- Нормальная война, - пожал плечами Пепел. - Был бы выбор, я бы никого не трогал, ходил бы, всем конфеты раздавал. Но некогда мне с тобой лясы точить. Ты сам про трупы совершенно справедливо подметил, тебя ждет тоже самое плюс предсмертные муки, если быстро не ответишь, где мой приятель.
- Так ты из-за него сюда припожаловал, геноссе Пепел?
В дальнем углу комнаты защелкали неведомые тумблеры и реле внутри аппаратуры, что-то тревожно запиликало, с мягким дивидишным жужжанием приподнялась некая крышка, зажглись какие-то новые лампочки. Японская техника жила своей, обособленной от операторов жизнью.
- Как говорят мои немецкие друзья, аллес вундершён, их бин поражен, удивлен, - процедил Андреас, промокая платком окровавленный лоб и болезненно морщась. - Зря ты время тратил. Дейн фройнд Витась далеко отсюда.
- Где именно?
- На окраине этого азиатского городишки. Местечко называется Кодзуоки, дом на отшибе, сразу за ним начинаются чайные плантации. Знаешь, что префектура Шизуока дает чуть ли не половину японского чая? Отсюда на машине даже без пробок добираться час. Если ты рванешь туда сию минуту, то железно проиграешь Лопесу пари. Если рванешь туда потом, то будь готов к встрече в пять стволов.
- Ты, никак, за меня беспокоишься? - Пепел внимательно вгляделся в лицо собеседника.
- Хочешь верь, хочешь не верь, я уже и сам не знаю, чего хочу, - Андреас закрыл глаза. - Мои немцы кончились, как и мои обязательства по отношению к ним. Эти же уроды, хм… Они действительно уроды. Немцами хотя бы двигала идея… Потом, эти уроды, которых поднимает Лопес, никогда не поперлись бы себе во вред освобождать товарища, чего уж говорить про какого-то случайного попутчика. Потом, я вроде русский, а не латинос, не негр и не азиат…
- Вспомнил наконец? - пришла пора усмехнуться Пеплу.
- Брось. Ты намекаешь, что я стараюсь за деньги? Плевал я на них.
- Так за что же ты стараешься?
- Тебя достать… хотел. По личным мотивам.
- И куда мотивы вдруг делись?
- Да не вдруг… - Андреас отбросил пропитавшийся кровью платок, вытащил из-под факсоподобного ящика бланк с иероглифами, приложил его к ссадине на лбу. - И какая тебе разница!?
- Ну, допустим, - задумчиво протянул Пепел, - допустим… Не грохнут Витася, пока я управляюсь на стадионе, как полагаешь?
- Без приказа Лопеса Клементес его точно не грохнет, - без раздумий ответил Андреас, а немного подумав, добавил: - А с Лопесом он вряд ли будет выходить на связь, пока ты не покинешь Японию. Кстати, и я наш разговор этой обезьяне пересказывать не буду.
- Почему я должен тебе верить?
- Ну не верь! И вообще, спрашивай обо всем у моих желтых дружков, они уже, небось, приходят в себя. Только сомневаюсь, что тебе удастся разговорить людей из якудзы. Да! - Андреас отлепился от стены, полез в задний карман брюк. - Только не стреляй, убедительно тебя прошу, там нет запасного пистолета… Вот, держи! Кажется, тебе это должно пригодиться.
И человек с немецким паспортом протянул Сергею пачку билетов на сегодняшний матч.
- Мне теперь из игры не выйти, не выпустят, - Андреас устало привалился к стене. - Либо с Лопесом, либо с тобой. Так что, не обессудь, если мы снова встретимся дулом к дулу. Или можешь пристрелить меня прямо сейчас.
- Сложно с тобой, я погляжу. Вот она в полный рост загадочная славянская душа, которой так умиляются на Западе, - Пепел отправил билеты в свой задний карман. - "Спасибо" говорить не буду. В знак благодарности я тебя сейчас не пристрелю. Ну, бывай, землячок!
Навстречу Пеплу попался якудза номер один. Попался в коридоре, по которому брел, пошатываясь, опираясь о стену рукой. Пришлось Сергею еще раз употребить кулак для возвращения бедолаги в нокаут. Как бы у этого якудзы не развилась после сегодняшнего дня болезнь Паркинсона. Чтобы наверняка никакая болезнь не развилась, можно было бы пристрелить бедолагу, но русские, как известно, зря не убивают.
Пистолет Сергей выкинул в урну, приделанную к стене возле самой двери. На стадион все равно с оружием не пускают. Между прочим, потребители уличной рекламы заметили разве застывание картинки продолжительностью секунд в десять, после чего все наладилось. Управление экранами автоматически взяла на себя запасная аппаратура.
* * *
- Какой Тайвань! - не по чину разгорячился букмекер Дима. - Натурально японская техника! Мы балды не держим. Вот, пожалуйста, бирка "маде ин джапан". Осечек не будет.
- Смотри, кролик, отвечаешь, - пригрозил Перец, в третий раз пересаживаясь. Теперь не отсвечивало, но угол обзора получался чересчур острым.
Сколько уж слышал брокер Дима это "отвечаешь" и каждый раз нешуточно пугался.
- Я-то что, не я же покупал, - заблеял он. - Мое дело включить-выключить.
- Так и включай! - отвел от лица газету Ильдар. В последнее время он подсел на газеты из мест, по которым прошелся Пепел. Статьи татарину переводили (даже с суахили и эсперанто) головастые профессора. Ильдар любил толковать вычитанные происшествия с точки зрения присутствия поблизости Пепла. Дескать, поезд сошел с рельс в Алжире - дело рук Пепла; в Чекаго подстрелили копа - Пепел постарался; в Японии сегодня утром прошло землетрясение силой в четыре балла - проделки мистера Пепла…
- Рано же еще, - робко возразил Дима. - До начала двадцать минут.
- Главное, чтоб была доказуха, - веско произнес невысокий крепкий паренек из образованных по кличке "Адвокат-3". - Если эта дорогущая фигня, - он показал на нагромождение приборов, среди которых можно было разве что распознать телевизор, компьютер и колонки, - сработает, как нам тут напели, и мы получим фотку Пепла в хорошем качестве, ни один Лопес не отвертится. Никто не обговаривал, что Пепел должен попасться крупным планом. Условие - попасть в прямой эфир. Хоть при съемках с дирижабля, когда объективом хапают весь стадион. Наша задача раскопать в толпе Серегу и увеличить до узнаваемости.
- Лишь бы Пепел пальбу на поле не устроил, - серьезно сказал Ильдар. - Нашим засчитают поражение…
* * *
На первом кордоне всего лишь проверяли билеты. Не суровые старушки с повязками на рукавах, а молодые вежливые волонтеры. Причем, они даже не смотрели на билет, а сразу опускали его в щель прибора, смахивающего на портативный принтер. Билет исчезал из виду секунды на две и, проверившись по всем степеням защиты, бодрячком выскакивал обратно. Когда умная машина отлавливала фальшивку, зажигались лампочки, и радостно гудел зуммер.
"Смешно получится, - подумал Пепел, - если Андреас подсунул паленые билеты. Вот уж подивятся волонтеры, когда бельгиец выудит из кармана пачку и начнет пробовать картонки одну за другой".
Но обошлось без эксцессов.
Второй радиус оцепления специализировался на выявлении взрывчатки и оружия. Пепла заставили поволноваться японцы в штатском, прохаживающиеся между металлическими барьерами первого и второго кордонов. Очень уж они пристально рассматривали граждан европейской наружности. Однако Пеплу, по-свойски держащемуся в бельгийской тусовке, стражи уделяли не больше внимания, чем остальным рогатым, буйным, трещащим, дудящим фанатам. Не зря все-таки Сергей хоть и наспех изменил… точнее будут сказать, подкорректировал внешность.
Металлоискатели и детекторы взрывчатки пропустили группу бельгийских болельщиков без оглушительного звона и надсадных завываний. Но подходя к третьему кордону, Пепел обнаружил, что здесь его поджидает испытание гораздо серьезней предыдущих.
На подступах к третьему рубежу проход делился барьерами на рукава шириной со среднестатистического болельщика. За турникет на резиновый коврик входили по одному, и пока предыдущий болельщик не сойдет с коврика, турникет блокировался. Если тут заловят, то хана.
Процедура сверки занимала некоторое время, поэтому Пеплу пришлось выстоять небольшую очередь. Он проследил, как выводят со стадиона англичанина. Тот упирался изо всех нетрезвых сил, возмущался и хватался за трубки ограды. Из громкоголосой перепалки Пепел понял, что британец напроказничал в Корее, попал в черный список, но думал, что хотя бы в Японии просочится на трибуны. Ан нет, у полиции двух стран черный список был общим.
Турникетная вертушка на вход провернулась едва ли не сама. Дескать, заходи, дорогой, проверяйся, пожалуйста, не жалко. На этом ребристом коврике, огороженном со всех сторон барьерным металлом, Пепел ощутил себя голым новобранцем перед медкомиссией. Годен или не годен? Объективы видеокамер, берущие болельщика анфас и в профиль, отсканировали физиономию соискателя на вход и вбросили ее в базу данных. Экран небольшого монитора разбился на десяток, а то и более окошек, и в каждом замелькали лица, лица, лица.
Изображения мельтешили так, будто перелистывают книгу. Взгляду не удавалось зацепиться ни за что конкретное. "Наверное, - подумалось Пеплу, - точно также выглядит Книга судеб людских, которой будет перед тобой шуршать апостол Петр, решая, какой режим вечного содержания тебе назначить". Кроме техники на этом КПП, понятно, торчали и люди. Один - за монитором, другой - без дела. Этот второй, который, пялился жестче видеокамер, готов был в любой момент подать сигнал переминающимся вотдалении ребятам в касках, с дубинками, шокерами и пластиковыми щитами.
И вдруг мельтешение прекратилось. Одно из окошек укрупнилось на весь экран. Мониторное пространство заполнила одна-единственная фотография. И очень неприятно, что умная машина из всей колоды вытащила как раз его, Пепла, паспортную фотку. Сразу показались глупыми ухищрения, предпринятые им, чтобы обмануть электронику последнего поколения. И рисовые шарики за щеками, и клеем суженные глаза, и двухсантиметровой толщины стельки в туфлях.
Ну и куда рвать?! На стадион с боем? Заломают, навалившись скопом, пока скачешь через эти рогатки, как лошадь. Назад? Та же фигня. Чтобы смешаться с толпой, надо еще до нее добежать, и эти гады, думается, к подобным фортелям готовы.
А за барьерами раздражающе счастливыми ручьями стекались в полноводные колонны везунчики, прошедшие компьютерную проверку. Спортивная чаша, к которой топали запаздывающие, взорвалась воплями и аплодисментами. Должно быть, команды вышли на разминку. Кому-то повезло, кто-то может сейчас любоваться, как Бесчастных с Ковтуном пинают мячик, а Нигматуллин этот мячик ловит.
Мгновения двигались так медленно, словно это никакие не мгновения, а тяжело груженые самосвалы. Пепел вдруг ощутил, что у него взмокла спина. Он был уверен, что снаружи ничем себя не выдал, но задавить все рефлексы трудновато даже при его умении и жизненном опыте. И затекли напряженные, готовые взорваться немедленным действием мышцы.
А с экрана все так же смотрела на Пепла его собственная неулыбчивая фотография. Изображение накрыла сетка каких-то линий, побегали по контуру лица шустрые стрелки, в верхнем углу экрана возникали-пропадали столбцы цифр. И замигала лампочка на процессоре, что означало - компьютер думает.
Наконец, компьютер думать закончил.
После чего укрепленный прямо перед Пеплом фонарь зажегся зеленым светом. Сергей ждал иного продолжения, и взведенная в нем пружина помешала вовремя сообразить, что путь-то свободен. Помог один из японских вертухаев, замахавший рукой, мол, проходи, не задерживай.
Только когда Пепел вновь очутился внутри галдящей толпы, и вокруг снова захихикали бельгийки, он окончательно понял, что прошел-таки фейс-контроль. Все же японцы слишком полагаются на свою электронику. Они верят ей, как Будде. Они думают: "Как смеют простые смертные не доверять высоким технологиям и проверять их работу? Как смеет отдельно взятый человечек ставить под сомнение выводы машины, над которой трудились целыми корпорациями?". И в этой слепой вере зарыта их японская беда.
Под такие вот раздумья, навеянные благополучным пересечением кордонов, Пепел отделался от своих друзей из солнечной Бельгии. Бельгийцы сделали свое дело - бельгийцы могут отдыхать…
…В мусорное ведро отправились шапка с рогами, красно-черный парик и прочее бельгийское барахло. Краска смывалась так же легко, как морской песок, налипший на лицо. Клей же вообще не смывался, приходилось соскабливать его ногтями. Зато Пепла никто от рукомойника не отталкивал - этого сантехнического добра в японском сортире хватало.
В нужднике, который так и тянуло поименовать как-нибудь возвышенно, например, Храмом Нужды, под потолком был установлен телевизор. И работал, настроенный, разумеется, на футбол. Собственно игра еще не началась, команды только вышли на построение. Лица соотечественников были сосредоточенны и суровы, с такими лицами в советских фильмах комсомольцы уходили на Гражданскую войну. С таким лицом, как его отражало японское зеркало над рукомойником, Пепел вполне мог бы стать в строй российских футболистов. Но у Пепла имелись свои задачи на ближайшие полтора часа. Тем временем после Российского зазвучал гимн государства Бельгия. Комментатор по телевизору диктовал расклад, невидимый переводчик вторил на инглише:
- Поражение отправляет россиян домой. Ничья или победа гарантируют российским футболистам путевку в следующий раунд, но с различными последствиями. Теоретически у сборной России есть шанс попасть даже на первое место в группе. Для этого надо побеждать Бельгию и рассчитывать на ничью в игре Япония - Тунис. Россиян устроит и поражение японцев в случае, если сами они разойдутся с бельгийцами миром. Однако победа Туниса с разрывом в два мяча может привести к тому, что придется считать забитые мячи. Не исключен даже вариант того, что африканцы окажутся в группе первыми, а россияне - вторыми. В любом случае, команда, занявшая в группе H первое место, сыграет против сборной Турции (второе место в группе C). Команда же, занявшее в нашей группе второе место, выходит на лидера группы C - сборную Бразилии, для которой групповой этап был, судя по всему, лишь легкой разминкой к основным матчам чемпионата…
Нет, Пепел отправился не на народные трибуны, куда, казалось бы, ему прямая дорога. Он был бы не прав, если бы не пролистал всю пачку билетов, подаренную Андреасом. Среди картонных допусков на все мыслимые трибуны и сектора он обнаружил также виповский билет. На контроле Сергей не стал его предъявлять, потому как виповский человек не должен выглядеть простым болельщиком. Размалеванная особо важная персона могла вызвать совсем ненужный пристальный интерес. А вот сейчас билет и следует пустить в дело. Судейский свисток застал Сергея поднимающимся по лестнице.
Через минуту Сергей добрался до входа в виповский сектор. И вот вам здрасьте! Еще один кордон. От парней, которые дополнительно проверяли билеты и окидывали взглядом вип-гостей, за версту разило профессионалами самого высокого полета. Да других на такой пост и не определили бы. Эти работали без компьютерной поддержки. Разве провода от наушников тянутся за воротник - вот и все их техническое подспорье. Но не приходится сомневаться, что вся база нежелательных лиц заучена ими, как рецидивистом - статьи УК.
Пепел импровизировал с самого начала своего личного сегодняшнего матча, как импровизировали на поле Марадона или Давид Кипиани или, в конце концов, Ривальдо в лучших своих матчах. Свой первый тайм Пепел, считай, выиграл. И не собирается упустить победу во втором. Сергей отвернул от прежнего курса на гул трибун, пошел фланирующей походкой по просторному фойе, где приоткрытые двери заманивали в бары и кафе.
- Спорим, наши пропустят до двадцатой минуты, - услышал он родную речь. - По тысяче?
Сергей скосил глаза и признал Колоскова, который выходил из бара под ручку с человеком, похожим на Кирсана Илюмжинова. А может, и с самим отцом калмыков.
Пепел даже не стал обдумывать возможные комбинации с участием Колоскова, не любил этого ответственного товарища. Купил мороженое и поп-корн. Мороженое для собственного удовольствия, а кукурузную отраву, чтобы замотивировать простой. Человек, который ест - торчит на месте законно, и не вызывает лишних подощрений, не то, что человек, который стоит просто так.
По лестнице еще тянулись важные персоны, хотя фигурки футболистов стали перемещаться по полю. В общем, понятно, випам главное себя друг другу показать, а не насладиться незабываемыми мгновеньями великой игры. С трибуны звучал хорошо поставленный голос соотечественника, он давал интервью корреспонденту Рейтера:
- Наша сборная играет так, как мы о ней думаем. Она отражает состояние наших мыслей. А в наших головах сейчас полный хаос. Мы разучились договариваться между собой, потеряли единство. Поэтому и наши игроки перестали быть единой командой, каждый из них играет только за себя. Когда сегодня наша сборная будет играть с бельгийцами, мы должны думать только о них, и молиться. Может быть, тогда все и сложится благополучно.
Среди опаздавших к началу матча Пепел высмотрел Иозефа Блаттера, которого показывали чуть ли не во всех репортажах накануне чемпионата. Нет, Блаттер - это будет чересчур дерзко…
Ага, вот кто сгодится в самый раз! По лестнице торопливо поднимался Мишель Платини, шлепками по попе подгоняющий спутницу - наголо бритую девицу моложе Платини лет на двадцать и выше на целый футбольный мяч.
Прием, которым воспользовался Пепел, вовсю практикуют опера, чтобы завести "случайное" знакомство с разрабатываемым фигурантом. Этим же приемом пользуются на поле футболисты - сами подставляются под набегающего игрока, чтобы судья свистнул на противника нарушение.
Платини поверил, что это он - именно он, известнейший футбольный француз, звезда семидесятых, мастер мягких нацеленных подач и обводящих штрафных ударов - напоролся на какого-то человека, сбил его с ног, да так сбил, что тот шваркнулся головой о лестничные перила и голову раскровянил. Умение пустить самому себе кровь, незаметно содрав ногтем тонкую полоску кожи, - это уж скорее из набора тюремных навыков. Но не объяснять же такие тонкости старине Мишелю.
Платини сбежал по ступеням к несчастному, склонился над ним.
- С вами все в порядке?
- Не все! - прохрипел Пепел, страшно вращая глазами. - Доктора! Скорее! У меня гемофилия, сэр. Я истеку кровью. Быстрее, будь ты проклят!
Мишель оказался добрым и отзывчивым малым, на что Сергей и рассчитывал. Великий футболист, отправив бритоголовую спутницу на трибуну, потащил жертву своей "торопливости" в медпункт. Платини пропустили в зону служебных помещений без проверок, досмотров и расспросов. Второго человека, повисшего на руках великого француза, трудно было рассмотреть, но кто-кто, а Мишель Платини внушал полное безоговорочное доверие во всем, в том числе и по части своих спутников.
Завидев стеклянные двери с нарисованным на них большим красным крестом, "больной" вдруг повел себя странно. Он отпихнул благодетеля: