За столиком сидели две девицы, Джоффри сразу узнал в них "близнецов из Ливерпуля". Дениз, старшая над девушками, приняла их на работу всего несколько дней назад. Они были хрупкие, невысокого роста, с большими карими глазами и волосами, похожими на шерсть белых мышей. Привлекало в них лишь то, что работали они всегда вместе, на пару. Груди у них только начали формироваться, и с виду им было не больше пятнадцати лет.
Из собранных сведений Джоффри узнал, что они давно занимаются проституцией и что девицы эти отпетые. Судя по виду, их недавно поколотили.
– Мы застукали эту пару, когда они "делали куклу", – сказал Гарри.
– Ты шутишь! – удивился Джоффри.
– Не шучу! Мы с Ли шли в бар, и я все хорошо видел. Пока одна обнималась и целовалась с партнером, вторая вытащила у него из кармана бумажник и передала подруге. Все это они проделали за какие-то доли секунды, видимо, опыт богатый. Моргни я в этот момент, ничего не заметил бы. Вот потаскухи!
Девушки испуганно смотрели на Джоффри.
Из клуба в квартале Сохо их выгнали бы даже за мелкое воровство, не то что за бумажник! Обворовывать посетителей – последнее дело. Чего доброго, заинтересуется полиция, а "клубу хозяек" это меньше всего нужно.
– У кого сейчас бумажник?
– У меня, Джофф. В нем больше трехсот бумаг.
Джоффри присвистнул.
– Вот что, Ли, иди в зал и скажи клиенту, что девушкам пришлось отлучиться по делу, а к нему притащи Монику и Синтию. Они все еще сидят в креслах для рандеву. Они девушки приличные. А потом сделай вид, будто нашел бумажник под столом. Постарайся разыграть грандиозный спектакль. Ну, ты знаешь, что делать.
– А этих двух куда? – Гарри кивнул на девиц.
– Вздуй их как следует и вышвырни вон. Только не переусердствуй, понял?
Гарри кивнул.
– После этого двигайте наверх. Мики ждет.
Раздосадованный, он покинул бар и направился туда, где находилась Дениз. Ей было под пятьдесят, и весила она больше центнера. Густо размалеванная, она была буквально увешана украшениями из фальшивых бриллиантов. Более тридцати лет занималась проституцией. На голове ее красовалась копна высоко взбитых ярко-рыжих волос. Вечернее платье с люрексом, натянутое на ее телеса, казалось вот-вот лопнет. Огромные отвислые груди вываливались из декольте. От женщины пахло джином и пармскими фиалками.
– Я хотел бы переговорить с тобой, Дениз. Гарри и Ли только что накрыли тех двух курочек, они "делали куклу".
– Послушай, сынок, у меня, как ты понимаешь, глаз на заднице нет. Тут больше тридцати потаскушек, разве уследишь за всеми?
– Ну так вот, Дениз, мой тебе совет: обзаведись глазами там, где ты сказала! И на затылке тоже! Эта шлюха Ширелл только что обчистила клиента. Так что либо управляйся с ними, либо ищи себе другую работу! Это мое последнее предупреждение!
И, не дождавшись ответа, Джоффри, разъяренный, удалился.
Пожав плечами, Дениз про себя обматерила его.
Одна из девушек, сидевших в креслах для рандеву, слышала этот разговор и крикнула Дениз:
– Что там у тебя случилось? Нашалила девочка?
Остальные девицы прыснули со смеху.
Дениз слегка скривила губы, стараясь не показывать сломанный зуб:
– Ох, шла бы ты жарить свое дерьмо!
Девица скорчила ей рожу и обратилась к подругам:
– У этой бляди серебряный язычок, а, девушки?
Дениз взяла из пепельницы свою сигарету "Собрейни" и снова сунула в рот, борясь с искушением размазать ее по физиономии девицы. Она бы убила эту паршивку Ширелл!
* * *
Детектив-инспектор Мерфи ехал домой на своем "патни". Он кое-что разнюхал о Море Райан, и теперь ему было о чем поразмыслить. Мора, конечно, чиста, как свисток, не имеет ни единого предупреждения, но у нее есть уязвимое место. И Мерфи его обнаружил. Завтра утром один полицейский-констебль будет в шоке. Мерфи про себя улыбнулся, хотя к молодому Пезерику относился по-дружески. Он стал потихоньку насвистывать знакомый мотив. Мерфи преподаст Море Райан такой урок, которого она никогда не забудет. Больше всего на свете он ненавидел языкастых бабенок!
* * *
Мора поднялась с постели и стала одеваться. Терри наблюдал за ней. Она была самой сексуальной девушкой из всех, с которыми его когда-либо сводила судьба, но даже не подозревала об этом, что еще больше влекло к ней.
Она села на край кровати и принялась надевать чулки. Терри придвинул ее к себе и стал целовать, лаская ее грудь.
– Она стала у тебя еще больше, да?
Мора высвободилась из его объятий.
– И не стыдно тебе? – Она поджала губки. – Ну, давай, Тел, одевайся. Отвезешь меня домой.
Он встал, потянулся.
– Так не хочется, чтобы ты уезжала, – произнес он тоном капризного ребенка.
– Мне пора! Поторопись!
Она запустила в Терри подушкой. Терри поймал подушку и бросил в Мору. Началось сражение. Через пять минут оба лежали полураздетые на постели, прерывисто дыша.
– Я люблю тебя. Терри, – шепнула Мора.
– И я люблю тебя, Мора. Сильнее, чем ты думаешь.
Она улыбнулась. Хотелось верить, что он сказал правду. На следующий день ей предстояло выяснить, беременна ли она. Она закусила губу. Как бы не случилось убийства. Она нутром чуяла недоброе.
* * *
Майкл позвал к себе Ли, и сейчас тот, бледный, стоял перед ним, хотя не чувствовал за собой никакой вины.
– Это правда, что ты нынче отделал нашего старика?
Ли судорожно сглотнул.
– Да, он колотил мать.
Майкл улыбнулся своей сверкающей улыбкой, озарявшей, казалось, лицо изнутри.
– Ты правильно поступил, Ли. Впредь всегда вступайся за женщин. Никому не позволяй причинять им боль, никому! Я горжусь тобой, Ли!
Ли почувствовал облегчение и улыбнулся.
– Завтра я тоже влеплю старику пару горячих. Станет как шелковый. А сейчас вали домой!
Ли вышел из тесного офиса, и сердце его пылало. В это время до него донеслись звуки "Тюремного рока", и он поспешил назад в клуб. Девушка, раздевавшаяся под эту музыку, была амазонкой, шести футов ростом, с оливковым цветом кожи, агатово-черными волосами, большими карими глазами и такими пышными грудями, каких Ли еще не доводилось видеть. Он сел рядом с Бенни, предусмотрительно занявшим для него местечко.
Глава 10
– Детектив-констебль Пезерик, с вами желает говорить важный босс!
Это сообщила служащая полиции в чине констебля, улыбаясь во весь рот, но тут же спохватилась. Глянув через стол на сержанта Джонса, она скорчила серьезную мину. Сержанту было не до шуток. Он посмотрел на Терри и покачал головой:
– Ты, парень, малость чокнулся, если надеялся, что это так тебе сойдет.
– О чем ты? – невозмутимо спросил Терри, но в голосе его звучала тревога.
Джонс взял лежавшую перед ним пачку бумаг и сделал вид, что собирается их раскладывать.
– Ступай-ка лучше к начальству, сынок, – сказал он. – Старший инспектор терпеть не может, когда его заставляют ждать.
Терри встал и, заметив, что служащая с подружкой смеются, решил, что это они над ним. Что он натворил?
Нет сомнения, что его отчеты начальству в полном порядке. За последние несколько недель он вел дела "двух воротничков", но в них не было ничего особенного. В общем, непонятно, зачем его вызывает старший инспектор.
Он прошел через весь офис к стеклянной загородке. Этот уголок служил старшему инспектору кабинетом, когда он снисходил до общения с подчиненными.
Инспектор, занятый разговором с Добином, сделал Терри рукой знак войти. Тот робко вошел, осторожно прикрыв за собой дверь. С появлением Терри разговор прекратился и шеф предложил ему сесть. Оба инспектора с каменными лицами уставились на своего подчиненного. По спине Терри побежали ручейки пота. Вспотели даже ладони, которые он машинально вытер о брюки. Терри в отчаянии силился вспомнить, какую он совершил ошибку, но тут инспектор сказал:
– Ну и кашу ты заварил, Пезерик! – В голосе его звучали жесткие нотки. Никогда еще Терри так не отчитывали, даже в тот раз, когда он неправильно записал данные подозреваемого, из-за чего сыщики отправились не к нему, а к весьма уважаемому судье.
– Извините, сэр, – прочистив горло, произнес Терри, – я не совсем вас понимаю.
Терри следил за выражением лица начальника. Подчиненные его не любили, но уважали, и это было главное, по мнению Терри. Старший инспектор Харрис, человек независимый, не управлял своим подразделением, а скорее командовал, как армейским взводом.
В свое время он был полковником улан. Он все еще холил свои длинные бакенбарды, за которые его прозвали "воздушным змеем". Это был крупный мужчина, очень заботившийся о блеске своего мундира, что придавало ему плутовской вид. Но при всем этом он был умен. Очень умен.
– Прошу прощения, сэр, но я решительно не понимаю, о чем вы говорите.
Шеф взглянул на инспектора Добина, и на его потрепанной красной физиономии появилась ухмылка.
– Вы слышали, Добин? Этот розовощекий юный нахал просит у меня прощения.
Добин кивнул. Дело в том, что он считал шефа абсолютной задницей, сам он ни за что не стал бы слушать Мерфи, но шеф есть шеф, и если он придает значение словам Мерфи, то... Добин мысленно пожал плечами: тут уж ничего не поделаешь. Ему стало жаль парня – тот явно стал жертвой маленькой вендетты Мерфи. Добин слышал, как болтали в буфете о Морс Райан, о том, как она приложила инспектора Мерфи. Добин тогда смеялся вместе со всеми. Похоже, Мерфи все-таки пронюхал о связи этого бедняги Пезерика с девушкой. Копал, копал и докопался. И теперь Пезерик стал козлом отпущения для Мерфи.
Почти все полицейские в штатском заводили шашни с родственницами преступников. В том, что местные казановы иногда отвлекались от дел, не было ничего необычного, особенно если женщина выглядела привлекательной, а они почти все были красотками. И Добин сочувствовал парню.
– Много времени проводишь со своей подружкой, а, Пезерик? – Голос шефа дрожал от сарказма.
– Мы виделись вчера вечером, сэр.
Добин зажмурился, ему очень не хотелось быть свидетелем этой сцены. Шеф сцепил пальцы рук и наклонился над столом:
– И давно ты встречаешься с этой мисс Райан? – Он сделал ударение на последнем слове.
Терри почувствовал, как внутри у него все сжалось. Голос разума требовал, чтобы он крикнул "Нет!", но к его ужасу все было ясно.
Райан... Райан... Райан... – слова кружились у него в голове, словно готовящаяся к нападению акула.
Он облизнул губы.
– Мы встречаемся месяцев девять, сэр.
– Девять? И что же, она водила тебя к себе домой, знакомила с мамочкой и папочкой, с братьями, а? В особенности с Майклом... Бьюсь об заклад, он сразу тебя полюбил, не так ли?
– Нет, сэр, она этого не делала. – Он посмотрел прямо в глаза шефу. Ведь он стал теперь чем-то вроде отверженного Лимбо: начальники про себя уже вынесли ему приговор. Терри охватило тихое бешенство.
Уловив новые нотки в голосе Терри, шеф продолжал, перейдя на фальцет:
– Так, молодой человек! Тебе предстоит принять решение. Надеюсь, ты знаешь, что члены ее семейки отсидели все вместе по тюрьмам срок больший, чем настучал паршивый "Биг Бен"?
– Нет! Нет, сэр... я не знал.
Голос шефа приобрел мощь громовых раскатов. И Терри, и Добин понимали, что за стенами кабинета все замолкли и прислушиваются к происходящему.
– Не выжимай из меня мочу, сынок. Я занимался этой работой еще в те времена, когда твой пьяный папаша только собирался зачать тебя!
Это уже было слишком! Чудовищность только что сделанного открытия и публичное унижение лишили Терри самообладания. Он вскочил и, опершись ладонями о конторку, заорал в лицо старшему инспектору:
– Говоришь, я из тебя мочу выжимаю... Но разве выжмешь ее из кучи дерьма! Значит, тебе все было известно? Тебе ведь всегда все известно. А что до Моры Райан, то мне просто в голову не приходило пропускать ее досье через Интерпол. Да если каждую юбку, которая спит с нашими ребятами, проверять на благонадежность, не останется времени ловить преступников. И еще: Мора Райан – девушка порядочная и законопослушная, а о своей семье она даже не упоминала. Теперь я, черт побери, понимаю почему!
Терри смотрел на шефа в упор, в уголках губ запеклась пена. В этот момент кто-то зааплодировал. Терри подумал, что это наверняка его напарник Джонс, и оказался прав. Совершенно ясно, что в свидетелях случившегося не было недостатка. Терри опустил голову. Только что он вышвырнул за борт свою карьеру, все, ради чего столько работал в прошлом. И ему безумно захотелось биться головой о конторку.
Детектив-инспектор Добин с трудом сдерживался, но аплодировать у него не хватило смелости. Никто ни разу не отважился дать этому ублюдку, этому старому ханже попробовать, каково на вкус его собственное лекарство! Но тут, к изумлению всех собравшихся, на лице старшего инспектора появилось некое подобие улыбки. Его большие усы поползли вверх, чуть ли не к глазам, и он продемонстрировал свои мелкие, ровные, белые зубы.
– Отлично, парень! Раз ты взорвался, значит – не виноват. Сам понимаешь, нам меньше всего нужны полицейские, которых можно купить. Таких немало, но я не хотел бы иметь их в своем подразделении, Боже меня сохрани!
Он откинулся в кресле, сцепив пальцы рук и опершись о подлокотники, и изучающе смотрел на Терри. Наконец он снова заговорил низким, приятным голосом:
– Так вот: либо она, либо полиция. Надеюсь, ты это понимаешь? Я не могу допустить, чтобы мой подчиненный водился с сестрой отъявленнейшего из мерзавцев, каких только когда-либо знал Лондон. Это бросило бы тень не только на твою собственную репутацию, но и на репутацию твоих коллег.
Боевое настроение полностью покинуло Терри. Сраженный, он обмяк в своем кресле и кивнул шефу. Добин подал ему сигарету, и он с благодарностью принял ее. Вынимая из кармана спички и закуривая, Терри чувствовал, как дрожат руки.
Тут заговорил до этого все время молчавший Добин.
– Интересовалась ли она когда-нибудь вашей работой, Терри? – спросил он очень спокойно.
– Никогда, сэр. По правде говоря, она терпеть не могла, когда я даже упоминал об этом. Теперь-то я понимаю почему. Все постепенно становится на свои места: она не разрешала заходить за ней домой... даже звонить по телефону, и еще многое!
Шеф почувствовал жалость к Терри:
– Ладно, парень. Даю тебе сутки на размышления. Надеюсь, ты останешься с нами. – Он махнул рукой, дав понять, что аудиенция окончена. Терри пожал обоим полицейским руки и вышел из кабинета.
Сослуживцы оживленно обсуждали случившееся. Некоторые улыбались и дружески похлопывали его по спине.
Ломакс – та самая, что позвала его к шефу, – развязно подмигнула Терри. Ни на кого не обращая внимания, он прошел к своему столу, взял куртку и сказал:
– Пойду домой, Джонси: паршиво себя чувствую.
– Иди, а завтра приходи. Он ведь тебе предъявил ультиматум, да?
– Да. – В голосе Терри звучала усталость. Ему нужно было время, чтобы все обдумать. Но не здесь.
– Что ж, если это может тебе послужить утешением, сынок, думаю, у тебя есть шансы стать хорошим полицейским. Не жертвуй карьерой ради юбки: они этого не стоят!
Жена Джонси, обреченная, как и все жены полицейских, на одиночество, нашла себе дополнительный приработок. Джонси все еще питал к ней какие-то чувства, но ни за что не признался бы в этом. Джонси была нужна поддержка в тот момент.
– Этот подонок Мерфи, еще до того, как переговорил с шефом, разболтал тут все. Мне никогда не представлялось случая уесть этого ублюдка.
Несколько лет назад ходили слухи, что он замешан в ограблении поезда. Том самом, помнишь? Прямых улик не было, но, поверь мне, потом у него возникло много осложнений. А что представляет собой эта Мора Райан?
– Это одна из самых замечательных девушек, которых мне когда-либо приходилось встречать! Просто не верится, что она хоть как-то причастна ко всей этой грязи.
– Ты же знаешь, что в таких случаях говорят: выбирают друзей, родных не выбирают. Бьюсь об заклад, тот, кто это сказал, никогда не служил в полиции!
Терри попытался улыбнуться.
– Ладно, до завтра. – Он накинул на плечи куртку и вышел на улицу. До того как тронуть с места, просидел минут десять в машине. Мозг сверлила мысль: "За что?"
* * *
Маргарет и Мора вошли в крохотную лабораторию. У них сегодня был выходной, и все утро девушки бесцельно слонялись по магазинам. Целых двадцать минут они стояли возле лаборатории, не решаясь войти, ждали, чтобы стало поменьше народу. Когда же, наконец, вошли, Мора едва не вскрикнула. За конторкой стоял невысокий мужчина азиатского типа.
– Я хотела бы получить результаты своего анализа, будьте любезны.
Мужчина усмехнулся, показав ряд гнилых зубов.
– Конечно, конечно, мадам. Как ваша фамилия? – Он произнес это с вежливостью, свойственной выходцам из Пакистана.
– Мисс... я хотела сказать: Райан, миссис Райан.
Он ухмыльнулся, подумав: "Все они тут, в этой стране, "миссис". Даже те, кто еще не "миссис"!" Мужчина прошел в заднее помещение и взглянул на поступившие утром результаты проверки. Затем вернулся в лабораторию и с жалостью оглядел Мору.
– Рад сообщить вам, мадам, что результат положительный. – Это был обычный ответ, который редкая женщина хотела услышать. – Вы на третьем месяце беременности.
Лицо у Моры вытянулось. При иных обстоятельствах девушки не упустили бы случая посмеяться над этим типом из Азии. Стали бы передразнивать его речь, гнилые зубы, как водится, сравнили бы с червяками. Но сейчас Море было не до смеху. Неизвестно, сможет ли она вообще когда-нибудь смеяться. Ее бросило в жар, от которого, казалось, сейчас лопнет голова. Спину и шею покалывало, будто иголками. Мора хотела расстегнуть блузку и упала в обморок. Последнее, что она слышала, был пронзительно-звонкий голос Маргарет, донесшийся как будто издалека:
– Боже милостивый! Эта проклятая новость убила ее! Она концы отдает!
Очнулась Мора на маленькой кушетке в заднем помещении лаборатории, глубоко вздохнула и открыла глаза. Возле кушетки стояли двое мужчин небольшого роста, выжидательно глядя на нее. Первое, что пришло в голову Море, это, как такие коротышки смогли перетащить ее на кушетку. По лицу Маргарет текли слезы, краска размазалась.
– Ой, Мо, как ты меня напугала... Я думала, ты уже справилась с этим.
Служащий показал на чашку горячего сладкого чая, стоявшую рядом с кушеткой:
– Выпейте, мадам, и вы почувствуете себя много лучше. Очень помогает при шоке. А у вас, я полагаю, был шок. – И он пристально посмотрел на девушек.
Мора поднялась, взяла чашку с чаем, при этом платье ее немного задралось. Она заметила, как служащий уставился на ее ноги, и принялась поспешно одергивать платье, пролив чай.
– Один мой друг охотно помогает таким дамам, как вы... молодым, которые не могут рассказать правду своим мамочке и папочке. Я напишу вам его фамилию и адрес. Скажете, что вы – от мистера Пателя. Это вам обойдется всего в восемьдесят фунтов. Совсем дешево.