- И правда - чего нам собачиться! Мы же вроде как родные люди…
- Именно - вроде как! - скривилась Лера.
- Ну так проходи, располагайся! Поживешь… пока, коли больше негде! Вещички-то твои где?
- Нет никаких вещичек! - отмахнулась она. - Только что на мне.
- Что ж так? - Его глаза снова недобро загорелись. - Видать, не больно-то в столицах разжилась? Ну ладно, нет так нет! Не хочешь с дороги выпить-закусить? Со свиданьицем, как говорится!
- Нет! - отрезала Лера, хотя есть хотелось ужасно. Просто при взгляде на отчима, на его грязные волосатые руки, на старую газету, которой был застелен стол, на нее накатил знакомый приступ тошноты.
Ну, как говорится, было бы предложено! - отчим явно обрадовался, что не придется делить с ней трапезу, плеснул в стакан водки, влил в глотку, захрустел огурцом, - Ну коли так - располагайся, будь как дома, но не забывай, что ты в гостях! - и он захихикал, довольный собственным остроумием.
Она прошла в комнату - большую и страшно захламленную, валялись там грязные носки, старые газеты, один ломаный стул. Диван был раз и навсегда разложен. Леру едва не вырвало от вида грязных простыней.
- Ты что - вообще никогда белье не меняешь? - не сдержавшись, крикнула она, но отчим, к счастью не расслышал, он бубнил что-то, уставившись тяжелым взглядом на бутылку.
Она откинула занавеску и вошла в свою "светелку", как называла мама отгороженный угол. Там было не так грязно, если не считать слоя пыли на шкафу и на шатком столике, где она когда-то делала уроки. В шкафу лежало аккуратной стопкой еще мамой сложенное белье, и от запаха сушеной лаванды у нее защемило сердце. Она села на пыльный старенький диван и вспомнила тот ужасный день, когда мама, придя с работы, бросила у порога сумки, наклонилась расшнуровать ботинки, да так и рухнула на пол. Подняли ее уже мертвую, даже "скорую" не стали вызывать, все равно поздно. Лера не плакала на похоронах, потому что в глубине души была к ним давно готова. Мама так и не оправилась после смерти Женьки.
Так не годится, тут же сказала она себе, с таким настроением она даже с отчимом не сладит, не говоря уж обо всех остальных. Ничего, она выпутается и из этого, пообещала она себе - у нее просто нет другого выбора. Она нашла в шкафу кое-что из своей старой одежды, очевидно, отчим еще не настолько опустился, чтобы пропивать домашние вещи.
План действий был у нее продуман до мелочей. Она решила продать наркотики - те, что достались ей в наследство от Затвора. Пока она не избавится от чемодана, она не будет спокойна. Но ведь не встанешь с чемоданом у магазина и не будешь отмерять героин стаканом, как бабушки отмеряют семечки и клюкву. Нужен помощник, верный и знающий человек. И такой человек у нее имелся в городе Владимире - старый приятель, когда-то в школе влюбленный в нее, Митька Золотарев. Биография у него была самая подходящая - бросил школу, недоучившись полтора года, промышлял мелкими кражами, потом ограбил с приятелями магазин и загремел на зону. Но так как не было еще восемнадцати, то дали ему немного. Отсидел и того меньше - вышел по амнистии. При встрече тогда сказал ей, что поумнел и ерундой больше заниматься не станет. И верно, взялся за ум - воровать бросил, прибился к солидной бандитской группировке и состоял у них не то бригадиром, не то еще каким-то мелким начальством. Кличку Митька имел "Долото" - так переделали фамилию.
Митьку она нашла быстро - он с друзьями проводил все вечера в пивной под незамысловатым названием "Маргаритка". Лера отдала парню, отиравшемуся при входе, едва ли не последние деньги и вызвала Митьку на улицу. За это время он почти не изменился - те же хитрованские глаза, та же нагловатая ухмылка, тот же непослушный, еще со школы, вихор на макушке.
- Королева? - он удивился, потом вгляделся в нее внимательнее. - Похудела, стала, как раньше… Красивая…
"Это от старых шмоток его так повело…" - усмехнулась она про себя, но виду не подала.
- Дело у меня к тебе, Митя, - сказала она без улыбки. - Важное. Нужно без свидетелей говорить.
- Тогда, может, ко мне поедем? - он подмигнул нахально. - Я приличную хату снимаю, тут недалеко.
- У тебя важного разговора не получится, ты небось сразу в койку потянешь…
- А чего? Давно не виделись… - но, взглянув не нее, смущенно отвел глаза и быстро проговорил: - Ну понял, понял… не дурак. Тут ресторан новый открылся, рядом совсем. Наши туда не ходят.
В ресторане было пустовато. Им отвели самый дальний столик.
- Ну, за встречу! - Митька залпом выпил коньяк. Она крутила свою рюмку и внимательно за ним наблюдала - не много ли пьет, не жадно ли. Пил Митька нормально - руки не трясутся, глаза не горят, следующую наливать не торопится… Повинуясь ее взгляду, он отставил бутылку в сторону.
- Ну? Что за дело-то?
- Слушай… Кто в городе наркотой занимается?
- Азеры… А ты будто не знаешь? Норка! - забеспокоился Митька. - Ты уж не подсела ли?
- Спокойно! - Она накрыла его руку своей. - Тут дело иное. И не зови меня Норкой, знаешь, я этого не люблю.
- Тогда не темни!
- Мне надо герыча продать. Много, - подавшись ближе к нему через стол, бухнула она.
- Да ты рехнулась? Такими делами теперь занимаешься? - ахнул он. - И это после Женьки?
- Давай-ка выпьем. Не чокаясь. За маму и за Женьку.
- За помин, - поправил Митька.
Они долго молчали. Лера думала о Женьке - маленьком своем братишке, кошмаре своего детства. Ей было пять лет, когда в стареньком домишке на окраине появился мрачный мужик с квадратной мордой и пудовыми кулаками. Лере он казался огромным, хотя на самом деле был просто коренастым и широким в плечах. Мама, пряча глаза, сказала, что это теперь будет Лерин папа. Маленькая Лера же сразу поняла, что мужик в папы никак не годится.
Через год родился Женька. Он был болезненным и горластым, мама совсем с ним извелась. Еще через год она вышла на работу, а Женьку поручили Лере. Она приводила его из яслей, кормила, гуляла, вытирала вечно сопливый нос, купала и причесывала. Волосами он был похож на Леру - голова, как одуванчик. Женька был вредный и капризный. Лера помнит, как в седьмом классе они с Митькой гуляют в парке, а сзади тащится братишка и из вредности требует каждые пять минут то есть, то пить, то писать…
Когда Лера уехала, Женьке было тринадцать лет. А через год пришла телеграмма - Женька умер.
"Передозировка", - едва выговорила мама при встрече мертвыми губами. На поминках она сидела прямо, бледная как смерть, отчим же наливался водкой, ничуть не пьянея.
Лера тоже молчала. Она уже выяснила у соседей, что после ее отъезда братишка вроде бы не изменился, только стал меньше бывать дома. Отчим в пьяном виде зверел - ломал мебель, орал . матом, мог и прибить. Раньше Лера всегда принимала огонь на себя, ее он не трогал - не то чтобы не мог справиться, просто побаивался. Она умела иногда поглядеть в упор ледяными глазами так, что отчим съеживался и отступал в угол, бормоча что-то о чертях и ведьмах.
Родители не заметили, что мальчишка подсел на наркотики, слишком мало прошло времени. Организм не выдержал, Женька с детства был слабеньким, болезненным…
Лера выяснила также, кто приучил брата к наркоте. Был в городе некий Костик, сам наркоман со стажем, азербайджанцы давали ему товар со скидкой, да еще премию за каждого приведенного подростка. Сейчас Костик скрывался где-то. Это спасло ему жизнь, ибо Лера придушила бы его при встрече голыми руками. Костик имел дело с Рахимом, но к азерам Лера решила не соваться.
Она очнулась от тягостных воспоминаний и скупо улыбнулась Митьке.
- Ты не переживай за меня! Мое со мной останется - и мама, и Женька. Никогда не забуду и никому не прощу. А это совсем другое дело. Судьба мне такую подлянку подстроила, видно, так карта легла. Ты лучше скажи: поможешь? Деньги большие светят, если, конечно, дело выгорит. Там товара килограммов шесть…
- Ух ты! - Митька задумался, считая в уме. - Дело стоящее. Не спрашиваю, откуда взяла, все равно не скажешь…
- Правильно, - согласилась она и подумала, что Митька все-таки отлично знает ее характер. Но вот хорошо это или плохо?
- Значит, я так понимаю, тебе надо на главного выйти, - деловито размышлял Митька, - с теми шестерками, что на улице стоят и дозу за двадцать баксов продают, ты ведь и двух слов не скажешь, так?
- Так, - она опустила ресницы, - ты такими делами не занимаешься, заправил такого бизнеса не знаешь, стало быть, пойдем по цепочке. Как там Костик поживает?
- А нет его, - отозвался Митька, - уж второй год, как помер. Перекололся.
- Рахим? - выговорила она ненавистное имя.
- Рахима зарезали прошлым летом, - невозмутимо ответил Митька.
- Вот как… И самой стараться не пришлось, судьба за Женьку отомстила, - пробормотала она, дрожащими руками вытаскивая сигарету.
- Да что там… Бизнес рискованный, долго в нем не живут, - рассудительно ответил Митька и дал ей прикурить. - Над Рахимом Арик был, его весной при разборке убили, так вместо него теперь баба Груня.
- Чего?
- Угу. Он у нее комнату снимал, ну, когда пришили его, все клиенты к бабе Груне и перешли. С азерами она сговорилась, дело ведет аккуратно, все тип-топ.
- Можешь сейчас к ней отвести? - встрепенулась Лера. - Мне тут рассиживать некогда, время поджимает…
***
Баба Груня жила в трехэтажном деревянном доме на несколько квартир на улице под названием 5-й Тупиковый проезд. Во дворе буйно разрослись непонятные кусты, клен терял красные листья. На вытоптанном пятачке мальчишки гоняли мяч, в стороне на пустых ящиках сидели несколько парней. Парни держались тихо - не пили пиво, не кричали, даже не курили.
- Во, видала? - кивнул Митька. - Ее ждут, бабу Груню. Она как раз за товаром пошла. Скоро будет, значит.
И действительно, минут через десять к подъезду подошла низенькая, сильно немолодая тетка с большой хозяйственной сумкой. Переваливаясь по-утиному, тетка приблизилась к подъезду, не взглянув в сторону ожидающих парней. Через некоторое время отворилось окно на втором этаже, мелькнула красная занавеска, и первый обрадованный парень вбежал в подъезд.
- Мы подождем, вперед очереди влезать не будем, - проговорил Митька, и Лера согласно кивнула.
Парни быстро разбежались, видно, у бабы Труни и впрямь дело было поставлено четко. Митька отчего-то замешкался, оглядываясь по сторонам, тогда Лера сама толкнула его к подъезду.
- Здорово, баба Труня! - Митька ввалился в маленькую прихожую, и там сразу стало тесно.
- Ноги вытирай, - проворчала хозяйка, успевшая переодеться в несвежий фланелевый халат, на объемистой груди расползались уродливые зайцы. - Чего надо? Ты же вроде этими вещами не балуешься… Да и вообще у меня сейчас нету, ребята все разобрали, завтра приходи…
- Да я, баба Труня, не за тем…
- Как не за тем? - В глазах тетки загорелся подозрительный огонек. - А зачем же тогда? У меня, по-твоему, что - проходной двор, чтобы просто так шляться? Наследят тут, натопчут, а я, между прочим, пол недавно помыла…
Взглянув под ноги, Лера едва слышно хмыкнула - по углам прихожей громоздились недельные хлопья пыли.
- Я, баба Труня, - Митя понизил голос и пригнулся к хозяйке, - я сам товара раздобыл, так хотел спросить - не возьмет ли кто?
- Чего? - баба Труня отступила и удивленно уставилась на гостя. - Это ты об чем толкуешь?
- Ты, баба Труня, у кого дурь берешь?
Тетка побагровела, подбоченилась и с угрожающим видом двинулась на парня:
- Ты что - совсем сдурел? Хлеб у старухи отбивать хочешь? На мое место метишь? Я, между прочим, ветеран труда и инвалид третьей группы! Ну, молодежь пошла! Ни стыда, ни совести! На ходу подметки рвет! К старости никакого уважения!
- Да вы меня не так поняли! Я не по дозам, я большую партию достал, так думаю - не сведете ли меня со своим поставщиком? - бормотал Митька. - Товар отличный, по цене договоримся…
- Чего-то я тебя не понимаю, - баба Груня наклонила голову к плечу и прищурилась, - ты, Митек, никак с легавыми снюхался?
- Да ты что, баба Груня! Ты меня сколько лет знаешь! Я что - когда-нибудь стучал?
- А это кто? - тетка хмуро кивнула на Леру. - Девка твоя? Зачем лишнего человека приволок?
- Вот что, баб Груня, - Лера решительно отодвинула Митьку, подошла вплотную и в упор поглядела в маленькие теткины глазки, - говори сразу - сведешь со своими? Нет, так мы другого нужного человека найдем. А ты смотри, как бы самой лишней не оказаться…
Тетка открыла было рот, чтобы заорать, но поглядела Лере в глаза и передумала. Условились о встрече завтра утром.
***
Они стояли во дворе Митькиного дома. Листья на деревьях были еще зеленые, лишь кое-где желтый цвет начинал вступать в силу. Мимо проходили мамаши с малышами, двое подростков, обосновавшись на детской горке, пили пиво, курили и вяло матерились.
- Ко мне не пойдешь? - осведомился Митька, глядя в сторону.
- Не-а… Дома переночую.
Она не сказала Митьке, что находиться под одной крышей с отчимом в захламленном доме ей нож острый. Но все же шесть килограммов героина валяются в дровяном сарае под охраной одной лишь дворняги по имени Султан.
- Я вот еще что подумал, - Митька глядел серьезно, - азеров в последнее время потеснили. Цыгане большую силу взяли.
- Цыгане? Да они только гадают да кошельки у прохожих тырят…
- Это бабы. А мужики серьезными делами заправляют. Были у них тут пара-тройка разборок, потом вроде договорились… Арика-то как раз тогда застрелили. Серьезная публика эти ромалы…
Она схватила Митьку за рукав и потянула в сторону, к поваленному дереву, которое лежало тут так давно, что уже заново пустило корни. Она глядела на него блестящими ледяными глазами, потом притянула к себе и прошептала на ухо сумасшедшую идею, только что пришедшую ей в голову.
***
Черный джип "Лендкрузер" остановился перед входом в бар "Марабу".
Погода стояла на удивление хорошая, по бульвару прогуливались парочки, на скамейках сидели досужие старухи, молодая черноволосая женщина в очках качала коляску.
Дверцы джипа распахнулись, из него выскочили трое смуглых парней в черной коже, огляделись по сторонам, как гангстеры в американском боевике. Только после этого из машины неторопливо, с достоинством выбрался пузатый мужчина лет сорока, с густыми пышными усами, в темных очках и черном костюме в узкую полоску. Один из охранников распахнул перед ним дверь бара. Старухи на скамейке опасливо покосились на приехавших и неодобрительно зашептались.
Внутри "Марабу" было темновато и накурено. За стойкой бармен Толик тщательно протирал стаканы. В дальнем углу пили пиво трое ребят, скорее всего, студенты-технологи. За столиком против входа сидели двое парней явно криминального вида. При появлении группы азеров они оживились, один из них привстал, демонстративно засунул руки в карманы, посмотрел исподлобья на пузатого мужчину и проговорил с мрачным вызовом:
- Ты, что ли, Керим?
- Ну, допустим, я Керим, - отозвался тот с наигранным добродушием. - А ты, мальчик, кто такой?
- Я тебе не мальчик, я Долото! - ответил парень с вызовом.
- Не слышал, - Керим усмехнулся. - Это ты, что ли, хотел со мной встретиться? Ладно, говори, что хотел, и имей в виду - мое время дорого стоит! Счетчик пошел!
Студенты в углу испуганно зашептались. Керим зыркнул на них, и ребят как ветром сдуло.
- У меня есть товар, мои условия тебе передали, - проговорил Долото. - Ты приехал дело делать или просто так базарить? Мое время тоже денег стоит!
- Ишь ты какой! - Керим двумя пальцами пригладил усы. - Ты мне еще предъявы кидать будешь?
- Я тебе пока ничего не предъявляю! - окрысился парень. - Я тебя конкретно спрашиваю - мы сегодня с тобой дело будем делать или пустое перетирать?
- Покажи товар, - Керим шагнул навстречу собеседнику.
- А у тебя деньги при себе?
- Сначала покажи товар! - Керим повысил голос. - Какие деньги, если я товара не видел?
- Ты здесь весь крутой, пушками увешан, с тремя доберманами, а я налегке… может, у тебя и нет никаких денег! Покажи бабло, будет тебе товар!
- Да куда ты денешься! - прошипел Керим и, не глядя, протянул руку в сторону. Один из спутников подал ему плоский кожаный кейс.
- Вот деньги, - Керим положил кейс на столик, откинул крышку. - Где товар?
- Геша, - Долото кивнул своему напарнику, - неси сумку!
Геша нервно потер руки и направился к двери с нарисованным мужским силуэтом. Долото шагнул к столу, наклонился над кейсом с деньгами. Один из охранников Керима потянулся к пистолету, но Керим предостерегающе поднял густые брови и проговорил:
- Не горячись, Алик-джан, пускай пацан полюбуется баблом! Он такого в своей молодой жизни еще не видел!
- Посчитать надо, - проворчал Долото, протягивая руки к деньгам. - Посчитать и проверить - кто тебя знает, может, ты в чемодан куклы положил…
- Посчитай, дорогой! - покладисто согласился Керим. - Почему не посчитать? Денежки счет любят! Посчитай, дорогой, пока дядя Керим разрешает!
Из туалета вышел Геша с грязной матерчатой сумкой в руках. Один из азеров вырвал сумку у него из рук, протянул Кериму. Тот расстегнул молнию, вытащил один из пакетов, плотно набитых порошком, пропорол ножом и попробовал.
- Хороший товар, - проговорил удовлетворенно. - Почти без примеси! Не зря приехали!
Долото распрямился, захлопнул кейс и взял его в руки.
- Значит, все в порядке? - проговорил он с нажимом.
- В порядке, дорогой, в порядке! Только ты кейс положи на место, дорогой!
- Это еще почему? Сам сказал - товар хороший, по цене мы договорились…
- Да кто ты такой, чтобы с тобой договариваться? - усмехнулся Керим и вытащил из-за пояса большой черный пистолет. - Убирайся отсюда и радуйся, если доберешься до дома живым! Давай-давай, пока дядя Керим добрый!
Долото поднял кейс и вдруг настоящим баскетбольным пасом перебросил его Геше, который стоял возле окна. Геша приподнялся на цыпочки и протолкнул кейс в форточку.
- Алик, на улицу! - рявкнул Керим, поднимая ствол пистолета. - У них там третий! Не упусти деньги! Ты, щенок, - проревел он, целясь в Долото, - с кем играть вздумал? Со смертью играешь!
Смуглый парень бросился к двери, на ходу вытаскивая револьвер, но навстречу ему в кафе вошел невысокий, гибкий, как подросток, человек, в мятом светлом льняном костюме, с длинными черными волосами, картинно зачесанными назад, и узкими усиками кинематографического злодея. Алик попытался обойти его, но вошедший выбросил руку с тонкой тросточкой, и азер с грохотом рухнул на пол.
- Это еще кто? - удивленно проговорил Керим, окидывая взглядом человека с тростью и переводя на него пистолет. - Что за недомерок?
- Кто это тут такой смелый? - процедил вошедший, прищурив левый глаз. - Кто это у меня хозяйничает?