По "прикиду" девушки безошибочно можно было определить род ее занятий. Черный лаковый плащ из тонкой кожи с укороченными рукавами плотно облегал редкой лепки тело, пояс с продуманной небрежностью стягивал узкую талию, подчеркивая пышную грудь и крутой изгиб бедер; высокие ботфорты на каблуках-шпильках, голенища которых на щиколотках нарочито собраны в "гармошку". Соответственно наряду был выдержан и макияж - "боевая раскраска" Ногалы: темно-пунцовая губная помада с черным контуром, обильная тушь на ресницах, удлиненные почти до висков раскосые глаза. Завершали ансамбль крупные серьги и копна черно-рыжих мелированых волос. Все ярко, броско, вызывающе. Но врожденное чувство вкуса не позволяло превратиться одежде-униформе в образец кича, каким-то непостижимым образом Ногале удавалось балансировать на неуловимой грани, за которой находилось царство пошлости. Обычный прохожий просто видел эффектно, ультрамодно одетую девушку, которая, скорее всего, промышляет предосудительным, а, может быть, и нет. Все мы можем ошибаться, возможно, у нее такой экстравагантный стиль! Даже "профессиональный", вульгарный макияж не мог сильно повредить облику Ногалы, окарикатурить безукоризненно вычерченный абрис ее лица; красоту, как говорят в народе, ничем не испортишь! Да, и большинство мужчин только делают вид, что они сторонники скромных манер, в глубине души их влечет к себе интригующая, порочная атмосфера ночного бульвара. Это только жена дома должна ходить в костюме Золушки: засаленном халате, стоптанных тапочках, и обладать сдержанными повадками гувернантки.
За ее спиной светились окна номеров гостиницы - ее галеры, к которой она была прикована невидимыми, но от этого не менее прочными цепями. Ногала мельком взглянула на запястье, на миниатюрные часики со свободным браслетом, тяжко вздохнула и направилась к входным дверям гостиницы. Несмотря на тяжесть в душе, походка ее не утратила выработанных годами изящества и упругости, эротичное покачивание бедовыми бедрами заставляло лиц мужского пола столбенеть на месте или крутить головой на девяносто градусов, рискуя получить травму шейных позвонков. В крохотной сумочке вмещался весь необходимый набор для "ночной леди": флакон духов, косметика, мизерное количество денег, мобильный телефон, початая пачка "Salem", зажигалка, несколько пачек презервативов и гели от различных придурей Венеры.
В вестибюле гостиницы бугаистый охранник Саша, одетый в отглаженный костюм и свежую рубашку, с недовольной миной спросил:
- Где ты шляешься? Тебя уже спрашивали!
Саша, как и другие охранники, дежурившие посменно, кроме своей основной работы, выполнял и другую, не менее важную функцию - сутенера. Во второй ипостаси Александру и его коллегам приходилось хлопотать и трудиться даже больше, чем на основной, официальной должности, только пот успевай смахивать с лица! Его мобильник был забит номерами телефонов таксистов, нужных девочек, так как каждая из них могла потребоваться в любое время суток. Ближе к ночи, когда подваливал основной контингент "центровых гостиничных", ему приходилось распределять мобилизованные девичьи взводы по этажам, находить для привередливых клиентов "товар" соответственно запросам, строго следить за временем посещений и надлежащей оплатой услуг. Да, и чтобы девочки не утаивали от него часть заработка и "премиальных" за ударный труд, требовалась постоянная бдительность. Улаживать конфликтные ситуации, когда пьяные клиенты, например, отказывались платить, или начинали обижать "ночных внештатных сотрудниц", тоже приходилось нередко. Так, что служба непростая, нервная, требующая за вредность выдачу спецмолока или рюмки текилы.
Охраннику-сутенеру причиталась значительная часть почасового гонорара проститутки, кроме того, свою долю должны были получать дежурный администратор и коридорные. Так что, непосредственно рядовым "эротического фронта" на руки оставалось не так уж и много. Паутиной предоставления плотских услад была опутана вся гостиница. Большую тайну составляла строго засекреченная информация; имел ли навар с этого разветвленного дерева, дающего золотые плоды, сам хозяин гостиницы, тучный вальяжный господин с благообразной плешью? Так и хочется сказать: имел, имеет, и будет иметь, иначе какой он хозяин, но презумпция невиновности не позволяет нам этого сделать.
Суровость, с которой охранник встретил Ногалу, имела свои веские причины. Месяц назад она сильно проштрафилась, совершила "должностное" и уголовное преступление. Ногала и раньше по мелочам приворовывала у подпивших, заснувших клиентов, но всегда в меру. А тут ей попался "жирный кот", полковник из Москвы, приехавший в командировку трясти местное МВД.
Ногала поразила полковника своей неординарной, яркой внешностью, он "снял" ее на всю ночь. Расстегнув китель на толстом брюхе, заросшим курчавой шерстью, постоянно вытирая красную потную шею носовым платком, отчего Ногалу передергивало, он заставил ее раздеться, чтобы любоваться красотой в натуре. Кто бы мог предположить, что под суконным мундиром солдафона бьется сердце изысканного эстетета? Гостиничный стол ломился от выпивки и закусок, заказанных полковником. А пожрать и выпить он любил. Засосав полстакана коньяку, клиент обгладывал куриную ножку и одновременно рассказывал девушке, какой вес он имеет в своем министерстве, как к нему расположен сам министр и беспрекословно внемлет его советам. Одним словом, пьянчуга в погонах, трепло и бабник!
Сытно отрыгнув после очередного полустакана и куска семги, поклонник женских прелестей плямкал замасленными губами:
- Красивая же ты, девка, Ногала! Тебе не здесь прозябать, а в Москву надо! Ладно, решим этот вопрос.
Выпив, плотно покушав и потискав при этом Ногалу, полковник, забыв про душ, завалил ее на кровать и начал усердствовать с полной отдачей. Ногала холодно отметила про себя, что за столом клиент был куда справнее, чем в постели.
Когда полковник, удовлетворенный во всех отношениях, громко захрапел, его ночная партнерша бесшумной кошкой устремилась к стулу, на котором висел китель. Портмоне-лопатник во внутреннем кармане был пузат и увесист, кроме российских денег, там находился целый пресс долларов и евро. Ногала прикинула, что при такой куче деньжищ исчезновение одного - двух десятков зеленых купюр пройдет незамеченным.
Но не тут-то было. Наутро похмелившийся полковник, производя скрупулезный расчет с девушкой, сразу заметил недостачу. Какой шум тут поднялся, вообразить невозможно! Распаленный московский чин орал, что пересажает всю эту блядскую гостиницу, а в первую очередь неблагодарную мерзавку, шваль подзаборную! Охранник сдержанно попросил его пока никуда не звонить, вывел Ногалу в комнату, где хранились чистые постельные принадлежности, и молча, методично избил, выбив ей зуб и превратив лицо в подобие синюшно-багровой подушки. Затем выгреб из сумочки полковничьи деньги, остальную наличку, кое-какие золотые украшения и навороченный мобильный телефон.
Скандал удалось погасить, для этого потребовался откат в двадцать процентов от украденной суммы. Но Ногалу было решено примерно наказать, за то, что не сдали ментам, чтобы не портила репутацию заведению, да, и, чтобы другим не повадно было. Ментам ее сдавать никто и не собирался, зачем усугублять ситуацию с налаженным бизнесом? Ей дали полторы недели, чтобы с лица сошли кровоподтеки, после чего она, практически не покидая гостиничного номера, в течение месяца денно и нощно отрабатывала нанесенный престижу гостиницы моральный ущерб. Заработанные деньги отбирались до копейки, еду, напитки и сигареты ей приносили из ресторана, а мыло для стирки из магазинчика в вестибюле гостиницы. Лишь в последнее время, когда обозначенный "налог" был почти полностью выплачен, ей разрешили выходить на свежий воздух для непродолжительных прогулок. Сегодняшняя ночь должна быть последней в длинной череде суток отбывания "барщины", с завтрашнего дня Ногала могла зарабатывать деньги на прежних основаниях.
Отношения с товарками "по цеху" тоже были испорчены. И не потому, что они не чурались воровства. Просто, случай с Ногалой устрожил режим, их стали чаще и основательнее проверять…
Отперев гостиничный номер, Ногала бросила плащ на кровать, с усилием стянула туго обтягивающие икры ботфорты и прошла в душ. Долго стояла под струями воды, меняя контрастно температуру. Душ, как обычно, успокаивал ее, немного приводил в порядок развинченные нервы. Выйдя в комнату, накинула на плечи прозрачный пеньюар и обулась в "стриптизки" - босоножки на толстой прозрачной платформе и устрашающих каблуках. Укоренившаяся привычка заставляла Ногалу, даже оставаясь наедине, сама с собой, выглядеть сексуальной и привлекательной.
Она присела перед зеркалом, закурив тонкую сигарету, и пристально, даже придирчиво стала изучать свое отражение. Что это? Между бровей на безмятежной глади матовой кожи она обнаружила прорезавшуюся поперечную морщинку, вздохнула; последний месяц не прошел для тебя даром, дорогая!
Ей припомнилось, как несколько лет назад она приехала в город из далекого совхоза, который сейчас развалился, несмотря на статус акционерного общества. Решила поступать в медицинский колледж, но, не имея ни знаний, ни протекции, с треском провалила первый же экзамен.
Ногала остановилась у дальних родственников по материнской линии. Возвращаться в совхоз она не собиралась, там не было ни работы, ни перспектив для молодой, честолюбивой девушки с незаурядными внешними данными. С собой она привезла воспоминания об ужасной скуке в этом "отстое" и первый, не совсем удачный сексуальный опыт, а, если честно, совсем неудачный. После выпускного вечера она с другом забрела перед рассветом в какую-то заброшенную ферму. Там все и случилось. Какая-то несуразица, потная, неумелая возня, боль, кровь, чувство стыда и абсолютной беспомощности! Ногала тогда даже заплакала от досады. Не так, далеко не так представляла она первую физическую близость! А тут, запах хлева, в волосах солома, на подоле измятого праздничного платья расплывающееся кровавое пятно, позорище, и никакого удовольствия!
Чтобы не висеть обузой на шее у родственников, Ногала устроилась официанткой в кафе неподалеку от центра города. Хозяин, солидный, вроде, дядечка в летах, принял ее сразу, оценивающе оглядев с ног до головы. Зарплату, правда, положил маленькую, но добавил, что если новенькая будет стараться, то он увеличит ей жалованье. Что означает - "стараться", Ногала уяснила в первый же день, когда хозяин, улучив минутку, бесцеремонно затащил ее в подсобку, уложил грудью на стол и грубо овладел сзади, не удосужившись даже снять брюки.
Ногала наконец осознала неизбежность факта, что в чужом городе, без защиты, профессии, образования и блата она сможет зарабатывать на жизнь только телом. Этот горький факт она восприняла как непреложный фатум, изменить который было не в ее человеческих силах. Распоясавшийся хозяин пытался склонить новую официантку к оральному контакту, но встретив резкое сопротивление, сразу забыл об обещании повысить жалованье, хотя подсобкой продолжал пользоваться регулярно, на правах работодателя, вероятно.
Эта мерзкая подсобка даже во сне преследовала Ногалу, всем своим убогим видом как бы показывая - вот твоё истинное место, милочка, другого ты не заслуживаешь, да, и, вряд ли, в обозримом будущем сможешь заслужить. Так что, красная цена тебе в базарный день - пять минут торопливого унизительного секса на столе в замусоренной темной бендешке!
В вечерние часы в кафе часто заглядывали группы раскованных девиц под предводительством некоей Клары, уже далеко не юной особы, худой, не блиставшей красотой и миловидностью, но обладавшей шармом, который почувствовала даже Ногала. Кухонные работницы при их появлении шептались:
- Это центровые гостиничные путаны. А Клара у них вроде бандерши, хотя работает и сама.
Компания представляла собой интернациональный коллектив молодых женщин по профессиональному оказанию сексуальных услуг: кроме русских и калмычек, а также некоторых других, в ней состояли, о чем невозможно себе даже помыслить лет двадцать назад, даже две дивы с гордого Кавказа.
Опытная Клара сразу положила глаз на Ногалу. Когда официантка подошла к столику проституток с тяжелым подносом в руках, Клара цинично и во всеуслышание заявила:
- В таких ручках ничего, тяжелее мужского члена, держать не рекомендуется!
Заметив смущение Ногалы, спросила:
- Гасконка?
- Да, из села.
- Как тебя зовут, красота?
- Ногалой зовут.
- А меня - Кларой. Подружимся - не пропадешь! Предлагаю один раз. Пойдешь ко мне в бригаду? А то, так и будешь таскать грязную посуду за копейки до пенсии. А красота не должна пропадать задаром! Небось, еще и хозяин трахает на халяву? - прозорливо осведомилась Клара.
Ногала совсем смешалась.
Клара по-деловому спросила:
- Минет делать умеешь? - и, увидев, что щеки Ногалы маково зарделись, серьезно добавила. - Без него нам никуда! "Хапнуть вялого" для начала - первое дело, чтобы клиента хорошенько разогреть. А некоторым, кроме "вафли", вообще ничего больше не нужно. Ничего, научу!
Если бы у Ногалы спросили, почему она дала согласие, то девушка ничего толком не смогла бы объяснить. Видимо, накопилось все сразу: и мелочные утренние поиски несчастных рублей на проезд; и поношенные туфли, давно требующие замены; и похотливые, унизительные утеснения со стороны хозяина; и полная безнадега в перспективе. Пропадать, так с музыкой!
Утром она потребовала расчета. Хозяин удивленно поднял бровки:
- Какой расчет? Ты посуды побила больше, чем заработала!
Но в Ногале проснулся уже другой человек:
- Тогда я пожалуюсь Кларе, она натравит бандитов, и вам перебьют остальную посуду!
Магическое имя Клары, видимо, было известно и хозяину кафешки, поэтому он, хоть и нехотя, достал кошелек, отслюнявил несколько сотенных бумажек и протянул Ногале. Перед уходом бывшей работницы, хозяин попробовал повторить финт с подсобкой, но получил такой пинок ногой в пах, что собственным задом распахнул створки секс-бендешки, а вслед ему полетело напутствие Ногалы:
- За это бабки надо платить, козел старый!
Из кафе она вышла новой, "фирменной" своей походкой, дразнящей, провоцирующей и дерзкой.
С этого дня Ногала поселилась у Клары. Преодолев отвращение, она за несколько дней не только успешно освоила премудрости орального секса, но и внесла в него некоторые усовершенствования, что, признаемся, сделать уже практически невозможно. За этот творческий, новаторский подход она заслужила поощрение от своей старшей подруги и наставницы.
С этого же времени Ногала стала получать "любовь полными ложками". Ее постоянно преследовало ощущение, что на нее ежедневно выливают несколько ушатов грязи и помоев. Может быть, поэтому, инстинктивно пытаясь отмыться от этих нечистот, она могла часами лежать в горячей ванне и по три раза на день принимать душ, не скупясь на дорогие шампуни, дезодоранты и ароматизаторы. Но телесная чистота не освобождала от чувства внутренней загаженности и непотребства.
Она обратила внимание, что многие девушки перед выходом "на работу" регулярно употребляли спиртное, наверное, чтобы притупить те же чувства отвращения и омерзения, которые владели Ногалой. У некоторых это входило в привычку, и они спивались. Но нередко встречались и такие, кто получал удовольствие от своего занятия; это были изначально порочные натуры, склонные к различным извращениям. Чем больше похабщины, тем лучше; да еще и деньги платят за это непыльное, кайфовое дело! Ништяк, в натуре!
Клара сНогалой составили забойный тандем: они обслуживали клиентов по вызовам и по одиночке, но чаще - в паре; не гнушались притонов и саун, где популярность новенькой выросла чрезвычайно; в свободные вечера посещали гостиницу, где редко оставались без дела. Наконец Ногала достигла "высшей" степени признания; в гостинице ей был выделен специальный номер, за пользование которым из ее заработка вычетов не производилось, она могла при желании жить там, на постоянной основе. Еще одной привилегией являлся факт относительно свободного выбора клиентуры, охранники-сутенеры ограждали ее от непредсказуемого контингента и "подгоняли" солидных, денежных людей, от которых меньше всего можно было ожидать конфликтов. Естественно, такие деловые взаимоотношения складывались на обоюдной основе, охрана в накладе тоже не оставалась. Не всегда, однако, можно было поручиться за полную безопасность "девочки".
Однажды в город по каким-то своим делам нагрянула "солнцевская братва". Бандюки разместились в двух коттеджах Шахматного городка, а к вечеру велели привезти к ним все здешнее "блядво". "Аукцион" проходил в просторном холле, где в креслах расслабленно сидели молодые, мускулистые, уверенные в себе парни, раздетые до длинных трусов, тела которых были причудливо расписаны уголовными татуировками. И, хотя, внешне они выглядели вполне миролюбиво, от них, как от диких зверей, исходил запах опасности. Зашуганные девушки робкими группками заходили в холл, где вершился строгий отбор-кастинг. "Солнцевские" без всяких церемоний ощупывали живой товар, чуть ли не в рот заглядывали, изредка задавали скупые вопросы; выбраковка носила капитальный, углубленный характер.
Ногалу выбрал главарь и сразу повел к себе. Ночью не безобразничал, не пил, если не считать двух фужеров шампанского, одобрительно отнесся к тому, что партнерша не употребляет алкоголя, а утром рассчитался с ней по-царски.
- Ты мне понравилась, Галка! - сказал ей на прощанье. - Не думал, что в вашем занюханном городишке встречаются настоящие красавицы! Будешь случаем в Москве, звони! - и протянул ей бумажку с номером телефона. Потом вызвал подручного и распорядился, чтобы девушку отвезли, куда она скажет.
Наконец-то у Ногалы появилось то, что называют профессиональным отношением к делу. Когда заканчивалась неприятная работа, контакты с вызывающими чувство гадливости клиентами, она сразу выключалась из этой части своей жизни, и начисто отбрасывала ее прочь. Досуг свой она заполняла, сообразно своим интеллектуальным запросам, которые были невелики в силу скудного образования. Отдых, парикмахерские, покупка модной, дорогой одежды и обуви (теперь она могла себе это позволить), телевизор, чтение детективов и боевиков. Да, и при исполнении своих специфических обязанностей она научилась не зацикливаться на самых негативных моментах, как-то отстраняться от них. Как будто это происходило с какой-то другой женщиной, а не с ней.