Глава шестая
Русская Мата Хари
Покончив с формальностями и доиграв до конца щедро оплаченное Киржачом представление, Маргарита Львовна в последний раз взглянула на неподвижно сидящего с закрытыми глазами Артема. Затем бросила легавым вежливое "до свидания", подиумной походкой покинула пропахший пылью, старой мебелью и терпким мужицким потом вкупе с алкогольным выхлопом милицейский гадюшник.
Выйдя из здания аэропорта, женщина села в оставленную на платной охраняемой стоянке черную спортивную "тойоту" с тонированными стеклами, достала мобильный телефон и по памяти набрала номер Виктора. Ответили после первого же гудка – последние два часа Киржач не находил себе места и извелся до белого каления. Ждал, гондон рваный, результатов операции по грамотному упаковыванию питерского гостя в кутузку.
– Слушаю! – рявкнул бывший чиновник, тяжело дыша.
– Я закончила, – коротко и деловито сообщила наемница, придирчиво разглядывая себя в зеркало на обратной стороне солнцезащитного козырька.
А вообще она еще ничего, в форме. Очень даже ничего! Достаточно вспомнить, как стоящий возле шлагбаума на въезде в стоянку молодой и породистый здоровый кобель в униформе частного охранника только что долгим и откровенным взглядом раздел и оттрахал ее. Впрочем, не он один. В чем-в чем, в мужском внимании недостатка у нее не было. Стоило только захотеть.
– Как все прошло? – тщетно стараясь сохранять видимость хладнокровия, уточнил Киржач. – Без осложнений?
– Формально – да, – спокойно ответила Маргарита Львовна. – С кошельком и наркотой, как я и предполагала, проблем не возникло. Менты свою роль тоже терпимо отработали, обставились, как положено, отзвонились начальству. Через час за задержанным обещали прислать машину. Скоро он будет отдыхать в ИВС. Так что все по плану, – заверила наемница. И, выдержав паузу, добавила: – Если не считать того, что опомнившийся от неожиданности парнишка оказался на редкость глазастым и, несмотря на грим, все-таки узнал меня. И просил передать лично вам свой пламенный привет. С занесением в челюсть.
– Ч-черт!!! Так я и знал!!! – зашипел Киржач, явно взбешенный этим проколом. – Плохо, Марго. Очень плохо. Теперь времени на предварительную психологическую обработку этого баклана нет. Он не идиот, наверняка с ходу догадался, что вчерашний телефонный звонок – липовый. И нет на Петровке, 38, никакого капитана Радича. Сообразил, что карга старая с племянницей и мужем живы и здоровы… Что ж, придется дать срочную команду. Пусть начинают прессовать клиента сегодня же, по-черному. Через две недели я хочу видеть его в качестве животного.
– Я вас предупреждала, что такой поворот событий возможен, – напомнила наемница. – Я сделала все, что в моих силах, но я – профессионал, а не волшебник. Чудес, к сожалению, не бывает. Даже за деньги.
– Ладно, фиг с ним, – глухо огрызнулся Киржач. – Главное – Грек в камере и никуда теперь не денется. У мусоров все схвачено. Через три дня его переведут из ИВС в "Матросскую тишину". А там у меня свой человек на должности и. о. начальника, он свое вертухайское дело добре знает… Я ему, пидору, устрою райскую жизнь!!! Такой, бля, курорт организую, забудет собственное имя и где у него буй, чтобы отливать!!!
– Когда я получу вторую половину?
– Когда хочешь, – небрежно бросил Киржач, целиком поглощенный собственными мыслями о скорой и долгожданной мести. – Конверт с баксами уже лежит в твоем почтовом ящике, на Восьмой линии.
– Отлично. Тогда прощай. Будь здоров, не кашляй.
Захлопнув крышку телефона и воткнув трубку в держатель на "торпеде", Маргарита Львовна кончиками пальцев извлекла из пачки сигарету и закурила. Она обозвала про себя Киржача мудаком и с удовольствием подумала о своем солидном гонораре. Сумма превышала иные выплаты "коллегам" по ремеслу за четкую и чистую ликвидацию иного коммерсанта или быка высшего звена. А тут – всего лишь разыграть спектакль и подбросить ничего не подозревающему лоху кошелек и шарик дури… Аванс был выплачен накануне. Сейчас работа завершена, пора забрать вторую часть денег. Пока до никому не нужного почтового ящика в обоссанном подъезде старого дома случайно не докопался в поисках газеты для вытирания задницы бомж…
В конверте должны лежать двенадцать с половиной тысяч долларов. Ровно столько ей не хватает для того, чтобы на кодированном зарубежном счете нарисовалась заветная сумма в один миллион евро.
Марго выдохнула дым и улыбнулась.
Свою судьбу она решила уже давно. Заранее подготовила необходимые документы, включая загранпаспорт на имя Скворцовой Марины Витальевны, тридцати шести лет, одинокой вдовы из Выборга, с проставленной в нем годовой многократной шенгенской визой. Оформить бессрочный вид на жительство можно будет позже – сразу по приезде в солнечную Испанию, на самый крупный из ее райских Канарских островов, Тенерифе. Уютный пятикомнатный домик с бассейном, стоящий на самом берегу океана, и бензозаправочная станция с магазинчиком, приносящая около пятидесяти тысяч евро в год чистого дохода, уже три года дожидаются свою хозяйку…
Получив два дня назад от Киржача срочный заказ на подставу того самого парня, с которым судьба свела ее год назад в Питере, Маргарита Львовна произвела в уме нехитрую калькуляцию и поняла: время валить из этой долбаной страны к чертовой матери пришло. Пятый десяток пошел, а это уже не шутки. Пора отходить от дел. Оседать в теплом уютном гнездышке и устраивать личную жизнь с загорелым и обеспеченным, слегка седовласым респектабельным мачо самых что ни на есть благородных кровей. В том, что таковой обязательно возникнет на горизонте, причем в самое ближайшее время, уверенная в себе профессионалка ничуть не сомневалась.
Впрочем, так же, как не сомневалась сегодня утром в успехе подставы, в результате которой ни в чем не повинный парень, отец маленького ребенка, должен был прочно осесть на нарах, где подмазанные баксами гоблины в вертухайских робах будут вышибать из него волю и разум вместе с жизнью. Дальнейшая участь Артема Грекова, простого русского парня, вся вина которого заключается лишь в том, что в один злополучный вечер его угораздило ввязаться в драку с сильными мира сего, пусть теперь и бывшими, была очевидна. Назад на волю ему уже не выйти, даже инвалидом. Жаль парня. Но в этом и заключается ее, Марго, бизнес. Позволить себе роскошь отказаться от двадцати пяти тысяч долларов она не могла. Чувствам и состраданию здесь места нет. Как любят повторять тупые мафиози в голливудских боевиках, всаживая пулю в лоб жертвы, – только дело, ничего личного.
Билет на самолет с боем отобранной у Березовского родной авиакомпании "Аэрофлот", пять раз в неделю выполняющей рейсы по маршруту Москва – Мадрид, был уже забронирован. Вместительный туристический кофр с личными вещами дожидался Маргариту Львовну в съемной комнатенке в коммуналке на Восьмой линии Васильевского острова. Отдельная квартира с евроремонтом на Юго-западе была продана еще в начале года. Вырученные за нее деньги, как положено, благополучно ушли на счет в латвийский банк…
До отлета из России бывшей кадровой единице зарубежного отдела Министерства обороны, сотруднице "паркетного" спецназа ГРУ оставалось чуть больше суток. Сделав последнюю затяжку, Марго на секунду приоткрыла дверь "тойоты", выбросила окурок на асфальт и повернула ключ в замке зажигания. Вырулив со стоянки, она вскоре влилась в бегущий по шоссе в сторону Москвы плотный поток автомобилей.
Впервые за все годы своей специфической работы она, без ущерба вознаграждению, умышленно "смазала" порученную ей операцию. Заметила, как задержанный по липовому обвинению парень пристально разглядывает ее, явно силясь вспомнить, где они могли встречаться раньше, и сделала вид, что случайно проговорилась. А он, не будь дураком, схватил такой подарок моментом и сделал для себя правильные выводы.
Тогда, год назад, отправляясь по просьбе старого знакомого и бывшего коллеги, начальника охраны Киржача, шефа охранной фирмы "КСК", на квартиру на проспекте Славы, Марго понятия не имела, с кем ей предстоит "работать". Тогда все было иначе. Сегодня она получила возможность без ущерба для себя дать ни в чем не повинному парню шанс повлиять на дальнейший ход событий. И она сделала это, повинуясь внезапному порыву… нет, не сострадания. За последние двадцать лет она слишком часто в процессе достижения цели перешагивала через людей, в том числе и через их трупы, чтобы ставить на одну чашу весов свою прямую выгоду и чужую судьбу. Иначе нельзя. Профессионалы, прошедшие жестокую школу спецслужб, по-другому не работают.
Так в чем же дело? Возможно, она просто решила перед отъездом из России сделать нечто необычное, почти доброе? Подарить – на свой специфический манер – крохотную надежду на спасение этому угодившему в переплет молодому и сильному духом мужику, которого дома, в Питере, ждут жена и маленький сын? Кому, как не ей, Марго, знать: сразу вычислить, кто именно из врагов действует против тебя, значит получить как минимум десять процентов форы. В общем, все, что она могла сделать для бедолаги – "случайно" проговориться, – она сделала. О чем нисколько не жалеет. Скорее, наоборот…
Покидая навсегда эту говенную, несчастную страну, Марго будет думать именно об этом, совершенно чужом и круто подставленном парне – Артеме Грекове. И даже – вот чудо! – в глубине души желать ему вырваться из гостеприимно распахнувшего перед ним ржавые двери СИЗО "Матросская тишина", печально известного творящимся там лютым беспределом. А потом – на хер свинтить башку одному не в меру зарвавшемуся бывшему "ворюге по закону". Витек, тля мерзкая, своими стараниями уже давно заслужил персональный офис размером два на метр, под гранитной крышей.
Глава седьмая
Грязный Гарри
В клетке для задержанных аэропортовской ментовки Артем проторчал до позднего вечера. Менты, такие разговорчивые и нахальные во время самой подставы, после обмена любезностями между "потерпевшей" и задержанным "вором" заметно приуныли. Все остальное время они были в скверном расположении духа. Прикинулись страусами и упорно делали вид, что не замечают присутствия Грекова. Причем слепота и глухота скрутила ментов так основательно, что они ни за что не хотели реагировать даже на прозвучавшую ближе к вечеру вполне естественную для любого человека просьбу Грека вывести его в туалет для отправления естественных потребностей. И только когда скрипящий зубами задержанный пообещал расстегнуть штаны прямо в "обезьяннике" и обмочить милицейское логово, долговязый сержант грязно матюгнулся и с явной неохотой вывел его в туалет.
Вызванная краснорожим лейтенантом еще утром машина приехала только в начале одиннадцатого вечера. Экипаж сопровождения состоял из трех облаченных в камуфляж, бронежилеты и вооруженных короткоствольными автоматами АКСУ рослых бойцов ОМОНа. Четвертый, совсем молоденький мальчишка – водитель – во время передачи задержанного из рук в руки оставался возле машины и в здание аэропорта не заходил, а вместо этого постелил на мокрый асфальт кусок промасленного брезента, заполз под днище "уазика" и целиком сосредоточился на ремонте старого драндулета.
По-хозяйски вломившись в околоток, грозные омоновцы первым делом опытным взглядом оценили томящегося за решеткой Артема, отметив его рост, богатырские габариты, размер кулаков, напоминающих футбольные мячи, и не предвещающее ничего хорошего выражение лица. Затем лениво, как показалось Артему, с некоторой толикой брезгливости, по очереди поздоровались за руку с обоими ментами.
– Этот, что ли? – через плечо кивнув на "обезьянник", задал глупый вопрос старший из конвоиров, с лычками сержанта.
– Он самый, – зачем-то нацепив на голову форменную кепку, с облегчением подтвердил летеха, мечтающий поскорее отделаться от проклятого питерца. – Вы с ним поаккуратнее, мужики. Тот еще фрукт. – Он протянул старшему сопроводительные документы на задержанного.
Омоновец быстро пробежал их глазами, удивлено приподнял брови, тихо присвистнул и без лишних комментариев передал тонкую стопку листов своим товарищам. А сам, на сей раз уже иначе, взглянул на спокойно сидящего на нарах Артема. Пробормотал с ухмылкой:
– Надо же, какой виртуоз. А ведь сразу и не скажешь. На быка больше похож, чем на вора.
– Да, внешность бывает обманчивой, – философски заметил краснорожий лейтенант. – Я тоже, если бы самолично кошелек с дурью не изъял, ни за что бы не поверил, что такой вот Кинг-Конг может по карманам доверчивых дамочек шарить.
– Влад, – бегло просмотрев документы и вернув их старшему группы, подал голос рыжий коренастый омоновец. – Странно все это… Ты на кентуса его посмотри. Ничего необычного не замечаешь?
Внимательно следящий за разговором ментов Грек непроизвольно опустил взгляд на свои сцепленные спереди руки, хотя и без этого прекрасно знал, что заинтересовало конопатого омоновца.
Костяшки кулаков Артема были покрыты жесткими, как кожа на пятках, сухими мозолями, какие бывают только у рукопашников и мастеров восточных единоборств, посвятивших напряженным тренировкам не один год жизни. Молодец, рыжий. Возьми с полки пирожок. Сразу смекнул – здесь дело нечисто. Вор-карманник, тем более такой виртуоз, за которого пытались выдать Артема купленные Киржачом аэропортовские мусора, – это элита уголовного мира. Сливки. И пальчики свои, тонкие, нежные, чувствительные даже к незначительным колебаниям воздуха и подвижные, эта публика бережет куда как трепетнее, чем профессиональные пианисты и скрипачи. Поэтому представить себе этакого амбала с габаритами гладиатора, который днем лихо режет кошельки в общественном транспорте, а по вечерам самозабвенно избивает голыми руками обвязанный тряпками деревянный манекен и по сотне раз отжимается на кулаках или указательных пальцах от шершавого бетонного пола, для опытного оперативника или следователя так же немыслимо, как поверить в существование сентиментального киллера, который после каждого заказного убийства ставит своим жертвам в церкви свечки "за упокой души" и буквально умывается от жалости к бедолагам горючими слезами.
– Ладно, разберемся, – пробурчал сразу врубившийся в тему старший группы, отцепляя от ремня наручники. – Упаковываем, мужики. Открывай. – Последнее слово было адресовано топтавшемуся рядом с "обезьянником", то и дело цепко переглядывающемуся с летехой долговязому сержанту. Тот послушно открыл замок, распахнул решетчатую дверь и отошел на шаг в сторону, освобождая проход.
– Только давай без глупостей, земеля, – глядя в глаза Артема, предостерегающе сказал старший конвоир и покачал головой. – Не усложняй себе жизнь… и здоровье. Договорились?
– Как скажешь, гражданин начальник, – сухо ответил Грек и покорно протянул вперед огромные кулаки, умышленно повернув их разбитыми костяшками вверх.
И не без удовлетворения заметил, как тут же снова сдвинулись к переносице кустистые, словно щетка, брови бойца милицейского спецназа.
Стальные браслеты поочередно защелкнулись на запястьях задержанного и сержанта.
Двое других омоновцев взяли автоматы наизготовку.
– Вперед, на выход, – старший кивнул в сторону двери. Выходя из помещения отдела, Грек на секунду задержался у порога и оглянулся на околоточных мусоров.
– Мы еще встретимся. Суки продажные. Вам эта подстава костью в глотке застрянет.
– Пасть захлопни, – не остался в долгу грозно раздувший бычьи ноздри брылястый алкаш в мятой серой форме. И добавил, явно намекая на питерское происхождение Грека: – Жаба болотная.
– Значит, карманник-виртуоз, говоришь? – неожиданно для Артема бросил рыжий боец ОМОНа. – Ну, ну. Шутники…
Остальные омоновцы предпочли не озвучивать свои мысли.
По полупустому залу аэропорта процессия из трех вооруженных бойцов спецназа и ведомого ими угрюмого амбала в браслетах бодрым шагом прошествовала к стеклянным дверям на улицу, провожаемая десятками пар любопытных глаз.
Милицейский "УАЗик" стоял прямо напротив входа, заскочив правыми колесами на высокий бордюр. Передние дверцы были распахнуты настежь. На сыром асфальте, в широком матерчатом "поясе" с кармашками для гаечных ключей и отверток лежал набор инструментов. Из-под днища укатанного советского джипа, похожего на гроб на колесиках, торчали ноги в камуфляжных штанах и стоптанных ботинках.
– Алле, гараж! – шумно вздохнув и чуть слышно матюгнувшись, окликнул занятого ремонтом водителя прикованный к Артему старший боец. – По коням! Родина-мать зовет.
– Сейчас, только рулевую тягу подкручу, – донесся из-под машины недовольный голос. – Лучше не пиз. те, а ключ на четырнадцать подайте.
– Только в темпе, Санек, – сержант молча кивнул одному из бойцов. Тот, перехватив автомат одной рукой за приклад, присел на корточки, достал из набора инструментов нужный ключ и положил в измазанную маслом и черной грязью ладонь водителя.
Рыжий боец закурил сам и протянул сигарету Артему. Щелкнул зажигалкой.
– Так значит, ты – вор? – с любопытством спросил омоновец.
– Нет.
– А кто?
– Повар, – жадно глотая горький дым от дешевого столичного "Бонда", честно ответил Грек.
– И какие же блюда ты готовишь? – продолжал допытываться рыжий.
– Заказные. В смысле – на заказ.
Сержант пристально взглянув на парня-атлета, не походившего ни на наркомана, ни на торговца дурью, ни, тем паче, на суперкарманника, сумевшего на глазах у десятков свидетелей провернуть фокус с выуживанием лопатника из сумочки зазевавшейся жительницы Архангельска.
– Кто заказывает?
– Клиенты. У меня свое бистро в пригороде Питера, – поколебавшись, сообщил Артем.
– А здесь, в Москве, чего делаешь?
– На опознание приехал. Мне вчера вечером позвонили, якобы с Петровки, и сообщили, что "мерс", в котором ехали моя двоюродная сестра с мужем, днем расстреляли из автоматов, на МКАД. Остановили под видом гаишников и покрошили, в упор. Всех. А потом скрылись… Я взял билет, перезвонил по оставленному телефону. Этот тип сказал, что встретит на машине, в аэропорту. Вот и встретил.
– И кем был покойный муж? – с явным интересом уточнил сержант.
– Кажется, служащим из "Газпрома".
– Ага… Скромный такой бухгалтер, надо полагать.
– Что-то я не припомню, чтобы вчера в сводках по городу мелькала столь громкая заказная мокруха, – задумчиво произнес рыжий.
– Да я, в общем-то, уже догадался, – сказал Грек. – Туфта голимая. Меня просто нужно было вытащить из Питера в Москву, чтобы подставить. И они нашли очень действенный способ, – Артем посмотрел на старшего бойца. – Вы же не дилетанты, мужики. Сами тему догоняете. Из меня такой же вор-карманник, как из Промокашки – скрипач.
– Похоже, не врет. А, Влад? – задумчиво хмыкнул до сих пор молчавший третий боец – крепкий мужик лет двадцати семи с обыкновенным лицом. Увидев такого на месте убийства с оружием в руке, через пятнадцать минут ты не узнаешь его среди трех незнакомых субъектов, представленных тебе на опознание. Именно такие типы – сильные, решительные, но незаметные в толпе – всегда были нарасхват в кадровой службе подразделений Государственной безопасности.
– И ты, конечно, в курсе, кто и за что тебя так профессионально подставляет сразу под две веселые статьи? – пристально глядя в глаза Артема, спросил сержант.
– Я догадываюсь.
– Интересный ты пассажир. Прямо скажем.