Хозяин долго просил сжалиться над ним и предложил следующее: Анатолий на допросе в милиции возьмет все на себя, а на суде откажется от показания и скажет, что нападали двое неизвестных. А они, его друзья, как свидетели, покажут, что собственными глазами видели, будто двое неизвестных напали на прохожего, а бумажник и нож подсунули Анатолию. Дело было в сумерках, пострадавший вряд ли сможет опознать Хозяина и Яшку, а Анатолий сзади держался, его он и вовсе мог не приметить.
Анатолий не соглашался.
- А я-то думал, что ты настоящий друг, а ты сдрейфил и меня, больного, топишь? Эх, ты! На чужой счет в кино ходить, даровые конфеты лопать - так ты здесь, а чуть запахло жареным - хочешь предать. А еще клялся… Все вы такие - дрянь, мелочь, трусы. А я-то думал- ты настоящий парень…
И вот эти слова неожиданно произвели самое сильное впечатление на Анатолия. Никто не посмеет считать его трусом, плохим другом и, главное, предателем!
- Ведь ты же друг, - хныкал Хозяин, - друг! Кто у меня еще есть? Не будь гадом, пропаду!
На допросе в милиции Анатолий держался волчонком, ему казалось, что все вокруг - враги. Он был упрям и немногословен. Он повторял только одно: "Я сам напал, я ударил ножом". Он был слишком потрясен случившимся, чтобы заметить противоречие в предложении Хозяина. Ведь если, как утверждал тот, они будут свидетельствовать на суде, что виновниками являются двое неизвестных, то зачем же тогда Анатолию сейчас брать все на себя?
В милицию вызвали мать, и она присутствовала при допросе. Вместе с ней приехал капитан Корсаков. Увидев его, Анатолий побледнел. Ведь он считал Корсакова главным своим врагом. "Наука" Хозяина, вот уже несколько месяцев внушавшего своим воспитанникам, что милицейские - суть враги рода человеческого, уже изуродовала психику подростка. Да, Корсаков предупреждал, что дружба с Хозяином может плохо кончиться. И вот то обстоятельство, что Корсаков оказался прав, почему-то особенно уязвляло Анатолия, вызывало в нем злобу, упрямый отпор. Он возненавидел Корсакова еще больше.
Ольга Петровна при допросе всхлипывала и лишь повторяла:
- Он не такой! Этого не может быть…
- Так говорят все матери, когда узнают правду о своих сынках, - сказал дежурный. - Он сам во всем сознался.
К сожалению, все это происходило в 1953 году, когда самопризнание обвиняемого больше всего устраивало следственные органы, избавляя их от докучливых и сложных расследовании.
Вызвали на допрос и представителя школы - пионервожатую. Она была перепугана.
- Ах, что скажут в роно! - сокрушалась она. - Так испортить репутацию школы! Мы недосмотрели, надо было исключить Русакова раньше… Анатолий, ты должен самокритично осудить свой поступок!
Был бы на ее месте опытный педагог, может быть, все повернулось иначе.
Анатолию протянули на подпись протокол допроса.
Корсаков отвел его руку.
- Послушай, Толя, разве так было дело?
- Я все сказал…
- Анатолий, не будь врагом сам себе. Хозяин у нас давно на примете, мне ясно, что все это - дело его рук. Не выгораживай Хозяина!
Пожалуй, эти слова были наибольшей ошибкой Корсакова, он потом долго в них раскаивался. Гордый и самолюбивый мальчик не мог при всех, перед лицом своего "врага", сейчас же признаться, что он все наврал, и "обмануть" того, кому еще вчера клялся в верности.
- А мне наплевать - верите или нет, - отрезал Анатолий, глядя в глаза своему "врагу". Лицо его горело, ему хотелось оскорбить Корсакова, он бессвязно бормотал - По пятам за мной ходили… нашептывали матери… - Анатолий ругался, угрожал, губы у него дрожали. Ему казалось, что все виноваты, особенно Корсаков, в том, что он попал в такое ужасное положение.
- Анатолий, через минуту будет поздно…
- Давайте протокол! - срывающимся голосом закричал мальчик и размашисто подписался.
2
До суда Ольга Петровна взяла Анатолия на поруки. В такси она несколько раз пыталась заговорить, но сейчас же начинала плакать и, обхватив сына за шею, целовала его. Анатолий тоже плакал. Он твердил:
- Да ты не плачь, ну чего ты плачешь! - Так хотелось успокоить ее… Он даже прошептал: - Мамочка, я не грабил, я не убивал…
Л1ать перестала плакать и переспросила.
Анатолий не ответил, застонал. Нет, не мог он нарушить обещания, данного Хозяину. Придется потерпеть несколько дней до суда, а после суда он все расскажет.
Едва только они вошли в квартиру, как Антонина Алексеевна, жена Корсакова, потихоньку от Анатолия зазвала Ольгу Петровну к себе. В комнате были Корсаков и еще один офицер милиции.
- Нельзя терять ни минуты времени, - начал Корсаков. - Анатолий, я в этом уверен, преступления не совершал. Если он взял все на себя, то, значит, его на это уговорили "дружки". Преступление - дело Хозяина. На их воровском языке это называется "делать стенку", то есть теснить, окружать жертву группой воров, в которую подключают таких желторотых, как ваш Анатолий. А потом на этих-то ребят и валят всю вину. Чтобы не произошло судебной ошибки по вине Анатолия, надо добиться от него правды, надо сейчас оградить его от влияния Хозяина. Воры трясутся за свою шкуру и готовы на все. Надо сделать невозможным общение с Хозяином. Только тогда удастся убедить Анатолия сказать правду. Как изолировать Анатолия от влияния преступников? Запретить ему из дому выходить? Вы простите меня, Ольга Петровича, за прямоту, но Анатолий не послушается вас. Может быть, у вас есть знакомые в Подмосковье, которые бы приютили Анатолия и были бы достаточно авторитетными, чтобы он слушал их и не сбежал? Отвезти его надо сейчас же, немедленно. Есть у вас друзья, имеющие дачу?
- Нет! - прошептала Ольга Петровна.
Корсаков молча прошелся по комнате.
- Существует еще один вариант, самый надежный, - сказал он. - Пусть только это вас не пугает, Ольга Петровна. Я могу поместить Анатолия в совершенно отдельную комнату, скажу прямо - в камеру. Да не машите вы так руками… Подумайте! Ведь речь идет о судьбе вашего сына.
Ольга Петровна разрыдалась. Жена Корсакова успокаивала ее, дала валерьяновых капель.
- Позвольте, а брат вашего мужа, дядя Анатолия? У него ведь, кажется, своя дача?
- Боже, и как только я забыла! Ну конечно! - обрадовалась Ольга Петровна. - Он в плавании, но я позвоню его дочери, она живет на даче.
- Только сейчас же, немедленно.
Когда Ольга Петровна вернулась к себе, Анатолия в комнате уже не было. На столе лежала записка: "Не волнуйся, мамулечка! Я тебя не подведу, не сбегу. На суд явлюсь обязательно. Анатолий".
С этой запиской Ольга Петровна вбежала к Корсакову.
- Эх, черт, "дружки" упредили нас! - с досадой выругался Корсаков. - Положение осложняется. Беда! Они обработают парня, сделают из него ширму. И самое неприятное то, что я сегодня же должен выехать в долгую командировку. Но я попрошу своих товарищей обязательно отыскать Анатолия.
А в эти минуты Анатолий уже мчался в такси вместе с Хозяином, вызвавшим его, чтобы "отвести душу" и наметить план поведения на суде. "Для друга!" - эти слова были почти в каждой фразе, которую произносил Хозяин. "Ты парень железный, не продажный, я твой кореш - по гроб!"
"Для друга не жалко!" - с этими словами он купил почти на двести рублей водки и закуски. Снова поехали… Такси остановилось в каком-то незнакомом переулке с булыжной мостовой. Темный от старости деревянный дом, осевший чуть не до окон, стоял, как мухомор возле дуба, рядом с новой многоэтажной громадиной.
В этом домишке, в затхлой каморке с маленьким окном, жил Яшка Глухарь, водопроводчик. Сюда Хозяин привез Анатолия. Их встретили Яшка Глухарь, Женька и еще два мордатых парня, молчаливых и угрюмых. Яшка суетливо откупоривал бутылки, вываливал на подоконник и на колченогий стол закуски.
Началась выпивка.
"За друга", "за дружбу", "чтобы друг за друга", "чтобы не капать на друга", "чтобы тому, кто продаст друга, век свободы не видать, на свете не жить". Таковы были тосты.
Анатолий, взвинченный и болезненно возбужденный всем, что произошло в этот день, выпил полстакана водки почти машинально. Потом заставил себя выпить "за компанию". Потом его заставляли пить. "Какой же ты друг, если не пьешь за дружбу, когда все свои пьют? Кто отказывается выпить с людьми - тот враг!"
Утром он очнулся на узкой койке. Рядом с ним храпел Хозяин. У Анатолия болела голова, его мутило, лихорадило. Он встал и направился к двери.
- Ты куда? - зло крикнул один из парней, валявшийся на заплеванном полу на разостланном плаще.
Анатолия удивил и рассердил его грубый тон. Он послал парня к черту и двинулся вперед. Парень вскочил, загородил собою дверь.
Проснулся Хозяин. Узнав, в чем дело, он перевел все в шутку, сам провел Анатолия к умывальнику…
- Будь спок! - то и дело твердил Хозяин, сидя за столиком с остатками вчерашнего пиршества. - Давай заправимся, надо опохмелиться…
Была уже середина дня.
- Для друга я найду мировецкого адвоката!
- А что же все-таки случилось там, на Бутырской? - мрачно спросил Анатолий.
- А я, думаешь, понимаю? Все по пьяной лавочке… А может, это дело каждому из нас стоит полжизни. Ведь прохожий-то помер, дуба дал… Но не от царапины ножом… Ножик только чуть задел. Просто с испугу у него лопнуло сердце.
- Да ну? Умер? - Анатолий вскочил, щеки его побелели.
- Вот тебе и ну! У него, оказывается, было огромное давление, чуть не пятьсот атмосфер… Словом, симплекс-комплекс!
- А почему же в протоколе записано: "бессознательное состояние в результате удара ножом"?
- Ну, сразу не разобрались, - вдохновенно врал Хозяин. - Судебная экспертиза установила. Тебе лучше день-другой отсидеться здесь. Дома-то мать покою не даст, пилить будет, из школы всякие начальнички припрутся, учить уму-разуму начнут. Слезы там всякие, попреки, грызня… А тут мы с тобой, надежные дружки!
На третий день Анатолию опротивело всё: опекуны, карты, водка, затхлая комната. Он запросился домой.
- Не дури! - Хозяин был обеспокоен. - Я уже видел адвоката. Жди его здесь. Учти - дома на тебя все навалятся, и всем нам будет крышка. Ты ведь еще не судился?
- Нет!
- Сразу видно!
Хозяин рассказал несколько историй, когда подсудимого осуждали на больший срок, чем полагалось по закону, только потому, что он не послушался совета своих Друзей.
- Теперь у нас одна дорожка, - то и дело твердил Хозяин. - Держись с нами - не пропадешь!
- "С вами, с вами"! - насмешливо повторял Анатолий.
- Ну да, с нами! Мы люди свободные, не шпаки, знай гуляй, веселись!
- Вы воры! - вдруг сердито бросил Анатолий.-
Теперь я знаю…
- Ну и что? - улыбнулся Хозяин, обнажив гнилые зубы.
- К черту! - закричал Анатолий. - Никогда! Вор -
последний подлец, дерьмо!
Тогда встал один из парней и прогудел:
- Я - человек! Ты меня оскорбил в самую печенку!
Ударом в скулу он свалил Анатолия на пол и навалился на него. Мальчик отчаянно сопротивлялся. На помощь первому пришел второй вор. Вмешался Хозяин.
- Сам погибну, а не дам дружка бить!
Хлипкий Хозяин набросился на здоровенных парней с кулаками, и они разлетелись по разным углам. Уже потом Анатолий понял, что все это было заранее подстроено, а в тот час он так был благодарен Хозяину! Тот быстро помирил его с парнями, и по этому случаю снова выпили. Хозяин долго рассказывал об удачливых ворах, о их развеселой жизни, упрямом характере.
- Знаешь что? - сказал под конец Хозяин. - Бросай-ка ты школу, бросай и мамашу. У нас тебе будет лучше, чем дома. На кой тебе ляд идти на суд? Плюнь! Завтра смотаемся в Ленинград, и всё!
Анатолий не согласился. Ему противны и ненавистны стали "дружки" Хозяина. Он метался по каморке, и казалось, вот-вот взбунтуется всерьез. Хозяин испугался и едва унял его.
- Мамахен твоей, - сказал он, - я позвоню, успокою. Наш спец по юридической части приезжает сегодня. Дура! О твоей пользе пекусь. Думаешь, мне самому интересно сидеть? Да не будь тебя - я уже давно бы по Ленинграду или Горькому гулял.
"Адвокат" приехал. Странное впечатление он произвел на Анатолия. Этот "адвокат" жалел воров, восхвалял их верность дружбе. Поругивал за излишнюю смелость, а больше хвалил и восхищался: "Рисковая бражка!" Он тоже убеждал Анатолия не являться на суд. Анатолий был непреклонен. Он не хочет подводить мать - это раз, и второе - ведь на суде его оправдают. В чем же дело?
Тогда "адвокат" сказал:
- Обязательно оправдают, если ты будешь вести себя как надо, - и принялся поучать, как вести себя на суде. - Во-первых, не признавать себя виновным, от протокола отказаться: подписал, мол, с испугу. Говорить, что ударили какие-то двое неизвестных, из которых один был высокий, другой низкий, а действовали они так…
Анатолий нервничал, плохо соображал, о чем ему говорят. "Сейчас же надо ехать домой, ведь мать ручалась, ее могут арестовать", - твердил он. Хозяин отговаривал, "адвокат" ворчал: "Собьют его дома, всю картину испортят…" А потом сказал Хозяину, в расчете на то, что Анатолий услышит: "Если твоему Русакову так уж хочется скорее сесть за решетку, тогда, пожалуйста, веди его домой…"
Открылась дверь, вошел один из парней и сказал:
- Хозяин, дело табак, выследили нас…
Хозяин заторопился. Он выпустил Анатолия через кухонное окно на задний дворик, заставленный сарайчиками, и вылез вслед за ним. Через пролом в заборе они вышли на территорию какого-то строительства, а затем на незнакомую улицу. Хозяин повел Анатолия домой.
И снова, в который уже раз, он поучал его, как держаться, что говорить адвокату-защитнику, которого обязательно подсунут, а тому лишь бы монету получить.
- Обвинительное заключение дадут - нам покажешь. Главное- стой на своем: "Дрались с гражданином двое неизвестных, а я из любопытства подошел". Мать предложит тебе до суда переехать на дачу к дяде. Соглашайся. Я тоже там буду, по соседству. Приедешь - выйди гулять, я встречу.
Всю дорогу он слезно умолял Анатолия держаться "железно", не изменять слову, "не продавать друга".
- Пойми ты, - убеждал Хозяин, - если на суде и не поверят в неизвестных, то тебе, как несовершеннолетнему, дадут самую малость. А мы тебя не забудем ни в тюрьме, ни на воле, когда выйдешь. Героем станешь!
3
Мать, как только Анатолий появился, тотчас же увезла его на дачу дяди. Анатолий подивился предвидению Хозяина. Анатолий, конечно, не знал, что этот шаг обсуждался не только на кухне, но и во дворе.
Вскоре он увиделся с адвокатом, своим будущим защитником, молодой женщиной. Он встретил ее угрюмо, недоверчиво. Взглянув на замкнутое лицо подростка, она вначале смутилась, а потом стала говорить какими-то нарочито юридическими, "бумажными" словами. Видимо, старалась произвести впечатление солидного юриста…
- Мне нужно защищать вас, и если вы не поможете Мне установить обстоятельства дела и истинных виновников преступного деяния, то как же я смогу вести защиту? Одним из смягчающих вашу вину обстоятельств могло быть принуждение к пособничеству в совершении группового нападения. Вы могли явиться объектом принуждения, а в этом факте наше уголовное законодательство видит смягчающее вину обстоятельство. Ваша мать указывала на Григория Санькина, по кличке "Хозяин", как на субъекта, дурно влияющего на вас. Разоблачением социально опасного элемента Санькина вы облегчите свою участь и поможете советскому суду…
Анатолий угрюмо молчал, выводя пальцем замысловатые кренделя по клеенке обеденного стола. Нет, не нашла молодая юристка пути к его сердцу.
За несколько дней до суда Анатолию вручили обвинительное заключение. Он сейчас же показал его Хозяину и "адвокату". Тот, по странной своей привычке, молча пошевелил двумя пальцами правой руки в воздухе, хмыкнул, многозначительно посмотрел на Хозяина, а потом снова объяснил Анатолию, как держаться на суде.
Анатолию было с ним легко. К тому же этот "адвокат" рассказывал удивительные истории, правда из жизни воров, о том, как ловко и остроумно они запутывали суд, в каких дураках оставляли самых злющих "зубатых" прокуроров и следователей. Слушал все это Анатолий, и не такими уж страшными казались ему и предстоящий суд, и собственное положение, в котором он очутился. В обществе Хозяина и "спеца по юридической части" он начинал чувствовать себя чуть ли не героем, от которого в предстоящей битве ждут славных подвигов. А какой мальчишка не жаждет битв, не мечтает о подвигах?
Все смешалось в возбужденной, сбитой с толку душе подростка. Все представления - где враги, где друзья - страшно исказились.
Мать вела с Анатолием невыносимо мучительные, полные однообразных упреков и попреков разговоры, после которых мальчик еще больше ожесточался, почти впадал в истерику.
- А ты пригрози, - поучал Хозяин. - "Будете душу теребить - сбегу совсем…" Хорошо, что Корсакова угнали в командировку. Жена его говорила женщинам во дворе, что месяцев на восемь уехал куда-то на Украину. А будь он здесь, нам с тобой, Мамона, труба была бы! Он уж постарался бы… А на суде держись! Не пугайся, тебе, несовершеннолетнему, лафа! А вот мне трудно было бы словчить… У меня, друг, судимости были. Впаяли бы мне на всю катушку, припухал бы я в тюряге не один год, а я ведь больной… Смотри, Мамона, как спелись мы, так и держись. Хуже подлюги тот, кто друга продаст, - снова и снова напоминал Хозяин.
Умел этот растленный, сгнивший человек спекулировать на святом слове "дружба".
Глава IV
Что посеешь, то и пожнешь
1
Настал день суда… Этот день даже много времени спустя, стоило Анатолию закрыть глаза, заставлял его содрогаться.
Продолговатый зал весь заполнен. Анатолии волновался, но изо всех сил старался не показать этого. Он дышал прерывисто, как после бега, боялся взглянуть в лицо сразу постаревшей матери. Невыносимо было встречать любопытные, презрительные и осуждающие взгляды посторонних. Трудно было смотреть в глаза судей и народных заседателей. Особенно страшно было взглянуть в ту сторону, где он мельком заметил Нину - девочку из их класса, с которой у него началась дружба. Он стоял, вцепившись пальцами в перила, и отвечал, не поднимая головы.
После чтения обвинительного акта на вопрос: "Признает ли подсудимый свою вину?" - Анатолий хрипло сказал: "Нет, не признаю". А потом сказал, что отказывается от прежних показаний, что подписал протокол сгоряча, с испугу. Суду пришлось считаться с заявлением подсудимого, и начался допрос свидетелей.
И тогда случилось то, чему Анатолий не сразу поверил. У него зашумело в ушах, голоса зазвучали где-то далеко-далеко, кровь горячей волной подошла к горлу, мысли исчезли.