* * *
- Все, педсовет закончен, а вы, Алла Константиновна, останьтесь.
Завуч Алла Константиновна подавила вздох и украдкой взглянула на часы. Господи, сколько можно, восьмой час уже! Дома дети не ухожены, муж с работы вернулся, сидит голодный, сам ни за что не разогреет, опять будет скандал. И тетрадей на завтра проверять целую кучу, сумка неподъемная.
И что еще тут разговаривать, четыре часа заседали, ведь все уже обсудили. Но она знала, о чем директриса будет с ней говорить, и настроение ее испортилось еще больше.
И, разумеется, предчувствия ее не обманули. Они прошли в директорский кабинет, директор Тамара Алексеевна села за свой абсолютно чистый полированный стол. Алла хотела было опуститься в мягкое кресло, не зря ведь эту мебель покупали, но директриса сухо кивнула ей на стул с жесткой спинкой.
- Алла Константиновна, что у вас с Мамаевым?
Спокойный тон директрисы ничуть не обманул Аллу, она приготовилась к долгой изнуряющей битве.
- Тамара Алексеевна, Мамаев груб, патологически ленив, очень агрессивен и абсолютно неуправляем. Мало того, что он не успевает по всем предметам, он еще мешает учителям вести уроки и тянет за собой весь класс.
- Однако почему-то только вы в этой четверти поставили ему два, а остальные учителя считают, что по их предметам у него твердое три.
"А по моему предмету у него всегда будет твердое два! - подумала Алла. - А остальные учителя тоже поставили бы ему двойки, только боятся директора. И конечно, я тоже выставлю ему тройку, потому что бороться с тобой у меня больше нет сил".
Тем не менее она решилась на последний шаг.
- Тамара Алексеевна, Мамаева надо убирать из школы, иначе мы потом не сумеем справиться с классом.
- Что? После того, как его родители столько сделали для школы?
Как мило, она даже не скрывает, что принимает детей за деньги!
- Тамара Алексеевна, у вас устарелые понятия о жизни, спонсорская помощь сейчас вполне официальная вещь.
- Я не против спонсорской помощи, я против того, что в сочинение по "Евгению Онегину" дети вставляют матерные слова, а про Печорина и Грушницкого пишут, что после того, как они забили стрелочку у обрыва, у них произошла разборка, после чего Печорин Грушницкого замочил. Не убил на дуэли, не лишил жизни, а коротко и ясно: замочил! А ведь Мамаев только так и выражается, а остальные за ним тянутся. Ведь он Диму Козырева побил за то, что тот ему списывать не давал.
- А Козырев у меня в кабинете сказал, что сам упал.
- Еще бы он другое сказал, этого Мамаева все боятся! Тамара Алексеевна, я вам серьезно говорю: у нас экспериментальная школа, мы добиваемся статуса гимназии, мы же на олимпиады должны выходить, на конкурсы, мы должны детей принимать по способностям, а не по спонсорской помощи!
- А кто нам тогда компьютерный класс организует? Ведь за компьютерами будущее.
Дети должны заниматься этим по-новому.
- А литературой дети должны заниматься по-прежнему! Ведь уходят, после девятого класса многие уходят в серьезные школы…
Тут Алла заметила, что директриса смотрит на нее абсолютно пустыми глазами, и замолчала.
- Вот что, Алла Константиновна, вы - заведующий учебной частью, вот и учите детей, организуйте правильный педпроцесс.
Педпроцесс, да что ты вообще понимаешь в педагогике? Образование у тебя высшее техническое, металлург ты по профессии, а дети-то тут при чем? По специальности работать не захотела, пришла в школу домоводство преподавать. Работала себе помаленьку, потом директор на пенсию вышел, стали думать, кого назначить? У всех семья, дети, никто не захотел дополнительный хомут на шею вешать, а у Тамары Алексеевны ни мужа, ни детей, может себя полностью посвятить школе. Вот в РОНО и утвердили. Это ж кому рассказать - директор школы преподает домоводство!
И ладно бы учила девочек, как дом вести, семейный бюджет планировать, мужу обед сготовить, ребенку носочки связать. Так нет, то у нее макраме, то фриволите, то вышивание гладью. А то еще квилт какой-то выдумала, одеяла из лоскутков шить. Для показухи, конечно, красивое покрывало сделали, в учительской висит. Так сколько трудились бедные девчонки! С уроков их директриса снимала, у нее, у Аллы, часов шесть отобрала русского и литературы.
А еще про педпроцесс рассуждает, да она из педагогики только одну фамилию знает - Макаренко, в детстве книжку прочитала, "Флаги на башнях". А Януш Корчак - это у нее герой замечательного сериала времен ее юности - "Четыре танкиста и собака", а Песталоцци - это такие итальянские макароны…
Алла встала.
- Простите, Тамара Алексеевна, мне пора домой, дети ждут.
Она без разрешения направилась к двери.
- Алла Константиновна! - В директорском голосе послышалось шипение кобры перед прыжком. - Я не давала вам разрешения уходить. И давайте договоримся раз и навсегда: личное не должно мешать работе.
И запомните: ни мне лично, ни школе нашей не нужен безответственный преподаватель, который способен бросить детей, прервать урок и помчаться в неизвестном направлении, никому ничего не сообщив!
Сволочь какая! Это она напоминает про тот случай, когда Алле позвонили из больницы. Младший сын сломал руку, и Алла, потеряв голову, помчалась туда на такси. Но не правда, что она никого не предупредила, у географички было окно, она и посидела с брошенным классом. Господи, ну как можно объяснить это женщине, не имеющей детей, она никогда не поймет.
- Алла Константиновна, к завтрашнему дню вы должны решить насчет Мамаева.
Алла не ответила. В дверях она столкнулась с нянечкой тетей Полей.
- Тамара Алексеевна, вы долго еще?
- Посижу пока.
Тетя Поля шла с Аллой вниз, чтобы открыть двери и ворчала:
- Вот сидит и сидит, никуда не торопится и приходит раньше всех, а что людям домой надо, так ей наплевать…
Уже в дверях Алла спохватилась:
- Ой, тетя Полечка. Я же забыла совсем.
У нее завтра день рождения, там в кладовке розы, двадцать пять штук, в тазу лежат. Вы завтра пораньше придете, так уж поставьте ей в кабинет, а то неудобно, люди покупали, да и обида будет, если не поздравим.
- Ладно, ладно, все сделаю, не забуду.
- Вот спасибо, до завтра. - И Алла побежала к трамвайной остановке.
Тетя Поля пошла проверить розы, убедилась, что все в порядке, воды достаточно, и отправилась на свое место у раздевалки, по дороге поглядев на часы.
- Ох, девятый час уже, пойду-ка, потороплю ее, а то на "Санта-Барбару" не успею.
Однако когда она подошла к кабинету, то увидела, что дверь заперта и свет не горит.
- Надо же, ушла уже, у нее ведь от входной двери ключ свой. Наверное, пока я в кладовке была, она и проскочила. А я тут сижу, ее жду.
Тетя Поля быстро оделась, аккуратно заперла все двери, обошла здание школы, занесла ключи в квартиру завхозу и бойко пошлепала по лужам к дому.
Алла открыла дверь своим ключом. Так и есть: муж в комнате дуется. А у мальчишек визжит компьютер, опять играют вместо домашнего задания.
- Ребята, я пришла.
Муж рывком соскочил с дивана.
- А попозже ты не могла прийти? Знаешь ведь, какая у меня сейчас работа, чуть живой прихожу, а тебя вечно нет.
- Но, Олег, у нас педсовет был, а потом Тамара меня задержала.
- И опять мордой об стол возила? Ну что молчишь, я же знаю, что это так, по тебе видно. Слушай, тебе что, удовольствие доставляет, когда об тебя ноги вытирают?
- Олежек, я не могу без школы.
- А я не могу больше так жить! В общем, выбирай: либо я, либо школа.
Алла молча ушла в ванную. Конечно, он это не всерьез, он ее любит, и детей тоже.
А сейчас просто голодный и устал, чего не скажет в сердцах голодный мужчина? Однако раньше он никогда так не говорил, даже когда очень ссорились. А если он действительно поставит ее перед выбором, что делать?
- Господи, за что мне все это? - Алла прижалась лбом к зеркалу и горько заплакала.
* * *
Наутро тетя Поля постучалась в квартиру завхоза в полвосьмого утра.
- Ты чего это так рано, теть Поля?
- А забыл? Сегодня же у нашей день рождения. Надо розы в кабинет загодя поставить.
- Ну иди, я тоже сейчас подойду.
Взяв охапку роз, тетя Поля поднялась по лестнице, открыла директорский кабинет, поставила цветы в большую хрустальную вазу и оглянулась в поисках графина с водой.
Однако на обычном месте, на тумбочке, графина не оказалось. Тетя Поля поискала глазами и вдруг похолодела.
Из-за письменного стола торчали ноги в знакомых туфлях. Ноги самой тети Поли стали ватными, но она все же подошла поближе. Между письменным столом и книжным шкафом лежала директриса Тамара Алексеевна, глядя в потолок остекленевшими глазами. В груди у нее торчал нож, к ножу был приколот клочок бумаги, а на животе лежала темно-красная роза, и капельки воды из разбившегося графина блестели на ней, как бриллианты.
- Тетя Поля, ты здесь? - Это завхоз шел с пылесосом.
Тетя Поля, стараясь не поворачиваться спиной, выползла из кабинета. Увидев ее лицо, завхоз выронил пылесос.
- Семеныч, Тамара-то наша - того, каюк. - Тетя Поля выразительно махнула рукой.
- Чего? Может, жива еще? Пойдем, поглядим.
Выпихивая друг друга вперед, они вошли в кабинет и наклонились на телом. Клочок бумаги оказался запиской, где жирным черным фломастером было нацарапано: "С днем рождения!".
Завхоз вздрогнул, тетя Поля почему-то перекрестилась.
- Семеныч, не трогай тут ничего.
- Сам знаю, не маленький. Звонить надо в милицию и в "скорую".
- Какая уж тут "скорая"?
С директорского телефона они позвонить не решились, пошли в учительскую.
В милиции велели "скорую" все же вызвать, а кабинет закрыть и никого не пускать.
Медики приехали раньше, врач констатировал смерть и уехал. К этому времени подошли учителя и некоторые из учеников, самые дисциплинированные. Тетя Поля перехватила Аллу Константиновну в раздевалке и вкратце сообщила ей о событиях. Алла сначала вскрикнула, побледнела, но потом взяла себя в руки. Приехала милиция и выгнала всех из коридора второго этажа, где находился директорский кабинет. Посовещавшись с завучем младших классов, Алла решила старших учеников распустить, а маленьких отправить на экскурсию. С завтрашним днем проблемы не было, потому что сегодня была пятница, а по субботам учатся только старшие классы.
Милицейская бригада в составе трех человек развернулась вовсю. Врач осматривал тело, эксперт колдовал над замком и разбитым графином на предмет отпечатков, опер снимал показания с работников школы.
Начал он с тети Поли и завхоза Ивана Семеновича, но начал неудачно, тетю Полю назвал бабулей, чего делать было нельзя ни в коем случае, ибо тетя Поля, имевшая не только внуков, но и одного правнука, старухой себя не считала и на "бабулю" очень обиделась. Поэтому она замкнулась в гордом молчании, и, кроме фразы "Я вошла, а она лежит", опер ничего не добился.
Иван Семенович тоже был немногословен. Тетя Поля принесла ему ключ в полдевятого, он поужинал под "Санта-Барбару", после десяти вышел на улицу, осмотрел все двери снаружи, замки были в порядке, а на окнах первого этажа у них решетки, так что на них смотреть. Потом в одиннадцать завхоз посмотрел "Вести" и лег спать, и спал до полвосьмого утра и никакого шума ночью не слышал.
Вызвали Аллу Константиновну, как последнего человека, не считая тети Поли, который видел директрису живой. Опер задал ей кучу вопросов: а не была ли потерпевшая в тот вечер чем-то расстроенной, а не ждала ли она кого-нибудь, когда осталась вечером одна, и множество других. Алла на все вопросы честно отвечала "нет".
Приехала специальная машина, директрису увезли. Потом собрались и милиционеры, эксперт забрал с собой и нож, и розу, и осколки графина. Кабинет директора велели закрыть и ничего там не трогать, маленький директрисин сейф опечатали. Распростившись с милицией, Алла заглянула в раздевалку в тети-Полин закуток. Тетя Поля с завхозом Иваном Семеновичем пили чай.
На тарелке лежали пирожки с капустой и печенье.
- Садитесь с нами,. Алла Константиновна.
- Ох, не знаю, мутит что-то, кусок в горло не идет. И как вы все так спокойно воспринимаете?
- Что ж теперь, ни пить, ни есть? Организм свое требует, и к тому же, - тетя Поля понизила голос, - ты скажи честно: неужели так сильно расстроилась?
Алла прислушалась к себе и с некоторым стыдом поняла, что совершенно не расстроилась.
* * *
Сотрудник отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями городского УВД Сергей Гусев пришел домой под вечер. Поднимаясь по лестнице - лифт не работал, - он вспомнил, что дома у него теперь никого, а он забыл купить хлеба, и с остальными продуктами у него напряженка, так что ужинать нечем. Он посмотрел на часы: вполне приличное время, пол-одиннадцатого, и позвонил в соседнюю квартиру.
- Кто там? - раздался женский голос.
- Это я, тетя Надя, Сергей.
Дверь открылась сразу же.
- Заходи, опять небось голодный…
- Да неудобно, теть Надя, Сан Саныча беспокоить, мне бы хлебца взаймы.
- Заходи, нет его пока, сегодня до одиннадцати у него лекции. Заходи, поешь хоть один раз в день нормально.
Сергей шагнул в квартиру к соседке, с которой знаком был уже лет пятнадцать, с тех пор как въехала к ним в дом по обмену молодая женщина с девочкой. Мать с тетей Надей подружилась сразу же, наверное, много общего у них было: обе разведенные, остались с детьми, А он на тети-Надину дочку, эту кнопку с косичками, сначала и внимания не обратил, разница у них была в шесть лет, а потом как-то встретил на лестнице шестилетнюю Алену с расквашенным носом, всю зареванную, стало жалко ее ужасно.
Малолетних Алениных обидчиков он нашел и научил уму-разуму, и с тех пор стал Алену опекать. Потом прошло время, он вырос, в армию ушел, и письма ему писали все втроем: мать, Алена и тетя Надя. Когда он вернулся, учиться пошел, новые друзья, девушки, потом женился, и все закрутилось.
Алена в это время потихоньку выросла и как-то сразу выскочила замуж, а он даже на свадьбе не был, в командировке несколько месяцев проболтался. Он тогда все время в командировки ездил, чтобы дома не видеть, как мать с женой ссорятся. Мать Нинку сразу невзлюбила. Сначала-то не показывала этого, старалась ладить ради него, а потом пошли у них раздоры. Нинка, конечно, виновата, лишний раз не промолчит. Мать ему как-то сказала: ты для нее, для Нинки, перевалочный пункт, пока она что-то лучшее не нашла. Это она про то, что Нинка из провинции и за него вышла из-за прописки. Он тогда наорал на мать, до сих пор стыдно, а теперь, выходит, права мать была.
А мать после того скандала как-то поскучнела, все молчит, а потом вдруг собралась отдыхать в деревню, сказала, к подруге школьной. Поехала, да там и осталась жить, оказалась, что не подруга это, а старый друг ее, давно они не виделись, а встретились случайно. Только один раз потом мать приехала, вещи забрала и сказала, что они там в сельсовете расписались. Уже несколько лет так живут, мать в тамошнюю школу устроилась математику преподавать, ее с руками оторвали - еще бы, заслуженная учительница! Теперь по утрам школьный автобус прямо возле их дома останавливается, и директор то дров привезет, то еще чего-нибудь. Очень мать там уважают, а пока она работает, муж по хозяйству управляется.
Недавно мать звонила, наверное, тетя Надя написала про их с Нинкой развод, он, Сергей, ее спрашивает, как, мол, живете, а она сразу: вам бы так жить!
Пока он так раздумывал и мыл руки, Надежда поставила на стол в кухне тарелку с мясом и тушеными овощами, положила салат, отрезала хлеба. Сергей ел, поглядывая по сторонам.
- Что так смотришь, кухню мы отремонтировали и занавески новые.
- А, то-то я смотрю, светлее как-то стало.
Убрав пустую тарелку, она налила ему стакан крепкого чаю с лимоном и отрезала здоровенный кусок домашней ватрушки. Пока он не спеша пил чай, она сидела напротив, собираясь с духом, потом решилась:
- Что, с Нинкой-то вы разъехались?
- Да, она на развод подавать будет.
- А Максимка где?
- Пока у тещи находится, - отвернулся Сергей.
- Видела Нинку тут третьего дня, за вещами она приезжала.
- Одна приезжала? - встрепенулся Сергей.
- А ты будто не знаешь, что не одна.
Был с ней какой-то хмырь на иномарке.
- На "тойоте"? Хмырь-то был на "тойоте"?
- А по мне хоть на "мерседесе", я их не различаю!
- Ну ты, тетя Надя, даешь, "тойоту" от "мерседеса" отличить не можешь.
- Да зачем мне это? Ты лучше вот что скажи, у вас там опять аврал, что ты домой через два дня на третий приходишь?
- Да у нас все время аврал, сама знаешь, как сейчас с преступностью.
- Новое дело, что ли?
Сергей замялся.
- Теть Надя, знаешь ведь, что не положено.
- И ты меня знаешь, - рассердилась Надежда, - разве я когда-нибудь трепалась?
Расскажи уж, даром, что ли, кормлю тебя.
- Очень ты криминалом интересуешься, лучше бы телевизор смотрела.
- В жизни интереснее. Так что за новое дело?
- Можно сказать, что новое, это кроме всех старых. - Он покрутил головой. - Убили директора школы, прямо в ее кабинете. Утром нянечка вошла в кабинет, а она там лежит ножом зарезанная, и на ней роза красная и записка "С днем рождения!".
- А что, у нее действительно день рождения был?