- Он не может зарабатывать на жизнь своей писаниной, - проговорил я убежденно. - На что же он живет?
- Я никогда не думала об этом, - заметила она безразлично. - Он часто берет у меня деньги на мелкие расходы и никогда не возвращает. Но это не имеет значения. Может, у него богатая тетушка.
- А может, он контрабандой достает кровь для вечеринок вампиров. Если бы это так и оказалось, я бы не был особенно удивлен. А теперь последний вопрос. Как ты полагаешь, между Жанин Майер и Хардейкром могли быть такие же отношения, как между ним и тобой?
- Я полагаю, что любые другие отношения не могли бы привести к столь точному воспроизведению ее задницы. - Белла захлебнулась смехом. - А если серьезно, то я не знаю, Эл. Возможно. Обычно Гил держал себя как неотразимый любовник, мимо которого ни одна женщина не может пройти спокойно. Ему понадобилась целая неделя для того, чтобы понять, что в тот, первый день в моей квартире не я, а он стал невинной жертвой.
- Да, - тяжело выговорил я.
- Что-то ты не выглядишь особо веселым, Эл, хотя я и ответила на множество твоих вопросов.
- Что-то странное есть во всем этом деле, - задумчиво проговорил я. - У меня таких раньше не было.
- Что же?
- Вот кого-то убивают, и ты начинаешь задавать вопросы людям, которые его знали, даже тем, которых ты подозреваешь в убийстве. Ясно, ты ожидаешь получить некоторое количество лжи в их ответах. Но прежде мне никогда не приходилось встречать столько подозреваемых, которые бы лгали так много и так последовательно. Что бы это могло значить, например, с точки зрения морали?..
- По-твоему, и я лгу? - холодно спросила она.
- Думаю, да.
- Благодарю вас, лейтенант Уилер!
- Ты когда-нибудь встречала хоть одного человека, который говорил бы о себе абсолютную правду? - Я улыбнулся и поднялся с дивана.
- Пожалуй, нет. - Она говорила все тем же холодным тоном.
- Спасибо за кофе.
Она позволила мне дойти до двери, прежде чем позвала: "Эл". Нежный соблазнительный голос ее обещал так много, что я невольно обернулся.
Белла снова лежала на кушетке, подложив руки под голову. Две бело-розовые полоски заменили черные. Через секунду я понял, что она сбросила купальник - и верх и низ. Она улыбалась мне с ленивой уверенностью акулы.
- Как ты полагаешь, Эл, могут между нами возникнуть какие-то отношения? - спросила она полусонным голосом.
- Конечно, - согласился я. - Но, откровенно говоря, мне бы это не доставило удовольствия.
- Что? - Ее глаза недоверчиво расширились.
- Я думаю, эти отношения хороши лишь тогда, когда приносят радость обоим, - сказал я. - А для тебя, милая, это сейчас всего лишь средство прийти в себя. И я не хочу принимать в этом участия.
Она посмотрела на меня и вздрогнула.
- Ты что-то знаешь? - прошептала она.
Глава 5
Когда я вышел на улицу, мои часы показывали начало восьмого. До встречи с Хильдой еще оставалось время. Было бы ошибкой вернуться раньше, чем она приготовит лазанью. Я миновал несколько домов и наконец-то увидел бар.
Минут десять ушло на две порции виски. Вскоре я уже был настолько нормален, что даже ничуть не нервничал, заметив вполне одетую даму или парня без очков с толстыми стеклами.
Я позвонил в офис, где мне сказали, что шериф уже ушел домой, а сержанта Полника нет. Я набрал номер домашнего телефона Деккера, который получил от Майера, и был приятно удивлен, услышав в трубке резкий мужской голос.
- Мистер Деккер?
- Да. Кто это?
- Лейтенант Уилер из окружного полицейского управления, - официально представился я. - Я расследую убийство Гилберта Хардейкра. Я должен задать вам несколько важных вопросов, мистер Деккер.
- Я только что вернулся из деловой поездки, - холодно произнес он. - Ваши вопросы не могут подождать до утра?
- Боюсь, что нет, - столь же холодно отозвался я.
- Ладно, - проворчал он. - Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться до меня?
- Пятнадцать минут.
- По крайней мере, успею принять душ.
Деккер занимал роскошную квартиру на последнем этаже в доме, находившемся в десяти кварталах от моего дома и на расстоянии порядка десяти световых лет от моего дохода. Швейцар был одет в униформу, в сравнении с которой генеральский мундир показался бы тряпкой. Я прошел через широкий вестибюль к лифту. Я удивился тому, что здесь не держат собак, специально натасканных на то, чтобы спасать тех, кто случайно утонет в ворсе ковра.
Едва я нажал на кнопку звонка, как дверь открылась. Фигура в махровом банном халате скрылась в глубине квартиры, и грубый голос произнес:
- Входите, лейтенант, и дайте мне пять минут на то, чтобы обсохнуть. Располагайтесь и налейте себе чего-нибудь выпить.
Гостиная выглядела такой обширной и элегантной, будто дизайнер работал, нисколько не считаясь с индивидуальностью хозяина. Можно было подумать, будто здесь живет актриса, а не бизнесмен-нефтяник.
Огромных размеров бар предоставлял богатый выбор. Я налил себе бокал и занялся изучением панорамы Пайн-Сити, простиравшейся прямо у меня под ногами. Я думал о том, как это приятно - иметь много денег, но кто слышал о полицейском, который мог бы разбогатеть честным путем… Можно было бы заняться чем-то еще, но я предпочел оставаться полицейским. Очень уж это здорово: грубить людям всякий Божий день и все-таки в конце месяца получать деньги.
Дверь скрипнула, раздался топот, словно целая армия маршировала по квартире. Но это был всего лишь один Хэл Деккер. С его появлением комната уменьшилась вдвое. Джордж Майер был довольно рослым человеком, но по сравнению со своим компаньоном он выглядел просто тщедушным.
Ростом Деккер был шести с половиной футов и весил не меньше фунтов, причем готов держать пари, что на жир приходилось не более двух. У него были плечи борца-тяжеловеса, грудь лесоруба, а руки и ноги, несомненно, изготовлены из нижних ветвей сосны. Густые черные волосы падали на лоб, почти на глаза. Несколько минут он посматривал на меня невыразительным взглядом.
- Присаживайтесь, лейтенант. Я пока приготовлю себе что-нибудь выпить, - пробурчал он.
На нем был пушистый халат тускло-розового цвета, в тон его лицу. Я наблюдал, как он осторожно наливает бурбон из бутылки, отличный бурбон из Теннесси. Он положил в стакан несколько кубиков льда и плюхнулся на диван, расплескав немного драгоценной жидкости.
- У вас, должно быть, вопросы по поводу убийства Хардейкра? Так спрашивайте!
- Как вы с ним познакомились? - вежливо спросил я.
- Случайно. - Он отхлебнул солидный глоток. - Несколько лет назад в его родном городе на вечеринке, потом мы продолжили общение.
- Мистер Майер сказал мне, что это вы порекомендовали ему Хардейкра как художника, который может написать портрет его жены.
- Именно так. - Он кивнул. - Совпадение! Мир тесен! Вот и Кент Вернон однажды случайно познакомился с одним приятелем Хардейкра, писателем. - Лицо Деккера исказила гримаса отвращения. - Психованный малый этот писатель. Но через него Кент познакомился с Гилом и на другой день рассказал мне об этом. Спустя пару недель, когда Джордж попросил у меня совета относительно хорошего художника, я вспомнил о Гиле.
- Вы видели его с тех пор, как он переехал в Пайн-Сити?
- Видел раза два. - Деккер осушил стакан и снова направился к бару. - Я хотел, чтобы у Джорджа был хороший художник. Я сказал Гилу, что Жанин - жена моего компаньона и что за тысячу долларов портрет должен быть высшего класса!
- Да-да, мисс Бертран видела вас у него.
- Мисс Бертран? - Он презрительно ухмыльнулся. - Шизанутая девка из соседней квартиры. Все время рисовала орхидею. - Его толстые губы растянулись в злобной улыбке. - Помню я эту мисс Бертран. Скакала вокруг Гила почти совсем голая. Но фигура чертовски привлекательная…
- Вы никого не подозреваете в убийстве? У него были враги?
- Черт! - Деккер пожал плечами. - Я не так уж близко знал его. Знакомых много, общаешься то с одним, то с другим, и, в сущности, ничего особенного о нем и не знаешь. Так было у меня с Гилом Хардейкром.
- Ну а теперь обычный вопрос, который я обязан вам задать. Где вы были между девятью и одиннадцатью прошлой ночью?
- Я не могу ответить на этот вопрос, - произнес он с грубоватой прямотой и опустил в стакан еще несколько кубиков льда. - Но это чертовски далеко отсюда.
- Ваш компаньон посвятил меня в ваши дела и даже в ваш с ним конфликт. - Я понимающе улыбнулся и повторил попытку: - Я уважаю ваше нежелание назвать точное место. Но может быть, вы скажете, кто бы мог подтвердить, что в указанное время вы находились там, не важно где?
- Это не так-то просто, - пробурчал он. - Но если уж Джордж раскрыл пасть, то вы, конечно, знаете, что владелец фермы немного удивлен нашим интересом к его земле. Я уехал туда в субботу, прибыл поздно ночью, бродил по лесу в самой глуши. Я вынюхивал, - он уставился на меня, - надеюсь, вы можете понять, что это значит, хотя вы всего лишь полицейский. Я много раз подвергался опасности, но очень хочу надеяться, что никто не заметил меня прошлой ночью.
- Итак, вы мне даете слово, что вас не было в Пайн-Сити прошлой ночью? - мягко сказал я.
- Что? - Он чуть запрокинул голову и рассмеялся. - Вы что, подозреваете меня? - Он вдруг перестал смеяться и уставился на меня полуприкрытыми настороженными глазами. - Подозреваете, да?
- Конечно, - согласился я. - Как и всех остальных, кто знал Хардейкра.
- Тогда укажите причину, по которой я вдруг мог бы прикончить беднягу Гила.
- Сейчас не могу. - Я старался говорить таким голосом, чтобы он думал, что сама мысль о его обвинении абсурдна.
- Выпьете еще, лейтенант? - Он явно смягчился.
- Спасибо, не сейчас. - Я посмотрел на него холодно и задумчиво. - Если говорить о поводах для убийства, то убить Хардейкра мог и ваш компаньон.
- Джордж! - У Деккера отвисла челюсть. - Вы считаете, что он имел вескую причину для убийства совсем незнакомого человека?
Я рассказал о портрете обнаженной женщины, найденном в квартире Хардейкра, и о том, что картина была перечеркнута крест-накрест кровью жертвы.
- Господи! - Деккер одним духом осушил второй стакан.
- Вы знаете Майера лучше, чем я, мистер Деккер. - Я понизил голос: - Они с женой любят друг друга?
- Конечно! - Деккер не замедлил с ответом ни на секунду. - Джордж по ней просто с ума сходит. Так было с самого первого дня их знакомства. Насколько я знаю, за все эти восемь лет, что они женаты, он ни разу не взглянул на другую женщину.
- Но если человек так любит жену и тратит такие деньги на ее портрет, разве он не может решиться на убийство, если поймет, что жена изменяет ему с художником? - жестко спросил я.
- Не знаю, что на это сказать. - Он вынул носовой платок из кармана халата, вытер вспотевший лоб и вяло улыбнулся. - Значит, вы считаете, что Жанин способна на интрижку с каким-то маляром, а Джордж способен на убийство?
- У меня нет никаких доказательств, мистер Деккер, - напомнил я. - Но вы ведь знаете, что подобные случаи не так уж редки.
- Да, пожалуй, вы правы. - Он снова вытер лоб.
- Такое случается, - продолжил я. - И возможно, именно потому, что он нервничал из-за дел вашей фирмы, когда я разговаривал с ним сегодня в конторе, мне показалось, что он способен выйти из себя. Он боится рискнуть с этой фермой. Он сам мне признался. И признался, что не понимает Кента Вернона, который принял вашу сторону после того, как он для него столько сделал. - Я говорил очень искренне. - Между нами, мистер Деккер, было очень грустно слушать его.
- Да? - На гранитном лице моего собеседника появилась внезапная трещина.
Я испугался было, но тотчас понял, что это просто-напросто улыбка.
- А перед нашим с ним разговором едва я заговорил у него дома с его женой о портрете обнаженной женщины без лица, как у миссис Майер сделалась истерика. Так обычно реагирует женщина, которая виновна.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, лейтенант, - безразличным голосом произнес он.
- Пока мы здесь с вами дружески беседуем, - продолжал я интригующим тоном, - кое-что меня смущает, мистер Деккер.
- Даю вам слово, что все, что вы мне говорите, останется между нами, - произнес он серьезно.
- Спасибо. У нас уйдет не так уж много времени на то, чтобы собрать доказательства, что Майер убил Гилберта Хардейкра. Уйдет примерно месяц. И с каждым днем этого месяца он будет все больше убеждаться, что избежал обвинения в преступлении.
- Да?
- Вот этого-то я и боюсь. Он может подумать, что одну свою проблему он решил с помощью убийства, а значит, и другую сможет решить таким же образом.
- Какую?
- Покупку фермерского участка с потенциальным месторождением. Если не будет вас, то не надо будет решать, вкладывать в это деньги или нет. Верно?
- Это невозможно, - проворчал он. - Я хочу вам кое-что объяснить, лейтенант. Партнерство - штука деликатная, а в нашем бизнесе более чем где-либо. Наши клиенты обращаются к нам, потому что верят нашему совместному суждению, у нас колоссальный опыт. Убери одного из нас, и клиент автоматически решит, что это уже не то, неполноценное что-то. А как только клиент начинает так думать, он перестает быть клиентом.
- Я понимаю вас.
- Мы это с самого начала поняли, - самодовольно произнес он. - Любому из нас невозможно уйти. Каждый из нас по отдельности упустил много выгодных дел. В нашем совместном контракте есть много таких пунктов, от которых у любого адвоката волосы дыбом встанут. Но сейчас, лейтенант, - он улыбнулся, - я хочу вам привести один такой пункт. Он гласит, что если кто-то из нас двоих умрет, не достигнув шестидесяти лет, то непременно должно быть проведено специальное медицинское расследование для установления причины смерти. И далее, если выяснится, что смерть не была естественной, то девяносто процентов собственности фирмы ликвидируется, а полученная сумма прибавляется к наследству умершего.
- Контракт довольно необычный, - кисло заметил я.
- Да! - Он хмыкнул. - Поэтому вам не стоит беспокоиться, лейтенант. Джордж не станет убивать меня. В этом случае он потеряет все.
- Что ж, хорошо, что одна версия отпала. Но погодите минуту!
- У вас появилась другая столь же блистательная мысль? - холодно спросил он.
- Оба вы могли придумать довольно грязные сценарии для того, чтобы их разыгрывали другие. Значит, должны быть предусмотрены средства для защиты невиновного компаньона, если другой будет признан виновным в преступлении, приговорен к тюремному заключению и, возможно, умрет в тюрьме.
- Это мы тоже предусмотрели. - Он самодовольно хмыкнул - Если компаньон умрет вследствие исполнения судебного приговора, тогда пункт о ликвидации не… - Он замолчал, ухмылка исчезла.
- Правильно, - произнес я почти счастливо. - Итак, если Майер убил любовника жены и замышляет убить вас, то…
- О, какая мерзость! - Деккер стукнул кулаком по стенке бара, бутылки внутри звякнули.
- Есть еще более забавный вариант, мистер Деккер. Вы убиваете кого-нибудь и представляете дело так, будто убийца - Майер, у которого есть мотивы, но нет алиби. А когда он получит свое за совершенное преступление, вы получите фирму - и больше никаких помех вашему грандиозному предприятию. Не так ли?
- Вы утверждаете, что это я убил Гила Хардейкра с целью избавиться от своего компаньона?
- Это всего лишь предположение, мистер Деккер. Но насколько я помню, именно вы рекомендовали Хардейкра Майеру. Так?
- Убирайтесь отсюда, лейтенант, пока я не сделал чего-то, о чем нам обоим придется пожалеть. - Его лицо исказилось.
- Чего-то вроде того, чтобы вогнать в меня пулю из револьвера тридцать восьмого калибра, - предположил я. - В любом случае я ухожу. Спасибо за то, что вы потратили на меня время, и за содействие следствию. Разговор вышел информативный, вы согласны?
Он зажмурился, жилы вздулись на лбу, прошло несколько секунд, прежде чем он овладел собой.
- Я подожду, - зловеще прошептал он. - Я найду время, лейтенант. Я улучу момент, когда вы…
- Вы пугаете меня, мистер Деккер, - серьезно сказал я.
- Я обещаю вам, лейтенант. - Его глаза жестоко блеснули. - Вы хотите повесить это убийство на меня, но вам не дожить до суда.
- Если обнаружатся доказательства, то не сомневайтесь, мистер Деккер, вы будете обвинены в убийстве, - произнес я с неподдельной искренностью. - А потом - кто знает? Может, уже не будет никакой необходимости в суде?
Глава 6
На моих часах было точно три минуты девятого. Я нажал кнопку звонка собственной квартиры. Не так уж часто мне приходилось делать это. Подождал тридцать секунд и снова нажал. Прошло еще целых шестьдесят секунд, я приложил к звонку указательный палец и оставил его в этом положении.
Внезапно дверь рывком распахнулась. Голос ужасно запыхавшейся женщины произнес:
- Мне так жаль, Эл. Это все из-за лазаньи. Ты пришел в самый важный момент, я не могла отойти от плиты.
- Лазанья. - Я презрительно усмехнулся и вошел. - Какое мне дело до всех этих важных моментов…
Но тут вкусный запах проник мне в ноздри, я глубоко вздохнул. Мой пустой желудок занервничал, слюнные железы заработали.
- Лазанья? - почтительно спросил я.
- Да, - холодно ответила Хильда Дэвис.
- Тебе не нужно снова на кухню, милая? - с беспокойством предположил я. - Что-то могло пригореть, пока ты открывала дверь. Почему ты не заставила меня ждать снаружи еще минут пятнадцать?
- Потому что ты, наверное, случайно облокотился на звонок, и я не была уверена, выдержат ли мои барабанные перепонки или сразу лопнут.
- Милая, лучше тебе снова пойти на кухню, - настойчиво посоветовал я. - А я пока приготовлю нам чего-нибудь выпить и…
- Эл Уилер, - обратилась она ко мне твердо. - Все в полном порядке. Лазанья готова, и мы можем приступить к ней, как только нам захочется. А в гостиной нас ждет коктейль из старого шотландского виски.
- Хильда Дэвис, - восхищенно воскликнул я, - ты гений.
Я последовал за ней в гостиную. Хильда второпях не успела включить свет в прихожей. И сияние гостиной ослепило меня. Она повернулась ко мне именно в тот момент, когда мои глаза вновь обрели способность видеть.
- Я не добавляла сахар, - вспомнила она. - Решила, что кто, кто, а уж ты наверняка не любишь сладкого… Что случилось? Ты заболел? - Она с испугом посмотрела на меня.
- Ты не могла бы минуту помолчать? - взмолился я.
Когда горничная Хильда Дэвис, открывшая мне утром дверь в особняке Майеров, отбросила свое профессиональное поведение и скрипучий голос, она, право, стала выглядеть очень милой. Но Хильда Дэвис, которая сейчас стояла предо мной в моей собственной гостиной, выглядела так, будто не принадлежала к этому бренному миру.
Платиновые волосы, плотно прилегавшие к голове, возможно, и очень шли к ее темному платью горничной, но теперь, когда она распушила их, они смягчили ее лицо, и стали видны изящные линии высоких скул, мягкий свет газельих глаз и нежная полнота верхней губы, а также соблазнительная ямочка на подбородке. Из миловидной она преобразилась без всяких видимых усилий в красавицу.
- Скажи что-нибудь, - безнадежно попросила она. - Я не выдерживаю твоего выражения лица. Попробуй сказать, где тебе больнее всего.