– Это – сыщик, частный сыщик.
Слегка остекленевшими глазами я оглядел прекрасную блондинку. На ней были красные сандалии, безупречно белые шорты и нечто вроде связанных друг с другом платочков, скрывавших ее грудь лишь от слепых. Тяжелые пряди волос, несколько растрепанные от ветра, свободно падали на плечи. Глаза цвета морской волны, тонкий носик и аппетитные губы. Красивые руки с красивыми кистями сочетались с красивыми ножками. Она, конечно, старше, чем ей хотелось казаться, но выглядела не более чем на тридцать пять. Все вместе представляло из себя сооружение, способное заставить свихнуться любое двуногое существо мужского пола. Прекрасное животное, которое, казалось, не страшилось ничего на свете.
Глава девятая
СНОВА ПЛЕМЯННИК
– Частный сыщик!– сказала она.– Так, так, так.
Она подошла. Глаза ее потемнели и приобрели мало приветливый блеск.
– Скажите, Бат, это его обычное состояние или с ним что-то случилось?
– Я нашел его таким, мадам. Думаю, он нарвался на неожиданные трудности.
Не требуя более полных объяснений, она встала передо мной. Аромат ее духов проник в мои ноздри.
– Итак,– с усмешкой произнесла она,– значит, мы таскаемся вокруг "Ла Пляж", не так ли? Сколько же мы получили от папочки Дорсета за докладик о выходках его маленькой женушки? Он уже давно не приставлял ко мне своих частных детективов. Во всяком случае, вы прибыли слишком поздно, фараончик. Мой последний любовник уже отвалил. Точнее сказать, я его выставила. Я теперь совсем как девственница, что и говорить!
Итак, это была мадам Дорсет? Дама "скандального поведения", о которой мне говорил доктор Мора? Рад познакомиться.
Я встряхнулся.
– Эй! Послушай-ка, Бат,– произнес я,– выдай мне еще немножко из твоего личного погребка.
Обращение на "ты" его не смутило. Он дал мне выпить. Я возвратил ему фляжку, потом, с удовольствием разглядывая (это меня почти привело в себя) Венеру, которая по-прежнему с вызовом стояла передо мной, тихонько произнес!
– Послушайте, прекрасная мадам, я отлично понимаю, что вы не любите частных детективов, которые так надоедают вам, но я приехал сюда не для этого.
– Зачем же вы тогда приехали?
– А что, разве здесь нельзя прогуливаться?
– О-о! Но вы не можете не признать,– заметила она, развивая все ту же мысль,– что это уж очень странно…
– Ах, да?
Я провел рукой по голове там, где вырастала шишка.
– Очень странно, в самом деле.
Я посмотрел на Бата.
– По-твоему, старина, в чем тут дело?
– Удар дубинкой.
Дорсет достала из кармашка своих шортов сигарету Пэл-Мэл, прикурила ее от крохотной золотой зажигалки.
– Что же все-таки произошло, Бат?
– Так вот, мадам,– начал тип, о котором я подумал, что он шофер или что-то в этом роде.– Как вы знаете, я вышел убить чайку. Наметил одну, понравилась она мне. Стреляю в нее. Попал. Вижу, как она падает сюда. Бросаюсь следом. И что же я вижу? Этот парень…,
Указывает на меня.
– …которого другой тип, я успел его заметить только мельком, тащит к краю с явным намерением, как я предполагаю, отправить вниз. Но тот тип, другой, тоже меня увидел, бросает этого и быстро-быстро смывается. Я на какое-то мгновение застыл на месте. Черт возьми! Не каждый день присутствуешь при подобной истории. Я не сразу сообразил, что надо бы побежать следом, а потом было уже слишком поздно. Этот парень…
И он снова указал на меня.
– …этот парень не шевелил ни ногой, ни рукой. Я подошел и увидел, что он схлопотал знатный удар дубинкой по голове, но смертельной опасности не было. Тогда я захотел узнать, с кем имею дело, пошарил в его бумажнике. Нестор Бюрма, частный детектив,– возвестил он так, будто представлял меня на светском приеме.– Это мне показалось странным,– добавил он.
– Мое имя часто производит такое впечатление,– сказал я.
– Странным мне показалось не имя, а профессия,– пояснил он.
– А мне продолжает казаться,– подчеркнула мадам Дорсет…
Она смотрела на меня с подозрением. Я выдержал ее взгляд. Бат вынул из кармана мой бумажник.
– Я ему возвращаю его добро, мадам?
– Не хотите же вы, чтобы он обратился с жалобой на кражу?
Я молча забрал свой бумажник. Блондинка бросила сигарету, закурила другую и нахмурила брови.
– Никакой идеи о том типе, который тащил этого почтенного детектива по направлению к пропасти, Бат?
– Никакой, мадам.
– Кто-нибудь местный или чужой?
Он задумчиво вытянул губы и потер ремень своего карабина.
– Никакой идеи, мадам. Никто из местных, хочу сказать. Хотя я не знаю всех жителей острова…
– Понимаете, Бат,– сочла она необходимым пояснить,– эти частные сыщики используют много всяких фокусов. Симулировать нападение, чтобы скрыть свою игру, для них – это все равно, что выпить стакан воды.
Я возразил:
– Скажем, стакан вина, это будет более вероятно.
– Да, именно так, давайте упражняйтесь в остроумии. А что, он действительно ранен?
– О! Что касается этого, то да, мадам.
Она захотела непременно убедиться в этом сама. Тонкими, легкими пальцами пощупала мою шишку, осмотр более или менее удовлетворил ее. Внезапно она рассмеялась.
– Я с удовольствием поверю, что вы бродили тут не из-за меня. Но признайтесь, что здесь воздух неподходящий для частных детективов, а? Даже для тех, которых вышвыривает не Бат, другие берут на себя эту задачу…
Она снова стала серьезной.
– Но ведь напали-то на вас не просто так…
– Конечно, нет, мадам, но поскольку я работаю сейчас в полном тумане, то прибавлю эту тайну к куче остальных.
Она пожала своими красивыми плечами, подрумяненными на солнце, как хороший хлеб.
– Поскольку вы относитесь к этому так по-философски…
– А что поделаешь?
После этого, услышав, что я прошу Бата дать мне еще раз подержать его фляжку, мадам Дорсет постановила:
– Пошли в дом, Бат. Если хотите зайти и продолжить процесс восстановления ваших сил, месье Бюрма, я вас приглашаю. У меня там есть напитки, которые восстановят ваш моральный дух получше этого пролетарского пойла, от него кишки завязываются в узлы. Заодно вы сможете немножко привести себя в порядок. (Моя одежда действительно плакала по хорошей платяной щетке.) И если, несмотря на ваши опровержения (она с хитрым видом подмигнула), вы все же подосланы моим ревнивцем мужем, то сможете убедиться, что я паинька и веду здесь вполне приличный образ жизни.
* * *
Прекрасная блондинка жила в имении за высокой оградой, я заметил его незадолго до того, как получил дубинкой по кумполу. Имение называлось "Ла Пляж", поскольку находилось рядом с полосой мелкого песка вдоль моря. Как снаружи, так и внутри, все отвечало изысканному вкусу и требованиям комфорта. Папа Дорсет, кроме тех рогов, которые ему, по всей вероятности, наставляла его женушка, владел еще и рогом изобилия.
В плане приема гостей молодая дама сухого закона не соблюдала. Ее богато снабженный напитками бар вполне мог удовлетворить самого требовательного выпивоху.
После того, как я почистил свой костюм и обмыл свою шишку на голове, мы уделили этому бару должное внимание.
– Вы присутствуете на прощальном приеме,– сообщила мне блондинка,– самое позднее послезавтра я возвращаюсь в Париж…
Она говорила правду, поскольку я видел в холле чемоданы, которые только ждали сигнала для отправки в путь, часть мебели была уже укрыта чехлами.
– Вот уже месяц, как я здесь,– продолжала она,– и начинаю скучать…– И тут же с явным умыслом добавила: – Ведь я тут одна.
"Совсем одна с Батом" – подумал я. Она не походила на девку, которая крутит любовь с кем попало, парень с карабином далеко не красавец, но кто знает…
Она продолжала относиться ко мне подозрительно, и время от времени в ее голову возвращалась мысль, что я подослан мужем со шпионскими целями. С невинным видом она пыталась схитрить и вытянуть из меня признания на этот счет. Мне эта дуэль немного надоела, и, поскольку истина правдоподобнее, я частично ее и преподнес в ходе беседы. В частности, сообщил, что когда узнал о болезни моего друга – мадам Шамбо, живущей на острове, приехал ее навестить.
Услышав имя мадам Шамбо, соблазнительная блондинка слегка вздрогнула.
Нейтральным тоном как бы из вежливости я спросил:
– Вы ее знаете?
– Так, по имени, как всех. Я хочу сказать, что знакома тут со всеми… Как правило, меня здесь не посещают… Я люблю побыть одна…
– Естественно, мадам,– согласился я.
Она бросила быстрый взгляд в сторону камина поверх стакана, который подносила к губам. Похоже, там было что-то, чего мне не следовало видеть. Незаметно я глянул туда, в свою очередь. Голый мрамор. Продолжаю следить за хозяйкой. Она, видимо, успокоилась, но тут ее взгляд остановился на корзине для бумаг, наполовину скрытой одним из кресел.
С отсутствующим видом я потягивал трубку, любуясь художественной лепкой на потолке.
Мадам Дорсет поставила свой стакан на стол.
– А вы,– спросила она с хитрецой,– когда покидаете Мен-Бар?
– Тоже очень скоро.
Она улыбнулась.
– Вскоре после меня, не правда ли?
Не пытаясь убеждать ее в своей искренности, я ответил престо:
– Не знаю. Во всяком случае, только после похорон.
– Похорон? Каких похорон?
– Мадам Шамбо.
– Она умерла?
Ее удивление не было наигранным. Сразу же после этого восклицания дикое желание расхохотаться охватило блондинку, но она сумела сдержаться.
– Мадам Шамбо умерла прошлой ночью. Вы этого не знали?
– Как правило, я не покидаю своего имения, а если ухожу, то только недалеко. И не принимаю гостей.
Она пожала плечами.
– А супруги, которые занимаются моей кухней, практически никогда не говорят мне о том, что происходит на острове. Они знают, что одно мое присутствие на острове порождает сплетни, и что я не люблю, когда мне их пересказывают. Бат тоже никуда не ходит…
– Кроме охоты за чайками.
Она улыбнулась.
– Да, месье. У него характер охотника. Хоть на чаек, хоть на детективов.
– Ладно, не издевайтесь надо мной. Вы разрешите?
Я налил себе еще виски.
– Бат… Где он выудил это имя? Бат – звучит по-английски.
– Но лучше, чем Батист.
– Ах, так его зовут Батист?
– Да, такое обычное имя.
В этот момент в дверь постучали.
– Войдите,– сказала мадам Дорсет.
Вошел Батист, прозванный Батом по снобистским соображениям. За это время он надел рубашку, а сверху пиджак.
– Извините, мадам, но… гм… садовник хочет с вами поговорить.
– Садовник?
Ока поднялась, одарила меня мимолетной улыбкой и исчезла в шелесте халатика, который решила надеть на себя в честь моего присутствия. Бат не последовал за ней, а закрыл дверь, подошел к бару и налил себе выпить.
– За здоровье хозяйки, и между нами,– заявил он.
– Будь здоров, Бат.
Он выпил.
– Ну, а кроме всего прочего, вам лучше?
– Безусловно. Слушай, Бат, ты знаешь этого Тарзана, который живет один в разрушенном доме, где меня оглушили?
– Только с виду.
– Это не он меня волок?
– Нет. Я не могу вам сказать, кто именно, но это был не тот, кого вы называете Тарзаном. Я бы его узнал.
– А ты уверен, что это был не ты?
Он очень расстроился.
– Послушайте, месье Бюрма… Когда я искупал одного вашего парижского коллегу, Лорди его зовут, может, вы его знаете, так не стал ему рассказывать, что его унесло взявшейся неизвестно откуда большой волной. Я прямо ему сказал, что это я дал ему пинка в зад, и что мой ботинок всегда к его услугам. Я честный и прямой парень.
– Ладно, Бат, хорошо. Я тебе верю. Все.
Я поднялся и потихоньку подошел к корзине для бумаг, которая только что стала объектом внимания мадам Дорсет, и запустил туда руку.
– Эй, потише, легавый! – рявкнул Бат.
Он бросился от бара и со злостью схватил меня за руку. Я рывком освободился от него и, прежде чем он успел прийти в себя, у меня в руке оказался мой шпалер.
– Сам ты потише,– посоветовал ему я.– Твой карабин больше не при тебе, да? Ну так и не рыпайся.
Он выругался и обалдело поглядел на меня.
– Вот те на!… Пистолет… откуда вы его вытащили?
– Из кармана.
– Ну и ну! На этот раз папа Дорсет нашел себе аса!
– Ни хрена он не нашел.
Мне уже осточертела слава пособника рогоносца, с которым я вовсе не был знаком. Держа Бата под прицелом, я двинул ногой по корзине. Она опрокинулась, вывалив свое содержимое на пол. Помешав ногой эту кучу, я увидел куски порванной фотографии, собрал их и соединил воедино.
Это был портрет Артура.
– А,– сказал я.– Вот он, мерзавчик твоей мадам, да? А я-то думал, что у нее вкус получше.
Бат пожал плечами и направился к двери, я за ним. Пройдя по галерее, мы увидели в гостиной мадам Дорсет и Артура, которого шофер представил как садовника. Они стояли лицом к лицу и имели вид конфликтующих кошки с собакой.
– Это точно легавый, мадам,– объявил Бат загробным голосом.– Легавый, посланный хозяином, и рангом повыше тех, которых мы вышвыривали отсюда раньше. С пистолетом и всем прочим.
Светловолосая мадам Дорсет подняла голову.
– Что?
– Настоящий ас,– сказал Бат.
– А вы полные олухи,– отрезал я.
– Будь я проклят! Бюрма! – заорал Артур, поднимая голову.– Опять вы?
– Ладно,– сказал я,– а не поговорить ли нам серьезно? Пройди вперед, Бат, я не хочу, чтобы ты дал мне подножку.
Мы подошли к спорящей паре. Учитывая накаленную атмосферу, я попросил у почтенной публики разрешения оставить пистолет в руке. На всякий случай.
– Настоящий ас,– повторил Бат.– Он нашел в корзине для бумаг портрет этого типа.
– Ну и что? – спокойно спросила мадам Дорсет.– Он что, застал нас в постели?
– Послушайте, мадам,– сказал я,– сколько раз надо вам повторять, что я не брался следить за вами, вести какое-либо расследование по поручению вашего супруга, что мне абсолютно безразлична ваша частная жизнь. Можете флиртовать с кем угодно – с Батом, с Артуром, мне на все это начхать. Достаточно ясно или вам нарисовать на бумаге? Что за жизнь, черт побери! Похоже, что ваш супруг посылал моих коллег нюхать здесь по углам. Но разве с ними случались такие передряги, как со мной? Это вам верное доказательство, что я замешан совсем в других делах, которые вас совершенно не затрагивают. Неужели ваша хорошенькая головка не может этого понять?
Похоже, что она заколебалась, но продолжала молчать.
– Боже мой! Элиана,– простонал Артур, глядя на молодую женщину глазами побитой собаки,– я совсем ничего не понимаю.
Я усмехнулся.
– А вас никто и не просит чего-либо понимать. Я…
Еще раньше в какой-то момент мои глаза остановились на одной штуке, торчащей из кармана его пиджака, которую он спрятал бы, если бы не был придурком. И вообще, другие тоже должны были эту штуку заметить, но, очевидно, в этом плане мои глаза более натренированы.
Два шага, и я оказался возле Артура, забрал у него этот предмет и протянул Бату.
– Как ты назовешь эту штуку, Батист?
Он поперхнулся.
– Похоже, никто не приходит сюда с пустыми руками!
– Это дубинка или нет?
– Дубинка, да еще какая!
– И как по-твоему… Это не тот инструмент, которым меня убаюкали?
Бат крутил и вертел в руках эластичный стержень, заканчивающийся свинцовым шаром, и был похож на курицу, нашедшую целлулоидный воротник. В горле у него першило все больше и больше.
– О, да! Скорее всего вас стукнули именно этим, а не стебельком розы.
Глава десятая
ПЛЕМЯННИК В ТУПИКЕ
Элиана Дорсет (возможно, это были нервы) нарушила образовавшуюся короткую паузу звонким смехом.
– Ну, мой дорогой Артур…
Артур оставался в полном трансе.
Я внимательно посмотрел на него.
– Ну что, папочка?
Он пробормотал:
– Ничего не понимаю в ваших махинациях, Бюрма. Сегодня утром…
– Утро тут ни при чем. Сегодня после полудня какой-то тип угостил меня ударом дубинки по голове и хотел сбросить в море.
– Жалко, что он только хотел…
– Послушай, удар дубинкой. До тебя дошло?
– Нет.
– Я получил дубинкой по башке, а ты таскаешь дубинку в кармане.
– Это потрясающе! – заметила наша белокурая хозяйка, то ли восхищаясь, то ли дурачась.– Надо было мне раньше познакомиться с вами обоими. Причем вместе.
– Ого! Впечатляет. И очень смешно: Артур и я в роли клоунов.
– Не обижайтесь.
– Итак, эта дубинка, Артур?
– Я ее нашел.
– Где?
– По дороге сюда.
– Где именно?
Он выдал какие-то объяснения, которые мало что прояснили. Тем не менее я их поместил на всякий случай в самый здоровый уголок моей битой головы. Бат кашлянул.
– Я могу выступить?
– Давай.
– Так вот, верьте или не верьте, мне наплевать, но я видел того типа, который тащил вас к краю пропасти, верно? Так вот, я могу описать вам его, но это не был ни Тарзан, как вы его называете, ни этот месье.
– Ладно, Бат, я тебе верю. Но часто ли находят такие обломки кораблекрушения на этой песчаной отмели?
– Впервые, насколько мне известно,– ответила Элиана Дорсет.
Я снова взялся за Артура. Заставил его повторить все обстоятельства находки. Он не изменил своих показаний и казался искренним.
– Если хотите, я могу проводить вас до этого места.
Я протянул ему руку.
– Ладно, забудем прошлое.
Он вяло пожал ее и все еще сердито произнес:
– Может быть, слишком много требовать от меня этого.
– Вы идиот.
– Я знаю,– вздохнул он.– Именно это и толкает меня злиться на всех и вся, а также и на самого себя.
– Но не настолько же, чтобы нападать сзади и лупить дубинкой по голове, а?
– Нет, не настолько. А за сегодняшнее утро… гм!… извините меня.
– Ладно, ладно,– ответил я с широким жестом,– прощаем оскорбления и все прочее.
Предав таким образом забвению прошлое, я обернулся к мадам Дорсет, которая машинально потирала себе одну грудь.
– Ну что ж, мадам,– сказал я, прервав ее в этом очаровательном занятии,– думаю, пора попрощаться с вами. Благодарю еще раз за гостеприимство, за виски и компрессы. Надеюсь, теперь у вас не осталось больше никаких подозрений…
– То есть,– ответила она,– я все меньше и меньше понимаю, что происходит. Если не считать того, что вы, по-видимому, ведете очень беспокойную жизнь.
– Я, может быть, зайду к вам как-нибудь и расскажу всю историю.
– Хорошо. А пока вы могли бы спрятать этот пистолет?
– О! Извините. Я о нем забыл.
Я сунул свою пушку в карман, пожал руку блондинке, потом Бату.
– Спасибо, что спас мне жизнь.
– Не стоит.
Он протянул мне дубинку. Поскольку в руках у меня не было моего пистолета, он не хотел, чтобы я не знал, куда девать руки.
– Вы ее не заберете?
– Оставь ее у себя! Ты сможешь попробовать ее на ком-нибудь из моих коллег. Будет одним конкурентом меньше. Вот так. До свидания.
– Я тоже ухожу,– сухо сказал Артур.