- Да, конечно, только не перестарайся. Понимаю, задета твоя гордость - ты была вооружена, а он тебя взял. Это тебя беспокоит, и я понимаю твои чувства. Но он тебя не только в этом смысле интересует - вчера вечером ты дважды спросила о Фоули своего женатого любовника Николета. Тебя беспокоит его судьба, но ты стараешься не подавать виду.
- А ты очень хорошо подставил моего женатого любовника - подсунул эту дурацкую статью, чтобы потом перевести разговор на супружескую неверность. Ушам своим не могла поверить. Впрочем, могла. Вот почему я не вожу своих парней домой. Ты сразу устраиваешь им допрос. Мать постоянно орала на тебя из-за этого.
- Твоя мать, упокой Господь ее душу, никогда не повышала на меня голос. Смотрела иногда странно, это было. Я просто пытался произвести предварительный отбор кандидатов, хотел сообщить тебе, кто из них подонок, а кто - не очень, помочь отшить непригодных. Взять, например, этого Николета - неплохой парень, как мне кажется, но ковбой. "Магнум" сунул за пояс джинсов… Тебе нравятся такие дикие? Помнишь, я тебе говорил, что между полицейскими-ковбоями и вооруженными грабителями почти нет разницы, обе категории не мыслят жизни без оружия. Может быть, этим и объясняется твой интерес к Фоули, старому профессиональному грабителю.
- Он похитил меня.
- Да, и вы проговорили всю дорогу от тюрьмы до автострады. Скорее похоже на первое свидание, чем на похищение. Слышала о Стокгольмском синдроме?
- Остановись.
- Во время ограбления банка два парня, забыл, как звали главного из них…
- Олафссон, - подсказала Карен.
Отец подмигнул:
- Ты догадываешься, о чем я говорю. Так вот, эта парочка несколько дней держала женщин в качестве заложниц. А когда их наконец вышибли из банка, сразу три женщины заявили, что любят Олафссона.
- Я не была заложницей и просидела с ним в багажнике не более получаса.
- Не знаю, не знаю. Судя по твоим словам, этот парень очень похож на Олафссона. Поговори с его бывшей женой, узнай, кто он такой.
- Мне и так известно, кто он такой. Сбежавший из тюрьмы закоренелый преступник.
- Совсем недавно ты назвала его спокойным и уверенным, как будто он тебе нравится.
Карен посмотрела, с каким аппетитом отец поедает сандвич с сыром и желе, как пьет кофе, склонившись над столом, и тоже захотела есть. Он был похож на актера, на Уолтера Маттау, только ростом чуть ниже. Как-то раз он сидел в машине и следил за одним типом. Вдруг с криками "Это же Уолтер Маттау!" на него налетели две бабы. Объект вышел из бара и преспокойно уехал, прежде чем отец отбился от тех полоумных поклонниц.
- Слушай, давно хочу у тебя спросить… - вновь заговорил отец. - Почему ни в одной газете нет ни слова о Глене Майклсе?
- Бердон заявил, что Гленом будет заниматься только Бюро, и никто другой. Я сообщила ему о разговоре в машине, о крупном деле на севере, и Бердон захотел узнать, где именно на севере. Я сказала, что Глен упоминал, как в прошлом ноябре у него чуть задница не отмерзла в Детройте. Можно начать оттуда. Сегодня утром он позвонил и сообщил мне, что в ноябре никто по имени Глен Майклс никуда из Флориды не улетал. Я выдвинула предположение, что Глен ездил туда на машине, а Бердон в ответ предложил мне успокоиться.
- А еще он, наверное, посоветовал тебе не напрягать прелестную головку…
- Посоветовал.
- И тебе сразу захотелось дать ему по яйцам.
- Нет, мне захотелось арестовать Глена. За Фоули я уже охочусь. Бадди тоже возьму, если под руку подвернется.
- Налей мне полчашечки, пожалуйста, и расскажи, что мы знаем о Бадди.
- Немного, - ответила Карен, после того как принесла кофейник и подлила отцу кофе. - Примерно одного с Фоули возраста, есть сестра, которая была монашкой, но нам неизвестно, где она живет. Сидел в "Ломпоке", видимо, там и познакомился с Фоули. Там же с ними повстречался Глен. Бердон собирается позвонить в тюрьму, выяснить, не помнит ли кто друга Фоули.
- Ему сильно повезет, если кто-нибудь вспомнит самого Фоули. Сколько там сидит народу, тысячи две?
- Было около тысячи шестисот, когда я там появлялась.
- И он считает, что какой-нибудь тамошний администратор или заключенный на доверии будет копаться в компьютере в поисках Бадди? Даже если бы они выяснили его фамилию, все равно нужно знать, когда его посадили. Сколько лет шерстить придется? Да и какой срок он мотал? Представь себе, звонишь это ты в тюрьму и говоришь: "Привет, ребята, никто из вас не помнит заключенного по имени Бадди?" - Он допил кофе. - Ну, мне пора бежать.
Отец встал из-за стола, подтянул сползшие с живота желтые слаксы и подошел к окну, выходящему на поля для гольфа.
- Я спросила у Фоули, неужели его и правда так зовут, и Фоули ответил, что лично он только так Бадди и называет. А если Бадди - это настоящее имя?
Отец повернулся и посмотрел на нее несколько удивленно - так, во всяком случае, ей показалось.
- Откуда он родом?
- Из Арканзаса.
- Не знаю, не знаю… Нужно подумать, но Бадди может оказаться ключом к разгадке. За эту ниточку стоит потянуть. Он рискнул всем, включая жизнь, чтобы выручить парня, с которым сидел в тюрьме. Где здесь его выгода? Он поступил как друг или за что-то расплатился? Понимаешь, к чему я веду?
- В любом случае, теперь ему обязан Фоули.
- Из этого следует, что в следующем деле Бадди, каким бы оно ни было, Фоули обязательно будет участвовать. Найди Бадди, найдешь и Фоули.
- Если бы мы знали фамилию Бадди…
- Ты подкинула неплохую идейку, но мне пора бежать, уже опаздываю.
Карен проводила отца до двери в гараж:
- Пап, но как мы его найдем?
Он обернулся и посмотрел на нее:
- Возможно, мой план сработает, а может - нет. Расскажу, когда вернусь.
- Вернувшись, ты битый час будешь говорить только об игре.
Дверь закрылась.
Каждый удар, каждый замах на зеленом поле, особенно попадания в лунку будут неторопливо обсуждены за стаканчиком "Джека Дэниелса" со льдом. Он преувеличивал свои возможности, даже пытался ее обмануть, наверное… Но он умел искать людей, потому что занимался этим всю жизнь. Карен повернулась к раковине. Помыть посуду, что ли?
Или пообщаться с Адель Делизи?
Бадди звонил ей три раза, но дома не застал. Когда же он вернулся в квартиру, Фоули сказал, что это не имеет значения, он, мол, сам к ней заедет. Тогда Бадди объявил, что он чокнулся, но Фоули ответил, что уже не передумает.
- Ты понимаешь, что за отелем следят?
- Следят только за Адель, а не за всеми подряд, кто входит-выходит.
- Зачем рисковать?
- У меня перед ней должок.
- Восемь лет не давал ни цента. А сейчас вдруг…
- Я говорю не о деньгах. Здесь другое. Всю ночь думал, пытаясь заснуть на этом диване, вернее, доске, все ворочался… Если б не Адель, меня бы здесь сейчас не было.
- Это точно, если б не Адель, ты бы не грабанул тот банк и не оказался в тюряге.
- Она помогла мне сбежать. Я должен хотя бы попробовать повидаться с ней. Не получится, значит, так тому и быть, но попытаться нужно.
- Я тебя не повезу.
- Сам доберусь.
- Тебя узнают на улице.
- Сам говорил, что на той фотографии я на себя не похож, а другой у них нет.
- Это ты так считаешь. Лично я видел твои фотографии в банках еще до того, как познакомился с тобой.
- Оденусь туристом. Шорты, соломенная шляпа, фотоаппарат на шее, носки и сандалеты… Сможешь достать?
11
У Адель уже рябило в глазах от отелей в стиле арт-деко. Все утро она ходила от одного к другому, обошла десять кварталов, протискиваясь между столиками на тротуарах и снующими всюду туристами, и все спрашивала официанток в кафе и барах, не окажут ли они ей огромную-преогромную услугу. Даже знакомые девушки редко соглашались взять в руки карточку три на пять дюймов, как будто она была измазана дерьмом, а если и брали, то не читали ее, несмотря на объяснение Адель, что это увеличенная копия объявления в "Геральд", которое показалось ей в газете слишком маленьким, и потому она решила увеличить его и разнести по побережью… Официантки обычно извинялись и возвращали ей карточку или говорили "да" и небрежно бросали ее на столик, что случалось значительно реже. Карточка гласила:
"СЛОВНО ПО ВОЛШЕБСТВУ!
Наберите "673-7925", и выскочит Адель!
Опытная ассистентка фокусника!
Знаток голубей и всех видов фокусов!"
Возвращаясь по Десятой к Коллинз-авеню, она остановилась и обернулась. Парень, следивший за ней все утро, тоже замер на месте и принялся озираться, как будто заблудился. "Хвост" на другой стороне улицы наклонился, чтобы завязать шнурок. Зачем они с ней возятся? Адель помахала парню, что завязывал шнурок, и продолжила путь к Коллинз. Еще пара серьезных, подтянутых ребят сидела в машине, один из них читал газету. Каждый день в новостях по телевизору и в газетах сообщали, что Джек и еще один кубинец "все еще на свободе", но ни словом не упоминали о Бадди или Глене Майклсе, значит, план побега на двух машинах удался. За несколько дней до побега Глен вдруг нанес ей визит и долго сидел со стаканом водки с тоником, поигрывал волосами и строил из себя крутого, разглагольствуя о том, как они с Бадди и Джеком обстряпают дельце, так талантливо им подготовленное. Видимо, ждал, что она потащит его в постель. Уже через пять минут она поняла, почему Джек терпеть его не может и почему пообещал в последнем разговоре, что наступит на очки Глена, не снимая их с его рожи. Она тогда так и сказала Глену: "Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Того самого волосатого нахлебника, который жил у О’Джей Симпсона в домике для гостей и который, подкараулив удобный случай, моментально стал знаменитостью". "Да? Правда?" - удивился тогда Глен, посчитав сказанное комплиментом. "Вот бы, - размечталась она тогда, - засунуть Глена Майклса в волшебный ящик Эмиля Великолепного, чтобы он исчез к чертовой матери и никогда больше не появлялся…"
Она подошла к "Норманди", стоящему рядом с другими отелями пастельных тонов, и кивнула сидящим на террасе и доживающим здесь свой век старушкам. В фойе поздоровалась с торчащим за конторкой Шелдоном и получила в ответ полную гнилых зубов улыбку. Хоть он ей улыбнулся… А то эти чопорные дежурные отелей и официантки ни разу не посочувствовали ей, не подбодрили даже словом.
Она поднялась на второй этаж и вошла в свою квартиру - все те же пальмы и яхты на шторах и светлая мебель пятидесятилетней давности в стиле "Майами-Бич модерн". Включила кондиционер на окне. Выглянула на улицу - уже в который раз. Все надеялась увидеть на другой стороне улицы Джека. Вот он стоит у столба, как в кино, закуривает и с тоской смотрит на ее окно. Джек тоже любил рисоваться, но делал это куда талантливее, чем Глен.
Адель бросила оставшиеся карточки "СЛОВНО ПО ВОЛШЕБСТВУ!" на покрытый стеклом обеденный стол и некоторое время смотрела на них. "Знаток голубей и других видов фокусов"? Знаток уборки голубиного дерьма из гримерной. А еще она лучше всех умела ставить ноги строго одну перед другой - попробуй исполни это в туфлях на четырехдюймовых каблуках, - сиять улыбкой и грациозным взмахом руки приветствовать вылетающих из-под замызганного плаща Эмиля птиц.
Нужно было преподносить себя как фокусника, а не как ассистентку, работать на днях рождения, в школах, на праздниках в конторах, в тюрьмах - почему бы и нет? Она умеет делать фокусы с веревкой: разрезать ее и сращивать, продевать в иголку, освобождать от пут добровольцев из зала. И носовые платки… Фатима-танцовщица, извивающийся шелк, распадающийся узел. С картами она тоже умела работать: индусская и верхняя перетасовки, сомнительный подъем, струя…
На письменном столе у окна зазвонил телефон.
Да, плюс фокусы с запечатанными конвертами: цыганка-ясновидящая, невероятная проницательность…
- Хай, у телефона Адель.
- Это Адель? - уточнил мужской голос с кубинским или похожим на него акцентом.
- Да. Вы звоните по объявлению в газете?
- Нет, не видел я никакого объявления.
- Значит, получили мою карточку? Шли буквально за мной, когда я их раздавала?
- Я разговаривал с парнем, на которого вы работали, с Эмилем.
- Ну да. Я почти четыре года выпрыгивала для него из ящика.
- Выпрыгивали из ящика?
- Была его ассистенткой. И что он обо мне сказал?
- Он дал мне номер вашего телефона и адрес, где вы живете. Понимаете, мне нужна ассистентка, и я хотел бы с вами поговорить.
- Сэр, могу я спросить, вы работаете в районе Майами?
- Да, где-то рядом. Я был волшебником на Кубе, прежде чем перебрался сюда. Меня так и звали - Мануэль Волшебник. Могу я спросить, вы исполняете фокус, когда вас распиливают пополам в ящике?
- Конечно!
- И как вы его исполняете?
- А вы?
- Простите, я просто хотел убедиться в вашей опытности.
- Ну, мы выполняли его двумя способами: при помощи тонкой пилки и старым методом Селбита. Вы это имели в виду?
Молчание в трубке, потом кубинец сказал:
- Да, вижу, вы дело знаете. Я хотел бы зайти к вам и поговорить по поводу работы.
- Почему бы нам не встретиться на террасе "Кардозо"? Знаете, где это?
- Да, а почему вы не хотите, чтобы я пришел к вам домой?
- Мне нужно уйти по делам. Через час я готова с вами встретиться. Устраивает?
Снова пауза.
- Конечно.
Адель повесила трубку.
"Как вы исполняете фокус, когда вас распиливают пополам?.." Он что, серьезно? Ведь выпрыгивать из ящика - это и значит ассистировать. Может быть, волшебники на Кубе называют ассистенток как-то по-другому?
Зазвонил телефон.
"Пойду в шортах, чтобы были видны ноги".
- Хай, у телефона Адель.
На другом конце провода повесили трубку.
Бадди вышел из "Вулфи" и сел в машину:
- Она дома.
Он повернул на юг по Коллинз и не произнес ни слова, пока они, миновав десять кварталов, не проехали мимо "Норманди".
- Здесь. Видишь парня на террасе? Сидит среди старушек. А в машине неподалеку засела еще парочка.
Фоули завертел головой:
- Никого не вижу.
- Они здесь, и ты это знаешь.
- Постараюсь держать глаза открытыми.
Бадди свернул направо, на Десятую, потом еще раз - в переулок за чередой отелей:
- Отлично, сзади никого нет.
Доехав до Одиннадцатой, он остановил машину:
- Пистолет с собой?
Фоули приподнял с коленей соломенную сумку:
- Здесь, вместе с кремом для загара и пляжным полотенцем.
- Хочешь дать ей денег?
- Отдам все, что заработал.
Бадди кивнул, не сводя с Фоули пристального взгляда:
- Наверное, тебе все-таки стоило надеть какую-нибудь шляпу…
- На всех фотографиях в банках я либо в шляпе, либо в кепке. Такое впечатление, меня без головного убора никто и не видел.
- Сверим часы. Сейчас одиннадцать двадцать. Я вернусь через полчаса, без десяти двенадцать. Если тебя здесь не будет, приеду еще раз, уже в двенадцать двадцать. А если и тогда не встретимся, стало быть, до встречи через тридцать лет.
Кафешка явно принадлежала пуэрториканцам, Чино сразу это определил по их манере разговора, но ему было плевать. Здесь подавали кофе "Кубано", и никто не мешал ему сидеть за стойкой и смотреть сквозь стекло и надпись задом наперед на четырехэтажный отель "Норманди", что застыл на другой стороне улицы. Бывшая жена Фоули жила на втором этаже, в двести восьмой комнате. Если ее окна выходят на улицу, может, она сейчас тоже смотрит на кафе, как он - на отель. Он ей звонил именно отсюда, а потому не пришел в восторг от плана встретиться в толпе на террасе отеля "Кардозо". В общем, Чино решил посидеть здесь, выпить кофейку чашку-другую, а потом он поднимется к ней в квартиру и поговорит с Адель наедине. Неужели она ему откажет?
Фоули вышел по переулку на Коллинз-авеню и остановился, чтобы пропустить потоки машин, ползущих в обоих направлениях. Сплошные туристы, глазеющие на Саут-Бич или ищущие, где припарковаться. Потом, не торопясь, он направился к отелю в центре квартала. Бадди прав, где-то здесь должна стоять машина с парой ребятишек. Чуть впереди от поребрика отъехала машина, ее место тут же заняла "хонда" с женщиной за рулем. "Интересно, - подумал он, - баб для слежки они тоже используют?" Все равно придется заходить в отель. Если парень, сидящий на террасе, последует за ним, Фоули заведет разговор с дежурным за конторкой о ценах на следующий сезон. Придумает какую-нибудь историю. Попросит показать комнату или спросит, где туалет, а затем, выбрав удобный момент, скользнет по лестнице наверх. Хотя скорее всего легавый, засевший среди старушек, не обратит на него внимания…
Фоули почти поравнялся с "хондой". Женщина вышла из машины, встала рядом со счетчиком стоянки и принялась рыться в карманах в поисках мелочи.
Светлые волосы, желтовато-коричневая куртка, длинные ноги в узких джинсах и туфли, обычные розовые туфли на среднем каблуке. Они-то и привлекли его внимание - вернее, не они, а сочетание розового цвета с синевой джинсов. Волосы и профиль женщины заставили его снова вспомнить Карен Сиско.
Она отвернулась от счетчика, и Фоули увидел Карен Сиско. Она стояла всего в десяти футах, смотрела на него и ждала, когда он подойдет ближе.
- Вы случайно не разменяете мне доллар?
Фоули перебросил соломенную сумку в левую руку и мысленно приказал себе не останавливаться. Не говорить ни слова, но все-таки он не удержался…
- Виноват, - промолвил он извиняющимся тоном и, не меняя походки, все так же неторопливо, глазея по сторонам, изучая вывески, людей, дома, направился дальше.
"Только не оборачиваться, - приказывал он себе, - ни в коем случае". Это была она, возникла откуда-то прямо перед самым его носом. Он видел ее, видел ее глаза, и ему даже показалось на мгновение, что она… "Обернешься, - сказал он себе, - и тут же превратишься в каторжника. На этом самом месте в синюю робу оденешься. Даже не думай. Увидел ее еще раз, и довольно… Большего тебе не дано".