Мы быстро оглядываем все вокруг и видим, что ни хрена здесь нет. То есть ни хрена из того, что мы могли бы взять. Повторный осмотр разочаровывает нас еще сильнее.
Случается же такое! Мы проникли в обставленный кучей мебели дом и обнаруживаем, что ограбить его не в состоянии, потому что красть в нем нечего; ни видака, ни телека (нет телека?), ни стереосистемы, здесь нет ничего. Абсолютно ничего. На втором этаже в спальнях мы видим кровати, книги, одежду и прочую дребедень - и ничего подходящего для нас. Ни драгоценностей, ни денег, ни антикварных часов. Ни фига!
Подобные ситуации обычно изрядно взвинчивают нервы Олли.
- Идиоты, мать их! - говорит он. - Ни черта у них нет, ни черта!
Я еще раз осматриваю ящики комода, копаясь в хранящихся там шмотках расческой с частыми зубьями, чтобы удостовериться, что не пропустил каких-нибудь ценных носков, а Олли немного выпускает пар и начинает переворачивать постель на кровати в поисках несуществующей шкатулки, набитой наличными.
- Скоты! - говорит он, так ничего и не обнаружив. - Проклятые скоты. Куда они засунули свой видак? Почему у них ничего нет? Что с ними, а? Мы потратили на эту хату столько времени, будто нам заняться больше нечем! Твари!
Что касается меня, я испытываю к этим людям почти сострадание. Так и подмывает сходить к машине, достать видак, который мы приобрели в Эшли-Гарденс, принести его сюда и оставить вместе с какой-нибудь запиской. Олли же рвет и мечет.
- Пошли отсюда, - говорю я.
Мы торопливо спускаемся на первый этаж и идем в гостиную.
Мне в лицо неожиданно устремляется свет фонаря, и чей-то голос - не мой и не Олли - произносит "черт!".
Мы оба резко разворачиваемся и устремляемся назад к двери, но под воздействием какой-то сверхсилы я вдруг останавливаюсь. У меня возникает ощущение, будто я смотрю на нас двоих в зеркало, потому что тот тип, который только что светил мне в лицо, быстро идет в противоположную сторону, к окну, причем идет не один, а с кем-то еще. Хозяева дома не повели бы себя подобным образом.
- Эй, - кричу я. - Эй, постойте. Кто вы такие?
Парень, забирающийся в это мгновение на подоконник, на секунду замирает. Потом поворачивает голову и смотрит на меня.
- Что вы здесь делаете? - спрашиваю я.
Парень настолько растерян, что не торопится выбраться наружу.
- А вы что здесь делаете?
- Ничего, - говорю я, сознавая, что несу бред.
То, что мы очутились в этом доме не случайно, совершенно очевидно. Но я отвечаю именно так из осторожности.
- Я увидел, что окно открыто, - произносит парень. - Залез проверить, все ли в порядке.
- Врешь ведь, мерзавец, - отрезаю я. - Ты забрался в этот дом, чтобы ограбить его.
В этот момент в оконном проеме за спиной парня появляется голова его приятеля.
- Какого черта ты тут застрял, Джерри? - спрашивает он.
До Джерри вдруг доходит, что к чему.
- Я? Забрался в этот дом, чтобы его ограбить? Мне это нравится, - говорит он, отвечая на мои слова. - А ты, скажи на милость, что здесь делаешь? Страдаешь лунатизмом?
Олли возвращается за мной.
- Бекс, в чем дело, черт возьми?
- Полагаю, мы можем расслабиться, - говорю я, обращаясь ко всем. - Похоже, и вы двое, и мы - не враги друг другу, а товарищи. - Напряжение длится еще пару мгновений, потом все с облегчением вздыхают. Я приближаюсь к Джерри и протягиваю ему и его другу (Питу, как выяснилось позднее) сигареты. - Курите?
Джерри берет одну сигаретку, Пит отказывается, и мы с Джерри закуриваем.
- Нашли что-нибудь приличное? - интересуется Джерри.
- Шутишь? Здесь нет ничего стоящего. Только мебель, одежда и прочий хлам.
- А из мебели ничего не выбрали? - спрашивает он.
- Что? Из мебели?
Олли подходит к нам ближе.
- Что, черт возьми, вам здесь надо?
Его голос звучит весьма агрессивно.
- По-моему, мы уже выяснили, что и нам, и вам здесь надо, - отвечает Джерри.
Олли слегка охлаждается, но я чувствую, что ему все еще не совсем понятно, что происходит и почему я вступил в разговор с этими парням.
- Хотите схлопотать по морде? - выдает он первое, что приходит ему на ум.
- Нет, - спокойно и твердо говорит Джерри, словно у него спросили, желает ли он чашечку кофе.
Олли в полной растерянности. В ответ на вопросы, подобные тому, который он только что задал Джерри, он привык слышать что-нибудь типа: "Да пошел ты!" или "И от кого же, интересно, я схлопочу? Не от тебя ли, мразь?" А Джерри отреагировал на его дерзость с завидной невозмутимостью, вот Олли и оторопел.
Я даю ему сигарету, опасаясь, как бы прямо здесь не завязалась драка.
- Мебель, говоришь?
Я поворачиваюсь к Джерри.
- Да, мебель. Она тоже стоит денег, хотите - верьте, хотите - нет, - отвечает он, стряхивая пепел за окно.
- И кому охота с ней возиться?
- Например, нам. Вы не возражаете?
Я вопросительно смотрю на Олли, обсыпающего пеплом скатерть на столе.
- Что? - спрашивает он.
- Ты еще надеешься что-нибудь найти в этом доме? И как смотришь на то, что ребята здесь поработают?
- Пусть угощаются, мне не жалко. - Олли пожимает плечами. - Желаю удачи, но уверен, оставаться здесь не имеет ни малейшего смысла.
Пит опять забирается в гостиную, и они с Джерри приступают к делу.
Перед уходом я беру у Джерри номер телефона и обещаю в ближайшее время звякнуть ему.
Свое обещание я выполняю через два дня, мы встречаемся в городе, пьем пиво, рассказываем друг другу истории из личного опыта, обмениваемся полезными рекомендациями. Мы и до сих пор поддерживаем с ним отношения, хотя Олли продолжает относиться к нему с некоторой неприязнью. Но он всегда такой, этот Олли, никто никогда ему не нравится.
Кстати, в тот вечер я спросил у Джерри, нашли ли они что-нибудь приличное в том доме после нашего ухода. Знаете, что он ответил?
Ни хрена не нашли. Для грабителей там не было абсолютно ничего подходящего.
12
Блестящие планы: номер три
Обычно я интересуюсь только блестящими планами воров-взломщиков, данная тема мне наиболее близка. Но в виде исключения расскажу вам и об этом случае - о невероятном ограблении банка. Я тоже прочитал о нем в газетной статье, так что не знаю многих деталей и передам вам лишь суть.
Происходит событие во Франции. Грабители врываются в один из банков в центре Парижа, размахивая пулеметами и поднимая страшный шум. Скажете, глупо и не оригинально? Запаситесь терпением. Эти ребята стреляют в камеры видеонаблюдения, опустошают кассы, приводя тем самым посетителей в состояние шока, затем выволакивают управляющего, опускают его на колени и приказывают отвести их к сейфу. Управляющий что-то бормочет о детях и жене, кричит, но в конечном счете берет себя в руки и ведет непрошеных гостей куда требуется.
В этот момент один из молодых работников банка, вынужденный довольствоваться пятью франками в день, понимает, что не желает торчать на рабочем месте целый вечер да еще и в компании психов с пулеметами, и умудряется нажать аварийную кнопку сигнализации.
Буквально через несколько минут банк окружает местная полиция, грабителям кричат в громкоговорители выходить наружу с поднятыми руками.
Те даже не думают подчиняться, посылают копов подальше, заявляя, что у них есть заложники и при необходимости они не колеблясь этих заложников пришьют. Канитель длится довольно долго: полицейские пытаются уговорить грабителей сдаться, а те требуют подать им вертолеты и быстроходные катера и что-то еще, и дело не сдвигается с мертвой точки. Грабители не хотят выходить из банка, а полиция - входить в него, так как уверена, что парни рано или поздно все же сдадутся.
Проходит пара часов, и грабители заявляют, что хотят побеседовать с адвокатом. И не с каким-нибудь старым пнем, протирающим в суде штаны, а с лучшим во Франции специалистом, мосье Румпелем ле Белем или… Короче, не помню, как его зовут. Полиция вызывает этого мосье, сажает его в центр управления, и он болтает с грабителями о том, каковы их шансы на спасение, что им светит, могут ли они прийти к приемлемому для всех решению и о прочих подобных вещах.
Грабители в знак признательности освобождают половину заложников, и копы немного расслабляются, надеясь, что очень скоро ситуация благополучно разрешится.
Проходит еще некоторое время, грабители звонят в центр управления и говорят гораздо более дружелюбными голосами, что хотели бы еще о чем-то посоветоваться между собой. Полиция дает "добро". Грабители обращаются к копам с еще одной просьбой: прислать ужин для них самих и оставшихся заложников, потому что давным-давно не ели и зверски проголодались. Полиция идет и на это: приказывает доставить в банк пару дюжин тарелок с какой-то хавкой. Проходит еще полчаса. Копы звонят грабителям и спрашивают, готовы ли те выходить, но ответа не получают, переглядываются и, придя к выводу, что внутри банка произошло нечто крайне серьезное, решают в него войти.
Перед началом операции они звонят грабителям еще раз, но вновь слышат в ответ лишь тишину и в полной боеготовности - вооружившись слезоточивым газом и всем остальным - влетают в банк.
Но грабителей там не обнаруживают.
Находят лишь связанных заложников в пустом сейфе, две дюжины тарелок с нетронутой едой и огромную дыру в полу.
Дыра ведет в туннель, а туннель - в небольшую сданную внаем квартиру, расположенную по другую сторону от дороги.
Вы скажете, никакие грабители не сумели бы всего за несколько часов вырыть подземный ход, да еще и под проезжей частью. А они ничего подобного в тот день и не делали. Туннель был подготовлен ими заранее. На то, чтобы выкопать его, у них ушло несколько недель. Требуя у копов предоставить им вертолеты и юриста, они выигрывали время на проделывание дыры в полу, раскапывание фута земли, остававшегося до начала туннеля, и на возможность смыться со всем содержимым сейфа.
Отличный план!
13
Инсулин
Мужчины и женщины абсолютно по-разному размораживают холодильник. Женщины достают из него все продукты, открывают дверцу, вытаскивают вилку из розетки и ждут, пока все остальное не произойдет само собой. Мужчины подходят к этому делу иначе: отключают холодильник от сети, берут фен, отвертку и молоток, отколачивают куски льда, бросают их в раковину и поливают кипятком из чайника. Несколько недель назад я сам всем этим занимался. Я всегда размораживал холодильник именно так и считаю данный способ наиболее правильным и удобным. Чисто мужским способом.
Тратить время на домашние дела я никогда не любил. Хлопотать по кухне в фартуке, отглаживать брюки или что угодно другое - все это не для меня.
В тот день я занялся холодильником просто потому, что все его стенки уже покрылись льдом, но возиться с ним мне жутко не хотелось. Ведь было воскресенье, и по телеку показывали кучу всего интересного, а я накупил себе чипсов и мечтал поскорее засесть с ними перед ящиком.
Приступаю я, в общем, к размораживанию холодильника - действую по давно отработанной схеме - и слышу вдруг… Пшшшшшшшшшшш… Прямо мне в лицо. Стенка чертова холодильника разрывается, и изнутри выходит газ. Я проклинаю все на свете, понимая, что ничего уже не поправишь, что холодильничек мой приказал долго жить, что место ему теперь только на свалке.
Я знаю это все наверняка, потому что подобные неприятности уже дважды происходили со мной. Я в бешенстве, главным образом потому, что сам во всем виноват. Я хватаю фен, который использовал для размораживания, и в приступе ярости швыряю его об пол.
Куриная ножка, две банки легкого пива и "Антиквариат" по телеку более или менее приводят меня в чувства. Я звоню Олли и рассказываю, что натворил.
Этот гад - вы только представьте себе - заходится от смеха.
Это случилось в ту ночь, когда мы отправились грабить дом на Хершэм-Парк-роуд, дом экс-подружки одного нашего приятеля. Обчищать чьих-нибудь "бывших" нам доводится весьма часто.
Люди расстаются и желают вычеркнуть того, с кем крутили роман, из своей жизни. У кого-то разрыв происходит по причине измены, у других из-за чрезмерного потребления кем-нибудь из двоих пива, у третьих из-за чего-то еще. Но результат во всех случаях бывает примерно одинаковым - оба расстающихся переполнены злобой и мечтают, чтобы с бывшей половиной приключилось что-нибудь ужасное. Мало кому удается разойтись красиво, большинство людей при расставании раздирает жажда мести.
Кстати, к нам обращаются далеко не только парни, половину заказов такого рода мы получаем и от женщин. Одна телка в весьма преклонном возрасте даже попросила меня как-то прикончить ее старикана, а через три месяца опять с ним сошлась и даже родила ему ребенка. Полные придурки!
В общем, поехали мы с Олли в дом той пташки - вернее, в дом ее мамаши и папаши, хотя для нас не было разницы, кто именно в нем живет. Кстати, я не знаю, почему этот парень с ней расстался. Скорее всего она бросила его, подыскав себе более смазливого дружка, так часто бывает.
Так или иначе, наш приятель мечтает отомстить по полной программе, поэтому рассказывает, в какое время их всех нет дома, и предоставляет нам подробный список имеющихся у этого семейства ценностей. Мы в свою очередь платим ему тридцать или сорок фунтов, обещаем "наказать" его крошку и прихватить для него какие-то мелкие вещицы на память - таковы условия нашей с ним сделки. Что касается сувениров, мы никогда не соглашаемся брать в домах чьих-нибудь бывших личные вещи, например, фотографии. В противном случае на выстраивание цепи событий и раскрытие подобных дел требовалось бы всего несколько полицейских человеко-часов.
Итак, мы останавливаемся позади этого дома, забираемся в него, и Олли тут же находит "Пентакс" подружки Джастина (так зовут нашего приятеля). Вероятно, фотографировать - ее страсть. Очаровательно! Хотя кто я такой, чтобы осуждать эту крошку.
Олли входит в кухню, осмотром которой занимаюсь я.
- Улыбочку! - говорит он, и я зажмуриваюсь от вспышки.
- Не фотографируй меня, придурок! - ору я, с опозданием закрывая лицо рукой.
- Почему? Иметь такие фотки даже интересно, - говорит Олли.
- Интересно! А что, если мы забудем здесь этот чертов фотоаппарат? И его найдут копы? Тогда им и отпечатков не придется снимать, чтобы вычислить, кто ограбил эту хатку, они найдут нас по фотографиям. Дай-ка мне эту штуковину.
Я забираю у него фотоаппарат.
- Что ты делаешь?
- Хочу засветить пленку, - отвечаю я.
- Но здесь почти темно.
- У меня есть фонарь.
- Эй, подожди, - говорит Олли. - Сначала сфотографируй и ты меня.
Я смотрю на него в недоумении, пытаясь понять, шутит он или нет. Похоже, что нет. Я настолько растерян, что даже не вступаю с ним в спор, а подношу фотоаппарат к лицу и нажимаю на кнопку.
- Вспышка не сработала, - произносит Олли.
- Это имеет какое-то значение?
- Послушай, Бекс, я сфотографировал тебя как положено. И ты меня сфотографируй.
Я выполняю его просьбу и в свете вспышки вижу рожу сонного придурка, расплывшуюся в улыбке. Он напоминает мне в этот момент школьника, которого предки наконец-то привезли в зоопарк.
Фотоаппарат издает щелкающий звук и начинает жужжать.
- Что это? - спрашивает мой супермозговитый напарник.
- Пленка закончилась, перематывается.
Когда жужжание прекращается, я достаю пленку.
- Только не оставляй ее здесь, - говорит Олли, как будто я и сам не знаю, что должен забрать пленку с собой.
- Конечно, конечно, - отвечаю я. - Спасибо за совет. Я непременно возьму эту хрень с собой. А теперь, Кейт Мосс, давай-ка займемся делом.
Мы переносим аппаратуру в фургон, и я прошу Олли оставить в нем немного места и вернуться со мной на кухню, чтобы забрать там кое-что еще.
Мы запираем все, что награбили, в одном надежном месте и едем ко мне. Еще десять минут машинной тряски и моторного гудения, и Олли и я вносим в мою кухню и ставим на пустующее место холодильник.
- Неплохой, согласен?
Я вставляю вилку холодильника в розетку.
- Согласен. Лучше, чем твой старый, - отвечает Олли. - У тебя найдется что-нибудь перекусить?
- Не знаю, - говорю я. - Сейчас посмотрю.
Молоко, апельсиновый сок и другие напитки я выкинул из холодильника в доме предков той девчонки, а все остальное оставил.
- Бифштексы, курица, креветки… Хочешь бутербродов с креветками? У меня есть сливочное масло.
- Не откажусь. С вином в самый раз!
Олли достает с моей встроенной в стену полки для спиртных напитков бутылку вина.
- Открой его, а я пока займусь бутербродами. Штопор в складном швейцарском ноже на столе в гостиной.
- Что такое инсулин? - спрашивает Олли.
- Что? Где?
- Вот посмотри. Здесь полдюжины ампул.
Олли наклоняется и указывает на нижнюю полку раскрытого холодильника с шестью запаянными пузырьками инсулина и аптечкой.
- По-моему, какое-то лекарство, верно? Надо вводить эту дрянь в вену, - говорю я.
Олли берет одну из ампул и вертит в руке.
- Нам этот инсулин может для чего-нибудь пригодиться?
- Сомневаюсь, - отвечаю я.
- А не загнать ли нам его Родни?
- Родни? Зачем ему инсулин? Родни имеет дело в основном с травой, медикаменты его вряд ли интересуют. Эта дребедень никому не нужна, выброси ее, - говорю я. - Майонеза там случайно нет?
Инсулин принадлежал мамаше той девчонки, у нее были какие-то проблемы с уровнем сахара в крови или что-то в этом роде. Одну капсулу она носила с собой в сумке, а то, что лежало в холодильнике, было строго рассчитано для нее врачами на целый месяц. Короче, после возвращения в тот вечер домой она сразу попала в больницу и провела там полночи. А Джастин так распереживался, что вернул нам тридцать фунтов.
Пленку Олли отнес фотографу, и через час уже забрал снимки. Вышло довольно неплохо.
14
Приятная беседа
Не знаю, с какими целями эти твари постоянно забирают мои туфли. Пол здесь просто ледяной, а у меня в носках дырки. Надо не забыть в каком-нибудь из домов выбрать себе пар несколько подходящего размера. Хотя, может, и не стоит этого делать. В прошлый раз, когда я напялил на себя чужие носки, у меня на ногах повскакивали бородавки. Копы дали мне одно-единственное драное и грязное одеяльце. Если я подтягиваю его к подбородку, то ноги от ступней до коленей остаются неприкрытыми.
Твари!
Я подхожу к звонку и нажимаю кнопку. Жду некоторое время и жму второй, третий, четвертый, пятый раз, до тех пор пока у окошечка в двери моей камеры не появляется сержант Атуэлл.
- Чего тебе?
- Верните мне туфли, здесь чертовски холодный пол, - говорю я.
- Тебе известны правила.
- Да хрен с ними, с этими правилами. Ну же, я хочу надеть туфли - замерз как собака. Ладно, давай договоримся, за эту услугу позднее я с тобой расплачусь. За мной бутылка.