- Может, с этими пояснениями и расшифровками аббревиатур, Олег Сергеевич, все же следует подождать? - прищурился профессор. - Удовлетворитесь пока тем, что вам тут несколько лучше, чем у господина Воронкова.
- Он тоже в таких комфортных условиях содержится? - Чугаев попытался улыбнуться.
- Думаю, что у вас нет оснований ему завидовать, - дипломатично ответил Баринов. - А вообще, насчет Воронкова, пожалуйста, не переживайте. Он из тех, которых в дни моей юности именовали "шкурниками". То есть тех, кто пуще всего заботится о своей шкуре и ее благополучии. Все, что необходимо, он будет сообщать с превеликой охотой, если будет иметь хоть малейший шанс выжить. В частности, он сообщил мне, что охотился за вами, желая получить доступ к материалам, которые вы собирали в период с 1991 года, после того как для управления кадров КГБ стали числиться без вести пропавшим.
- А вас они, конечно, тоже интересуют? - криво усмехнулся Чугаев.
- Не буду этого скрывать - интересуют. И я надеюсь, что мы с вами найдем общий язык по этой теме.
- Вы знаете, Сергей Сергеевич, я, конечно, догадываюсь, что мы с вами коллеги, но и Воронков тоже по этому ведомству числился. А сотрудничать по схеме "враг моего врага - мой друг" не очень серьезно. Тем более что я еще не уверен, насколько серьезно все то, что я там, в подвале, увидел…
- По-моему, ваши травмы доказывают обратное, - заметил Баринов с легкой усмешкой.
- Да, лупили меня, конечно, вполне серьезно, - хмыкнул Чугаев. - Но то, что ваши ребята повязали Воронкова и завалили двух его костоломов, еще не доказывает, что вы с ним не из одной конторы. Старый прием, известный даже раньше, чем с тридцать седьмого года - контраст доброго и злого следователя.
- Это хорошо, Олег Сергеевич, что вы такой недоверчивый, - похвалил профессор. - Действительно, возможность такой разработки стоило учитывать.
Значит, вам нужны какие-то доказательства того, что мы с Воронковым - реальные враги?
- В общем, да, - согласился Чугаев, - но даже если вы мне сюда его голову на блюде принесете - не поверю. И если пристрелите тут, в палате, у меня на глазах - тоже.
- А когда сможете поверить?
- Сложный вопрос, Сергей Сергеевич. Пока я не готов на него ответить.
Уж очень башка плохо соображает.
- Что ж, время пока терпит, - сказал Баринов, - мне не хотелось бы негативно влиять на процесс вашего выздоровления. Но рекомендую все же подумать вот над каким нюансом. Вы, товарищ Чугаев, на данный момент - герой-одиночка.
Своего рода Дон Кихот, в меру своих личных сил и возможностей сражающийся против зла. Но, к несчастью, не против безобидных ветряных мельниц, которые только кажутся злыми духами, а против вполне конкретных и могучих людей, которые ничего на этом свете не прощают. Ценность человеческой жизни они определяют по ее кошельку, а также по числу активных стволов, которые этот кошелек охраняют. Основная масса людей на этой планете для них - скоты и быдло, которых надо доить и стричь с максимальной выгодой и с минимальными затратами на кормежку. Уважают они только себе подобных: со связями, с деньгами и стволами. А одиночек-идеалистов они давят, как вшей, - одним ногтем. Впрочем, что я вам это объясняю? Вы все лучше меня знаете…
- Это надо так понимать, наверно: не упирайся рогом, Чугаев, не мучайся в одиночку. Иди ко мне под крышу, будем большие дела делать… Примерно так, как нашу разведгруппу в Афгане агитировали: "Эй, шурави! Ходи на наш сторона - в каждом кишлаке жениться будем!"
- Ну, я пока еще не делал подобных заявлений, - усмехнулся профессор. - Однако течение моих мыслей вы уловили верно. В том смысле, что вам, Олег Сергеевич, пора осознать полную бесперспективность вашей самостоятельной деятельности. Тем более что у вас больше не осталось соратников. Во всяком случае, у вас их нет в том количестве, которое помогло бы вам хоть как-то реализовать накопленные вами материалы. Ну, продержались бы вы у Воронкова неделю, может быть, месяц. Потом загнулись бы смертью героя - и что дальше?
Ваши компроматы пролежали бы без пользы годы и даже десятилетия. Возможно, к тому моменту, когда они угодили бы в хорошие руки, все основные фигуранты уже почили бы в бозе и документы стали бы представлять лишь историческую, а отнюдь не юридическую ценность.
- Ну, насчет того, чтоб они просто так пролежали бы, я не уверен… - сердито сказал Чугаев.
- Но и в том, что вашим гипотетическим коллегам удастся привести компроматы в действие, вы, по-моему, сильно сомневаетесь… Если они, эти самые коллеги, все же имеются. Должен заметить, я лично имею основания думать, что их просто нет.
- Они есть, господин профессор, - упрямо произнес Чугаев.
- Не буду спорить - вам виднее. Но смею вас заверить, куда бы они ни сунулись с вашим, так сказать, "наследством", дать делу ход им вряд ли удастся.
Даже при том, что сейчас практикуется нечто похожее на свободу прессы и существует масса изданий, не говоря уже о "независимых" журналистах, именуемых в народе "сливными бачками", готовых публиковать любые скандальные материалы ради повышения тиражей своих газеток или рейтинга телепередач. Однако пик интереса к разоблачительст-зу, мягко говоря, уже прошел. Народ перекормили, понимаете ли?! Тем более что никаких серьезных последствий все эти горы компромата для тех, на кого он собран, увы, не влекут. Может, каких-нибудь мелких "шестерок" или "валетов" где-то и посадили, пару-тройку "тузов" и "королей" заставили смыться за кордон, где они живут припеваючи и не опасаются, что их экстрадируют в Россию.
- И все-таки Воронков готов был из меня жилы тянуть, лишь бы добраться до этих документов, - заметил капитан. - Значит, не такие уж они и безобидные…
- Естественно, - кивнул Сергей Сергеевич, - потому что среди того, что вы накопали, было достаточно много пакостей про самого Владимира Евгеньевича. А заодно - про губернатора одной из областей господина Пантюхова, которого он доблестно охранял несколько лет назад. Пантюхов, правда, уже не губернатор, но зато возглавляет солидную коммерческую структуру. С выходами на мировой рынок, между прочим. Воронкова Пантюхов числит в погибших и вряд ли сильно обрадуется, если узнает, что человек, организовавший убийство его сестры, живет и здравствует.
- Тем более что заказчиком убийства был сам Пантюхов… - заметил Чугаев.
- Это не меняет сути дела, - невозмутимо заявил Баринов. - Воронкова, вне всякого сомнения, достанут и уберут. Он лишний на этом празднике жизни.
- А вы, конкретно вы, его уберете? - неожиданно спросил Чугаев.
- Я не занимаюсь подобными мерзостями, - осклабился Сергей Сергеевич, - к тому же лично для меня Воронков более полезен в живом виде. То, что он поведал нам за истекшие сутки - это целая "Сага о Форсайтах". Конечно, на суде это только "слова, слова, слова", выражаясь языком Шекспира, но если бы это подкрепилось бумагами, аудио-и видеозаписями, которые у вас имеются, - можно было хорошую игру организовать.
- Вы же только что говорили, будто этим никого не удивишь.
- И еще раз повторю. Но одно дело, если вся эта компра исходит от героя-одиночки, за которым не стоят никакие реальные силы и деньги - тогда все загаснет, даже не разгоревшись. А вот если масс-медиа вместе с компроматом получат некоторую подпитку - в баксах с шестью-семью нулями! - тогда все завертится. По крайней мере, на тот период, за который уплачено.
- Значит, вы хотите как бы "спонсором справедливости" выступить? - ехидно произнес Чугаев.
- Возможно, - улыбнулся Баринов.
- Что-то не верится…
- Вполне допустимая позиция. Верить надо либо в бога - тогда есть надежда на высшую справедливость в потустороннем мире, либо в то, что бога нет - тогда можно со спокойной совестью делать все, что угодно. А мне и всем прочим смертным лучше не верить, особенно на слово. Насчет спонсорства в деле справедливости - это вы сами придумали, я таких ненаучных словосочетаний не конструирую. Просто мои, если угодно, финансово-экономические интересы на довольно большой срок совпадают с вашими идеалистически-донкихотскими. Уверяю вас, если подкрепить собранную вами информацию моими финансовыми возможностями - она будет использована с максимальной эффективностью.
- Я устал малость, Сергей Сергеевич… - произнес Чугаев. - Вроде бы вы хотели мне дать отдохнуть. Или передумали?
- Ни в коем случае. Отдыхайте, размышляйте, мы вас не торопим. Честь имею кланяться!
Баринов действительно поклонился, вышел из палаты, и массивная дама в голубой униформе - "ЦТМОтя", как именовали этих сиделок-тюремщиц - заперла за ним дверь. В коридоре толпилось несколько человек в халатах - ожидали профессора со своими делами и проблемами. Как правило, Баринов решал их на ходу.
Однако, только профессор вознамерился двинуться дальше по коридору, запищал радиотелефон внутренней связи, прицепленный к подтяжке под пиджаком.
- Сергей Сергеевич! - взволнованный голос секретарши самим своим звучанием настраивал на то, что сообщение будет неприятным. - Вас Комаров ждет со срочным "минус-три"!
- Прошу прощения, - сказал Баринов. - Мне надо срочно вернуться в кабинет, так что подпишу все, что успеете подать до подхода лифта…
Минут через десять профессор появился в приемной, где его ожидал явно изнервничавшийся Комаров.
- Заходи! - резко произнес Баринов, и начальник СБ ЦТМО, тяжко вздохнув, будто ему предстояло восхождение на Голгофу, последовал за шефом в кабинет.
- Присаживайся, - выдерживая спокойный тон, пригласил Сергей Сергеевич.
- Что там у тебя за "минус-три"?
По существовавшей в СБ ЦТМО терминологии гриф "минус-три" присваивался сообщениям весьма негативного характера. Правда, был гриф и похуже - "минус-четыре", например, если в Зданиях ЦТМО произошел сильный взрыв или пожар, ну или если директора похитили прямо из кабинета.
- Час назад наш "Соболь" стремя "птичками", - мрачно сообщил Владимир Николаевич, - был обнаружен в трех километрах от поселка, где расположена Фроськина дача. Пустой и чистый - ни крови, ни битых стекол, ни отпечатков.
Само собой, и груза, который Ларев отправил с девушкой, - тоже…
- Занятно, занятно… - произнес Баринов, погладив бородищу.
- Есть еще одна информашка к размышлению, - сказал Комаров, - Лариса Григорьевна доложила, что Полина поставила ультиматум: или ей завтра к десяти утра привозят Тарана, или она начинает действовать по своему плану. Это было еще до того, как мы получили доклад с аэровокзала о прибытии Ереминой… Я велел Ларисе передать Нефедовой, что вопрос рассматривается.
- Ну и что? Думаешь, будто Полина решила зубы показать?
- Я обязан и такой вариант предполагать.
- Ладно. Свяжись с Максимовым, пусть Птицын отправит сюда своего хлопца. И Полине сообщите - парень в десять утра будет у нее. Заодно можете добавить, что она в самое ближайшее время должна быть готова к сотрудничеству с нами.
БАЛОВСТВО
Таран, само собой, ни о чем таком не подозревал. Он в это время уже поднимался по лестнице в свою законную двухкомнатную.
***
Отобедав в обществе дяди Миши, тети Тони, бабушки Наташи и Лизки, Юрка заспешил к автобусу. Хотя, вообще-то, времени J было только три часа, и в город Таран попадал за целых два чaca до Надькиного прихода с работы. Однако следующий автобус до города из Васильеве уходил в пять, прибывал в город ровно в шесть, а обратно в Васильеве отправлялся в семь. Поэтому был шанс разминуться с Надькой, если она, допустим, в шесть тридцать отправится на автовокзал, а Юрка в это самое время будет топать с автовокзала домой.
Конечно, для тестя и тещи это прозвучало вполне убедительно, но главную причину своего поспешного отъезда Таран, конечно, называть не стал. Провести еще два часа в обществе госпожи Матюшиной - это уж больно тяжкое испытание. В конце концов, если она еще разок изобразит что-нибудь подобное тому, что происходило на речке, Юрка мог с собой не совладать. Правда, в течение всего обеда Лизка вела себя с отменной скромностью и ни словом, ни взглядом о своих хулиганствах не напоминала. Однако кто мог дать гарантию, что эта кошкина дочь будет так же скромничать, если опять окажется с Юркой тет-а-тет в той же самой бухточке?
Так или иначе, но Таран благополучно добрался до города и отпер дверь квартиры. Хозяйки, как и следовало ожидать, еще не было в наличии. Юрка окатился прохладным душем, что после поездки в автобусе и прогулки по раскаленному городу казалось вовсе не лишним, и собрался было поваляться на диване в большой комнате.
Однако едва он успел усесться на этот самый диван и собрался было скинуть шлепанцы, как зазвонил телефон.
Таран подошел, снял трубку:
- Але!
- Юра, - загудел в ухе голос Птицына, - моя Лизавета к вам сюда не заглядывала случайно?
- Заглядывала, - ответил Таран, - она даже звонить вам пыталась, но отыскать не сумела. Я ее. отвез в Стожки, сейчас вот сижу, жду Надьку, поедем туда на ночь. Утречком скупнусь еще раз - и на службу. К одиннадцати успею…
- Вынужден тебя разочаровать, - сказал Птицелов. - Придется тебе в городе ночь ночевать. Завтра в восемь ноль-ноль ты должен быть в части.
Извиняюсь, конечно, что три часа отпуска у тебя украл, но служба есть служба.
Надьку, конечно, можешь отправить - не возражаю. А вообще-то, я через пару часов заскочу туда ненадолго, Лизку повидаю и сообщу вашим старикам, чтоб не дожидались… Идет?
- Идет, конечно, - покорно вздохнул Таран, хотя был не в восторге от перспективы проспать ночь в душном городе, а потом вскакивать ни свет ни заря, чтоб успеть к восьми утра в МАМОНТ. Но куда денешься? "Мы отличаемся от банды чем? Высокой воинской дисциплиной, товарищи бойцы!" - эту фразу полковника Птицына, произнесенную еще задолго до Юркиного поступления в отряд, "мамонты" старшего поколения не раз Цитировали по поводу и без повода. Так что, увы, боец Таран, ни вечернего, ни утреннего купанья в речке у вас не будет. Обойдетесь душем, благо смеситель поменяли и можно отрегулировать водичку до умеренной прохлады.
В общем, с горя Таран все же улегся на диван и решил вздремнуть. Солдат спит, а служба идет, даже если ты контрактник.
Пару часов без малого Юрка и впрямь сумел поспать. Все-таки ночь накануне получилась с явным недосыпом, и требовалась компенсация. Наверно, можно было и побольше, но не дали.
Тарана разбудили голоса в прихожей и лязг захлопнувшейся двери. Особой тревоги этот шум не вызвал, базланили люди знакомые, то есть Надька, которую Юрка и ждал, а также бывший их с Надькой одноклассник Витька Полянин и его подруга Майка, на визит которых Таран, откровенно говоря, не рассчитывал.
Пока мадам Таран раздавала гостям тапочки - будто на улице слякоть и грязь стояла! - Юрка продирал глаза и потягивался. Потом в большую комнату заглянула Надька и громко обрадовалась:
- Надо же, Юрка объявился!
- Не ждали? - грозно выпятив челюсть, произнес хозяин.
- А Лизка где? - спохватилась Надька, с беспокойством озирая свою территорию.
- Отвез в Стожки дробь Шишовку, - доложил Таран. - Вообще-то собирался и ваше превосходительство туда доставить, но вышел облом. Генрих велел в восемь явиться на работу.
- Вечера? - нахмурилась Надька.
- Нет, завтра утром. Сама знаешь, что мне из Васильеве никак не успеть.
Первый автобус до города в шесть тридцать идет. Пти-цыну я про Лизку сообщил, он, наверное, уже там. Заодно предупредил, чтоб нас не ждали. Или, может, у тебя другие планы?
- Нет! - поспешно сказала Надька. - Что я там без тебя делать буду? И Лизку я туда везти не собиралась. Думала, что она до папы Гены как-нибудь дозвонится. Ну, а тебя, извини, до пятницы не ждала. Решила вот с ребятами поскучать… Ты вообще-то кушал чего-нибудь?
- А как же! - сказал Таран. - Твоя маманя меня классным обедом накормила. Правда, еще в два часа дня.
- Ну, значит, от ужина не откажешься. Идем на кухню, там Майка уже копошится. У нее Витек и вовсе голодный, как волк.
Кухня в нынешней квартире Таранов имела наиболее уютный и приличный жилой вид. И плитка голубенькая хорошо смотрелась, и новенькие шкафы, и клеенка на столе была без единого пореза, потому что Надька запаслась целым набором деревянных досок с картинками: на одной окорок был изображен - сразу видно, доска, чтоб мясо резать, на другой - целый натюрморт из капусты, свеклы и морковки, на третьей - каравай и булка. На хлебницу, шкафы и даже на старый, доставшийся от Юркиных родителей холодильник, который Надька отмыла-оттерла от трех слоев копоти, были налеплены яркие переводные картинки. Ну и лампа под стеклянным абажуром с цветоч-• ками уютно гляделась.
Витек Полянин сидел и чистил картошку, а Майка мясо резала. Как раз на той доске с окороком. Тут же пара сумок стояла, из которых всякой вкусной всячиной пахло. Надька, конечно, стала все это в холодильник перекладывать, и Юрка сразу узрел колбаску типа салями, шейку, карбонат, селедку маринованную, горбушу и еще какие-то деликатесы. А в холодильнике высветилась бутылка "Гжелки" и некое импортное вино - поди, дорогое. Еще соки какие-то были, виноградный, яблочный и грейпфрутовый. Капитально затарились, скажем так.
Юрка о своем семейном бюджете имел довольно туманные представления, но все же считал, что для простого визита старых приятелей угощение уж больно роскошное. Конечно, задавать разные нескромные вопросы в присутствии гостей он не собирался, но все-таки посмотрел на супругу с вопросительным выражением лица.
- Ой, я же тебе забыла сказать! - воскликнула Надежда. -У нашей Маечки сегодня юбилей - двадцать лет исполнилось. Вот она и расщедрилась…
Таран припомнил: да, Майка ведь на год моложе их всех. Они все: и Юрка, и Витька, и Надька с 1980-го, а она с 1981-го. Когда в школе учились, то Витька по Надьке вздыхал, Надька - по Тарану, а сам Юрка от Дашки-стервы с ума сходил.
Потом Надька с Юркой друг друга нашли и поженились, а Полянин вроде это дело пережил. Тем более что он осенью 1998-го срочно из города уехал - чтоб от армии откосить. Потом ему справку сделали, болезнь придумали. Во сколько это обошлось, Юрка не интересовался. В общем, до лета 1999-го Витек перекантовался, а потом рванул в Москву, поступать. Там он вместе с Майкой очутился, которая к этому времени окончила школу. Поступили они в какой-то платный университет, к тому же на заочное отделение. Два раза в год на сессию ездили, а остальное время только контрольные в Москву отправляли. Ну, и работали, конечно, на see том же "Тайваньском" рынке. Причем Полянин настолько оперился, что даже собственный ларек заимел и, похоже, в бизнесе стал крепко соображать. Майка тоже при своем деле оказалась, хотя и с Витькиной помощью. Одолжилась у Полянина на энную сумму и киоск открыла: "Кофе - хот-доги". Какой она оттуда навар имела - фиг знает, но поскольку долг Витьку Майка известным местом отдавала, стало быть, наверняка оставалась в плюсе.
Короче, у этой пары дело шло к свадьбе, и, по прикидкам общественности, это мероприятие должно было состояться к осени. Правда, насчет потомства, в отличие от Юрки и Надьки, Витька с Майкой решили не спешить. Сперва предполагали дипломы . получить, деньжат накопить на собственную квартиру, а уж потом влезать во все эти дела с киндерами, пеленками и так далее.