые шаги в коридоре, а затем пьяный голос Чернозерского:
- Андрюха, наливай.
Светлана, глядя на Андрея и не переставая улыбаться, выпрямилась. По ее виду легко можно было понять, что она совершенно не боится мужа. Просто подчиняется приличиям. Неохотно, надо заметить, подчиняется.
- Андрюха. - Чернозерский вошел в комнату, нетвердо добрел до стола и, тяжко отдуваясь, рухнул на стул. - Уф, - выдохнул он, затем поднял пустую рюмку и не без изумления заглянул в нее. - Я не понял. - Чернозерский изумленно уставился на Андрея. - А где водка-то?
- Водка? - растерянно переспросил Андрей. У него в голове царил кавардак. - А-а-а… Да.
Пожалуй, ему не помешало бы принять граммов этак тридцать. Андрей поспешно наполнил рюмки. Чокнулись, выпили.
- И что сказал Леонид Леопольдович? - спросил Андрей, с трудом продираясь сквозь дурную муть, плавающую в голове.
- А, - Чернозерский махнул рукой. - Ростовчане, твари, позвонили-таки, наябедничали. Ничего. Я все уладил. Пообещал, что мы выдадим им кредит и все такое. Словом, проблема снята. - Он погрозил Андрею пальцем: - Только ты, Андрюха, не подведи меня. Иначе, сам понимаешь, обоим будет худо. - Подумал и добавил: - Но тебе хуже. - И засмеялся. - Наливай. - Они выпили. - Слушай, Андрюха, я вот о чем собирался с тобой поговорить. - Чернозерский отставил рюмку, потянулся за сигаретами. - Тут, понимаешь, такой расклад. У моего шофера завтра какой-то юбилей, а мне утречком в аэропорт нужно. К десяти. Ты меня не подкинешь?
- Э-э-э…
- Нет, если тебе неудобно, я могу такси нанять. Просто, подумал, ты отвезешь. Не в службу, так с’кать, а в дружбу.
- Конечно. - Андрей покосился на Светлану, потому что она, как бы случайно, снова коснулась его колена. - Конечно, подкину. Нет вопросов. - Он поспешно отодвинул стул. - Мне пора, наверное. Если с утра в аэропорт, надо выспаться.
- Погоди, а посошок? - возмутился Виталий. - На дорожку?
- О нет, я пас. - Андрей попытался улыбнуться, но улыбка вышла никудышной, скомканной. - Татьяна заждалась, наверное. Да и я… похоже, под завязку уже нагрузился.
- Ну, по граммульке-то можно? - пробормотал Виталий, наполняя рюмки.
Андрей собирался возразить, но лишь махнул рукой:
- Ну, разве что по граммульке.
- Правильно. Я же тебя бутылку допивать не заставляю, правда? О-от.
Соврал, как выдохнул. Бутылку-то они и прикончили. Впрочем, Андрей понимал: спорить обойдется себе дороже.
- Ну что, Андрюха? Вздрогнем? - прищурился Чернозерский, поднимая рюмки и отдавая одну гостю.
- Вздрогнем. Твое здоровье.
- Э нет. Наше! Наше здоровье!
- Наше здоровье. - Они "вздрогнули". - Все. Мне пора, - решительно произнес Андрей, повторил: - Пора мне, - и пошел к двери.
Его качало, словно ступал он не по твердому полу, а по палубе океанского лайнера в девяти балльный шторм. Паркет то и дело норовил уйти из-под ног. Приходилось раскидывать руки, ловя равновесие. Светлана засмеялась. Ей, похоже, это все казалось забавным. А вот Андрею - нет. Он перебрал, причем перебрал солидно.
Андрей неловко натянул пальто, оглянулся. Виталий вышел в коридор. Светлана стояла в дверях комнаты.
- Ну, - пробормотал Андрей, - я пошел.
- Давай, - разрешил Виталий и протянул руку. Пожатие оказалось на удивление твердым. - Значит, насчет завтра договорились.
- Угу. - Андрей мотнул головой. - Договорились.
- Смотри, - Чернозерский назидательно потряс пальцем, - не проспи.
- Не просплю.
На площадке Андрей остановился и перевел дыхание. Худшие опасения Татьяны сбылись. Светлана явно на него запала. Причем, надо отдать ей должное, момент для этого выбрала самый подходящий. Какова дамочка? Андрей подумал, что дело, пожалуй, обстоит даже хуже, чем он полагал. Особенно если учесть, что Виталий собирается в командировку, а Светлана производит впечатление не только умной, но еще и очень настойчивой женщины. Надо заранее придумать отговорки на случай, если она попытается в отсутствие мужа продолжить "любовное похождение". Ему, Андрею, приключения на стороне вовсе ни к чему.
Он спустился на первый этаж, вышел из подъезда, вдохнул полной грудью, пытаясь изгнать пьяную дурь из головы. Ничего не вышло. Золотистый алкогольный туман рассеивался на пару секунд и тут же сгущался снова. Андрей решительно сунул руки в карманы и зашагал по улице. "Девятка" ждала в двух шагах от арки. Татьяна нервно курила. Завидев мужа, она раздавила окурок в пепельнице, сообщила холодно:
- Между прочим, половина двенадцатого.
- Я знаю. - Андрей тяжело плюхнулся на соседнее сиденье. - Но не мог же я прервать разговор на середине фразы. Как только выдался удачный момент, я сразу слинял. А чего к подъезду не подъехала?
- Если бы Виталий выглянул в окно, он бы подумал, что я за тобой слежу. - Татьяна повернула ключ в замке зажигания и нажала на газ. "Девятка" медленно покатилась по двору, разворачиваясь. - И как она тебе?
- Кто?
Андрей старательно разыгрывал безразличие.
- Только не надо ля-ля, дорогой. Ты прекрасно понял, о ком я.
- Ты про Светлану?
- Именно.
Андрей хмыкнул:
- Так себе. Ничего особенного. Совершенно не в моем вкусе.
Андрей слукавил. Светлана была чертовски хороша собой и совершенно в его вкусе. Такие-то женщины ему и нравились.
- Если мужчина говорит: "Ничего особенного", значит, женщина ему понравилась.
Тон у Татьяны был бесстрастным, совершенно ничего не выражающим, но холода в голосе хватило бы на то, чтобы заморозить весь Африканский континент.
Она зло дернула рычаг передач, нажала на газ. "Девятка" резко приняла влево и влилась в поток машин, ползущий по Тверской. Андрей отвернулся к окну. Тягостная атмосфера окутала салон. Невысказанные фразы витали в воздухе. Несколько минут ехали в полном молчании. Татьяна заговорила первой:
- Как прошел вечер?
- Выпили…
- Это я заметила.
- Поболтали за жизнь. Звонил Вихрев. Ростовчане доложили ему о сегодняшнем инциденте.
- И что? - мгновенно подобралась Татьяна.
- Ничего. Виталий его успокоил. Заверил, что кредит будет выдан. А еще он попросил меня отвезти его в аэропорт. Завтра, к десяти утра. Так что разбуди меня пораньше.
- А водитель его где?
- У водителя торжество, - мрачно ответил Андрей.
- Ах, у него торжество, - не без язвительности заметила Татьяна. - А ты, значит, вместо лакея-ординарца. Так?
- Слушай, - раздраженно повернулся к жене Андрей, - у тебя что, зубы болят? Кончай, а? Ну, выпили чуть-чуть лишнего, обязательно настроение портить теперь? Чего ты кидаешься? Попросил человек отвезти в аэропорт. Что здесь такого-то, я не пойму?
- Объяснить? - резко ответила Татьяна. - Ради бога. "Человек" - это друг, приятель, просто знакомый. А "начальник" - это совсем другое. Сегодня в аэропорт, завтра обои поклеить, послезавтра за пивком сбегать. Ты сам надеваешь на себя хомут.
- Все, - заявил Андрей решительно. - Закончили. Он попросил, я согласился. Теперь поздно обсуждать.
- Смотри. - Татьяна обиженно поджала губы.
"Девятка" миновала центр и теперь летела к окраине. Промелькнули огни сталинских глыбищ "Аэропорта", "Сокола", началась темная полоса парка. Стрелки на часах перевалили за полночь, машин на шоссе практически не было. Вдруг пошел дождь. Не сильный, но лобовое стекло враз стало мокрым. Татьяна включила "дворники". Щетка заработала одна. Та, что со стороны пассажира. Пришлось время от времени останавливаться у обочины и протирать стекло тряпкой.
- Надо с утра отогнать "Нюську" в сервис, - пробормотала, словно бы про себя, Татьяна. "Нюськой" она ласково именовала "девятку". - Позвони утром Чернозерскому, скажи, что машина не на ходу.
- Разберемся, - буркнул промокший Андрей.
У Покровки они свернули налево и через пару минут подъехали к дому. Выбираясь из салона, Андрей совершенно автоматически посмотрел на темные окна подъезда. Только в квартире Анны Михайловны горел ночник. Темный старческий силуэт невесомо колыхался между стеклом и ситцевой занавеской.
- Надо отсюда переезжать, - задумчиво сказала Татьяна, запирая машину и включая сигнализацию. - Она меня с ума сведет.
- Анна Михайловна?
Татьяна кивнула.
- Никакой личной жизни. Как это она не догадалась дырок в стенах насверлить, чтобы шпионить было сподручнее.
- Что ты накинулась на человека. - Они вошли в подъезд. - Безобидная бабулька. Со странностями, конечно, но у нас таких странных - полстраны.
- У этой "безобидной бабульки" хватка как у бульдога. Вцепится - не оторвешь. И на каждого из жильцов досье толщиной в три пальца. Где-нибудь под кроватью запрятаны, помяни мое слово. Кто во сколько куда ушел, кто во сколько к кому пришел, сколько отсутствовал, сколько пробыл в гостях. С точностью до секунд.
- Ну, мания у нее. Болеет человек. Не обращай внимания.
- Терпеть не могу, когда за мной шпионят, - вздохнула Татьяна. - Ненавижу просто. Иногда такая злость берет, кажется, взяла бы и убила, как Раскольников старуху-процентщицу.
- Ты, Тань, за речью следи. Не приведи господи, божий одуванчик услышит. Враз стукнет куда надо. Мол, в квартире за номером таким-то проживают потенциальные убийцы.
Сказал и осекся. Перед глазами встала картина: таз, до краев заполненный красноватой водой, в которой плавают его, Андрея, брюки. А ведь он еще собирался вынести на помойку перепачканные кровью вещи.
Они шагнули в темноту прихожей. Щелкнул выключатель, и широкий, длинный коридор залил приглушенный свет.
- Слава богу, - с облегчением протянула Татьяна, сбрасывая пальто. - Устала. Вообще я дом люблю больше, чем…
Окончание фразы поглотила невнятность - Татьяна скрылась в спальне. Андрей суетливо огляделся. Пальто и пиджак лежали в ящике для белья, брюки он собственноручно, - точнее, собственноножно - запинал под ванну. Оставалось незаметно сложить вещи в пакет и выскользнуть из квартиры.
В случае чего, подумал Андрей, скажу, выносил мусор. Он на цыпочках прокрался в кухню, открыл шкафчик, в котором хранились хозяйственные принадлежности, и достал пару пакетов для мусора. Следом заглянул под раковину, вытащил мусорное ведро и поменял пакет. Во второй Андрей собирался сложить окровавленные вещи.
Единственный вопрос, на который он не мог дать четкого ответа: "Зачем выбрасывать вещи?" Кровь на пальто и брюках еще не означает, что он кого-то… Вот и выплыло слово, которого Андрей так боялся. "Убил". "Ты действительно в это веришь? - спросил он себя и сам же себе ответил: - Не знаю. Слишком много возникает странных вопросов. Откуда на моей одежде кровь? И о чем говорил старик в черном? "Это вы убили их всех"! Кого "их"? И сколько этих таинственных "их"? С другой стороны, стоит ли верить трепу какого-то сумасшедшего старика?"
Последняя мысль облегчения не принесла. Андрей мог сколько угодно делать вид, что ему все равно, но факт оставался фактом: старику удалось его напугать. Поселить в голове двух белых червей: тревогу и страх. И они усердно точили его, Андрея, мысли, прогрызая насквозь. Как бы там ни было, не стоит оставлять окровавленные вещи в квартире.
Он прокрался в ванную, осторожно включил свет и бесшумно закрыл дверь на щеколду.
Поставив мешок с мусором на пол, Андрей потянулся к сетчатому пластиковому ящику для белья, ухватился за крышку, потянул осторожно. Та едва слышно щелкнула и поддалась. Андрей перевел дух. По его лицу густо тек пот. Надо же, а он-то думал, что почти не волнуется.