- Но как совладать с этим кровопийцем? Он же такой… такой изворотливый! - Надя Темпл всплеснула руками и осторожно, словно бабочка на цветок, опустилась в кресло.
- Такая она не всегда. Нервы у нее вообще-то железные. Она просто хочет вызвать у вас сочувствие, - откровенно объяснила Джорджу Николя и с вызывающей прямотой обратилась к Наде Темпл: - Мама, перестань ломать комедию.
- Я надеюсь предложить вам больше, чем сочувствие, - поспешил заверить их Джордж и поведал о беседах с Сайнатом и Берни, а потом попросил: - Мисс Темпл, не расскажете ли вы, как Скорпион вошел в вашу жизнь? Это поможет делу.
- Что, снова вспоминать все ужасные подробности?! Право, я не знаю…
- Обязательно расскажи Джорджу обо всем, - вмешалась Николя. - К тому же у тебя прекрасно получится.
Надя Темпл взглянула на Константайна, как бы ища у него сочувствия в противовес прямоте дочери, и Джордж, ободряюще улыбнувшись, произнес:
- Прошу, начинайте. А неприятные лично вам частности можете опустить.
- В этой истории мне все неприятно, мистер Константайн.
- Тогда не скрывай ничего, мамочка, - отрезала Николя. - Рассказывай, а я пока пойду высушу волосы.
Оставшись наедине с Джорджем, Надя перестала играть роль беспомощной и слабой женщины и рассказала обо всем без обиняков.
В 1932 году, когда ей было семнадцать, она ушла из Королевской академии драматического искусства и получила небольшую комедийную роль в театре "Хей-маркет". Через два года, успешно сыграв множество эпизодических ролей, она вышла замуж за некоего Дезмонда Кифа. Но вскоре оказалось, что в жизни у него было всего три интереса: выпивка, азартные игры и женщины, причем жил он, как быстро убедилась Надя, в основном за счет двух последних. В тридцать пятом она от него ушла и поселилась вместе с одной девушкой в Хемпстеде, в дешевой квартирке. Два года спустя Киф как-то под вечер заявился к ней. Надя была одна. В то время она получила хорошую роль в престижном театре в Вест-Энде. Когда пришел Киф, Надя собиралась уходить. Он был пьян, требовал денег, а получив отказ, разбушевался и начал бить Надю по щекам. Обезумев от страха за свое лицо, она запустила в него тяжелым ручным зеркалом. Оно попало Кифу в лоб, Дезмонд упал навзничь, ударившись затылком о выложенный изразцами камин. Подбежав к мужу, Надя поняла, что он мертв. И в это самое мгновение в квартиру вошла соседка Нади со своим молодым человеком.
- Поймите, мистер Константайн, в ту минуту я была лишь насмерть перепуганной двадцатидвухлетней девчонкой. Слава Богу, хоть Элзи не растерялась.
- Элзи?
- Моя соседка. Она меня очень любила и знала, каким мерзавцем оказался Киф. Она и ее молодой человек обо всем и позаботились - а я этому только обрадовалась.
Они успокоили Надю и отослали в театр, заверив, что все будет в порядке. А на другое утро труп Кифа был обнаружен у подножья лестницы, ведшей к соседнему с Надиным дому. Во время дознания выяснилось, что свой последний день Киф начал с попойки, а потом заявил о намерении повидать жену. Тогда стоял январь, погода была мерзкая - утром прошел дождь, а к вечеру подморозило, дороги обледенели, потому в полиции решили, что Киф перепутал дом, а на лестнице поскользнулся и расшибся насмерть. Надя показала, что он к ней не приходил и, зная образ жизни Кифа, полицейские даже не подумали ставить ее слова под сомнение. А через полгода соседка Нади по имени Элзи уехала за границу, и они друг друга потеряли из виду.
В 1940 году Надя Темпл стала звездой. Она вышла замуж за Френсиса Мида, военного летчика, а через два месяца после свадьбы ей пришло от Скорпиона первое письмо. В конверт был вложен снимок Дезмонда Кифа, лежащего мертвым в комнате Нади. Рядом с ним были ручное зеркало и номер "Ивнинг Стандарт" за тот день, когда Надя непреднамеренно убила Дезмонда. Она во всем призналась мужу. И он решил, что происшедшее лучше скрыть от полиции, заплатив требуемую Скорпионом сумму. Одновременно он нанял частного сыщика на поиски Элзи и ее молодого человека. Через месяц самолет Мида сбили над Довером. Френсис погиб. А еще через месяц сыщик сообщил, что не смог найти ни девушку, ни 'молодого человека. В феврале 1941 года родилась Николя, и с тех пор Надя исправно платила Скорпиону сумму, возраставшую вместе с ростом ее успеха.
- Как фамилия вашей подруги? - спросил Джордж.
- О'Нил - по крайней мере, таков был ее сценический псевдоним.
- Как она выглядела?
- Высокая, очень живая блондинка. Элзи была танцовщицей, работала в основном с гастролирующими труппами. Чудесная девушка… мы с ней искренно дружили. Не верю, что она как-то замешана в деле с шантажом.
- А ее молодой человек?
- Элзи называла его Риком. Видимо, его имя Ричард. А фамилию я не помню. Кстати, у Элзи было много разных парней. Ричард, казалось, немного важничал - наверно, потому, что был старше Элзи. Смуглолицый, довольно шикарно одетый. И по-моему, он занимался шоу-бизнесом.
- Снимки были сделаны у вас в комнате - очевидно, после вашего ухода, но до того, как тело вынесли из дома. Значит, без Элзи тут все-таки не обошлось.
- Не уверена. Ведь я тогда была почти в истерике, так что Элзи пришлось провожать меня до автобусной остановки. Тем временем Рик мог сфотографировать труп. У Элзи была камера со вспышкой.
- Элзи не рассказывала о своей семье?
- Нет. Не припомню… Видите ли, теперь это дело представляется мне чудовищным сном. Нет, о семье Элзи я ничего не знаю.
Провожая Джорджа до лифта, Николя, выйдя на лестничную площадку, сказала: "Спасибо, что вы были так добры к моей маме. Вы ей тоже понравились. Поверите, она сильно страдает из-за этого проклятого Скорпиона, хотя старается этого особо не выказывать. Сейчас вы в Оксфорд собираетесь, да?
- Верно. Дело, по-моему, сдвинулось с мертвой точки. Поговорим о нем подробнее, когда я вернусь. Если, конечно, вы не хотите проехаться со мной.
- Нет, не могу. Я приглашена на ужин.
- Жаль. Вам нравится ваш кавалер?
- Не знаю. Он из знатной семьи, около двух метров ростом, без подбородка, зато богат. После ужина мы пойдем к нему, и он будет ставить пластинки с записями Бенджамена Бриттена.
- Жуть!
- Пожалуй. Но ведь у него есть титул. А в наше время девушки ради дворянского звания готовы на все.
- Правда? Тогда знайте: я кровный брат короля. У него небольшой, но красивый дворец на Рио-Негро. И мне принадлежит половина его жен и скота.
Они сели за столик на продолговатой террасе, выходившей к реке. Неподалеку, на острове среди ив, завела в неурочный час свою песню пеночка. Мимо проковыляли два голубя, волоча за собою хвосты, словно юбки, - ни дать ни взять парочка титулованных, обедневших вдовушек, под утро возвращающихся с банкета пешком, потому что на такси не хватает денег. Из бара доносился беззаботный студенческий смех. В реке то и дело всплескивали ельцы или форель - поднимались к поверхности полакомиться живчиками; через мост медленно переезжали машины, и в свете их фар листва казалась желтой, словно кто-то ее обсыпал серой.
Профессор с Джорджем пили виски и, чтобы отогнать мошек, курили. Дин, как заметил Константайн, своих истинных чувств старался не выказывать.
- У меня до очередной экспедиции два месяца, - сказал Джордж. - И в это время я с удовольствием чем-нибудь займусь. Каким-нибудь полезным делом. А при поисках Скорпиона даже расходы значения не имеют. Их обещал оплатить Сайнат. Остается лишь все организовать.
- Ты думаешь идти напролом, так?
- Сначала надо разобраться, куда идти. Я пересказал вам все, услышанное от других жертв Скорпиона. Навело ли это вас на какие-нибудь мысли?
В сумерках над рекой с криком пронесся стриж, пронзил стайку комаров. Профессор снял очки, задумчиво сунул дужку в рот и, помолчав, сказал:
- Феттони. Вполне возможно, он работал официантом в ресторане "У Морелли" в Брайтоне, где мы с Джейн познакомились. Кажется, я припоминаю там кого-то с такой фамилией.
- А Элзи? С ней вы не встречались?
- У Джейн была подруга, раз или два она" ходила с нами в кино. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать и, хотя звали ее Дейзи или Мейзи, по описанию она подходит. Подвижная блондинка. По-моему, она тоже работала у Морелли.
- Винеску?
- Нет, первый раз слышу.
- А этот молодой человек, некий Рик, вам не знаком?
- Нет.
- Грейс Самуэлс? Миссис Пиннок?
- Нет. Прости, Джордж, это было так давно…
- Ничего страшного. Вы и впрямь считаете, что Джин Барнз не могла проболтаться?
- Раньше - да, я именно так думал. Но сейчас бы за это не поручился. Оказалось, если у вас есть что-то тайное на душе, так и тянет с кем-нибудь поделиться. Джин могла открыться, например, этой Дейзи или Мейзи.
- Которая, возможно, и есть Элзи?
- Возможно.
- Тогда получается, что она участвует во всех случаях вымогательства, кроме дела с Аболером. А как насчет светловолосого итальянца? Когда вы жили в Брайтоне, ему было лет девятнадцать-двадцать.
- Нет, его я не знаю.
Из бара высыпали студенты, с шумом принялись играть в регби подушкой от кресла. Предсказать исход "матча" было нетрудно. И в самом деле, вскоре подушка, описав в воздухе широкую дугу, плюхнулась в воду.
Джордж и профессор ушли, не дослушав возникшего среди студентов спора о том, кому раздеваться и лезть за подушкой в реку.
- Ничто в мире не меняется, - с улыбкой сказал профессор Константайну, когда они подходили к машинам. - Ты и впрямь сегодня возвращаешься к себе?
- Да. И по пути все хорошенько обмозгую. Профессор взглянул на него так, словно собирался сказать что-то, но передумал. Легонько кивнул Джорджу и уехал.
Этот кивок и взгляд окончательно утвердили Константайна в намерении начинать войну против Скорпиона немедленно.
На другое утро, пока жарилась яичница, он позвонил Сайнату, чтобы получить от него адрес миссис Грейс Пиннок. Она проживала в отеле курортного городка Танбридж Уэллз, известного своими минеральными источниками. За чашкой кофе и сигаретой Джордж позвонил туда, поговорил с миссис Пиннок, и она любезно согласилась принять его, но только до обеда, потому что днем собиралась поиграть в бридж. Джордж заверил, что будет в отеле до обеда, по голосу определив, что в бридж миссис Пиннок играет отлично.
Не успел он допить кофе, как постучали в дверь. Это была Николя.
- Я слышала, тебе нужна женщина прибрать в квартире и вымыть полы, - сказала она, входя. - Я этим займусь сама, а ты мне расскажешь о встрече с профессором.
- Может быть, сначала выпьешь кофе?
- Нет, спасибо.
- Я хорошо его завариваю, и он тебе не помешает. Видишь ли, мы едем в Танбридж Уэллз.
- На воды?
- Нет, повидать миссис Пиннок. В курс дела я введу тебя по дороге.
Когда Николя уже убирала со стола посуду, Джордж поинтересовался как бы между прочим:
- И как прошли записи Бриттена?
- Неплохо. Я так высоко их оценила, что перед уходом мне дали послушать немного Эллу Фицджеральд.
Отель "Фарли" располагался почти напротив городской ратуши. Это было внушительное каменное здание с колоннами и ухоженным вестибюлем, обстановка которого как бы говорила, что цена за номер здесь никак не может быть ниже двадцати пяти гиней в неделю. Идеальное местечко для пожилых состоятельных дам, которые точно знают, чего хотят и как этого добиться.
Константайна и Николя проводили в гостиную номера миссис Пиннок - большую уютную комнату с пылающим камином: день, несмотря на июнь, выдался прохладный и дождливый. В гостиной стояла уютная кушетка, два кресла и телевизор, а в углу - карточный столик. На низком столе возле камина лежал номер "Таймс", открытый на странице с кроссвордом, и "Оксфордский словарь цитат" в голубом переплете. Миссис Пиннок на вид можно было дать лет пятьдесят, но позже выяснилось, что ей уже все семьдесят: подвижная, ясноглазая дама с ухоженными, подкрашенными лиловым седыми волосами. У нее были хорошие ноги и такая стройная фигура, которая способна была посрамить немало сорокалетних женщин. Усадив гостей, миссис Пиннок предложила им мартини, от которого Джордж с Николя дружно отказались, себе же она налила полную рюмку ликера "Драмюи". Константайн представил Николя как свою секретаршу, мисс Николс, а сам назвался Джорджем Конвеем, частным детективом, желавшим - он упомянул об этом и в телефонном разговоре - навести справки о покойном Антоне Винеску.
Кроме двух имен - своего и Николя - Джордж решил не скрывать от миссис Пиннок ничего.
- Одного из моих клиентов давно шантажируют, - начал он. - Есть основания предполагать, что компрометирующие материалы получены от Винеску. Я не утверждаю, что он сам потворствовал шантажу. Нет, вымогательство началось после его смерти.
Миссис Пиннок закурила и дружелюбно сказала:
- Не надо быть чересчур щепетильным, мистер Конвей. Я виделась с Винеску всего раз или два, однако не удивилась бы, окажись он шантажистом. Чем он только в своей жизни не занимался! Я так и не поняла, почему моя сестра Карла вышла за него замуж. Но, признаться, сейчас я ее выбору рада. Ведь благодаря именно этому я унаследовала крупную сумму. Однако о Винеску мне рассказать нечего. Замечу лишь одно: у него не только левая рука не ведала, что творила правая, он еще и держал в тайне от левой руки, что правая вообще существует.
Слушая миссис Пиннок, Джордж решил, что, если не рассказать ей обо всем начистоту, от нее мало чего добьешься, и потому сразу перешел к делу.
- Насколько я знаю, все бумаги Винеску были уничтожены?
- Да, если они не имели ценности. Мои адвокаты два года приводили его наследство в порядок, и, смею заверить вас, все его деньги я вложила в различные предприятия.
- Хотя вы редко виделись с Винеску, не вспомните ли людей из его окружения? Например, темноволосого мужчину по имени Рик. Или молодого блондина - возможно, итальянца.
- Необычное сочетание. А как звали этого человека?
- Не знаю. Потом была еще девушка по имени Элзи, с которой ваша сестра дружила. Фамилия ее была, возможно, О'Нил.
- Элзи О'Нил, как вы ее называете, пользовалась любовью Карлы вполне заслуженно. Ведь Карла была ее тетей. Элзи - одна из моих дочерей. Знакомы мне и двое мужчин, вами упомянутых.
Хотя миссис Пиннок произнесла эти слова ровным голосом, на Джорджа и Николя они произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Увидев на лицах гостей изумление, хозяйка с улыбкой спросила: "Может быть, вы все-таки выпьете?" - и прошла к буфету приготовить Джорджу мартини. Она вопросительно взглянула при этом и на Николя, но та, покачав головой, отказалась.
Вернувшись на место, миссис Пиннок сказала:
- Я, кажется, удивила вас. Так если хотите узнать что-нибудь об Элзи, я вам с удовольствием расскажу. Мы никогда не были особенно близки, но, уверяю, в жизни своей она и мухи не обидела. Чего нельзя сказать о ее муже. Наверно, он и есть тот светловолосый итальянец. Вообще-то он англичанин итальянского происхождения.
Джордж поставил на столик бокал с мартини, с хорошим мартини - как раз таким, какой только и мог избавить его от потрясения. Очень интересная эта штучка Элзи! Везде успела!
- Скажите, миссис Пиннок, - попросил он, - не работала ли ваша дочь в брайтонском ресторане "У Морелли"?
- Работала. Там она и познакомилась с Тони Лонго - будущим мужем. Его отец владел тем рестораном. А Элзи работала там, когда мы с мужем приезжали в Брайтон выступать на летних ярмарках. У нас был номер с песнями и танцами. Хороший, но не настолько, чтобы стать гвоздем программы в лондонском "Палладиуме". Итак, что именно вы хотите узнать?
- Возможно, - сказал Константайн, - вы не откажете нам в любезности и кратко опишете жизнь Элзи, а также сообщите, где она теперь.
- Рассказать о ней можно, а вот где она сейчас, я и сама узнать не прочь. Кстати, второй мужчина, о котором вы упомянули, - темноволосый, - это Рикардо Кадим. Элзи время от времени работала с ним на протяжении нескольких лет.
И миссис Пиннок рассказала о своей дочери все, что могло оказаться полезным Джорджу. Когда миссис Пиннок выступала с мужем в водевилях, они все время гастролировали. Элзи родилась у них в 1915 году. Каждое лето Пинноки выступали в Брайтоне. Будучи еще школьницей, Элзи в летние каникулы подрабатывала где придется. Одним из таких мест был ресторан "У Морелли". С Тони Лонго она познакомилась в тридцать первом году, когда ей было шестнадцать, а ему - двадцать. Они изредка встречались, пока Элзи не пошла на сцену. Тоща они, видимо, стали переписываться, потому что в тридцать девятом году Элзи написала матери из Франции, куда поехала с труппой танцовщиц, что встретила Лонго в Париже, вышла за него замуж и едет с ним в Швейцарию, где у него свое дело. Какое именно, Элзи не сообщила, адреса она тоже не оставила, дала лишь координаты отеля в Берне. А вскоре началась война, и связь между матерью и дочерью прервалась до 1947 года.
Тогда Элзи написала матери с виллы неподалеку от Сен-Тропе, с побережья Средиземного моря. В конверт она вложила несколько своих фотографий, но не уточнила, чья эта вилла - ее или снятая внаем, и опять не дала никакого адреса. В 1950-м она написала из миланского отеля, что родила сына, собирается уйти от Лонго (он начал ей изменять) и возвратиться на сцену. Миссис Пиннок тут же отправила дочери письмо, предложила устроить ее и внука у себя, но ответа не дождалась. С тех пор миссис Грейс не получила вообще ни одной весточки ни от дочери, ни от ее мужа. Впрочем, это ее не удивляло: Пинноки, как всякая семья артистов, привыкли надолго терять друг друга из виду. Но через четыре года мать все же забеспокоилась, написала своему бывшему театральному агенту в Париж с просьбой разузнать что-нибудь о судьбе дочери. Тот ответил, что Элзи нет среди его клиентов со времени войны и он о ней ничего не знает.
- Какова Элзи из себя? - спросил Джордж.
- Очень красивая, - просто ответила миссис Пиннок, направляясь к небольшому бюро. - Высокая, естественная блондинка, хотя часто меняет цвет волос. Довольно хорошо поет. Лонго мне никогда не нравился, и, узнав, что Элзи собирается от него уходить, я обрадовалась. Она всегда нашла бы себе работу и нигде не пропала. - С этими словами Грейс Пиннок открыла бюро и, вынимая несколько фотографий, посетовала: - Вы только представьте: я уже четырнадцать лет как бабушка, а внука еще не видела. - Она вернулась и передала Джорджу любительские снимки размером девять на двенадцать. - Здесь фото Элзи и виллы в Сен-Тропе. Можете взять их на время себе, если нужно. Однако потом верните. Там есть фото и Рикардо Кадима.
Джордж бегло просмотрел фотографии, а миссис Пиннок закурила и твердо сказала:
- В одном могу вас заверить, мистер Конвей. Я совершенно уверена, что к вымогательству Элзи не причастна. Лонго, Винеску или Кадим - может быть. Но не Элзи.
- Кстати, о Рикардо Кадиме. Вы хорошо его знали?
- Не очень. Он высокий, чернявый, похож на еврея, старше Элзи. Он ее обожал, но только как брат. Долгое время они давали вместе один номер и, видимо, пользовались услугами одного театрального агента - Франсуа Лаборда, его контора находится в Париже на авеню Марсо. Наводя у него справки об Элзи, я поинтересовалась и судьбой Кадима, но Лаборд ничего не знал о нем.
- Что за номер был у Кадима с Элзи?