Обсуждение этой проблемы быстро закончилось, предугадать действия наркомана все равно было невозможно. Срочно начали распределять роли. В лобовую атаку решили идти Мазуров, Колодников и Фортуна, молодым, как всегда, достался огород и постройки.
- Извини, Юр, но я не думаю, что со своими избитыми ребрами ты захочешь прыгать через забор, - сказал Михалыч.
Астафьев с Мысиным пробирались к задам усадьбы Быковых. Андрей, несмотря на темноту, вел своего напарника уверенно. Отворив небольшую калитку, он пошел по узким тропинкам большого, как футбольное поле, огорода, лавируя между грядок и парников. Юрий же ни черта не видел в этой темноте, пару раз наступил в мягкую почву грядок, поскользнулся в лужице, оставшейся после полива, и с тихим матом запутался в остро пахнущей помидорной ботве.
- Тихо ты! - свистящим шепотом выругал его участковый. - Как слон!
- Как ты здесь ориентируешься, я ни черта не вижу! - прошипел Астафьев.
- Очки купи! - свирепо посоветовал Мысин.
- Да у меня стопроцентное зрение, - нервозность лейтенанта перешла в неконтролируемую болтливость. - Правда, восемь процентов дальтонизма, меня за это даже в милицейскую школу брать не хотели.
- Лопай больше витаминов.
Со двора донесся истеричный собачий лай.
- Пошли быстрей, - уже в голос приказал участковый и рванулся вперед.
В кармане Юрия щелкнула рация, и голос Мазурова сообщил:
- Все, мы готовы!
Медлить было нельзя, и Астафьев побежал за Мысиным.
* * *
Майоры были и правы, и не правы в своем споре. Валерий Павлович Быков-Сергеев по кличке Свинорез был опасен в любом состоянии, как при ломке, так и под кайфом. Бывшего майора внутренних войск Игоря Михайловича Семенова, хозяина коттеджа на Фрунзе, он пристрелил с ходу, так как знал, что тот откажется дать ему дозу героина бесплатно. Валера хорошо знал упрямый характер бывшего заместителя начальника исправительно-трудовой колонии строгого режима.
Перепрыгнув через забор, он сразу выстрелил в овчарку, а затем за пару секунд определил на тот свет выскочившего на крыльцо с ружьем хозяина. Ворвавшись в дом, Свинорез под пистолетом заставил обезумевшую от страха жену Семенова отдать всю отраву, что имелась в доме, а после этого застрелил и ее. Животный инстинкт самосохранения заставил его тут же покинуть дом, а к себе в Гусинку Быков пришел только потому, что мозг от жуткой боли отказывался работать и ноги сами понесли его по знакомой дороге.
Когда злобно, явно на чужих залаяла собака, он как раз испытал первый прилив кайфа. Но Валера сразу понял, что это по его душу. Беспричинная, дурная веселость заставила его расхохотаться. Прикрыв колпачком шприц, он сутгул его в карман куртки и взглянул на жавшихся в углу кухни мать и жену.
- Ленка, иди сюда, - велел он. Та отрицательно замотала головой, а мать Валерки обняла ее обеими руками и прижала к себе. - Иди, говорю!
Но испуганная женщина только сильнее прижалась к свекрови. Тогда Быков со всей силы ударил мать кулаком в ухо. Она вскрикнула и стала заваливаться с табуретки на пол. Подхватив Ленку, Свинорез заломил ей руку за спину и поволок к выходу. Когда через ограду во двор впрыгнули две черные фигуры, он уже стоял на крыльце, прикрывшись женой, как щитом.
- Стоять! - крикнул он и, не целясь, выстрелил. - Иначе я ее убью!
Мазуров и Колодников застыли на месте. В это время с треском распахнулась калитка, и появился чуть припоздавший Фортуна. Он так же застыл, услышав окрик Свинореза.
- Стоять, говорю! - снова заорал Бычок и полил щедрым матом.
Страха у него не было, героин наполнял все тело легкостью и весельем.
"Сейчас выведу ее в огород и уйду по оврагу к реке, а там они в лугах хрен найдут. Геры у меня сейчас столько, что на год хватит, оттянусь на всю катушку", - думал он.
- Иди, сука! - прикрикнул он на Лену, у которой от страха подгибались ноги. Они спустились с крыльца и начали отходить в сторону огорода.
- Отпусти девчонку, - сказал Мазуров, сунул пистолет в кобуру и поднял руки вверх. - Отпусти и уходи, никто тебя не тронет.
Он сделал два шага вперед, но Свинорез снова заорал: "Стоять!" - и майор остановился. Он знал, что с тыла Быкова пасут Андрей и Юрка, надо было только как-то уговорить его отпустить жену, все остальное было делом техники.
- А хочешь возьми меня в заложники, - майор сделал еще шаг, и в это время Бычок выстрелил в него. Оперативник со стоном опустился на землю, а Свинорез снова ткнул ствол в висок жены и заорал во всю глотку:
- Стоять, суки! Кому говорю: стоять на месте!
Фортуна и Колодников, рванувшиеся было к лежащему на земле Мазурову, замерли, а Быков поволок Ленку в узкий проход между сараями. Колодникову показалось, что слева от Свинореза наверху шевельнулась какая-то тень, он внимательно присмотрелся и понял: кто-то из молодых засел на лестнице, ведущей на сеновал. Это был Мысин, который уже пожалел, что забрался сюда, - обоих, и жертву и убийцу, прикрывала тень от дома. А Свинорез быстро поменял план.
"Дотащу ее до оврага, а там пристрелю. Просто так, чтобы знали суки, с кем дело имеют!"
Астафьев подоспел к месту действий самым последним и единственное, что он смог сделать, это прижаться к стене сарая и ждать. Он не все расслышал из переговоров уголовника с Мазуровым - мешал истерический собачий лай, но суть уловил.
"Похоже, своей бабой прикрывается". Скрипнула калитка, ведущая в огород, и Астафьев поднял пистолет, поддерживая при этом правую руку левой, как в свое время их учили в милицейской школе. Табельный пээм, как никогда, казался невероятно тяжелым. Сердце в груди бешено колотилось, и, хотя на улице было по-ночному прохладно, с лица лейтенанта ручьями лил пот.
- Мазуров ранен, - донеслось до него. Это Колодников вызывал "скорую", но говорил он это не столько для медиков, сколько для Юрия. Астафьев вытянул руки с оружием вперед, прищурился. Глаза его уже привыкли к темноте, и, когда на пятачке, подсвеченном фонарями с соседнего двора, появилось очертание головы, он нажал на крючок. До цели было не более полуметра, и Юрию показалось, что не сама пуля, а грохот выстрела откинул тело Свинореза в сторону. Пуля попала в голову, но и мертвый бандит, падая, тащил за собой Ленку.
Подбежал Колодников, спрыгнул с лестницы Мысин. Его фонарь высветил окровавленное лицо Сергеева-Быкова, а под его рукой, в последних объятиях, заходящуюся в истерике Лену.
- Готов? - спросил Колодников.
- Да, - неожиданно спокойно ответил Астафьев. Страха не было, единственным нестерпимым желанием было - скорее закурить. - А что там с Михалычем?
- В бедро пулю всадил, сука! Фортуна его к машине потащил.
Словно в подтверждение его слов загудел движок отъезжающего "уазика".
Милиционеров растолкала Валеркина мать. Увидев мертвого сына, она рухнула на его тело и взвыла:
- Сыночек!!! Что же они с тобой, изверги, сделали!..
"Нормально, - подумал Колодников. - Что мы с ним сделали! А три дня назад сама говорила, что зря выпустили".
Между тем Лена высвободилась из-под тяжелой руки Свинореза, поднялась на ноги, но, сделав несколько шагов, застонала и снова опустилась на землю, сжимая руками живот. Вскоре она перешла на истошный крик, и Колодников с облегчением вздохнул, когда увидел за забором свет фар подъехавшей "скорой".
- Поздний выкидыш, - сказал врач.
- Это хорошо, - сказал Колодников. - Такую породу лучше задавить в зародыше. Хватит нам и одного Свинореза. Надолго.
Глава 12
В эту ночь им так и не удалось поспать. Все службы кривовской милиции были подняты по тревоге, на поиски беглецов мобилизовали весь личный состав. Десятки следователей, оперативников, участковых поднимали дела сбежавших, паспортный отдел выяснял адреса родственников в городе и в окрестных селах, и немедленно по этим адресам отправлялись наряды милиции. Проверяли все выезжающие из города машины и автобусы, пассажиров на железнодорожном вокзале. Выставили кордоны на всех дорогах, ведущих в луга.
Не остались без работы и Колодников с Астафьевым. Дела на четырех беглецов попали и на их стол. Но Юрий воспринимал все происходящее несколько заторможенно, словно со стороны. Колодников в очередной раз пристально взглянул на него, спросил что-то, но пока Юрий соображал, о чем его спрашивал майор, тот уже выскочил из кабинета. Своим семенящим шагом он пробежал до кабинета экспертов и, коротко стукнув в дверь, бесцеремонно вломился в их резиденцию.
- Андрюха, а если бы я сейчас пленки проявлял? - меланхолично спросил Сычев, рассматривая что-то на столе - Ни п… дорогой, ты когда проявляешь, всегда на ключ закрываешься. Лучше скажи, ты с тех кладбищенских бутылок отпечатки снял?
- А как же! - обиделся эксперт. - Вчера еще ушли в область.
- Молодец, тогда гони тару сюда.
- Андрюх, но это же вещественные доказательства, их надо хранить вечно!
- Что, поди, вылакал уже?
- Да нет, ты что. Вон, в шкафу стоят. Пока Андрей занимался поисками водки, Сычев, устанавливая штатив для фотоаппарата, спросил:
- А что так срочно-то?
- Человека лечить надо.
- Это кого?
- Юрку Астафьева.
- У него что, зуб болит?
- Хуже, час назад человека убил.
- Это кого? - удивился Николай.
- Свинореза.
- По этому страдать не стоит!! Посмотри, чем он прапорщика в ИВС замочил.
Распорол сонную артерию, и, пока они сидели запертые в камере, прапор истек кровью.
Рассмотрев супинатор, Колодников присвистнул:
- Однако!
Его даже передернуло, настолько четко майор прочувствовал, как эта железяка могла полоснуть его по собственному горлу.
- Что, проняло? - засмеялся довольный эксперт.
- Ты вот лучше скажи, у тебя закуски случайно нет?
- Есть. Жена мне всегда с собой бутерброды дает.
- Тогда приходи, гостем будешь.
- Сейчас, щелкну эту дрянь и подойду.
Когда через пару часов в кабинет номер девять зашел Мамонов, Астафьев мирно спал на составленных стульях, а Колодников, окутанный сизым табачным дымом, сидел за столом и строчил отчет о проделанной работе.
- Чего это он у тебя спит? - спросил подполковник, кивая на Юрия.
- Пусть спит, он сегодня Свинореза пристрелил, переживает. Первый раз человека убил.
- А, ну тогда ладно. Это понятно. Я первый раз так вообще блевал полсуток.
Отчет пишешь?
- Да, сейчас закончу.
Через несколько секунд он действительно отдал бумагу начальнику и спросил, потерев обеими руками лицо:
- Как там Мазуров?
- Нормально. Пулю вытащили, спит после наркоза.
Прочитав рапорт, Мамонов хмыкнул.
- Орлы, - сказал он и, больше ничего не добавив, вышел из кабинета.
Колодников так и не понял интонации сказанного, но размышлять на эту тему сил не было - нестерпимо хотелось спать. Майор положил руки на стол, на них - голову и мгновенно уснул.
Ровно в одиннадцать часов пополудни к кривовско-му ГОВД торжественно подъехали две черные "Волги". Начальника УВД области встречал лично Фомин.
Выслушав его рапорт, генерал-лейтенант скомандовал: "Вольно" - и, не пожав руки полковника, прошел в здание. Наблюдавшему за встречей из окна Астафьеву показалось, что лицо Фрмина стало бледней обычного.
После получасового разговора с высоким начальством за закрытыми дверями Фомину вызвали "скорую". Врач предположил инфаркт. Генерал-майор и все руководство кривовского ГОВД наблюдали за отбытием начальника в больницу.
- Давно надо было отправить его на пенсию, да все либеральничали, пусть человек, мол, нормально дослужит, - сказал генерал. - Временно исполнять обязанности начальника ГОВД пока будете вы, Мамонов.
Подполковник с облегчением вздохнул. Этот пост был нужен ему именно сейчас, как никогда.
- Сколько, говорите, осталось на свободе этих ваших гавриков? - спросил генерал.
- Пятеро. Восемь человек отказались вообще покидать СИЗО, пятеро пришли сами, остальных выловили за ночь. Троих задержал линейный отдел, причем одного уже в Железногорске.
Зазвонил телефон, и Мамонов с раздражением схватил трубку - он не велел ни с кем соединять его, но, выслушав доклад дежурного по городу, смягчился.
- Еще одного поймали, - сказал он, опуская трубку. - Так что остались четверо.
- Смотрите, подполковник, если эти ваши беглецы устроят что-то похожее на то, что сотворил Свинорез, то не видать вам полковничьих погон.
Начальство задержалось в городе еще на час. В самом конце визита, стоя у черной "Волги", Мамонов сказал:
- Товарищ генерал, разрешите представить к наградам майора Мазурова и лейтенанта Астафьева?
- Это те, кто нейтрализовал этого вашего террориста?
- Да, майор вел переговоры и был ранен, а лейтенант непосредственно обезвредил убийцу.
- Хорошо, подавайте представление, я подпишу.
Известие о том, что их хотят наградить, удивило и Мазурова и Астафьева.
Час они обсуждали это известие в больнице в присутствии Колодникова.
- Никогда не думал, что Мамонов может хлопотать мне о медали, - сказал Мазуров, поудобней устраиваясь на подушке.
- Вот видишь, как ты плохо думал о своем непосредственном начальнике, - хохотнул Колодников.
- Не, ну ты же знаешь, что мы с ним давно на ножах, - продолжал Михалыч. - Еще с тех пор, как оба были капитанами, а в последние годы вообще… - он безнадежно махнул рукой.
- А из-за чего? - спросил Юрий, не знавший прошлых закулисных игр. Майоры переглянулись.
- Ну что, можно ему доверять, как ты думаешь? - спросил Мазуров.
- Хочешь не хочешь, а придется на него всю твою работу сгрузить. Так что деваться некуда, он должен все знать. Откровенничай!
Мазуров покосился в сторону единственного соседа по палате - он спал.
Ходячие больные ушли на обед. На всякий случай майор включил небольшой транзистор и, настроив на грохочущую современную музыку, начал тихо рассказывать.
- Перед тем как стать замом Фомина, Мамонов был заместителем начальника ОБНОН - отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Начал он лихо, провернул несколько сложнейших операций, хоть в учебники заноси. Только у Аньки Нечипоренко, цыганки, изъяли тридцать два килограмма опия-сырца! Потом его энтузиазм как-то начал сходить на нет, серьезных задержаний больше не было.
Мамонов за полгода выстроил себе дачу в Демидовке. А потом я случайно узнал, что кроме этого у него еще один дом записан на родителей и две квартиры - одна на него, другая на сына. Это не считая государственной.
- Самое главное, что и Мамон узнал, что Михалыч в курсе, - Колодников кивнул в сторону Мазурова. - Нет чтобы язык за зубами держать.
- Да я-то откуда знал, что там одна из мамоновских квартир?! - возмутился майор. - Я пришел в паспортный стол узнать, не появляется ли в том районе одна цыганка - она в розыске числилась, вот я и навещал мeста ее бывшего обитания.
Назвал адрес, а Мамонов меня за руку и из кабинета. "Ты чего, говорит, копать под меня начал? Смотри, говорит, на дороге не попадайся". А потом я узнал, откуда этот домик и за что получил его Мамонов. Как говорится, слухами земля полнится.
- Он прицепил за крупную партию опия-сырца одного цыгана, тот, видимо, почуял жадную до денег натуру Мамонова - поистине цыган - и в обмен на свободу предложил свой домишко, - пояснил Колодников. - А домик хорош: одноэтажный, пять комнат, со всеми удобствами, десять соток земли. Его он и записал на родителей. Ну, а дальше сам знаешь… Теперь он зам Фомина и первый претендент на его место.
Пока Астафьев переваривал информацию, Колодников продолжал:
- А по-моему, Мамон правильно поступил, что вас к орденам представил. Он должен был это сделать как настоящий, истинный начальник, который должен заботиться о своих подчиненных, душой болеть за них, пусть даже его начальство дрючит за промахи. Попомните мое слово, Мамонов будет нашим начальником.
Генерал ему явно благоволит.
- Типун тебе на язык! - вырвалось у Мазурова, но разговор прервался - в палату с обеда возвращались больные. Заговорили на другие темы.
- Ну и какие планы? - спросил Юрий.
- А тебя чем озадачили?
- Как и всех, искать беглецов. Дали вон десять адресов, и пусть хоть ноги отвалятся.
- Слушай, - вспомнил Мазуров. - А ты ту девицу раскрутил?
- Самойленко? Нет. Почти дожал, но тут заявились ее родители. Зато я узнал, где была той ночью сама Света. Ее подцепил Гарик Рамазанов. Вернее, не он ее, а она его. С тех пор приезжает к ним каждый день, дарит подарки, цветы и поговаривает о свадьбе.
- Это какой Рамазанов, не тот, что держит трактир на привокзальной площади? - спросил Андрей.
- Именно он, - подтвердил Юрий.
- Хорошая партия, кроме этого у него два магазина, штук пять ларьков, - припомнил Мазуров.
- А она и не против. Родители те, по-моему, вообще счастливы.
- А с Самойленко все-таки стоит еще встретиться, - подвел итог Мазуров.
* * *
Насчет представления к наградам Колодников был прав. В тот же день Мамонову позвонил замначальника УВД по кадрам полковник Сидихин. В свое время они вместе начинали рядовыми, так что в разговоре особенно не церемонились.
- Ну, ты молодец, Мишка, хорошее впечатление произвел на нашего фазана.
Особенно этот финт с награждением. Можешь считать, что ты уже назначен. Завтра я еще напомню ему о тебе.
- Премного благодарен. Ты там еще подсуетись насчет капитана Касьянова.
Очень нужно.
- Ну, он идет в общем списке, придется подписать представления на еще троих твоих орлов.
- Черт с ними, хуже не будет. Поторопись, Валера. Заранее огромное спасибо.
- Одной благодарностью сыт не будешь. Устрой мне лучше еще один наборчик, как прошлый раз. Тогда и будем квиты.
- Договорились. Жучихин подвезет.
Мамонов набрал номер телефона директора мясокомбината Елисеева.
- Юрий Владимирович? Добрый день. Как житье-бытье?
- Вашими молитвами.
- Как там, претензий больше не было?
- Нет, все в порядке.
- Слушай, сделай наборчик. Балычка, сервелата, в общем, сам понимаешь…
Баранинки, свининки сообрази для шашлычка.
- Ладно, сделаем.
- Я Жучихина к тебе подошлю, надо поскорей, в наших же общих интересах.
Через полчаса к воротам мясокомбината подъехала зеленая "десятка"
Мамонова. На завод машину пропустили беспрепятственно, а еще через полчаса обильно груженная "образцами продукции" машина взяла курс на областной центр.