Но хитрый черномазый решил оторваться, не доезжая перекрестка. Резко выкрутил руль влево, пытаясь избавиться от хвоста, и въехал на территорию автомобильной стоянки перед желтым зданием, на котором красными буквами светилась надпись "Противопожарное оборудование". "Линкольн" проехал еще немного, уткнулся передними колесами в кучу гравия и замер на месте. В лучах прожектора, установленного на здании, "Марк VI" был похож на выставленный на автосалоне экспонат. Или на зверя, неожиданно вышедшего на шоссе.
Клемент остановил свой автомобиль рядом с "Марком". Теперь ему хорошо было видно черномазого пузыря, который злобно орал что-то в телефонную трубку. Его подружка в испуге сжимала в руке висевшие на ее шее цепочки.
Клемент извлек из-под сиденья бумажный пакет, открыл его и вынул из него автоматический "вальтер" тридцать восьмого калибра. Затем он открыл люк в крыше автомобиля и, встав на сиденье, по пояс вылез из машины. В ярких лучах установленного на доме прожектора ему хорошо было видно лобовое стекло "Марка". Прицелившись, Клемент пять раз выстрелил в лоснящуюся физиономию черномазого. Стекло мгновенно покрылось белой паутиной трещинок. Блондинка завизжала от страха.
Клемент вылез из машины и открыл дверцу "Марка". Сиденье, спинка и голубой костюм черномазого были залиты кровью. Его лицо превратилось в сплошное кровавое месиво. Теперь он уже не был похож на кубинца. Теперь он вообще был ни на что не похож. Девчонка продолжала визжать.
- Может, заткнешься? - гаркнул на нее Клемент.
Она перевела дух, а затем завопила с новой силой.
- Ну, хватит! - прикрикнул на нее Клемент.
Потом, поняв, что слова на нее сейчас не действуют, он, стараясь не испачкаться, оперся коленом о сиденье машины и врезал девчонке по лицу - несильно, но глаза у нее сразу остекленели. Она откинулась к противоположной двери машины и затихла. Клемент двумя пальцами осторожно отогнул полу пиджака убитого и достал из его внутреннего кармана бумажник. Его добычу составили свернутые в трубочку три банкноты по сто долларов и две двадцатки, кредитные карточки, пара чеков, корешок ипподромной квитанции и маленькая записная книжка. Сунув в карман деньги и записную книжку, Клемент вытащил ключи из замка зажигания.
- Поехали, - сказал он девушке. - Покажешь, где жил твой дружок.
Они проехали Восьмую Милю, Вудворд и повернули на юг.
- Если путаешься с цветными, значит, ты сама все равно что цветная, - взглянув на блондинку, сказал Клемент. - Неужели не понимаешь? Тут все равно, то ли белый парень путается с цветной девчонкой, то ли белая девчонка путается с черномазым. Только белые парни к себе домой черных цыпочек не водят и с мамочкой не знакомят. Твой дружок бывал у тебя дома?
Блондинка ничего не ответила. Одной рукой она крепко сжимала сумочку, другой - висевшие на ее шее цепочки. "Да не нужны мне твои цепочки, - подумал Клемент. - Даже если они и золотые. Себе дороже их потом сбывать…"
- Я задал тебе вопрос. Он бывал у тебя дома?
- Иногда.
- Необычный случай. А твой приятель что, принял на грудь или наркоты нанюхался? Для сутенера он слишком стар, хоть и смахивает на сутенера. Ты это знаешь? Господи, ну и вкус же у тебя! Связаться с таким уродом… Сама-то местная, детройтская, или приехала откуда?
Девушка прошептала: да, она местная. Произнесла она это не совсем уверенно.
- Что ты со мной сделаешь? - спросила она.
- Покажешь, где он живет, ничего не сделаю. Он женат?
- Нет.
- Но он живет в Палмер-Вудз? Там дома огромные.
Клемент ждал ответа, но девчонка молчала. Как маленькая, ей-богу!
По левую сторону от них тянулся забор Выставочного центра. Навстречу несся поток машин. Жители пригородов торопились домой. В центр почти никто не ехал - впереди маячили всего несколько автомобилей.
- Не везет мне сегодня, - остановив машину на красный свет, заметил Клемент. - Что ни перекресток, то красный.
Девчонка жалась к дверце и молчала.
- А сейчас нам куда - направо? Это уже западная часть Вудворда.
Вдруг девчонка рванула дверцу. Клемент попытался схватить ее за руку, но не успел. Она выскочила из машины и пустилась бежать.
- Проклятие! - выругался Клемент.
Наблюдая за бегущей по Седьмой Миле фигуркой в розовом, он ждал, когда вспыхнет зеленый свет. Пробежав вдоль ограды, девушка свернула за угол и скрылась из вида. Как только на светофоре вместо желтого загорелся зеленый свет, Клемент начал преследование.
Девушка бежала вдоль ограды в сторону темневших вдали деревьев, за которыми находилось поле для гольфа. Она так крепко прижимала к груди дамскую сумочку, словно в ней было что-то очень ценное. Судя по всему, она знала, куда бежать, - на другом конце парка находился полицейский участок. Однажды Клемент там побывал; его обвинили в том, что он избил "голубого", но потом отпустили, так как пострадавший гомосек не сумел его опознать. Насколько он помнил, там двенадцатый участок.
Клемент крутанул руль влево, чтобы захлопнуть дверцу со стороны пассажирского сиденья, развернулся на Седьмой Миле и остановился на краю парковки гольф-клуба. Девчонка выбежала прямо к его машине - она неслась, даже не прячась за деревьями. Клемент вылез из машины и бросился за ней. Метров через сто он догнал ее и схватил за плечи.
- Куда собралась? - спросил Клемент. - Убегаешь от инфаркта, что ли?
Он достал из кармана "вальтер" и выстрелил. Он не ожидал, что выстрел будет таким громким. Девушка закачалась. Клемент выстрелил в нее еще два раза, и она упала. Он мог поклясться, что поблизости никого не было. На секунду в его воображении промелькнула девушка, сидящая на скамейке в здании суда имени Фрэнка Мерфи и теребившая пальцами свисавшие с ее шеи цепочки. "Лучше потерять лишние двадцать секунд сейчас, чем провести двадцать лет в Джексоне", - подумал Клемент и склонился над девушкой в розовом. Увидев в ее открытых глазах отражение звезд, он подумал: "А она ничего. Даже очень".
Только вернувшись к машине, Клемент понял: он ведь так и не выяснил, где обитал приятель девчонки. Вот балда!
2
- По-моему, вы боитесь женщин, - заметила корреспондентка из "Ньюс". - Вот в чем и заключается вся проблема.
Реймонд Круз не понял, о чьей проблеме - его или своей - она говорит.
- Неужели вы считаете всех женщин коварными? - продолжала она.
- Вы имеете в виду женщин-журналисток?
- Нет. Женщин вообще.
Они сидели в пустом зале "Карл Чоп Хаус" в окружении столиков, накрытых белоснежными скатертями. Официанты, как нарочно, куда-то подевались. "Зачем я сюда пришел? - подумал Реймонд Круз. - И стоит ли бесплатный ужин с вином того, чтобы тебе задавали какие-то глупые вопросы?"
- Нет, не считаю.
- Они вас не пугают?
- Нет. Мне всегда нравились женщины.
- Не всегда, а только изредка, - возразила корреспондентка из "Ньюс". - Иначе я бы сказала, что вы к ним равнодушны. Они никак не вписываются в ваш мир.
К чему бы ни клонила девица, закончившая Мичиганский университет и проработавшая четыре года в "Детройт ньюс", она явно преследовала свои далеко идущие цели.
Было десять минут второго ночи. Лицо корреспондентки блестело, на ее бокале виднелись жирные отпечатки пальцев и губной помады. В голосе улавливалось раздражение, а ответов собеседника она больше не слушала. Бессмысленный разговор наскучил Реймонду Крузу. Он забыл, что собирался ей сказать. На помощь ему пришла официантка.
- Сегодня я ни разу не слышала, чтобы твой пейджер пикал, - с улыбкой сказала она. - Вечер сегодня спокойный.
Реймонд промокнул усы салфеткой и улыбнулся в ответ.
- Точно, - кивнул он и, обратившись к журналистке, продолжал: - Однажды Милли за три столика услышала мой пейджер - а я не слышал ничего.
- Ты тогда вообще ничего не соображал, - заметила официантка. - Помнится, тогда я подошла к твоему столику и спросила, не у тебя ли в кармане звенит. А ты и не шелохнулся.
Она взяла со столика его пустой бокал.
- Вам еще что-нибудь принести?
Девушка из "Ньюс" ничего не ответила. Она закурила очередную сигарету, оставив на тарелке добрую половину телячьего филе, и перешла к кофе. Реймонд сказал, что выпил бы еще пива, и попросил Милли завернуть девушке недоеденный кусок мяса.
- Мне не нужно, - возразила корреспондентка.
- Вам не нужно - тогда я возьму, - сказал Реймонд.
- У вас есть собака?
- Не для собаки - для себя, - пояснил Реймонд и, стараясь показать свою заинтересованность, добавил: - Кстати, мужчине-репортеру и в голову не пришло бы уверять меня, будто я боюсь женщин. Он не стал бы спрашивать, считаю ли я женщин заблудшими созданиями. А вот женщины задают такие странные вопросы - не знаю почему.
- По словам вашей жены, вы никогда не говорили с ней о работе.
Его жена… Девушка из "Ньюс" явно хотела его достать.
- Наверное, вы не только репортер, но еще и психиатр, - заметил Реймонд. - Интересно, куда вы клоните? Во-первых, она мне больше не жена, мы развелись. Вы что, занимаетесь статистикой разводов в среде полицейских?
- По ее мнению, вы почти ни о чем с ней не говорили. Особенно о своей работе.
- Вы беседовали обо мне с Мэри Элис? - удивился Реймонд. - Когда?
- Позавчера. Почему у вас нет детей?
- Нет, и все тут.
- Она сказала, что вы редко оказывали ей знаки внимания, не говорили о своих чувствах. У мужчин на работе всегда бывают проблемы, скажем нелады с клиентами или начальством. Но, в отличие от вас, представители других профессий, придя домой, рассказывают женам о том, как у них прошел день, делятся с ними своими проблемами. А жены их утешают, гладят по голове, жалеют…
Милли, седая официантка в очках, поставила перед Реймондом кружку пива.
- А где твой напарник? - спросила она.
Девушка из "Ньюс" загасила сигарету, откинулась на спинку стула и вопросительно посмотрела на Реймонда.
- Кто, Джерри?
- Ну, тот, рыжий, с усами.
- Да, Джерри. Он собирался сюда заскочить. Ты его, кстати, не видела?
- Нет. По-моему, сегодня его здесь не было, хотя ручаться не могу. Так кому завернуть остатки?
Корреспондентка промолчала.
- Просто положи на стол, - попросил Реймонд. - Если она не заберет, заберу я.
- Кстати, у меня есть имя, - заметила девушка, дождавшись, пока Милли отойдет. Она наклонилась к Реймонду: - У меня такое ощущение, что вы не в ладах с действительностью.
Реймонд пил пиво, пытаясь хоть как-то увязать два высказанных в его адрес замечания. Девушка была явно раздражена, и Реймонду это поначалу даже понравилось. Носик у нее заострился, кожа на лице заблестела.
- Почему вы злитесь? - спросил он.
- Мне кажется, вы все время играете чью-то роль, - сказала девушка. - Когда работали в отделе по борьбе с наркотиками, изображали из себя супермена, вступившего в сражение с мафией. Потом, уже в полиции нравов, вы заявили, что исправлять нравы просто смешно…
- Я сказал, что в жизни происходит много смешного.
- А теперь вы получили другую роль: начальника убойного отдела.
- Исполняющего обязанности. Временно.
- Вот об этом я и хотела вас расспросить. Скажите, сколько вам лет?
- Тридцать шесть.
- Да, так и указано в вашем личном деле. Но вы выглядите намного моложе. Какие у вас взаимоотношения с коллегами?
- Прекрасные. А что?
- У вас с ними проблем не бывает?
- Что значит "проблем"?
- Вы мне кажетесь слишком мягким.
"Может, сказать ей, что мне нужно выйти в туалет?" - подумал Реймонд.
- Вы такой вежливый… - задумчиво продолжала корреспондентка, а потом ее словно озарило: - Поняла! Вы хотите казаться старше своих лет! Ведь так? Большие усы, костюм консервативного синего цвета… Знаете, как вы выглядите?
- Как?
- Старообразно. Как на старинной фотографии.
Реймонд облокотился о стол.
- Вы не шутите? - поинтересовался он. - Я действительно так выгляжу?
- Как будто вы подражаете Клинту Иствуду, - вглядываясь в его лицо, ответила девушка. - Этакому старому доброму шерифу с Дикого Запада. Я верно угадала?
- Знаете, где Святая Троица? - неожиданно спросил Реймонд. - К югу отсюда, неподалеку от стадиона "Тайгер". Там я вырос. В Белл-Айле мы играли в ковбоев и индейцев, стреляли друг в друга из игрушечных револьверов. А родился я в Макаллене, штат Техас. Но мне то время почти не запомнилось.
- А я все не могла понять, какой у вас акцент, - обрадовалась девушка из "Ньюс". - Вы, значит, мексиканец, а не пуэрториканец?
Реймонд вновь откинулся на спинку стула.
- Напишете, что меня сделали начальником отдела, потому что я - представитель нацменьшинств?
- Не надо обижаться. Я задала вам обычный вопрос. Так у вас мексиканские корни?
- А у вас какие? Еврейские или итальянские?
- Все, закрыли тему, - отрезала корреспондентка.
Реймонд ткнул в нее пальцем.
- Вот видите? Мужчина на вашем месте никогда бы не сказал "Все, закрыли тему".
- Не тычьте в меня пальцем, - с раздражением сказала девушка. - Мужчина не сказал бы вам так, потому что побоялся бы вас?
- А может быть, оказался бы более вежливым, чем вы. Грубость не всегда помогает.
- В отличие от вас, - заявила корреспондентка, - я не ношу оружия и никому не подражаю. Ни Джону Уэйну, ни Клинту Иствуду. Признайтесь, вы ведь на них хотите быть похожим!
- Я что, обязательно должен хотеть стать актером?
- Вы понимаете, что я имела в виду.
- Я работаю в убойном отделе, - ответил Реймонд, - и мне нет нужды кому-то подражать. Мне нравится моя работа. Кстати, драматических моментов в ней тоже хватает.
- Вот здорово! - Девушка из "Ньюс" посмотрела на Реймонда так, словно знала о нем что-то такое, о чем он сам и не подозревал. - Вы сейчас чуточку раскрылись, - заметила она. - Стоило вам раскрыться, как вы сразу изменились. Мне приходится быть скрытной, потому что характер моей работы…
- Вовсе я не скрытный, - возразил Реймонд.
- Лучший способ защиты - нападение, - продолжала его собеседница. - Большой пистолет придает полицейским ощущение уверенности в себе. Они ощущают себя настоящими мужчинами, мачо. Я уже не говорю о том, какое большое значение придают мужчины размеру пениса…
- Да, об этом и в самом деле не надо.
Она печально посмотрела на Реймонда.
- Знаете, я и это смогла бы прокомментировать. Вы поспешили перевести разговор на другую тему, как будто секс - что-то грязное. Уверяю вас, лейтенант, вопрос в том, чтобы говорить, тщательно выбирая слова.
"Интересно, - подумал Реймонд, - мне уже можно отвечать?" Набравшись смелости, он ответил:
- Знаете, кем я не устаю восхищаться с того дня, как поступил в полицию? Пожилыми сержантами уголовного розыска, настоящими асами своего дела. Чтобы стать такими, как они, надо прослужить не менее двух десятков лет. Теперь все проще; кто сдал экзамен, тот и получил повышение.
- Как вы, - заметила корреспондентка. - Вы прослужили всего пятнадцать лет и стали лейтенантом. Это потому, что окончили колледж?
- Отчасти да, - кивнул Реймонд. - Будь я негром, возможно, сейчас был бы уже инспектором.
Девушка вскинула голову:
- Вас возмущает такое положение дел?
- Совсем нет. Просто все обстоит именно так. Старые служаки еще попадаются, но им все чаще перебегают дорогу те, кому до них еще далеко.
- Вы сказали это с горечью.
- Нет, что вы.
- В таком случае вы говорите, как старик. Кстати, вы и одеваетесь, как мужчина преклонных лет.
Реймонд специально принарядился для встречи с представителем прессы: надел темно-синий костюм из легкой ткани, белую с коротким рукавом рубашку и темно-синий галстук в белый горошек. Костюм он купил пять месяцев назад, сразу после того, как его произвели в лейтенанты. Насчет усов она права - он действительно отрастил их, чтобы выглядеть старше. Кстати, Реймонд полагал, что черные, лихо закрученные книзу усики ему идут. При росте под метр восемьдесят он весил восемьдесят килограммов. За последние несколько месяцев он похудел на пять кило, помрачнел, осунулся и стал выглядеть немного выше.
Девушка из "Ньюс" снова заговорила о впечатлениях, образах. По ее мнению, он, Реймонд Круз, придумал себе имидж под влиянием некоторых киногероев. Реймонд заметил, что детективы в фильмах похожи на ковбоев, и понял, что совершил ошибку. Корреспондентка коршуном накинулась на него - заявила, что его слова очень показательны, и принялась строчить в своем блокноте. Реймонд пояснил, что не имел в виду реальных ковбоев, которые пасут скот, а только их одежду - джинсы, куртки, сапоги. Кстати, сказал он, детективы в Детройте на службе обычно ходят в штатском, в костюме и при галстуке.
- Тоска какая! - воскликнула его собеседница.
Их разговор, по мнению Реймонда, шел о какой-то ерунде, и он решил его прекратить.
- Ну, если у вас все… - произнес он.
- Но вы по-прежнему не ответили на мой вопрос, - сказала девушка.
- Тогда, будьте добры, повторите его.
- Вопрос такой. Почему вы, полицейские, приходя со службы домой, мало внимания уделяете женам? Почему вы и в семейном кругу остаетесь такими же суровыми, как и на работе? Почему не делитесь с женами своими проблемами, а если и говорите с ними, то только о своих триумфах?
Реймонд еще ни разу не слышал, чтобы достижения полицейского называли "триумфами".
- Вот примерно таким образом… - Девушка заговорила басом, подражая мужскому выговору: - "Знаешь, детка, мы тут закрыли еще одно дельце. Давай выпьем, отпразднуем". А как же волнения, неприятности и прочие вещи, с которыми вам приходится иметь дело по роду занятий?
Реймонд кивнул, живо представив себе подобную сценку.
- Я прихожу домой, - начал он, - жена спрашивает: "Как сегодняшнее дежурство, дорогой?" Я отвечаю: "Неплохо, милая. Мне есть чем поделиться с тобой".
Девушка из "Ньюс" удивленно уставилась на Реймонда.
- Я надеялась, что вы отнесетесь к интервью серьезно, - обиженно произнесла она.
- А я вполне серьезно. Допустим, вы - моя жена. Вы говорите: "Привет, милый. Тебе есть чем со мной поделиться?" А я отвечаю: "Вообще-то да, милая, сегодня я кое-что узнал именно о том, как нужно делиться".
Корреспондентка подозрительно посмотрела на полицейского.
- Хорошо. И что дальше?
- А дальше я ей говорю: "Убили молодую женщину, - с серьезным видом продолжал Реймонд. - Смерть несчастной наступила вследствие асфиксии. Во рту, во влагалище и прямой кишке обнаружены следы спермы…"
- Боже, - прошептала корреспондентка.
- "Сегодня мы допросили двух подозреваемых в убийстве, - продолжил лейтенант. - Один из них согласился сотрудничать со следствием и заявил, что признается в непредумышленном убийстве. Мы предложили ему убийство второй степени. Он поломался, а потом согласился. На деле, как он сам рассказал, произошло следующее. Девушку убил его приятель. Приятель только что вышел из тюрьмы и много лет не видел женщину. С жертвой они познакомились в баре, и, по словам нашего задержанного, она положила на него глаз. Потом все трое отправились за город; после того как наш задержанный вдоволь нарезвился с новой подружкой, он предложил ее своему приятелю".
- Лейтенант… - укоризненно произнесла корреспондентка.