Контора, как и адрес - сплошной парадный фасад. В Голливуде вы смотритесь только с фасада. Продюсер, вкладывающий в постановку комического фильма два миллиона долларов, если у него возникли неприятности и ему нужен уполномоченный по улаживанию конфликтов, не настроится на правильный платежный лад, если он, покинув свой кабинет, отделанный под орех, свой рабочий стол красного дерева, свой тропический шлем и блондинку-секретаршу, войдет в контору, состоящую из одной комнаты, в которой только и есть, что выкрашенный в зеленое деревянный шкаф для документов. Поэтому я сделал все возможное, чтобы моя контора производила должное впечатление. Причем, оба помещения. Присмотритесь к ней. Только прищурьтесь или закройте один глаз.
Прежде всего - широкая, но небольшая приемная, устланная черным ковром, с мягкими стульями, с белым письменным столом, за котором сидит вся в черном Иоланда. Подробности о ней - ниже. Затем вы входите через соединяющую оба помещения дверь во вторую комнату - мой личный кабинет. Письменный стол, сделанный из мангрового дерева, вместе с корнями вывезенного из Флориды. Стулья с сидениями, полосатыми, как зебра. Красный шезлонг. Здесь и там на стенах - мой собственный пробковый шлем, трубка для выдувания отравленных стрел, фотографии некоторых звезд, режиссеров, других голливудцев и многочисленные фотографии Шелла. Шелл - в Африке с ружьем для охоты на слонов, в полном снаряжении выходящий на вершину Альп, бегущий на лыжах в Солнечной Долине и так далее. Когда потенциальный клиент из Голливуда входит в мою контору, он знает, что я - именно то, что ему надо.
Несколько клиентов, которые были у меня в этом году, остались довольны, но уже три месяца мне не попадалось ни одного выгодного дела. Три месяца затишья. Даже ни одного бракоразводного процесса. Почти каждый, кто был связан с киноиндустрией, знал мое имя, но я попал, как говорят актеры, в период между ангажементами. У Голливуда короткая память: важно то, что есть, а не то, что было. Вы должны быть все время при деле.
Наконец я решил, что пора укладывать свои пожитки. Я начал с того, что собрал фотографии и стал класть их на свой стол. Потом вошла Иоланда. Впрочем, не совсем точно. Иоланда не входит. Она идет, шествует, парит, она впархивает и влетает, вплывает, вступает - словом, Иоланда является. Итак, явилась Иоланда.
- Нам бы следовало устроить поминки или что-нибудь такое, Шелл.
- Нам бы следовало раздобыть немного денег.
- Ты действительно вывезешь все это сегодня?
Я кивнул, глядя на нее. На Иоланду - высокую, черноволосую, гибкую и сочную, как спелый сладкий плод, с белой кожей, полными алыми губками и огромными, почти черными глазами. В этом городе, где фасад имеет такое огромное значение, она выстроила его в совершенстве. Она выстроила его даже сзади и на формах и сделала бы это в любом городе. Уж как ни ненавистна мне была мысль - отказаться от моей конторы, еще ненавистнее - потерять Иоланду.
Иоланда - это мой Пятница, мой секретарь, дежурный у телефона, моя наперсница, мой друг и еще многое другое. Она приехала в Голливуд, чтобы блистать в кино. Мечта, которую она все еще лелеет. Но актрисы из нее не вышло. Не умеет она также печатать на машинке, не умеет стенографировать, но нельзя же уметь решительно все! Шезлонг в моем кабинете - это для нее, в нем она сидит, когда пишет под мою диктовку. Она не знает стенографии, но она может до сумасшествия изобретать значки и закорючки, и чем быстрее я диктую, тем больше она извивается и ерзает в своем шезлонге. Я видел, как отвисала челюсть у режиссеров, писателей и даже продюсеров, когда я диктовал со скоростью сто пятьдесят слов в минуту, и они не могли разобрать ни одного моего слова.
- Какое-то безобразие, - сказала она, пропуская свой голос через слой меда.
- Безобразие и есть.
- Неужели нельзя ничего сделать? Не могу ли я чем-нибудь помочь?
- Все, что нам надо, это несколько тысяч долларов, чтобы уплатить за аренду и продовольствие. Я уже подумывал, не надеть ли чурбан и не заделаться ли высокооплачиваемым мистиком.
Она сделала гримасу.
- Плохая мысль. И совсем не смешно. Ты просто пал духом.
- Никогда не падаю духом. Ты меня недооцениваешь.
- Очень даже дооцениваю. Настолько, что раз уж ты все равно убираешь фотографии, я бы хотела взять ту, где ты с ружьем для охоты на слонов. Ты выглядишь на ней великолепно. Это Бруно снимал?
- Нет. Это снято в Африке. Как раз после того, как я выстрелил в слона.
- Правда? Тебе следовало бы привезти клыки в этот музей. - Она обвела рукой мой кабинет. - Или, может быть, всю голову. Или целого слона...
- Я в него не попал.
- Не попал в слона?
- Я паршивый стрелок.
- Какой паршивый день.
Я знал, что она имеет в виду. Мы оба оглядели кабинет, созерцая его уродливую пышность.
Раздался тихий, мелодичный перезвон. Это означало, что кто-то открыл входную дверь. Мы с Иоландой переглянулись. Было только 7.30 утра, а мы обычно открывали контору в десять. Иоланда вскочила и вышла в приемную.
Через минуту она вернулась.
- Мистер Скотт, я знаю, вы очень заняты, но там в приемной мистер Джей Кеннеди. Можете уделить ему минутку?
Она подмигнула.
Дверь, естественно, была приоткрыта, так что в приемной все было слышно. Я всегда занят.
- Ну, конечно, - сказал я. - У меня есть еще полчаса. Пожалуйста, попросите мистера Кеннеди.
Могу ли я не принять мистера Кеннеди? Он запросто выкладывает два миллиона долларов. Он - независимый продюсер, только что закончивший съемки многообещающего вестерна "Колеса фургона".
Он вошел и закрыл за собой дверь. Высокий прямой человек, с очками в роговой оправе на остром носу и в отлично сшитом сером костюме. Даже лицо его выглядело серым, осунувшимся, встревоженным.
- Мистер Скотт, - сказал он, - я приступаю сразу к делу. Я много о вас слышал и мне нужен опытный человек для расследования убийства.
Он сделал паузу и слово "убийство" повисло в воздухе и заполнило комнату. До сих пор ни один из клиентов не просил меня расследовать убийство.
- Убийство? - сказал я. - Но полиция...
- К черту полицию! Сейчас вы поймете почему.
Накануне вечером в доме Билла и Луизы Трент был небольшой званый вечер. Все десять человек, приглашенные на вечер, так или иначе имели отношение к фильму "Колеса фургона", который Кеннеди снимал совместно с другим хорошо известным продюсером А.А. Портером. Вечеринка была довольно бурной, и это составило одну из главных причин, почему Кеннеди оказался у меня в кабинете. Он хотел предотвратить огласку. Кеннеди ушел раньше других, вместе с одной из кинозвезд, но потом вернулся обратно и обнаружил, что молодая и прелестная восходящая звездочка по имени Кельба Мэллори лежит лицом вниз в плавательном бассейне мертвая и что звезда "Колес фургона" Алан Грант распростерт поблизости на ковре и мертвецки пьян. В нескольких футах от него валялась пустая бутылка из-под виски, треснутая и запачканная кровью.
Я спросил:
- Мистер Кеннеди, вы уверены, что девушка была мертва?
Он скорчил гримасу.
- Да, я... Она лежала у самого края, там, где мелко. Я дотронулся до нее, приподнял ее слегка. - Он судорожно сглотнул. - Она несомненно была мертва. На голове - следы удара. И потом, все время в воде...
- Вы сказали, что вернулись в дом Трентов. Почему?
- Я этого не говорил. Предполагалось, что сегодня утром Алан ко мне придет. Как можно раньше, в пять часов. Мы собрались немного поработать, и я был заинтересован в том, чтобы он не успел напиться. Он такой невоздержанный. Я позвонил ему, но никто не отвечал. Тогда я решил, что он еще, возможно, у Трентов, и отправился туда. - Он вздохнул. - Алан ничего не мог мне объяснить. Он главный исполнитель в фильме и к тому же снимается еще в одном фильме, над которым мы сейчас работаем. Я хочу, чтобы это дело об убийстве было решено как можно скорее, прежде чем распространятся скандальные слухи. Если выход фильма на экран затормозится, мне это дорого обойдется, придется дополнительно выкладывать деньги, а я этого не могу. Разумеется, у меня в резерве есть несколько тысяч, - он улыбнулся, - на ваш гонорар.
Я улыбнулся. Продолжая улыбаться, я сказал:
- Ах да, поговорим об этом.
Мы поговорили. В итоге получалось, что если Кеннеди не разорится и все пойдет хорошо, я смогу уплатить за аренду моей конторы даже на несколько месяцев вперед.
- Все, чего я хочу, - сказал Кеннеди, - это правды. И быстрых действий. Если Грант виновен, ну, тогда ничего не поделаешь. Но мне как-то не верится. Я искренне надеюсь, что это не так. Он пьяница, он слаб, но он не убийца. - Он помолчал. - И почти каждый мог иметь основание убить эту маленькую Кельбу.
- Вы говорите, она была занята в вашем фильме?
- Да. Это было одним из условий А.А. - моего сопостановщика, А.А. Портера. - В голосе Кеннеди зазвучали страдальческие нотки. - "Колеса фургона" - самый значительный фильм после "Симоррона", настоящий вестерн на тему рождения нации, широкоформатный, цветной, на высоком техническом уровне, и А.А. настоял на том, чтобы дать Кельбе роль. Роль, правда, маленькая - бедной девушки с ранчо. Но она портила все сцены, в которых появлялась. Мы уже вырезали все, что можно, чтобы не нарушить последовательности, только это мало помогло. - Лицо его омрачилось. - Я бы переснял эти кадры, если бы у меня были деньги и А.А. позволил, но он и слушать не хочет. Но теперь, когда она, когда ее нет в живых?.. - Кеннеди пробежал рукой по седым волосам. - Язва желудка, - пробормотал он рассеянно. - Таблетки, волнения... Иногда я думаю, может она того не стоит...
- Что не стоит?
Он уставился на меня с таким лицом, будто я задал ему очень глупый вопрос. Нежным голосом он произнес:
- Деньги. Да, я иногда... Боже милостивый!
Кеннеди огляделся, как будто ошеломленный. Только сейчас он по-настоящему увидел обстановку моего кабинета. Самое время завершить сделку! Я всегда старался заключить договор, пока клиент находится под впечатлением окружающей обстановки. Я позвонил и явилась Иоланда.
- Возьмите блокнот, - сказал я.
Она уселась в шезлонг и прицелилась карандашом в страницу блокнота. Я начал диктовать: "Соглашение между мистером Джеем Кеннеди, продюсером и постановщиком фильмов, и Шеллом Скоттом, частным следователем, от числа..."
Иоланда принялась за свои крючки и закорючки, ерзала и изгибалась в шезлонге. Кеннеди был человек пожилой, но он молодел на глазах. Я стал диктовать быстрее и назвал цифру, на две тысячи долларов больше той, что упомянул Кеннеди. У того челюсть отвисла. И уже просто ради забавы, как я иногда делаю, добавил:
- Первая сторона в согласии со второй стороной согласна со своей стороны уплатить первой стороне всю сумму плюс, с другой стороны, один миллион долларов.
Кеннеди не понял ни одного слова. Никто не понимает, когда я диктую Иоланде двести слов в минуту. С моим умом мне давно уже следовало стать миллионером.
* * *
Алан Грант лежал без сознания в своих апартаментах на четвертом этаже. Но вот он понемногу стал приходить в себя. Я втащил его под душ и поливал то горячей, то холодной водой, и снова горячей, а потом холодной. Кеннеди не удосужился вызвать полицию, и я просил его позаботиться об этой детали, а потом присоединиться ко мне. Он явился как раз, когда я выволок Гранта из-под душа.
- Я позвонил в полицию, - сказал он. - Себя не назвал, но они и так не ко мне прибудут. И даже очень скоро.
Он взглянул в сторону кровати, на которую я бросил Гранта. Тот пробормотал несколько бранных слов. Я сварил кофе и стал вливать ему в глотку.
- Пока мы разбудим этого парня, - сказал я, - вы бы перечислили мне всех, кто был на вечеринке, и рассказали, что они делают в кино, где живут, если вы знаете, и прочее.
Он взял карандаш и бумагу и стал писать. На вечере присутствовали десять человек, все они так или иначе были связаны со съемками "Колес фургона", которые Кеннеди проводил в сотрудничестве со своим коллегой А.А. Портером. Билл Трент был режиссером, он и его жена Луиза были хозяевами вечера. Алан Грант приехал на вечеринку с Кельбой Мэллори. Кеннеди и Портер пришли поодиночке, так же, как и две ведущие актрисы - мисс Ле Брак и Эвелин Друид. Двумя другими гостями были автор сценария "Колес" Саймон Френч и его жена Анастасия.
Со слов Кеннеди я составил довольно яркое представление о месте, где произошло убийство. Плавательный бассейн расположен сразу за лужайкой шириной в двадцать ярдов позади большого дома Трентов в Голливуде. Кеннеди нашел Алана Гранта на лужайке, под густыми кустами, ярдах в десяти от бассейна. Между краем бассейна и Грантом лежала бутылка из-под виски.
Я сказал:
- Насчет этой бутылки, мистер Кеннеди. Похоже, что Кельбу оглушили этой бутылкой, а потом столкнули в воду. Может быть, на стекле остались следы пальцев и полиции удастся снять отпечатки. Это значительно упростит дело.
Он пригладил свои седые волосы.
- Не стану оправдываться. Я... я, наверное, впал в панику. Обтер бутылку и бросил ее в бассейн. Я испугался, что Алан... в общем, это то, что я сделал.
- О! - Переварив это сообщение, я продолжал: - Скоро мы узнаем, примерно в какое время Кельба была убита. Было бы неплохо, если бы вы сказали мне, где вы в это время находились.
Немного подумав, он сказал:
- Как я уже намекнул, гости вели себя несколько несдержанно... Поэтому я ушел рано, около полуночи, вместе с мисс Ле Брак. Мы приехали к ней и выпили по рюмочке-другой. Она расскажет вам то же самое. Держите это про себя. Бизнес, сами понимаете. Как бы то ни было, держите это про себя.
Через минуту к нам донесся глубокий, долгий вздох. Грант произнес:
- Что здесь происходит?
Потребовалось десять минут кофейных возлияний, уговоров, угроз со стороны Кеннеди, чтобы извлечь из Гранта хоть какое-то подобие рассказа о вчерашних событиях, да и тот был бессвязным. Он клялся, что не знал, что Кельба мертва, что несомненно не убивал ее и даже не коснулся ни разу. Однако он видел ее кос с кем другим. Алан Грант принадлежал к тому типу высокого, поджарого, костлявого мужчины, который хорошо смотрится рядом с лошадью, шепча ей в ухо нежные словечки. Но сегодня утром эта лошадь ускакала бы от него с испуганным ржанием. Кожа на лице Гранта посерела и обвисла. Его глаза были как два крошечных солнечных всхода над полем из теста. Его кудрявые темные волосы висели безжизненными прядями.
- Должно быть, потерял сознание, - сказал он. - Все кажется каким-то сном. Помню, что лежал на траве, и все вокруг плыло. Видел их у бассейна. Фонари-то горели. Они меня не видели, а может им было просто на все наплевать. Кажется, они были без одежды. Да, на них ничего не было. Там, у самого бассейна. - Он потряс головой и зажмурился. - С Кельбой был какой-то мужчина, но все, что я знаю, - это то, что была именно она. Потом кто-то подбежал к ним... был какой-то разговор... и что-то вроде драки. Не знаю, кто это подбежал, но он исчез. И парень тоже убежал. Потом кто-то из них вернулся. А может кто-то третий. Не знаю. Оставьте меня в покое.
- Вы сказали, что кто-то вернулся после того, как те двое убежали. А где же была Кельба? - спросил я.
- Все еще лежала там же.
- Кто столкнул ее?
- Ч-черт, я не знаю. Может мне это приснилось. Столкнул ее в воду и убежал. Оставьте меня в покое.
Это все, что нам удалось из него вытянуть. Он откинулся на подушку и захрапел. Кеннеди спросил:
- Как вы думаете, насколько то, что он сказал, действительно правда?
- Ну, вы знаете его лучше, чем я. Вы до конца уверены в достоверности этой сцены опьянения?
- Это не сцена. Вероятно, он говорит правду в той мере, в какой ее знает или помнит. Надеюсь, что так. - Вдруг он вздрогнул и прищелкнул пальцами. - Портер, он ничего не знает! Надо ему сказать!
Он повернулся, подошел к телефону у кровати.
Когда я открывал дверь, Кеннеди уже разговаривал с А.А. Портером, и я слышал, что он три или четыре раза упоминал "Колеса фургона". Прежде чем уйти, я попросил Кеннеди предупредить Портера, что я сейчас к нему заеду. Кеннеди кивнул, помахал мне рукой, и я ушел.
Мисс Ле Брак жила на пути к особняку Портера, так что я решил заодно зайти и к ней. Это была блондинка. Сказать, что она была полуодета, было бы преувеличением. Поэтому она тотчас закрыла дверь перед моим носом и, когда впустила меня, на ней был белый халат.
- Входите же, - сказала она.
Я предъявил фотокопию моего удостоверения и объяснил, кто я и почему здесь. Она подтвердила версию Кеннеди во всех подробностях, кроме одной: они выпили несколько стаканов, а не два.
- Хотите? - спросила она.
- Спасибо, нет.
Она кокетливо улыбалась.
- Я буду играть главную роль в фильме Джея "Следы фургона". Это продолжение "Колес фургона". Остроумное название, правда? Сначала "Колеса фургона", а потом "Следы фур..."
- Простите. Вы сказали, мистер Кеннеди был с вами на вечере, а потом, от полуночи до пяти - когда он позвонил Алану Гранту - вы были с ним вдвоем?
- Да. Хотите глоточек?
- Нет. Утром я не "глотаю", спасибо. До свидания.
А.А. Портер ждал меня у входной двери своего двухэтажного особняка, массивный, краснолицый, с редкими прядками черных волос на макушке крупной головы. Он был явно потрясен и шокирован. Он схватил меня за руку и втащил в дом.
- Ужасно... ужасно, - сказал он глубоким низким голосом. - Мне только что звонил Джей. Убита! Господи! А Грант? Вы думаете, это его рук дело, Скотт?
- Я не знаю, кто это сделал. Я даже еще не был в доме Трентов. Мистер Кеннеди обратился ко мне около часу назад.
Он покивал своей большой головой.
- Да, да. Но эта фантастическая история Гранта...
- Мы можем обследовать бассейн, но можно сказать заранее, что там нет даже мальков. Только Кельба. Хотя полиция, вероятно, уже выудила ее оттуда. - Я остановился. - Мистер Кеннеди рассказал вам все, что говорил нам Грант?
Он кивнул.
- Конечно. "Колеса фургона" должны...
- Забудьте "Колеса фургона" на полсекунды. Лучше бы вы позвали Кеннеди и посоветовали ему молчать об истории вашей звезды. Может быть, для вас троих она и ничего, но лучше, если о ней больше никто не узнает.
- Ну, знаете!
Мой тон и мои слова ему не понравились. Он же, как-никак, А.А. Портер.
Я продолжал:
- Послушайте, сейчас полиция уже на месте. Я должен выяснить все, что возможно, до того, как всю вашу компанию посадят в тюрьму. При том, что у меня истекает срок аренды...
- Срок чего?
- И Иоланда. Неважно. Мистер Портер, мне известно, что на вечере вас было десять: один из вас был убит. Из оставшихся в живых двое, мистер Кеннеди и еще одна особа, могут доказать свое алиби. Нам обоим было бы легче, если бы вы могли сразу сказать мне, где вы были, скажем, с полуночи и дальше.
- Едва ли в этом есть необходимость, - возразил он ледяным тоном.
- Можете ни о чем мне не говорить. Но вам придется рассказать полиции, которая скоро будет здесь. Чем скорее я смогу исключить восемь человек, тем скорее все это кончится. Возможно, полиция распутает это дело быстрее, чем я, но я все-таки попытаюсь их опередить. Для вас и для Кеннеди это было бы гораздо приятнее. Решайтесь же.