- Странное место, - заметил Рено, разглядывая бар. - Насколько я понимаю, раньше здесь было жилье.
Она кивнула, и ему показалось, он заметил тень сожаления, скользнувшую по ее лицу.
- Падение Дома Консулов - так, наверное, это можно назвать. Странная и немного трагическая история. Да вы, наверное, слышали о ней?
- Нет. Я только знаю, что это была богатая семья и когда-то здешние места принадлежали им.
- С тех пор сменилось лишь три поколения, а на смену фамильным портретам уже пришли неоновые вывески. А портреты, как ни странно, очень хороши. Они все написаны одним и тем же художником, итальянцем, сейчас он уже умер, его работы стоили очень дорого. Нынешние владельцы дома оставили их там, где они и висели, и, когда я два или три раза в неделю прихожу сюда пообедать, я всегда смотрю на них.
- Что касается обеда, - сказал Рено, - я тоже хочу взглянуть на портреты. Не хотите ли пообедать со мной и показать их мне?
Она заколебалась, затем кивнула:
- Почему бы и нет? Спасибо.
Похоже, на это приглашение она и надеялась, цинично подумал он. Восхитительный будет обед, во время которого каждый попытается что-то выведать у собеседника. Он заплатил за коктейли, и они направились в обеденный зал.
Портретов было три. С первого смотрел пожилой человек лет пятидесяти или чуть более с жестким взглядом; второй изображал молодого красивого мужчину в форме летчика времен Первой мировой войны; но наибольший интерес вызывал третий портрет. Очевидно, это были мать с сыном, и трудно сказать, стало ли причиной мастерство художника или счастливая случайность, но ему удалось передать не только нежные черты и красоту обоих. Было нечто особенное в лице молодой матери, в том, как она смотрела на мальчика. Ее взгляд был исполнен обожания, преданности и какой-то неутоленной материнской страсти. В мальчике, примерно лет пяти, с вьющимися светлыми волосами и серыми глазами, чувствовался прирожденный аристократ.
- Роберт. Последний из Консулов.
- Теперь он, должно быть, уже взрослый? - вежливо спросил Рено.
Она кивнула:
- Ему должно быть… э-э… года тридцать три - тридцать четыре. Портрет был написан в двадцать третьем году.
- А вы его знали?
- Нет. Так, слышала кое-что, - ответила девушка. - Говорят, он не появлялся в этих местах уже много лет.
"Все та же старая песня, - подумал Рено. - И прицеп уплыл куда-то без посторонней помощи". Ожидая, пока им принесут заказ, он опять взглянул на портреты:
- Дед, отец и сын. Ведь так?
- Да. Отец погиб на фронте в Италии во время Первой мировой войны. Но до этого он успел жениться на американке, которая училась пению в Италии. Зимой восемнадцатого года она вернулась в Америку и здесь родила сына. Так что Роберт Консул появился на свет в той же самой спальне наверху, что и его отец с дедом. Насколько мне известно, в этой комнате сейчас играют в кости. У парня никогда не было отца, а мать относилась к нему с каким-то нездоровым обожанием.
Тогда еще был жив дед, Дэниел Консул, старый негодяй, по всеобщим отзывам. Он умер, кажется, в двадцать пятом году. Семья осталась очень обеспеченной, но жизнь, которую они вели, должно быть, казалась маленькому мальчику несколько одинокой, да и была не слишком для него полезной. Часть времени они с матерью проводили в Италии, но, когда возвращались сюда, его не отдавали в школу. Только частные учителя, в основном английские, во всяком случае, пока он не вырос…
Вдруг она замолчала на полуслове. В зале появились пятеро музыкантов и уселись на свои места за небольшой танцевальной площадкой. Но не их появление прервало рассказ девушки. Проследив за ее взглядом, Рено увидел высокого рыжеволосого парня, который пробирался к их столику.
Наконец рыжий остановился, беспечно взглянул на Патрисию Лазатер, перевел взгляд на Рено и ухмыльнулся.
- Привет, мисс Патрисия, как дела? - Он подмигнул Рено и продолжал:
- Юный художник в поисках местного колорита?
- Мистер Рено, мистер Гриффин, - представила обоих девушка и добавила:
- Мистер Гриффин - владелец моторной лодки.
Рено встал, и они обменялись рукопожатием.
Он уже успел разглядеть худощавое лицо Гриффина, его спокойные зеленые глаза, в которых проглядывало некоторое безрассудство и, может быть, излишняя самоуверенность. Хорошо сшитый белый льняной костюм; голубой галстук и носовой платок неожиданно заставили Рено вспомнить о его собственном, несколько небрежном туалете. "Какого черта, - одернул он себя. - Какое мне дело до того, что она подумает?"
- Надеюсь, вы не будете возражать, если я присяду с вами на минутку? - спросил Гриффин. - Я закажу выпить. Нельзя же обедать на пустой желудок.
И прежде чем Рено успел что-либо ответить, он придвинул себе стул и нетерпеливо замахал официанту.
- А я сейчас рассказывала мистеру Рено об этом доме, - сказала Патрисия.
- А-а, интересное место. - Гриффин взглянул на Рено. - Вы, значит, не из этих мест?
- Нет, - ответил он. - Я здесь просто в отпуске. Приехал половить окуней.
- А, окуней! - пренебрежительно засмеялся Гриффин. - Приезжайте ко мне, и я отвезу вас на залив. Вот где настоящая рыбалка!
При этих словах Патрисия подняла на него взгляд:
- Так ваша новая лодка уже готова?
- Конечно. Вчера ее доставили. И я собираюсь опробовать ее на днях. Не хотите присоединиться?
- С удовольствием. И вы с нами, да, мистер Рено?
Рено, казалось, заколебался. , - И вы тоже. Я имел в виду вас обоих, - кивнул Гриффин.
- Хорошо, конечно. Спасибо. Это интересно, - сказал он, удивляясь сам себе. "Почему?
Мне что, больше нечем заняться, кроме как кататься по заливу с этой парочкой? Но никогда не знаешь, где именно найдешь то, что тебе нужно. К тому же и Патрисия собирается ехать".
Между тем девушка заговорила:
- Как вы думаете, они когда-нибудь узнают, что случилось с той лодкой? Вам никто еще ничего не говорил?
Гриффин пожал плечами:
- Ни слова. Это одна из тех загадок, которые так и остаются неразгаданными.
Рено постарался скрыть свой внезапно пробудившийся интерес. Кажется, еще одна исчезнувшая лодка?
- А что случилось? - осторожно спросил он. - Кто-то позаимствовал у вас лодку?
Гриффин посмотрел на Патрисию с преувеличенным изумлением.
- Пат, этот парень с луны свалился? Он не слышал о взрыве?
Патрисия ничего не ответила. Рено взглянул на девушку и заметил, что ее лицо стало странно неподвижным.
- О взрыве? - переспросил он.
Рыжий кивнул:
- Удивительно, что вы не читали об этом. Таинственное происшествие. Попало во все газеты, была даже заметка в "Тайм".
- Я находился в Южной Америке, - объяснил Рено.
- А-а, это вас оправдывает. - Гриффин коротко хмыкнул. - Какой-то тип - или, может быть, их было двое, так и не удалось установить точно - однажды ночью украл одну из моих лодок, а она взорвалась там, в судоходном канале.
- Канистра с бензином?
- Канистра, Боже ты мой! Такой взрыв… Вы бы видели те немногочисленные останки, которые удалось обнаружить!.. Но, может быть, мне лучше начать с начала, вы все равно никуда не спешите. Не можете же вы сбежать, покинув свой обед и Пат? - И, не дожидаясь согласия; продолжил:
- Понимаете, я держу небольшую пристань на канале, ниже по течению. Маленький буксир, баржи для перевозки нефти, ну и тому подобное. Кроме того, у меня есть катер, который иногда нанимают молодые оболтусы, чтобы прокатить с ветерком своих подружек.
И еще у меня была лодка, которую я тоже давал напрокат любителям порыбачить в заливе.
Я живу там же, на пристани, и никогда не держу сторожа, так как сам всегда нахожусь где-то неподалеку. Ну и однажды вечером - числа десятого мая, кажется, - мне пришлось за чем-то поехать в Уэйнспорт; вернулся я где-то около полуночи. И эта самая лодка - двадцатисемифутовая посудина - исчезла. Просто взяла и исчезла. Я едва успел войти в дом и хотел было позвонить в береговую охрану и в полицию, как вдруг со стороны канала донесся страшный грохот. Сначала я подумал, что это взлетел на воздух нефтеперегонный завод, он примерно в десяти милях отсюда.
В течение нескольких минут все вокруг гудело словно улей. Люди звонили в береговую охрану, и командиру воздушного патруля, и просто друг другу. Здесь, в "Консуле", в тот вечер было полно народу, и все, как один, утверждали, что взрыв произошел где-то неподалеку, на канале, так как в здании тогда дрожали стекла. Люди бросились к своим машинам и стали прочесывать местность, даже толком не зная, что ищут. Лодки береговой охраны вели поиск на канале. И незадолго до рассвета удалось обнаружить…
- Вы не могли бы опустить некоторые подробности, Хатч? Я имею в виду, в следующей части, - тихо попросила Патрисия, ее лицо стало белым как мел.
- Конечно. - Гриффин ободряюще похлопал ее по руке, но, когда повернулся к Рено, в его глазах пылало злорадство:
- Во всяком случае, сейчас вы поймете, почему так и не смогли точно узнать, сколько человек было в лодке.
Взрыв произошел у берега, там, над самой водой, росли деревья. Их вырвало из земли с корнем, так что там осталась огромная яма, а щепки от этих деревьев потом находили в окрестных полях. От лодки осталась единственная деталь, которую можно было узнать, - мотор. Он лежал на дне канала.
- Но что вызвало взрыв? - спросил Рено.
Гриффин откинулся на спинку стула и, улыбаясь, покачал головой.
- Вот и попробуйте догадаться. У полиции сейчас на этот счет не больше идей, чем в тот день, когда это случилось.
- Ну а люди? - настаивал Рено. - Никто так и не узнал, что им было нужно?
- Нет. И более того, до сих пор неизвестно, кто это был. Полиция почти уверена, что их было двое, но сообщений о пропавших без вести не поступало.
На секунду Рено подумал было о Роберте Консуле, но тут же отбросил эту мысль. Это случилось в мае, а тот появился здесь не раньше двадцатого июля.
- Но должны же были быть какие-то версии, - недоумевал он. - Что, и не возникло даже никаких предположений?
- Ну, конечно были предположения, - просто ответил Гриффин. - Появилась тьма идей.
Первая - там оказалась плавающая мина. Вы помните, в начале войны в залив пробирались немецкие подводные лодки, охотившиеся за танкерами. И многие теперь считают, что они оставили какое-то количество мин, и одна такая вот мина будто проплыла пятнадцать миль вверх по течению канала. Полагаю, в качестве теории это слабовато.
Неразорвавшаяся торпеда - примерно из того же ряда идей. Во всяком случае, думаю, они просто тонут. И кроме того, когда эксперты по взрывам изучили все обломки после взрыва, они разнесли подобные теории в пух и прах. Они доказали, что взрыв произошел внутри лодки, поговаривали что-то насчет давления и направления, в котором разлетелись те куски обшивки, которые удалось найти.
Гриффин отхлебнул из своего стакана и ухмыльнулся.
- А еще кое-кто предполагал, что я сам устроил этот взрыв, чтобы получить страховку.
Конечно, это могло показаться немного расточительным с моей стороны - взорвать и людей в придачу, причем просто так, за бесплатно, ведь их-то я не застраховал. Но в погоне за теориями на такую ерунду не стоит и внимания обращать.
Позже те, кто расследовал, вспомнили о существовании Макса Истера. Он когда-то работал со взрывчаткой и, как известно, стал большим специалистом по этой части. В этом предположении было намного больше смысла, чем в большинстве предыдущих, потому что несколько лет назад на нефтеперегонном заводе были беспорядки и Истера тогда уволили. Он просто прирожденный бунтарь. Так или иначе, кому-то пришла в голову мысль, что, вполне возможно, Истер ввязался в несанкционированную забастовку и что он и еще какие-то горячие головы пытались установить на канале мину для танкера, принадлежащего заводу: он как раз должен был проходить канал. Единственным слабым местом этой теории было, конечно, то, что Истера не оказалось в лодке. А если бы он затеял такое дело, то сам бы и осуществлял его.
Так что, как видите, с теориями у нас все в порядке. Мы можем выдвинуть не меньше версий, чем другие. Однако единственная проблема заключается в том, что никто до сих пор так и не узнал, отчего взорвалась лодка.
Гриффин замолчал, и какое-то время никто из них не произнес ни слова. "Вот и еще один необъяснимый, совершенно нелепый случай, - подумал Рено. - Их что, здесь специально выращивают?" Он посмотрел на Патрисию Лазатер.
Девушка как-то странно притихла, полностью погрузившись в свои мысли, и машинально чертила ложкой по скатерти бессмысленные узоры.
- А те люди, - произнесла она наконец. - Я никак не могу понять, почему их никто не хватился. Там, вблизи взрыва, не было машины или чего-то такого?
- Нет, - покачал головой Гриффин. - Ничего. Была пропавшая лодка, и все. - Он неожиданно прервал самого себя, посмотрел на часы и присвистнул:
- Ребята, мне пора бежать. Осталось двадцать минут до назначенного времени, волшебная лодка, как известно, не опаздывает.
После его ухода разговор как-то сразу сник.
В нем появились длинные паузы. Рено чувствовал, что девушка с головой ушла в какие-то свои, не слишком радостные мысли, отделаться от которых она была не в силах. Ему и самому никак не удавалось выбросить из головы рассказ Гриффина. Что-то в этой истории насторожило его. Но как все это могло быть связано с той цепью загадок, которая опутала его самого?
Консул приехал сюда не раньше середины июля.
Хотя нет, это не совсем так. Не побывал ли он в этих краях именно в мае, когда возвращался на корабле? Миссис Конвей сказала, что поженились они в мае.
Взрывы, продолжал размышлять Рено, это слово прочно засело у него в голове. Консул очень любил устраивать взрывы.
Они вместе с Патрисией возвращались в кемпинг, шагая сквозь теплую бархатную ночь. Около ее домика они на секунду остановились, и он с раздражением понял, что ему не очень хочется расставаться с девушкой. Черт возьми, подумал он, да пусть себе идет… Но в этот момент она сказала тихонько:
- Спокойной ночи, мистер Рено. Спасибо, - и повернулась, чтобы войти в дом.
Охваченный каким-то неясным, но вполне ощутимым беспокойством, Рено уже знал, что не сможет уснуть. Стоит ему только лечь в постель, как все вопросы, на которые он так и не нашел ответа, вновь всплывут в его сознании, не давая покоя измученному мозгу. Поэтому он, решил спуститься к воде и выкурить сигарету. Уже сделав несколько шагов по направлению к каналу, он вдруг спохватился, что надо бы открыть в домике окна и дверь, чтобы проветрить его.
Рено поднялся на крыльцо и старался в темноте попасть ключом в замок, как вдруг ему послышался какой-то неясный звук внутри домика.
Он не повторился, и Рено, пожав плечами, отпер дверь и вошел. Щелкнув выключателем, он стал осматриваться по сторонам с изумлением и все возрастающим гневом, Все в доме было перевернуто вверх дном - сделавший это то ли не имел опыта в подобных делах, то ли слишком спешил и не успел замести следы. Большой кожаный чемодан был разрезан, и одежда валялась на полу, разбросанная по всей комнате. Краем глаза Рено заметил, что дверь в кухню слегка приоткрыта. Выхватив из комода карманный фонарик, он бросился прямиком туда и толкнул кухонную дверь. Она поддалась легко: в кухне никого не оказалось.
Рено поспешил назад. Ванная, промелькнуло у него в голове. Но, едва он сделал шаг, как откуда-то снаружи, из-за домика, до него донесся слабый приглушенный всплеск. На бегу он хлопнул по выключателю - и все вокруг разом погрузилось в темноту. Бросившись к двери, он выскочил на крыльцо. Затем, освещая дорогу фонариком, он помчался за угол дома и осторожно обшарил лучом темное пространство у берега, хотя и понимал, что может в любой момент нарваться на пулю, если у его визитера есть оружие.
Но луч фонарика выхватил из темноты лишь деревья и задние стенки соседних домиков.
Повернувшись, он направил фонарик на протоку. Никакой лодки там не было и в помине. Должно быть, ему просто почудился этот всплеск, решил он. И вообще это место действует на нервы. Этот парень, Гриффит, который побывал здесь, ушел не меньше часа назад.
В самом отвратительном расположении духа он вернулся на крыльцо и вошел в домик. Левой рукой он пытался нащупать выключатель, не видя перед собой ничего, кроме слепящего луча фонарика, как вдруг рука его наткнулась на влажную от пота рубашку человека, который неслышно стоял рядом, с ним в темноте. Слишком неосторожно, мелькнуло в голове. Но он уже ничего не мог поделать и провалился в ночь, словно в темный погреб.
Глава 10
Неужели нельзя избавиться от этого обруча, тисками сжимающего голову? Да и вся голова превратилась в огромный, пульсирующий сгусток боли и грозила вот-вот лопнуть как мыльный пузырь при первой же попытке вздохнуть. Он пробовал открыть глаза, ожидая увидеть склонившиеся над ним обеспокоенные лица своих коллег.
Но тотчас все вспомнил.
Он пытался приподняться и сесть, но острая боль вновь пронзила затылок. Прошло немало времени, пока он смог, цепляясь за стены, подняться на ноги, потом слабость и тошнота вновь охватили его. Удалось включить свет, и, пошатываясь, он добрел до ванной, включил воду и скорчился на полу, подставив голову под душ. "Довольно глупо, - подумал он, - если опять отключусь, то теперь просто захлебнусь". Но воду не выключил, и она омывала его, словно освежающий весенний дождь.
Когда Рено поднялся и выключил душ, рана на голове все еще кровоточила, но он уже смог ощупать ее и убедиться, что она не опасна. Обернув голову полотенцем, он вернулся в комнату.
Как же все произошло? Этот человек проник в дом через окно ванной, хоть это, по крайней мере, было очевидно, так как оно все еще оставалось открытым. И по всей видимости, он юркнул обратно в ванную, едва услышал, что в замке поворачивается ключ. Но что за звук донесся снаружи? Это лишь показалось или здесь их было двое?
Прихватив фонарик, Рено вышел на улицу, все еще пошатываясь и морщась от пульсирующей под черепом боли. Он уже догадывался, что ему следует искать, и поэтому нашел почти сразу же, стоило опустить фонарик. В воде, около самого берега, покачивалась мыльница из его ванной.
Его провели, как младенца, с помощью такого известного индейского трюка. Этот человек находился в ванной все это время и понял, что выбраться через окно уже не успеет. Вот он и выбросил мыльницу в окно, чтобы раздался всплеск. Чтобы проделать все это, ему потребовались крепкие нервы и дьявольское самообладание.
Вернувшись в дом, Рено мрачно оглядел результаты погрома. Письмо от сотрудника ФБР все еще лежало в кармане разрезанного чемодана. Возможно, взломщик прочитал его и положил обратно. Насколько Рено мог сейчас судить, ничего из вещей не было украдено. Кто-то явился сюда за информацией, подумал он; и самое печальное, он не знал, что именно ему теперь известно.
Он отнес письмо на кухню и сжег его в плите, проклиная себя за то, что не сделал этого раньше. Это не та страна, где можно позволить себе расслабиться и быть беспечным.
Когда он проснулся на следующий день, солнце уже встало, утро было безоблачным и жарким. Голова почти прошла, но от солнечного света чувствовалась резь в глазах. Однако, несмотря на это неприятное ощущение, он надел соломенную шляпу и отправился на рыбалку.