- Такая скупердяйка?
- Да нет, не совсем. Она была довольно милым существом. И вообще, у нее не было ничего общего со всеми этими крашеными сучками с хищным взглядом, вроде той лахудры, с которой я встречаюсь сейчас. Совсем нет. Она была симпатичной девчонкой, нежной и изобретательной в постели. Ну, сами понимаете. Но выгоды своей она никогда не упускала - что правда, то правда.
- А почему вы заговорили о ней в прошедшем времени? - спросил я. - Она что, умерла?
- Кто? Мейвис? Вообще-то я не в курсе. Она, наверное, и сейчас кантуется где-нибудь, может, продолжает шуры-муры с тем типом с телевидения, хотя я лично сомневаюсь. Не исключено, что именно сейчас она развлекается на чьей-нибудь роскошной яхте, наслаждаясь жизнью и не забывая, однако, время от времени заглядывать в свою банковскую книжку. Нет, я говорю о ней в прошедшем времени, потому что, насколько понимаю, для меня это уже давнее прошлое. Она осталась в прошлом. Через полчаса после того, как вы уйдете отсюда, я и о вас буду говорить в прошедшем времени. Что нисколько не скажется на вашем самочувствии, верно?
- Я просто так спросил, без всякой задней мысли, - извинился я. Затем попробовал еще раз застать его врасплох, просто чтобы глянуть, как он поведет себя. - А как насчет Бетти Бенсон?
- Кого? - Похоже, мой вопрос действительно вызвал у него неподдельное удивление, хотя я вообще-то не специалист по физиономике.
- Бетти Бенсон, - повторил я. Он вновь вернул улыбку на место.
- Да ладно вам, - недоверчиво проговорил он. - Никого не станут называть таким именем.
- А вот ту девушку звали. Он вскинул брови:
- Звали?
Это была оговорка. Теперь я глупо усмехнулся и поправился:
- Мое прошлое. У вас научился. Ее так зовут. Бетти Бенсон.
- И я должен быть с ней знаком? Мейвис я знал. Но никого по имени Бетти Бенсон.
- Я подумал, что вы могли встречать ее. Она была... то есть... короче, они с Мейвис подруги.
Он на минуту задумался, а затем отрицательно мотнул головой.
- Боюсь, что нет, - сказал он. - Возможно, в какой-то момент я и мог забыть Мейвис Сент-Пол. Я хочу сказать, что имя очень уж необычное, хотя, с другой стороны, разве в Нью-Йорке найдешь девицу с обычным именем? К тому же это было так давно, по нашим понятиям. Но Бетти Бенсон... если бы я когда-либо был знаком с барышней с таким именем, то наверняка запомнил бы.
- Да, полагаю, вы правы, - согласился я.
- А с чего вдруг весь этот интерес к Мейвис? - поинтересовался он у меня. - Разве она натворила что-то такое, что могло бы создать проблемы синдикату?
Сам я никогда не употребляю термин "синдикат". Уж не знаю, какие ассоциации приходят вам на ум, когда вы слышите это слово, но мне неизменно представляется разная ерунда вроде газетных полос с разделами сатиры и юмора, колонками "Советы влюбленным" и тому подобной дребеденью. Синдикатами называют также сборище писак, продающих весь этот вздор газетам по всей стране. А контора, к которой я имею честь принадлежать, не имеет никакого отношения к советам для влюбленных, за исключением, может быть, департамента Арчи Фрейхофера. И поэтому я работаю на компанию, контору, организацию. Но не на синдикат.
Но я не стал пускаться в объяснения, а просто сказал:
- Не знаю, из-за чего у них суета. Я человек маленький.
- Надеюсь, она не наделала глупостей, - предположил он.
- Полагаю, что нет. А как насчет ее мужа? Он был озадачен:
- Мужа?
- Мне говорили, что до того, как приехать в Нью-Йорк, она побывала замужем.
- Понятия не имею, - ответил он. - Она никогда не заикалась об этом.
- Ну что ж, - сказал я, вставая, - большое спасибо, что уделили мне время.
- Не за что, - ответил он. - Когда с меня не требуют денег, то я готов сотрудничать на все сто процентов. - Он хихикнул. Смех был неестественным, как будто доносившимся из гробницы. - Разумеется, если бы пришлось раскошелиться, я бы сотрудничал лишь на девяносто процентов. Остальное - моя прибыль на случай торга. Сами понимаете.
- Понимаю.
Я направился к выходу, но затем, будто что-то вспомнив, вернулся к столу.
- Кстати, у вас есть пистолет?
- А при чем здесь это?
- К Мейвис это не имеет никакого отношения, - заверил его я. - Меня интересует другое дело. Совсем вылетело было из головы.
- Послушайте, если вы насчет сотрудничества...
- Я лишь хотел узнать, есть ли у вас оружие, - перебил я его.
- Ну конечно же есть. Мне приходится хранить в сейфе большие суммы наличными...
- Вам нет никакой нужды оправдываться, - постарался я его успокоить. - Я просто спросил, есть ли у вас чем защищаться. Где вы его держите, в этом столе?
- Да. Но я все же не...
- Я могу на него взглянуть?
- Послушайте, - пролепетал он, и на этот раз лицо его уже больше не казалось серым, оно стало мертвенно-бледным, как у покойника. - Слушайте, в чем дело? Я ни в чем не провинился перед Эдом Ганолезе...
- Не нужно так волноваться, - сказал я. - Я не собираюсь причинить вам зла. Если бы мне поручили свести с вами счеты, то, поверьте, я выбрал бы местечко поукромнее, чем ваш клуб. Мне просто нужно глянуть на него.
- Но зачем?
- Интересуюсь оружием.
Я протянул руку, и он, не мигая, уставился мне в глаза, видимо надеясь, что сумеет переглядеть меня, но на моей стороне были Эд Ганолезе и вся организация, и в конце концов он первым отвел взгляд, пожал плечами и выдвинул ящик стола.
Протянутый мне револьвер оказался настоящим монстром. Это был автоматический кольт 45-го калибра - тот тип оружия, что косит людей толпами и наповал.
- Собираетесь обороняться от слонов? - спросил я у него.
- Пистолет как пистолет, - ответил он, что, мягко говоря, не соответствовало действительности, но я не стал спорить. Я принюхался к стволу и не уловил никакого постороннего запаха, например пороха. Вынул обойму. Все патроны на месте. Затем разобрал его. Оружие содержалось в чистоте и было хорошо смазано. И из него давно не стреляли.
- Это ваш единственный экземпляр? - спросил я.
- Да, - с готовностью подтвердил хозяин.
- Что ж, еще раз спасибо.
Я вернул ему оружие, и он сказал:
- Мейвис мертва, не так ли? Ее застрелили, в этом все дело? С кем она крутила любовь последнее время - с Эдом Ганолезе?
- Газеты советую иногда читать, - ответил я ему.
Глава 15
Решив, что Сай Грилдквист будет следующим, я покинул "Кабачок "У Джонни", прошел пешком один квартал и зашел в аптеку на углу, чтобы позвонить. Я не знал, где вернее разыскивать продюсера в момент, когда в театре идет его шоу, - на работе или все-таки дома. Сначала я вызвонил театр, и мне сообщили, что он появится только завтра во второй половине дня. Что ж, возможно, мэтр дома.
На звонок он ответил сразу. Голос в трубке показался низким, с хрипотцой, как если бы его обладатель был заядлым курильщиком и большим любителем сигар.
- Грилдквист у телефона, - сказал он и замолчал, ожидая, что я представлюсь.
Но мне не хотелось давать ему знать заранее, что кто-то собирается прийти к нему, чтобы переговорить о Мейвис Сент-Пол, поэтому я соврал:
- Мистер Грилдквист, я драматург. Правда, ни одна из моих пьес еще не была поставлена...
Как я и ожидал, он немедленно перехватил инициативу, намереваясь как можно скорее отделаться от меня.
- Сожалею, - раздраженно сказал он, - но в настоящее время я чрезвычайно занят постановкой "Боя барабанов вдали", и вообще, я рассматриваю только те пьесы, что передаются через агентов. Советую вам обратиться к ним.
- Что ж, - сказал я, - жаль, конечно. Но все равно спасибо.
- Рад был помочь. - В голосе явно слышалось облегчение.
Я вышел из аптеки, поймал такси и поехал по адресу Грилдквиста - он жил где-то в районе восточных шестидесятых улиц. Всего в четырех кварталах от того дома, где квартировала Мейвис Сент-Пол, но в Нью-Йорке это еще ровным счетом ничего не значит. Иметь квартиру в Нью-Йорке равнозначно тому, что выстроить дом на Луне и наслаждаться одиночеством, не боясь встретить ни одного знакомого лица в окружности тысячи миль.
Дом Грилдквиста находился как раз между Пятой авеню и парком, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что попасть туда будет нелегко. Внизу у дверей дежурил привратник, а на стене позади него виднелся щит местного коммутатора. Значит, прежде чем я смогу пройти мимо него, кто-то должен будет дать согласие на мой визит.
Делать нечего, придется предупредить Сая Грилдквиста о своем приходе заранее. Привратник распахнул передо мной дверь, и я вошел. Главное - не тушеваться.
- Скажите, пожалуйста, к кому вы идете? - учтиво поинтересовался привратник.
- К мистеру Грилдквисту.
- Ваше имя?
- Скажите ему, что я от Эрнста Тессельмана, - сказал я, надеясь, что Грилдквисту известно, кто такой Эрнст Тес-сельман. - Насчет Мейвис.
- Мейвис?
- Именно.
- А как ваше имя, сэр?
- Просто скажите, что от Эрнста Тессельмана, - повторил я.
Он задумался на несколько секунд, затем пожал плечами и подошел к коммутатору. Я ждал, разглядывая сверкающий кафель и мрамор, которым был облицован холл, а привратник переговорил, повернулся ко мне и сказал:
- 11-С, сэр. Пройдите в первый лифт.
Я поблагодарил его и прошел к первому лифту. Дверь квартиры 11-С находилась на противоположной стороне холла, прямо напротив лифта, и Грилдквист открыл сразу же, едва я успел нажать на кнопку звонка.
Грилдквисту очень шел низкий голос курильщика, предпочитающего сигары. Передо мной стоял грузный, колоритного вида человек с самодовольным, заплывшим жиром лицом и солидным брюшком. На нем был несколько старомодный коричневый костюм, дополненный жилетом и ультраконсервативным галстуком.
Вежливым жестом пригласив меня в квартиру, предложив сесть, он поинтересовался, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я сказал, что не отказался бы от виски с содовой, и он ушел за выпивкой, а я тем временем разглядывал комнату.
Очевидно, продюсерство на Бродвее входит в разряд хорошо оплачиваемых занятий. Огромная гостиная располагалась в двух уровнях, нижний из которых, занимавший половину всей комнаты, отделялся от остального пространства парой ступенек. Белый диван, белый ковер на полу и белые столики хорошо сочетались с бледно-зеленым цветом стен, баром, тумбой из темного дерева и неоштукатуренным камином. Камин выглядел как настоящий, но мне показалось, что огонь в нем не разводят. Большая застекленная дверь вела на просторный балкон, откуда открывался вид на город с мигающими огнями.
Главный предмет обстановки в верхнем уровне гостиной, где я расположился, - огромный цветной телевизор. Расположение кресел и диванов целиком и полностью определялось местонахождением телевизора. Казалось, куда ни сядь, отовсюду на тебя будет устремлен темный, исполинских размеров экран. Мне почему-то хотелось оказаться в другой части комнаты, подальше от этого электронного чудища.
Грилдквист вернулся с наполненными стаканами, передал мне виски и тоже сел, слева от меня. Какое-то время мы молча потягивали выпивку, таращась на темнеющий экран телевизора. Затем Грилдквист нарушил молчание, спросив как бы между прочим, как о деле абсолютно второстепенном:
- А кто такой, кстати, Эрнст Тессельман?
- Последний дружок Мейвис, - ответил я и глянул на него, даже не пытаясь скрыть удивления. - Вы позволили мне войти, не зная Эрнста Тессельмана?
Он довольно хмыкнул, не отрывая взгляда от темного экрана:
- А вы считали это имя волшебным словом, открывающим все двери? Нет, вы ошиблись. Дверь вам открыло имя Мейвис.
- Понятно.
Он продолжал пялиться в экран, и я тоже взглянул туда. Но телевизор по-прежнему безмолвствовал. По какой-то причине присутствие "ящика" мешало разговору. Мы с Грилдквистом не глядели друг на друга, уставившись в телевизор. И говорили вроде бы не друг с другом, а с этим огромным идиотским экраном, который был не то переводчиком, не то посредником между нами.
- Он сломался пару недель назад, - неожиданно сказал Грилдквист, словно прочитав мои мысли. - Да черт с ним. Сам я никогда его не смотрю. А вот жена была большая любительница.
- И поэтому вы ссорились, да? - спросил я.
- Нет, - сказал он. - Просто люди смотрят телевизор, когда им лень утруждать себя поисками достойного зрелища. Когда же им хочется настоящего, они идут в театр. Телевидение и театр - соперники по жизни, точно так же, как противостоят друг другу дешевое пиво и хороший скотч.
- Ваш скотч просто замечательный, - похвалил я, позванивая кубиками льда в стакане.
- Спасибо, - отозвался он. - Ведь это вы звонили недавно и представились драматургом, я не ошибся?
- Я просто хотел удостовериться, дома вы или нет.
- Насколько я понимаю, вы частный детектив, - предположил он.
- Как в кино? Нет, вынужден вас разочаровать. Я просто друг Эрнста Тессельмана.
- Это последний приятель Мейвис.
- Именно.
- Постойте, ничего не объясняйте, - попросил он. - Позвольте мне самому выдвинуть несколько предположений. - Он поудобнее устроился в кресле, сосредоточенно уставился в темный экран и начал:
- По-видимому, ваш мистер Тессельман не верит, что разыскиваемый полицией человек на самом деле является тем, кто убил Мейвис. Поэтому он нанял или попросил вас, а может быть, и приказал - в зависимости от характера ваших взаимоотношений - провести собственное расследование и найти настоящего убийцу: Следуя его указаниям, вы навели кое-какие справки и узнали, что я в свое время был близко знаком с девушкой. А это автоматически бросает на меня тень подозрения. Поэтому вы и явились сюда, чтобы выяснить, убивал я ее или нет.
- Значит, вы ожидали меня, - сказал я, тоже обращаясь к телевизору. - Но почему?
- Честно говоря, я вас не ждал. Но дело в том, что большую часть своей жизни театральный продюсер проводит за чтением пьес, которые преимущественно написаны в детективном жанре. К тому же, - он взмахнул рукой, указывая на ящик, - когда привратник сообщил мне, что кто-то хочет поговорить со мной о Мейвис, было не трудно догадаться, что я выбран на роль персонажа для участия в первой сцене второго акта.
- Так почему же вы впустили меня?
- Если бы я этого, не сделал, вы бы упрочились во мнении, что я именно тот, кого вы ищете. А вечер сегодня у меня выдается относительно свободный, так что время для короткого разговора с вами найдется. К тому же это могло бы принести вам пользу, хотя, признаться, затрудняюсь сказать, какую именно. Поверьте, мне бы тоже хотелось, чтобы убийцу нашли. Мейвис была славной девушкой.
- Мне говорили, чересчур расчетливой, - сказал я, припоминая рассказ Бетти Бенсон.
- Не совсем так, - возразил он. - Конечно, это весьма точное определение сущности Мейвис, но, боюсь, оно может ввести вас в заблуждение. Мейвис отнюдь не была шлюхой, она не ложилась в постель с каждым встречным мужчиной с тугим кошельком. Ей необходимо было полюбить человека, прежде чем сблизиться с ним.
- А нравились ей исключительно богатые мужчины, - вставил я.
- Да, на каком-то этапе. Уверен, она переросла бы его. По-моему, ее метания были реакцией на ее неудачный брак.
- Брак?
- Вам, должно быть, известно, что в свое время она уже выходила замуж.
- В своем родном городе.
- Да. Нашелся там какой-то интеллигент. Надежная перспектива благополучной жизни в провинциальном полудеревенском стиле. Он предложил ей стабильность и свою любовь взамен эфемерных материальных благ и сам же ее и бросил. После такого горького опыта ей уже не нужно было ни стабильности, ни любви. Ее интересовала лишь материальная независимость. И это вполне можно понять.
- А ее фамилию по мужу вы, случайно, не знаете?
- А разве не Сент-Пол? Нет, если подумать, то это похоже скорее на сценический псевдоним. Сожалею, но, насколько помнится, она никогда не упоминала при мне имя того человека. Она вообще не любила говорить о нем.
- Скажите, а как вы познакомились?
- Она пришла на вечеринку вместе с Полом Девоном. Он преподает на актерских курсах и немного занимается режиссурой, но не на Бродвее. Они встречались какое-то время.
- Но вы оказались богаче, - уточнил я. Он улыбнулся, глядя в телевизор:
- Это прибавляет мне мужской привлекательности, не так ли? Полагаю, вы правы. Денег у меня было побольше. А еще я был продюсером на Бродвее, а Мейвис ужасно хотелось стать звездой.
- Она была талантлива?
- До некоторой степени. Честно говоря, не очень. Она была несобранна, а ее игра - слишком уж поверхностна.
- Почему вы расстались?
- Мы с женой как раз собирались разводиться. И мне казалось, что следует на какое-то время остепениться, чтобы у жены не было возможности лишний раз уличить меня в неверности. Но к тому времени, как мы все уладили, у Мейвис уже появился новый покровитель. Кажется, кто-то из ночного клуба.
- И как вы к этому отнеслись?
- Завел себе другую девушку, только и всего. - Оторвавшись наконец от телевизора, он с усмешкой глянул на меня. - Я на Мейвис зла не держу. Не говоря уже о том, что происходило это больше трех лет тому назад.
- С тех пор вы ее встречали?
- Один или два раза. На вечеринках. Мы остались друзьями на расстоянии, если так можно сказать.
- Когда вы видели ее в последний раз?
- Наверное, с год назад. Она тогда встречалась с Чарли Морганом, знаете, продюсер на телевидении. Вскоре, правда, он умер.
- А вы в последнее время не сталкивались с Бетти Бенсон?
- Бенсон? - Грилдквист сосредоточенно нахмурился, вновь уставившись в телевизор. - Бенсон, - повторил он, припоминая. - А, вы, наверное, имеете в виду подружку Мейвис? Такую миленькую провинциалочку. - Он неожиданно поднял взгляд на меня. - Это ее недавно убили?
- Ее.
- И вы, конечно, полагаете, что второе преступление - дело рук того же убийцы.
- Конечно.
- Я виделся с ней лишь однажды. Перед тем, как Мейвис готовилась переехать на квартиру, которую я снял для нее. Я почти не помню, как выглядела та девчушка.
- И с тех пор вы больше не встречались.
- Нет, с какой стати.
- У вас есть пистолет?
Он снова озадаченно уставился на меня:
- Но ведь Мейвис была зарезана, разве нет?
- И Бетти Бенсон тоже, - подтвердил я. - Я просто спросил, есть ли у вас пистолет.
- Вообще-то есть. Но он не совсем мой. Он собственность моей второй жены.
- С которой вы жили, когда Мейвис была вашей любовницей?
- Да. Она забыла свою игрушку здесь, а я так и не выбрал времени вернуть его ей. Сейчас она живет где-то в Калифорнии, а, насколько я знаю, к пересылке по почте оружие не принимают.
- Могу я на него взглянуть?
- А могу я узнать зачем?
- В меня сегодня кто-то стрелял.
- Бог ты мой. - Он встал со своего кресла. - Далеко не уверен, что сумею отыскать его.
- И все же мне очень хотелось бы посмотреть на этот пистолет.
- И как сильно вы меня подозреваете? - неожиданно спросил Грилдквист.
- Вообще-то системы оценочных критериев я еще не выработал, - признался я.