- Не знаю, - ответил я. Я и в самом деле не понимал. Убийство было подготовлено заранее и тщательно спланировано, и одному из убийц удалось скрыться. Но была ли это миссис Лэнгстон? Не думаю. Кто-нибудь из местных обязательно узнал бы об этом. Самое возмутительное во всей этой истории было то, что убийство хотели замаскировать под несчастный случай. Это означало, что кто-то, заранее знавший, на что идет или может пойти, понимал, что его могут заподозрить в убийстве. Он был знаком с Лэнгстонами и состоял с ними в каких-то отношениях. И судя по всему, это не Стрейдер…
- Как там оказался Колхаун? - спросил я. - Он ведь служит в городской полиции?
- Совпадение, - ответил Олли. - Он тоже был на рыбалке и поставил палатку неподалеку от этого места. Его разбудил звук подъехавшей машины.
- Понятно. А как стало известно, что за рулем машины Стрейдера сидела женщина?
- Мой повар видел, как машина остановилась вон там и оттуда вышла женщина.
- Он смог описать ее?
Олли покачал головой:
- Нет, было начало шестого утра, а осенью в это время еще совсем темно. Он как раз вошел в обеденный зал из задней комнаты, чтобы поставить кофе, и случайно глянул в окно. Та машина въехала во двор мотеля и остановилась напротив одного из номеров в правом крыле. Он, конечно, не придал этому значения, к тому же в том месте неважное освещение, но он ясно видел, что это была женщина; Ему показалось, что у нее темные волосы, но поклясться в этом он бы не смог. Она прошла к офису, но внутрь не входила. Просто исчезла на этом отрезке между офисом и левым крылом здания.
- А где полиция обнаружила машину? Она так и стояла возле правого крыла, напротив номера, в котором остановился Стрейдер?
- Да, она там и стояла.
Я кивнул:
- Слишком уж просто. Они что, считают ее настолько безмозглой, что думают, она прямо на этой машине вернулась к себе в мотель?
Он выпустил клуб дыма и задумчиво посмотрел на меня:
- Они считают, она не знала о том, что Колхаун разглядел номер машины. Это вполне вероятно. Она не могла видеть, как он гнался за ней в темноте, а он не стрелял по ней, потому что споткнулся и выронил ружье. К тому же, если бы она оставила машину где-нибудь в другом месте, ей пришлось бы возвращаться пешком и кто-нибудь мог ее заметить.
- Ее и так заметили. К тому же она ведь не входила в офис.
- Там есть задняя дверь - ее не видно отсюда.
- Как скоро они нашли машину?
- Меньше чем через полчаса. Как только Колхаун смог добраться до города и доложить о происшествии, к ней поехал шериф, чтобы известить ее, а заодно проверить, не убили ли и ее заодно. И первое, что он увидел, когда заехал к ней во двор, была эта самая машина, стоявшая напротив номера четырнадцать.
- Она спала, когда они постучали? Он должен был разобраться, притворяется она или нет.
- Нет. Она была в ночной рубашке и халате, но вид у нее был незаспанный.
- Это проверенный факт или просто слухи?
- Так было записано в рапорте. Наш шериф не любит распространяться о своих делах. Редфилд и Магрудер тоже мало что рассказывали, но я понял, что это он им запретил.
- Как она объяснила, что встала в такую рань?
- Она сказала, что ей позвонили по телефону. Как раз перед самым приходом полиции.
- Кто ей звонил?
- Ошиблись номером. Скорее всего, перепутали мотель. Какая-то женщина, явно в подпитии, хотела поговорить с парнем, которого не было среди постояльцев.
Я снова кивнул:
- Значит, ей пришлось перерыть все карточки, чтобы в этом убедиться?
- Ну да.
В этот момент в бар вошел еще один клиент, и я вернулся в мотель. Джози была там и занималась уборкой. Я включил кондиционер и сел обдумать то, что мне удалось узнать, Одно было очевидно - у меня не все в порядке с головой. Меньше чем за сутки двое совершенно разных людей предупредили меня, что я должен покинуть город или у меня будут неприятности. Раз я все еще был здесь, то, вероятно, с головой у меня большие проблемы.
Два разных человека? Да. Скорее всего, их именно двое. Редфилд - человек непростой, раскусить его мне пока не удалось; возможно, он представляет собой серьезную опасность, но я никак не мог поверить в его продажность или в то, что именно обыкновенная продажность и лежит в основе всей этой истории.
Может быть, вынести справедливое суждение помешала ему озлобленность, но вполне вероятно и то, что он был искренне убежден в ее виновности и действительно считал ее убийцей. Поэтому он, скорее всего, даже не знал, кто был тот, второй человек, и тогда получается, что от меня хотят избавиться две противоположные стороны.
Они в состоянии решиться на это - тут у меня не было никаких иллюзий. В его руках сосредоточена власть, за ним стоит весь аппарат шерифа, поэтому он мог сделать со мной такое, что мало не покажется. А что касается второго - он сказал, что история с кислотой - только начало. Эти слова кое-что говорили о нем. И звучало все это довольно зловеще.
Я неизменно возвращался к убийству Лэнгстона.
Мне все больше казалось, что кто-то намеренно старался подставить ее. Тот, кто разбудил ее в то утро, позвонив по телефону, мог действительно неверно набрать номер, но я в это не верил. Слишком много совпадений. Женщина, которая оставила машину Стрейдера возле мотеля, знала, что через полчаса в дверь постучит шериф, чтобы сообщить миссис Лэнгстон о смерти ее мужа, а кто же поверит в виновность человека, только что поднявшегося с постели с заспанными глазами? Нужно было, чтобы она полностью проснулась. Что и гарантировал спор с нетрезвым собеседником и поиски несуществующей фамилии в регистрационных карточках.
Итак, если считать, что все эти события связаны между собой, с чего я должен был начать? В выходке с кислотой зацепиться не за что. "Стрейдер", - подумал я. Все это началось с него. Зачем он приезжал? До сих пор так и не удалось выяснить, что он собой представлял. Поэтому я ничего не терял, начав именно с него. Кстати, он приехал из Майами. Отлично, здесь никаких осложнений не предвиделось…
Раздался телефонный звонок. Я взял трубку и услышал тихий женский голос:
- Мистер Чатхэм?
- Да, - ответил я, - с кем я разговариваю?
- Вы не знаете меня, но я могу кое-что вам рассказать.
- О чем?
- Например, о кислоте. Если вы, конечно, согласитесь с тем, что это стоит сотню долларов…
Она сделала паузу, и тут я услышал в трубке звук, от которого у меня кровь застучала в висках. Это было жужжание вращающегося вентилятора, того самого, который был не правильно закреплен.
- Хорошо, - сказал я, пытаясь скрыть охватившее меня возбуждение, - такая цена меня устраивает. Где я могу с вами встретиться?
- Нигде, - столь же мягко ответила она. - Так рисковать я не стала бы даже за тысячу. Когда я получу от вас деньги, то позвоню… - Она внезапно замолчала, ахнула, и я услышал щелчок - она повесила трубку.
Я швырнул трубку на рычаг и в три прыжка выскочил за дверь. Вход в "Сильвер Кинг" был прямо у меня перед глазами. Никто не выходил оттуда. Я бросился через дорогу, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Когда я ворвался в обеденный зал, за столом сидел одинокий дальнобойщик, к которому спешила из кухни официантка с подносом. Я заставил себя сбавить прыть и неторопливо прошел в бар.
Там никого не было, не считая Олли. На газете, расстеленной на стойке, он разбирал и приводил в порядок большой спиннинг. Я с глупым видом озирался по сторонам. Он вздохнул и поднял на меня, глаза.
- Все проржавело, - сообщил он.
- Куда она подевалась? - спросил я.
- Кто?
- Женщина, которая только что звонила из кабинки?
- Отсюда? - Он уставился на меня и нахмурил брови. - Никакой женщины здесь не было. После вас вообще никто не заходил.
Глава 6
Если он лгал, значит, передо мной был один из величайших актеров нашего времени. Но должно же существовать какое-то объяснение. Он продолжал смотреть на меня, как будто я окончательно спятил, потому что я закружил по залу, заглядывая во все углы - от двери до закоулка возле музыкального автомата. Туалеты находились в другом крыле короткого коридора, заканчивавшегося тупиком. Там никого не было, и выйти их них незаметно было тоже невозможно.
Дальше начиналась кухня, я рысью выбежал из коридора и застыл перед телефонной будкой. Как же я сразу не догадался - я взял трубку и поднес ее к уху.
Олли не лгал - звонили не отсюда. После звонка прошло не больше минуты, а трубка была нисколько не теплее, чем охлажденный кондиционерами воздух.
Тогда я подумал, что действительно схожу с ума, потому что вентилятор в кабинке производил именно то самое жужжание, которое я только что слышал по телефону. И в прошлый раз тоже, в этом я нисколько не сомневался. Я в недоумении покачал головой и вернулся в бар.
- Приношу свои извинения, - сказал я. И рассказал Олли об этой истории с вентилятором, умолчав о том, зачем звонила та женщина.
Он задумчиво кивнул:
- Значит, это другой телефон.
- И в другом городе, - добавил я, - потому что в этом я проверил все телефонные будки, кроме тех, которые находятся на телефонной станции и в магазинах. А оттуда звонить не могли, потому что я слышал музыкальный автомат. - Непонятно, - ответил он.
Я услышал, как открылась дверь, ведущая с улицы в обеденный зал, и за моей спиной зацокали каблуки.
Олли сунул руку в морозильник, откупорил бутылку пива и поставил ее на стойку слева от меня. Я повернул голову. Это был Перл Телли. На нем была все та же ослепительная рубашка, на которой красовалось несколько новых пятен. Я заметил, что он плотнее, чем мне показалось сначала, - в нем было, пожалуй, фунтов двести. Выглядел он настоящим придурком.
- Здорово, ребята, - произнес он и ухмыльнулся, снова поразив меня тем, как на одном и том же лице может сочетаться выражение голубоглазой невинности и хитрой расчетливости, как будто передо мной сидел какой-то не по возрасту развращенный слабоумный младенец…
Олли представил нас друг другу. Он сунул мне свою руку:
- Я в самом деле горжусь таким знакомством. Будь я проклят, если вы не знаменитость. После того, как вы сцепились со стариной Колхауном. - Он произносил "Кал-хун".
Я пожал ему руку и понадеялся на то, что вряд ли рискую встретиться с Колхауном среди подобной публики. Он снял свою белую шляпу, положил ее рядом с собой на стойку и смахнул с бровей испарину, проведя, по ним указательным пальцем движением, напоминающим работающие автомобильные дворники.
В конце он сделал легкий щелчок и стряхнул каплю жидкости на пол. Без шляпы он выглядел старше. Песочного цвета волосы поредели на макушке, обнажив большой участок кожи, белый и поблескивающий, как внутренняя оболочка сваренного вкрутую яйца.
- Будь я проклят, если она не стала настоящей достопримечательностью в наших местах, - заявил он.
У него был провинциальный южный акцент, - если бы так говорил актер на сцене, вы решили бы, что он переигрывает, доводя свою игру до уровня пародии, но Телли ухитрялся выглядеть совершенно естественным.
В любое другое время я бы заинтересовался этим феноменом, но теперь почти не обратил на него внимания.
Мои мысли бесплодно ходили все по тому же замкнутому кругу. Я ясно слышал гудение вентилятора, оно мне не померещилось. В этом я был совершенно уверен. Другой такой кабинки в городе не было. В этом я тоже не сомневался. И что из всего этого следовало?
- Знаешь, что вчера вечером сделали со мной ребята старины Колтера? - обратился он к Олли. - Они обчистили меня до копейки. С этими мошенниками…
Он вынул из нагрудного кармана два непонятных предмета и положил их на стойку. Несмотря на всю свою озабоченность, я наклонился, чтобы рассмотреть, что это такое. Это оказались две морские раковины, закрученные спиралью и заостряющиеся к концу.
- Что это? - поинтересовался я у него.
Олли слегка усмехнулся:
- Домики рака-отшельника.
- Ах вот как. - Теперь я вспомнил. Рак-отшельник - моллюск, живущий в раковине. Он строит их сам или находит пустые и поселяется в них.
- Да, сэр, - со вздохом продолжил Перл, - те ребята нашли несколько этих штуковин на побережье и пришли с ними ко мне, и первое, что один из них мне сказал: "Перл, почему бы нам не устроить бега между раками-отшельниками? Вот этими, - сказал он. - Нужно потихоньку положить их на землю, вот как я сейчас делаю, потом подождать и поставить на того, который, по-вашему, поползет первым".
Он вынул из кармана доллар и положил его на стойку:
- Вы тоже должны поставить доллар, и я вам все покажу.
- Не выйдет, - вмешался Олли. - Один из них дохлый - ты или накачал его снотворным, или загипнотизировал…
- Чепуха! - возмутился Перл. - Ты знаешь, что я не делал ничего такого. Кроме того, ты тоже можешь попытать удачи.
- Слушай, ты, маклер без порток, - беззлобно сказал ему Олли, - на деньги я не стал бы с тобой спорить даже о том, что солнце встает на рассвете.
Перл разочарованно пожал плечами, закинул раковины обратно в карман и подмигнул мне:
- Вот невезуха. Бывают дни, когда парню не удается заработать ни цента. - Он отхлебнул пива и вытер губы тыльной стороной ладони. - Эй, Олли, - с игривой гримасой бросил он, - я когда-нибудь рассказывал тебе о том парне, который приволакивался за нашей недотрогой, этой дамочкой из высшего общества? Ну, так вот что, сэр, похоже, он вообще не проводил с ней время, а пошел в аптеку и сказал тому" малому, что сидит за прилавком…
Я дождался невыносимо скучной развязки и вышел. На площадке у входа стоял обшарпанный грузовик, и я догадался, что это машина Перла. Испещренные пятнами борта свидетельствовали о том, что его использовали в качестве насеста куры. "Каждый город обладает своим характером, - подумал я, - у Сан-Франциско тоже были свои особенности". Я выбросил это из головы и возобновил свои бесплодные размышления. Нужно на какое-то время забыть об этом вентиляторе. Она хотела мне что-то сообщить при условии, что я заплачу ей за это. Но встретиться со мной она боялась. Кто-то или что-то испугало ее, и она была вынуждена прервать разговор. Может быть, через какое-то время она предпримет еще одну попытку.
По дороге я заглянул в офис. Джози сказала, что звонков больше не было. Вернувшись в комнату, я закурил сигарету и сел ждать, чувствуя полную безысходность, в голове теснились сотни вопросов, ответов на которые у меня не было, и я не имел ни малейшего представления, как их получить. Мне было непривычно действовать. При полном отсутствии поддержки и каких бы то ни было полномочий: обычно за моей спиной стоял престиж полиции крупного города, который работал на меня, когда мне требовалось что-то выяснить. Но здесь я был человеком из другой касты.
Меня буквально вытолкали из офиса шерифа, и теперь я сам находился под подозрением. И те сведения, которыми располагала страховая компания Лэнгстона, были для меня недоступны. Я даже с миссис Лэнгстон не мог поговорить: она спала и будет спать еще не один час.
Круг, по которому блуждали мои мысли, замкнулся, и я снова вернулся к Стрейдеру. Здесь, по крайней мере, все было ясно, и я решил начать именно с него.
Я проверил свои финансы. У меня оставался дорожный чек на восемьсот долларов и триста семьдесят с мелочью наличными. Банковская гарантия подтверждала, что на моем счету в Сан-Франциско лежат еще две тысячи шестьсот тридцать долларов. Так что с этим пока все было в порядке. Остальное, чуть больше двадцати одной тысячи, что я получил от своего деда, хранилось в государственных облигациях и прочих ценных бумагах самой высокой надежности; последние шесть месяцев я к этим деньгам не прикасался.
Очевидно, больше она звонить не собиралась. Вне себя от нетерпения, я подождал еще минут десять, а потом поехал в город на телефонную станцию. Она находилась на улице, параллельной Спрингер. Я попросил справочник по Майами и начал перелистывать желтые странички с телефонами детективных бюро. Я наугад выбрал одно из них, значившееся под незатейливым названием: "Виктор Лейн. Расследования", потом вошел в телефонную кабинку и набрал номер. Мне повезло - он сам снял трубку.
- Чем я могу вам помочь, мистер Чатхэм? - спросил он, когда я сообщил ему свое имя и объяснил, где нахожусь. ;
- Мне нужна вся информация о человеке по фамилии Стрейдер, который в ноябре прошлого года был убит здесь, в Галиции. Он приезжал сюда из Майами. Его имя и адрес мне неизвестны, но вы сможете навести справки…
- Гм… Одну минутку., . Я читал об этом. Вы имеете в виду довольно старое дело, мистер Чатхэм. Теперь я вспомнил эту фамилию, а также и то, что его личностью интересовались довольно пристально.
- Я знаю. Но вся эта информация для меня недоступна, даже то, что было опубликовано в газетах, а кроме того, у меня нет времени рыться в них и поднимать всю эту историю. К тому же может оказаться, что в газетах что-то упустили. Поэтому мне нужно от вас вот что: доберитесь до старых газетных подшивок и постарайтесь войти в контакт с кем-нибудь из полицейского руководства, чтобы к пяти часам у вас было полное досье на него - по крайней мере то, что удалось выяснить о нем во время следствия. Позвоните мне сюда, в мотель "Магнолия-Лодж", и сообщите обо всем, что сумеете узнать, а там посмотрим, что делать дальше. Сколько вы с меня возьмете?
Он назвал мне сумму.
- Годится. Чек на сотню я вышлю вам немедленно. Вас это устроит?
- Конечно. Прощаюсь с вами до пяти часов.
Выйдя на улицу, залитую слепящим солнечным светом, я взглянул на часы. Было начало второго.
Я завернул за угол и в направлении Спрингер-стрит заметил аптеку. Это было здание старой постройки, не оснащенное кондиционером в отличие от большинства городских строений. За дверью, затянутой сеткой, под потолком работал вентилятор, вращающиеся лопасти которого придавали ему сходство с аэропланом. Его сонное кружение распугивало вьющихся вокруг него мух, но деваться им все равно было некуда. Там стояли столики с мраморными столешницами на металлических ножках и мраморный фонтанчик содовой, а в глубине я заметил еще один прилавок и распахнутую дверь, ведущую в рецептурный отдел. В аптеке не было ни души, казалось, что все выскочили на улицу узнать, нет ли каких новостей о "Титанике", да так и позабыли вернуться.
Справа у стены помещалась телефонная кабинка.
Я вошел в нее и позвонил в мотель. Джози сказала, что меня никто не спрашивал. "Странно, - подумал я, - не могла же она так легко отказаться от возможности сорвать сотню долларов. Видимо, она серьезно опасается кого-то". А как насчет того вентилятора, который я слышал? Я нетерпеливо отмахнулся от этой мысли - сейчас не было никакого смысла доискиваться до ответа на этот вопрос.