Дом был погружен в темноту. Вероятнее всего, в это время он был пуст, что как нельзя более устраивало Тоота. Он огляделся по сторонам, потом так же, как несколько дней назад, пролез через железные ворота. Замок на входной двери оказался непростым, но Тоот когда-то занимался малолетними преступниками и научился от них нескольким трюкам. Света он зажигать не стал, боясь привлечь внимание соседей, фонарик вполне подходил для осмотра, который капитан собирался учинить. Дом был длинный и узкий, весьма странной планировки, входная дверь вела в прихожую, за ней подряд одна за другой были расположены три комнаты. Ванная и кухня находились справа и слева от прихожей. Их осмотр не занял много времени. Потом Тоот принялся за комнаты. По мере продвижения работы надежды его таяли; становилось все очевиднее – владелец большого участка вряд ли устроит тайник в самом доме, который легко можно перевернуть вверх дном. Но профессия за долгие годы приучила капитана, что люди крайне редко выбирают логические и разумные решения, поэтому он терпеливо продолжал свое занятие, исследуя буквально каждый квадратный сантиметр. Порядок здесь тоже был удивительный, но на даче было гораздо больше вещей и всевозможной утвари, чем в городской квартире хозяина. Вероятно, Бела Надь настоящим своим домом считал именно дачу. Здесь в старых коробках хранилось великое множество фотографий и писем; на пожелтевших карточках виднелись лица людей, связь с которыми могла быть давным-давно утеряна, но память сохранилась на долгие годы. Эти сентиментальные замашки хозяина ничего нового не сообщили Тооту, они подтверждали лишь неоспоримую истину: время неумолимо. Бела Надь хранил все полученные когда-то письма, сберег даже направление на рентген легких и все призывы-открытки из библиотеки с просьбами вернуть книги, с каждым разом все более угрожающими и обещающими "оштрафовать товарища Белу Надя". Вскоре Тоот отложил коробки с этим барахлом, понимая – они ему ничем не помогут. Он вошел в третью комнату и закрыл за собой дверь. К этому времени Тоот уже был уверен, что его поиски окажутся безрезультатными. Теперь он обследовал комнату без особого энтузиазма, постоянно вспоминая разговор с Мачаи, состоявшийся несколько часов назад. И вдруг его осенило. В первый момент он растерялся и даже вспотел от волнения. Он совершенно отчетливо представил себе ситуацию, для него стали очевидными роли всех участников этой истории и что Шандор Варга на самом деле…
Вдруг он услышал какие-то звуки. Вероятнее всего, это был звук открываемой двери, он ведь снова запер ее. Источник шума находился от него через две комнаты. Человек, открывающий замок, естественно, не заботился о том, чтобы производить меньше шума, напротив, он в явном раздражении хлопнул дверью. Тоот моментально выключил фонарик. Он боялся, что новый посетитель заметил свет, но, бросив взгляд на окно, убедился: жалюзи плотно закрыты, тусклый свет фонарика вряд ли был заметен с улицы. Но спокойствие его продолжалось до тех пор, пока он не услышал треск. Правда, шум был по-прежнему далеко, неизвестный находился в первой комнате. Минут через десять дверь второй комнаты распахнулась с грохотом, напоминающим пушечный выстрел. Теперь человек был совсем близко. Тоот отчетливо слышал, как трещала обивка мебели, которую полосовали бритвой или скорее – ножом, слышал, как незнакомец отбрасывает в стороны разные предметы и как они ударяются о стену. Но страшнее всего было нервное тяжелое дыхание, которым сопровождался разгром жилища. Тоот почувствовал, как напряглись его мышцы. Он приготовился использовать единственную свою возможность. Оружия у него не было, и он уже ругал себя, что не захватил пистолет. С голыми руками противостоять вандалу, вооруженному ножом, почти невозможно. На его стороне было одно-единственное преимущество – внезапность. Собственно говоря, у него имелось два варианта. Подождать, пока незнакомец войдет, и нанести ему неожиданный удар, который тот никак не рассчитывает получить. Или выскочить из засады и напасть самому. В первом варианте было больше неожиданности, но, с другой стороны, в этом случае в руках незнакомца оставался нож, правда, он мог отложить его, занятый переворачиванием изуродованной мебели. Тоот прикидывал и впервые за долгое время никак не мог принять определенное решение. А речь шла о жизни и смерти. Отчетливо слышимое дыхание вдруг перешло в громкое пыхтение, послышался скрип. "Пытается сдвинуть шкаф", – промелькнуло в мозгу Тоота. Он шагнул к двери и осторожно приоткрыл ее. Человек стоял к нему спиной, всего в четырех шагах; он действительно возился с тяжеленным шкафом. Нож валялся на кровати. Под тяжестью капитана скрипнула половица. Человек мгновенно повернулся, но все равно опоздал. Кулак Тоота обрушился на него со всей силой, на какую только был способен капитан. Однако случилось невероятное: Ласло фон Сабо увернулся, своей огромной, похожей на лопату ручищей исхитрился ухватить капитана за руку и быстро шагнул назад. Тоот по инерции пролетел мимо него, но Сабо успел второй рукой нанести ему удар в солнечное сплетение, от которого капитан тут же потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что крепко-накрепко прикручен бельевой веревкой к единственному уцелевшему после разгрома креслу. Сабо натянул веревку так, что она глубоко врезалась в кожу. Желудок капитана разламывался от боли, он чувствовал головокружение, его сильно подташнивало. Сабо в этот момент был занят тем, что вспарывал последнюю подушку. Работал он медленно и тщательно. Заметив, что Тоот очнулся, прервал работу; однако нож из рук не выпустил.
– Ну, что, легавый, очухался? Я же тебя предупредил в воскресенье: перестань ходить и вынюхивать! Сам во всем виноват.
– В чем виноват: в том, что уже случилось, или в том, что еще впереди?
Сабо расхохотался.
– Во всем! Если будешь вести себя по-умному, ответишь на несколько вопросов, я тебя отпущу. Клянусь, и пальцем больше не трону.
– Чего нельзя сказать о Шандоре Варге, не так ли? Лицо Сабо помрачнело.
– О чем это ты?
– О человеке, который далеко отсюда не уехал. Я уверен, что он где-то поблизости, закопан в землю. В радиусе примерно десяти километров. Туристическая поездка с вами ему очень дорого обошлась.
Фон Сабо от нечего делать кончиком ножа чистил ногти.
– Зачем мне его убивать?
– Из-за денег. Сто пятьдесят тысяч долларов не шутка.
– У него не было никаких денег, он перевел их за границу.
– Вы прекрасно знаете, что он врал.
– Да, действительно знаю. Одна птичка мне об этом начирикала.
– А зачем вы прикончили Селеша и Элека Фенеша?
– Гомика? Его я не поймал. Стоило мне позвонить ему, чтобы договориться о встрече, как он тут же смылся. Я попытался его отыскать, но у него множество мальчиков, у которых можно надежно спрятаться. Но это не имеет значения. Он меня не интересует. Сегодня вечером все благополучно закончится.
– А вы не боитесь оставлять отпечатки своих пальцев повсюду?
– Нет. Я этой ночью исчезну из Венгрии и больше здесь никогда не появлюсь. В этой больше нет необходимости.
– Почему вы убили Селеша?
– Ты, сволочь, меня еще допрашивать будешь, будто мы в полицейском управлении. Захочу – так и ты помрешь, ничего не узнав.
Сабо вышел из комнаты и вернулся с большой белой тряпкой. Грубо запихал ее в рот капитану.
– Я тебе скажу кое-что. Сейчас без четверти шесть. Через десять минут будет поезд, приедет человек, который пока и не подозревает, что я хочу с ним потолковать. Через полчаса он будет здесь. Я его впущу, "приласкаю", и он заснет. Потом перетащу его к тебе, разолью по дому керосин. Когда этот тип придет в себя, он расскажет все, что я хочу знать. Еще будет умолять выслушать его. Понял? Потом я уйду, но не забуду бросить на пол зажженную спичку. Ну, что ты на это скажешь?
Тоот промолчал бы, даже если бы Сабо вытащил у него изо рта кляп. Теперь он знал все, но его знание теперь было абсолютно никому не нужно.
Вскоре послышался далекий шум прибывшего поезда. "У меня еще есть минут двадцать", – подумал капитан. Он попытался как-то ослабить веревку, но это оказалось совершенно невозможным. Фон Сабо никогда не халтурил. Тело Тоота затекло, время как будто остановилось.
Наконец снаружи послышались шаги, со скрипом открылась железная калитка. Захлопнулась.
Сабо поднялся, немного помешкал, бросил взгляд на нож, отвернулся. Тоот понял, что он решил действовать руками, это было правильно, он и сам поступил бы так же. Шофер закрыл за собой дверь, через секунду послышался его радостный голос:
– Дружище, дорогой, ты здесь?!
Вновь прибывший что-то тихо ответил. Вдруг раздался страшный рев, тяжело ударилось об пол тело, послышались стоны и снова крик – уже тише.
Дверь в комнату медленно приоткрылась. Тоот напрягся. В комнате появился белый как смерть Бела Надь, на его руке, сжимавшей бок, виднелась кровь. Он подошел к Тооту и вытащил кляп.
– Нож вон там… на кровати. Перережьте веревку. Надь смотрел на капитана остановившимися глазами.
– Быстрее. Я вызову врача.
Впоследствии, вспоминая этот эпизод, Тоот не раз думал, что в жизни так не боялся, как тогда, когда прочел в глазах сочинителя высокопарных стишков нерешительность: перерезать веревку или горло полицейскому. Слава Богу, Надь перерезал веревку.
– Сабо?
– Там… у порога… Я открыл дверь и сразу же ударил его ножом в живот. Но он слишком здоров, успел вырвать финку и ткнуть меня в бок.
Надь зашатался, Тоот с трудом поддержал его.
– Где труп Варги? Где…
Тоот не договорил. Взгляд Белы Надя остекленел, и капитан понял, что он мертв.
20
Через три недели ударили первые холода. В лужах вдоль шоссе виднелись вмерзшие в лед желтые листья. В небе с громким карканьем кружили стаи ворон. Окрестности горы Верешхедь затянуло осенним туманом. Тоот остановил машину и спустя несколько минут уже шел по скользким от инея ступеням, направляясь к дому Шандора Варги.
На звонок открыла девочка лет десяти. Прелестное создание с блестящими голубыми глазами и красивым личиком. Все говорило о том, что лет через пять-шесть мужчины ради нее будут охотно заглядывать в этот дом.
– Мама! – крикнула девчушка. – Тебя спрашивают!
Она вошла в комнату, и оттуда донесся ее тоненький приглушенный голосок: "Он похож на учителя физкультуры". Тоот прикинул, должен ли он расценивать предположение ребенка как комплимент или же, напротив, это скорее разжалование. Он так и не успел что-либо решить, как на пороге появилась Маргит.
Она заметно изменилась к лучшему, похорошела, прибавила те несколько килограммов, которых ей раньше недоставало, платье облегало ее стройную фигуру, а на лице играла улыбка уверенной в себе женщины.
– Рада вас видеть, – проговорила Маргит, протягивая капитану руку.
Они прошли в комнату и, как в прошлый раз, уселись прямо на ковер.
– В последнее время я столько наслушалась об этой истории, но мне хотелось бы узнать подробности от вас. Собственно говоря, все прояснилось, или я ошибаюсь?
– Можно сказать и так и этак.
– Но совершенно очевидно, что Шандор… погиб?
– Да. Это единственное, что удалось установить со всей определенностью. Погиб… Точнее – его нет в живых.
– Ужасно. Невозможно привыкнуть к этой мысли… Но, насколько я понимаю, пока труп не обнаружен, не может быть и полной определенности, ведь Шандора даже нельзя объявить умершим.
– Ошибаетесь. Бывало, убийц казнили, так и не обнаружив останков их жертв. Приговор выносится на основании косвенных доказательств и улик.
– Я этого не знала.
– Очевидно, что убил Шандора Ласло фон Сабо. А труп где-то закопал. Возможно, здесь, в округе, но вполне может быть, что отвез километров за пятьдесят отсюда и оставил в песчаном карьере. Как бы там ни было, но у нас нет почти никаких шансов отыскать Варгу. Вот па этом и заканчивается вся определенность. Ведь Бела Надь зарезал убийцу, сам он тоже умер. Полиция может доказать, что и убийство Шебештена Селеша также совершил Сабо. А вот почему этот человек с такой жестокостью преследовал друзей Шандора Варги, можно только гадать.
– Может, он был сумасшедший? Взбесился?
– Бешеный, это верно. А знаете почему? Если вам интересно, расскажу. Потому что он убил человека из-за ста пятидесяти тысяч долларов, а денег найти не мог.
– Что вы говорите?!
– Это только предположение, вероятнее всего, мне никогда этого не удастся доказать, но я голову готов отдать на отсечение – это правда. Иначе просто и не может быть. Последнюю неделю перед исчезновением Шандор Варга скрывался у Мачаи. Деньги он держал в коробке. Каждый из его приятелей догадывался: у него скопилась очень приличная сумма, с которой он собирается сбежать на Запад, но только один из них решил украсть деньги. А это можно было сделать лишь так, чтобы потерпевший сразу не заметил. И вот у этого человека созрел довольно гнусный план. Не догадываетесь?
Маргит улыбнулась.
– Вряд ли я смогу за несколько минут разгадать то, над чем вы ломали голову в течение нескольких недель.
– Тут просто надо было на минуту остаться одному в том месте, где Варга держал деньги. Каждый из его дружков догадывался, что находится в коробке, но только один совершил подлый поступок. Он заменил банкноты на десяти– и двадцатифоринтовые бумажки, оставив сверху доллары. У него появился шанс, что пропажа обнаружится только через некоторое время. А бывший счастливый обладатель стодолларовых и пятисотфранковых бумажек считал, что все они спокойно лежат на своем месте.
– Весьма интересно.
– Шандору Варге и не привелось расхлебывать эту ситуацию. Бедняга думал, если у него оставалось на это время, что умирает богачом. Сабо, убив его и спрятав труп, забрал коробку. Можете себе представить выражение его лица, когда он решил подсчитать доставшиеся ему деньги. Он увидел, что произошло, и понял, что деньги могли похитить практически только четыре человека: Элек Фенеш, Селеш, Мачаи и Бела Надь. Разумеется, любой хоть сколько-нибудь разбирающийся в психологии человек сразу же отверг бы кандидатуру Мачаи. Фон Сабо так и поступил. Он даже привез Мачаи обещанную вашим мужем куклу, чтобы тот ничего не заподозрил. К оставшимся троим он был беспощаден, во что бы то ни стало решив вернуть деньги, ради которых уже совершил одно убийство. Знаете, что доказывает кражу денег Белой Надем? Когда Сабо пригрозил ему, он не обратился в полицию, несмотря на огромный риск. Почему?
Маргит на мгновение задумалась и проговорила:
– Хотел сохранить деньги.
Тоот бросил на нее одобрительный взгляд.
– Правильно. Поэтому он взялся за дело, которое стоило ему жизни. Странно, Сабо рассматривал Надя как безропотную жертву, однако Бела принял решение убить шофера, собирающегося отнять у него украденные деньги.
– Если бы Сабо не успел его смертельно ранить?
Тоот прикинул в уме этот вариант и почувствовал нервный озноб.
– Тогда мы многого не узнали бы. Бела Надь был способен на все. Он бы убил еще кое-кого. А все свалил бы на Сабо, спрятав его труп. Это было очень легко сделать. Между прочим, Бела Надь был очень загадочный человек. Обокрасть лучшего друга даже среди итальянских мафиози считается отвратительным преступлением. На что он рассчитывал? Вероятно, думал, что деньги Шандора Варги помогут ему обрести жизнестойкость, уверенность в себе, дадут возможность творить? На самом деле вместе с этими тысячами он все равно остался бы пессимистом, мятущимся полуманьяком.
Маргит задумчиво смотрела прямо перед собой.
– Люди вообще не понимают, что деньги не приносят счастья. Но это еще не самое страшное. Извините, что я так туманно выразилась. Просто подумала, большинство людей живет в заблуждении. До полного счастья им не хватает двух миллионов форинтов наличными. Но ведь богатство не может решить большинство проблем.
Тоот лукаво улыбнулся.
– Но все-таки помогает их решать. Скажем, когда после развода жене остается квартира, мужу помогает залечить душевные раны то обстоятельство, что ему не надо снимать комнату, он имеет деньги на новое жилище.
– Звучит немного цинично.
– Не думаю. Я просто анализирую факты. Между прочим, это непростое дело.
Маргит прищурилась.
– Надеюсь, вы не обидитесь, если я у вас кое-что спрошу. А не может быть…
– Нет. Совершенно точно – нет.
– Вы знаете, что я имела в виду?
– Думаю – да. Вы хотели спросить, почему я начал это странное частное расследование по делу об исчезновении Шандора Варги? Не хотел ли я прибрать к рукам его деньги? Не так ли?
– Да.
– Ведь я мог не сообщать полиции, что деньги у Белы Надя. Об этом после его смерти знал один только я.
– А вы все рассказали?
– Конечно. Полиция перекопала участок и обнаружила в коробке всю сумму, не хватало только двух-трех тысяч.
На губах Маргит появилась странная улыбка.
– Тогда… выходит… напрасной была вся эта возня… вокруг меня… все эти обманы, травля, кражи, надувательства и убийства…
Тоот грустно улыбнулся.
– В жизни часто случается так, что энергия тратится не только на добрые, но и на дурные дела, словом, пропадает даром.
Женщина бросила на капитана быстрый испытующий взгляд, в глазах ее мелькнула какая-то совершенно не свойственная ей нерешительность.
– Я хочу еще кое-что спросить у вас.
– Пожалуйста.
– У Яноша… словом, у Мачаи… не будет неприятностей из-за этой истории?
Тоот отрицательно покачал головой.
– Нет. Один раз его допрашивали, но на этом для него все закончилось. Он ни о чем не ведал, он совершенно не от мира сего.
Капитан откашлялся.
– Вы спокойно можете выйти за него замуж. Маргит улыбнулась.
– Нет, ничего у нас уже не получится. Но мне кажется, мы оба не так уж много потеряли. Когда я была у него в последний раз, он показал мне мою соперницу. Я решила уступить ей без боя. Пусть они будут счастливы друг с другом. Кстати, он просил передать вам, чтобы вы заглянули к нему, если поблизости окажетесь. Видимо, что-то собирается вам рассказать.
– Непременно к нему заеду. Некоторое время они сидели молча.
– Честно говоря, во всей этой отвратительной истории я меньше всего могу понять Белу. Как он мог так поступить?
Тоот сосредоточенно рассматривал сонную осеннюю муху, которая с отважным упорством стремилась залететь в угол комнаты, где паук сплел паутину; муха словно искала самое подходящее для самоубийства место.
– Нам неизвестны мотивы его поведения. В любом преступлении, каким бы странным оно ни казалось, причины могут быть самыми нелогичными и непонятными. Часто бывает, что и сам преступник до конца не осознает, что побудило его к действию. Или подчас не понимает, что второстепенная или даже третьестепенная причина, как он думает, и оказалась основным мотивом его поступка. Бела Надь вроде бы преступил закон из-за денег, но вполне возможно, что он просто-напросто завидовал другу. Эта зависть жила в нем долгие годы, потом прорвалась наружу. Быть может, он сам себе хотел доказать: я тоже кое на что способен. Но возможна и любая другая причина, о которой мы даже не подозреваем.
– И такое может случиться?
– Разумеется. Есть в этом деле один момент, который я никак не могу объяснить.
– О чем это вы?