Для дотошных покупателей, коих будет интересовать местонахождение острова, я заготовил карту мира, на которой в Индийском океане кружочком отмечен "SUNLAND".
Сосредоточь своё внимание на молодых посетителях клубов, которые недавно выехали из России - им все перечисленные документы нужны, как воздух, потому что документы, что они привезли с собой, не тянут даже на туалетную бумагу. Кроме того, они плохо разбираются в географии.
Если нарвёшься на аферистов и они тебя раскусят - не дрейфь, они тоже не прочь заиметь "липовые" ксивы, а "SUNLAND" - для них земля обетованная…
Уверен, что кто-нибудь из них обязательно клюнет на выгодную коммерческую сделку или даже согласится на инвестиции в безналоговое княжество на очень выгодных условиях. Для этого я заготовил разные, внешне очень солидные (с сургучными печатями и цветными штампами) гарантийные обязательства фирм и банков, зарегистрированных в оффшорной зоне княжества и Канарских островов.
Деньги должны быть переведены в "Osterreichbank" не позднее трёх дней после заключения сделки.
Счет в банке: 1949/0519. Заверять сделку надо только у Бору ха Менакера, его контора находится по адресу: Будапестенштрассе, 16 и работает круглосуточно. Да, кстати, комиссионные Боруху, как бы он ни настаивал, не давай, я расплачусь с ним сам.
Думаю, проблем при реализации паспортов и всего остального у тебя не возникнет, ибо сегодня в клубах собирается в основном народ молодой и денежный - за рубеж на постоянное жительство с пустыми карманами не выезжают.
Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу заняться распродажей земли и документов княжества - меня в клубах хорошо знают.
Удачи тебе и до встречи.
Твой Густав"
- Вот и первое задание! - закончив читать послание, произнес Герцог, который всегда отличался обостренным коммерческим обонянием. - Думаю, что реализацией документов несуществующего княжества Густав решил проверить мои коммерческие способности. Ну что ж, "Граф Калиостро", я ведь тоже не носом воду пью… Посмотрим, что из этой вашей затеи выйдет. Сегодня, ребята, полный отдых, а завтра приступим, не возражаете?
- Папа, город хотелось бы осмотреть…
- Доченька, романтику оставим на потом, сначала - дела!
* * *
Герцог всегда считал, что настоящий аристократизм заключается не в том, что человек ходит в шелковых чулках и ест с золотых блюд. Отнюдь! Аристократизм, по его мнению, определяется только тем, насколько легко, уважительно и с достоинством человек может общаться с другим человеком - будь он дворник или император. Не мудрено, что применив эту, проверенную временем тактику, он с первого же захода в еврейские клубы стал там своим человеком. Более того, "Генеральный консул" княжества "SUNLAND" был просто нарасхват - при его появлении в зале ему призывно махали руками сразу с нескольких столов.
Основную ставку Герцог сделал на молодых "новых русских" еврейского происхождения, с которыми общался либо на идише, либо по-русски, но обязательно коверкая слова на иностранный манер. Впрочем, это не мешало ему быстро достигать поставленной цели. Приобрести гражданство карликового государства изъявили желание более тридцати человек. О дипломатических паспортах и водительских правах и говорить нечего - они уходили потоком. Сложнее было с продажей земли и университетских дипломов. Если за неделю ежедневных визитов в клубы Юлию удалось продать около пятидесяти паспортов и столько же водительских прав, то с княжескими угодьями всё обстояло много сложнее - нашлось только двое желающих стать землевладельцами в районе Индийского океана…
Герцог ликовал: идея Густава поистине оказалась рецептом процветания. Воплотив её в жизнь, Юлий Львович за неделю заработал очень серьёзные деньги - около миллиона долларов!
Герцог не переставал повторять излюбленную фразу: "Дела идут неплохо, когда в стране есть лохи!"
Юлий Львович уже было собрался взять тайм-аут, как вдруг в одном из клубов на него свалилась божья благодать в лице чиновника московского правительства, некоего Драбкина Аркадия Семёновича, генерального директора государственного унитарного предприятия "Мосбизнесконтракт".
Буквально через десять минут, прошедших с момента знакомства, Драбкин вынул из кейса пару официальных бланков с гербом столицы. На одном из них "паркером" с золотым пером он начертал слёзное обращение к властителю княжества "SUNLAND" инвестировать миллион долларов в реставрационные работы московских административных зданий.
На другом бланке пройдоха-чиновник оформил официальное приглашение "Генеральному консулу" посетить Москву в любое удобное для него время.
- Если, господин Генеральный консул, вы соизволите пожаловать к нам зимой - охота на медведей, катание на легендарной русской "тройке", а также стерляжья уха, блины с черной и красной икрой вам гарантированы, поверьте на слово. Я ведь ни какой-то там биндюжник, я - член правительства Москвы!
Сунув полученные бумаги в кейс, Юлий про себя поблагодарил Господа Бога, что свёл его с таким недотёпой, который через десять минут знакомства невесть кому вручает официальные бланки правительства Москвы, да ещё и скреплённые собственной подписью. Вслух же Герцог сказал совсем другое:
- Мой господин, надеюсь вы не будете иметь ничего против, если вместо себя я пришлю в столицу моего заместителя… Не исключено также, что и сам властитель княжества не преминёт воспользоваться предоставленным вами приглашением и посетит ваш город (разумеется, имелся в виду Густав).
Драбкин не возражал - главным для него было получение инвестиций для благоустройства Москвы, а кто уж там приедет - это дело второстепенное.
Юлий Львович был на седьмом небе от счастья - он бесплатно заполучил поистине бесценный дар для облапошивания скептически настроенных покупателей дипломатических паспортов, водительских прав и т. д. "Случайно" показав потенциальному клиенту оба документа, можно было развеять любые сомнения самого закоренелого скептика как в платёжеспособности "SUNLAND". так и в самом его существовании!
Если первый документ являл собой свидетельство кредитоспособности княжества, то второй указывал, в каком тесном контакте работает "SUNLAND" с правительством такого монстра-мегаполиса, каким являлась Москва! Гип-гип, ура!
Драбкин оказался парнем с коммерческими наклонностями и в обмен на приглашение погостить в России тут же попросил устроить ему гражданство и дипломатический паспорт княжества за полцены. Поторговавшись, сошлись на двадцатипроцентной скидке. Договоренности "вспрыснули" самым дорогим шампанским "Дом Периньон". Расстались друзьями.
…Деятельность по распродаже "официальных" документов княжества пришлось срочно свернуть после того, как один дотошный выходец из Одессы решил нанести визит "Генеральному консулу" в его офисе на Карлсбергштрассе, 8. Цель визита была деловой - заключение сделки по приобретению нескольких акров земли на территории "SUNLAND".
Ни Герцога, то есть "Генерального консула" княжества, ни его очаровательной секретарши визитёр на месте, разумеется, не застал. Но не этот факт зародил в посетителе подозрение, что он пал жертвой мошенников. Отсутствие охраны, грязь на полу и годичная пыль на подоконниках, спартанское убранство консульства: компьютер с разбитым экраном, пара колченогих письменных столов, три таких же стула, и всё это в одной обшарпанной и загаженной комнатёнке, которая имела жалкий, растрёпанный вид гимназистки, которую изнасиловал взвод пьяных матросов - вот что заставило экс-одессита забить тревогу.
…Через час об открытии, сделанном эмигрантом из Одессы, были оповещены все владельцы еврейских клубов. Разумеется, для Герцога и Ирмы вход туда теперь был закрыт. Шлагбаум, как говорится, опустился горизонтально. Все доводы "Генерального консула", что в его оффисе сейчас ведутся ремонтные работы, отвергались хозяевами клубов с порога. А один даже пригрозил вызвать полицию, чтобы окончательно разобраться "кто есть кто". И если бы не Махмуд, выступавший в роли телохранителя "Генерального консула", дело действительно могло бы иметь продолжение в полиции. Махмуд, страдая какой-то неустановленной аллергией, постоянно носил в кармане флакон с лекарством и во время приступов с помощью пипетки вводил антиаллергик себе в нос. Кавказец вынул из кармана флакончик и пригрозил устроить массовое отравление посетителей клуба, разлив жидкость из флакона на полу заведения.
Угроза подействовала. Хозяин клуба, будучи весьма прагматичным человеком, сразу понял, какие убытки ожидают его в случае, если этот сумасшедший реализует своё намерение. Умоляя Махмуда отказаться от своего намерения, он на прощание вручил нашим героям целую корзину экзотических фруктов…
Глава вторая. Явление Зильбермана народу
Утром следующего дня Герцог, едва открыв глаза, чуть не вскрикнул от неожиданности - у его кровати стоял высокий, красивый, пожилой мужчина и изучающе рассматривал его.
Как только Герцог приподнялся, незнакомец бросился его обнимать:
- Юлик, дорогой, с приездом! Это я - Густав.
Заметив тень недоумения на лице Герцога, красавец затараторил на идише, да так быстро, что Юлий Львович едва успевал улавливать отдельные слова.
- Юлик, поздравляю тебя - операция "SUNLAND" тобой и твоими подручными проведена блестяще!
В ответ Герцог демонстративно отвернулся к стене и отчетливо произнес:
- Густав, постарайся найти в себе силы выслушать меня до конца, не перебивая. Формально я младше тебя, поэтому заранее прошу прощения, если скажу обидные для тебя слова…
Ты ведь никуда не уезжал. Ты всё это время оставался в Вене и со стороны наблюдал, справится ли этот молокосос Юлик с заданием. Ты попросту проверял меня, чтобы выяснить, стоит ли в дальнейшем иметь со мной дело. Проверять меня?! Окстись! Я - в аферах не новичок, новичков в расстрельную камеру не сажают. Марик ведь недаром рекомендовал меня тебе в подельники, как ты считаешь? Впрочем, можешь ничего не объяснять, я твоё поведение понимаю и без слов. Рассказы Марика о моих проделках - это одно, но ты сам хотел убедиться, на что я способен… Положа руку на сердце, могу сказать тебе: я способен на в с ё! Кроме убийства. Потому что - это не моя стихия, не мой крест…
В начале моего монолога я сказал, "что формально я младше тебя". Я не ошибся в выборе определения. Ожидая расстрела, я постарел лет на двадцать, поэтому с полным основанием могу утверждать, что мы с тобой ровесники. Всё! Я сказал, то, что думаю, а теперь решай, будем ли мы разговаривать на равных и работать вместе, или ты мне отдаёшь мою, нет - наши доли, и мы расстаемся навсегда, ибо впредь я не потерплю неискренности и каких-то нелепых проверок с твоей стороны!
После долгого молчания и беспрестанного похрустывания пальцами Зильберман наконец открыл рот:
- Юлик, я ни у кого, никогда не просил прощения. У тебя, да, я прошу прощения. Более того, если из рассказов Марика я понял, что мы соратники, или, как говоришь ты, "подельники", то сейчас я вижу и чувствую, что ты мой брат… Брат по духу. Всё! Больше мне в своё оправдание сказать нечего… Нет-нет, вот ещё что: с этого момента и до конца наших дней будем работать только вместе!
Глава третья. Жена четырех генералов
Из иудеек в православную
В 1935 году, исколесив всю Польшу в поисках лучшей жизни, многочисленное семейство Семёна Портного вернулось в свой дом в Бердичеве. Вскоре после этого красавица Циля, шестой ребёнок в семье, исчезла из дома.
Родители равнодушно осмотрели сеновал, где в грёзах и за чтением польских бульварных романов любила проводить время тринадцатилетняя девчонка.
Скорее для самоуспокоения они опросили соседских ребятишек, купавшихся и удивших рыбу на мелководной речке. И всё. На этом и закончились поиски девчушки, которую родители и своей-то не считали из-за её капризного норова и категорического отказа помогать по хозяйству.
Не по годам развитая физически Циля в свои тринадцать лет, несмотря на "дюймовочный" рост, выглядела шестнадцатилетней девушкой на выданье. И сватались-таки! Но все получали отказ - нужны ли ей были сыновья еврейских ремесленников и мелких торговцев, если она мечтала выйти замуж за Принца!
Броские, в глянцевых обложках польские книги нашёптывали, что в Варшаве существует другая жизнь, другой прекрасный мир, полный упоительных приключений, очаровательных знакомств и перспектив стать знаменитой, выйдя замуж за богатого шляхтича. Она с упоением по десять раз смотрела все польские фильмы, которые попадали в Бердичев.
Фильмы и книги окончательно сформировали в девушке мнение, что она должна жить в Варшаве, и только там! В грёзах она уже видела себя панночкой, варшавянкой и никем другой. Чтобы перебраться в Варшаву, она сначала бежала во Львов, который до 1938 года являлся восточной столицей польского государства. Но осталась там на всю жизнь.
…Первые месяцы пребывания во Львове были сплошными мытарствами - ни жилья, ни сносной еды, не говоря уж о деньгах… Выжила! По воскресеньям пела у католических кладбищ - там давали хорошую милостыню, особенно красивым девочкам. А в будние дни Циля шла зарабатывать медяки - пела у многочисленных православных церквей.
И если у кладбищ беглянка, ориентируясь на контингент, посещавший своих усопших родственников, пела по-польски, то у церквей - только по-украински. У православных храмов платили меньше, но и за то спасибо, - лишь бы выжить, скопить денег и уехать в Варшаву…
…В ночлежке, куда одна сердобольная старушенция пристроила Цилю, сразу несколько мужиков без роду и племени положили на неё глаз. Их домогательства она отвергла с порога, но однажды один из постояльцев выиграл её у компании в карты. Он подобрался к спящей девчонке и задрал ей подол. А чтобы нагнать страху, показал нож, сказав, что теперь она будет принадлежать ему.
Во время неравной борьбы, за которой с вожделением тайно наблюдали остальные мужики-сладострастцы, посягатель в пьяном угаре напоролся на собственный нож и тут же скончался. Тринадцатилетняя девчонка в ужасе бежала с места происшествия.
Куда деваться? К кому прислониться?
Львов, казавшийся ей городом, преисполненным наслаждений и неги, показывал себя совсем с другой, кровавой стороны…
В поисках работы Циля заглянула в Центральный Львовский собор и предложила себя в качестве продавщицы свечей и церковного реквизита.
Староста собора, педофил со стажем, сразу согласился взять её на работу и предложил торговать на паперти цветами. За каждый десяток проданных букетиков он обещал Циле обильный ужин, угол в собственной обители и богоугодные утехи, имея в виду интимные забавы с девчонкой.
Однако до "богоугодных утех" дело не дошло, так как в первый же вечер, едва Циля с корзиной цветов расположилась у основания Кафедрала, туда заглянул начальник львовского гарнизона, польский генерал Збигнев Кшишевский.
Красота девчонки настолько поразила стареющего повесу, что он сразу решил сделать её своей наложницей.
Две-три фразы по-польски - и генерал понял, что имеет дело с еврейкой. Пся крев, только этого не хватало! Будь она полячкой или, на худой конец, украинкой, - это одно, но связываться с иудейкой, нет, увольте, это - ниже достоинства польского генерала!
"Впрочем, - решил генерал, - вытащить этот бриллиант из дерьма всё равно надо, ибо если не я, так другой, более решительный шляхтич заберёт этот драгоценный камень, невзирая на её нехристианское происхождение. Что же делать? Матка бозка, что это я себе голову морочу?! - чуть не вскрикнул Кшишевский от осенившей его мысли. - Ведь её можно перекрестить в нашем костеле!"
- Деточка, послушай умудрённого жизнью человека - здесь не место для тебя! - категорично, как если бы всё уже было решено и согласовано, заявил генерал. - Если ты доверишься мне, я введу тебя в высшие светские круги Львова… Но при двух условиях: если ты примешь католицизм, и если мы обвенчаемся в костеле. Красивую жизнь я тебе гарантирую, слово польского генерала! Соглашайся, ибо второго такого предложения ты никогда не получишь…
- Я согласна, - прошептала девочка.
…В конце концов Кшишевский, хорошенько всё обдумав, пришел к выводу, что для него, глубоко верующего католика, будет лучше, если Циля примет не католическую веру, а православие. Это избавляло его ещё от одного греха: венчаться в костеле. Ведь он был уже венчан с католичкой, а повторный брак, как и развод, безжалостно карался папским судом инквизиции, вплоть до пожизненного тюремного заключения.
Во время крещения Цили в православной церкви её нарекли Олесей (вот откуда появилось имя Лёля!). Ещё через две недели Кшишевский и Олеся обвенчались в сельской православной украинской церкви близ города Дрогобыч. Вопреки яростному сопротивлению генерала, девчонка проявила характер и настояла на том, чтобы в свидетельстве о браке она была записана как Кшишевская. Генерал бесновался в бессильной ярости, а Циля Семёновна Портная торжествовала. Ещё бы! Теперь по документам она значилась Олесей Семёновной Кшишевской…
Венчание, как того и требовали чрезвычайные обстоятельства, проходило в условиях повышенной конспирации. Со стороны генерала свидетелем выступал его адьютант-порученец, со стороны Цили-Олеси - та самая старуха, что устроила её в ночлежку.
Скромность обряда бракосочетания генерал компенсировал обилием дорогих подарков, среди которых самым ценным был двухэтажный особняк, который Кшишевский специально приобрел для свиданий со своей молодой женой. Причем купчая была оформлена не на генерала, а на Олесю Семёновну Кшишевскую.
Чтобы украсить и как-то оживить вновь приобретенные апартаменты, генерал заказал самому модному львовскому художнику портрет Олеси во весь рост, на котором она была изображена… совершенно голой! А чтобы гостям не пришлось напрягать зрение, обозревая совершенные формы лица и тела Олеси, над картиной была повешена огромная, о сорока свечах, люстра богемского хрусталя…