Фрэнк Делса, тридцати восьми лет, возглавлял седьмое подразделение в отделе убийств детройтского управления полиции. После смерти жены он уже почти год жил один в доме на восточной окраине города. Он прожил с Морин девять лет; детей у них не было. Морин тоже служила в детройтской полиции, она была замначальника отдела преступлений на сексуальной почве. Они были женаты уже девять лет, когда решились, наконец, завести детей, пока не поздно. Морин было почти сорок, на три года больше, чем Фрэнку. Она пошла к гинекологу, и у нее нашли рак матки. С тех пор самым тяжелым временем для Фрэнка сделалось возвращение домой, где его встречала лишь гулкая тишина.
Вчера вечером он и сорокатрехлетняя сержант Джекки Майклз проводили облаву в отеле "Прентис" на Касс.
- Родной дом для шлюх, пьяниц и психов, - пояснила ему Джекки. - Я выросла здесь, по соседству, Фрэнк. И даже, наверное, знаю кое-кого из потерпевших. - Джекки во многом напоминала ему Морин. Да они и были подругами. Они одновременно поступили в полицию: чернокожая девушка и белая девушка, обе "с улицы", а не из хороших семей, так что их дружба никого не удивляла.
Потерпевшей оказалась Тамми Мэри Мелло, белая, сорока девяти лет. Труп лежал на лестничной площадке между пятым и шестым этажом.
- Причина смерти очевидна, - доложил им эксперт, собиравший улики, - огнестрельное ранение в спину.
- Да, я помню ее еще с тех пор, когда сама была маленькой девочкой, - призналась Джекки. - Тамми Мелло всю жизнь торговала собой. - Кровавый след тянулся по ступенькам и по коридору. Он вел к номеру 607, где у открытой двери стоял полицейский в форме. Джекки Майклз шепнула Делсе: - Скажи, ты тоже благодаришь Бога за их глупость? Почему они не стараются уничтожить улики? Либо обкуренные, либо им лень, либо просто придурки!
Обитатель номера 607, безработный водитель автобуса Лерой Марвин Вуди, чернокожий шестидесяти трех лет, сидел за столом один, в жалкой сгорбленной позе, а перед ним стояла почти полная бутылка джина "Файв О’Клок" и пепельница с грудой окурков. На груди его белой рубашки с короткими рукавами виднелась кровь. Он как будто дремал. Он не откликнулся, когда Джекки спросила:
- Зачем ты убил ее, дядя? Она что, тебя оскорбила? Сказала тебе какую-то гадость - и ты вышел из себя? Не отворачивайтесь и смотрите мне прямо в глаза, мистер Вуди. Признавайтесь, что вы сделали с оружием?
Узнав от Харриса о тройном убийстве, Делса допил кофе и собрался ехать на работу.
У него была служебная "шевроле-лумина" с пробегом 115 тысяч миль; пора отдавать в автосервис. Он припарковался на Гратиот, в квартале от полицейского управления Детройта, что находится по адресу Бобьен, 1300. Оно уже восемьдесят лет располагалось в обшарпанной девятиэтажке, к которой с двух сторон примыкают окружная тюрьма и здание суда имени Фрэнка Мерфи. В нескольких кварталах к югу возвышался небоскреб с казино "Гриктаун".
Большая часть кабинетов отдела убийств размещалась на пятом этаже.
Делса миновал комнату седьмого подразделения и прошел в конец коридора, где находился кабинет его шефа, инспектора отдела убийств Уэнделла Робинсона. Этот невозмутимо спокойный человек уже двадцать восемь лет служил в детройтской полиции. Уэнделл успел побывать на месте убийства трех мексиканцев; Делса встретил шефа на пороге кабинета.
- Фрэнк, это за стадионом "Тигр", в знаменитом старом парке, которым сейчас никто не пользуется.
Уэнделл повесил плащ на вешалку, однако кепку не снял. Он носил только кепки фирмы "Кангол", как Сэмюэл Л. Джексон, вечно ходил в бейсболках, надетых задом наперед. Сегодня кепка была бежевая.
Шеф продолжал:
- Там, прямо за парковкой - "Белый замок", с семи утра пахнет отбивными с жареным луком. Ну, что у нас?
Делса хотел напомнить Уэнделлу, что ему не хватает людей. Начальник седьмого подразделения сейчас находится в Ираке - служит в военной разведке; двое в отпуске, еще одна сотрудница сидит дома с новорожденным ребенком, а сержант Винни уехала в Мемфис допрашивать свидетеля. Таким образом, седьмое подразделение сократилось до трех служащих - Делсы, Ричарда Харриса и Джекки Майклз.
Но Уэнделл желал услышать отчет о позавчерашней перестрелке на Восьмой Восточной миле, в ресторанчике "Сплетни".
- Как там продвинулись дела, Фрэнк?
- Я нашел парня, живущего на Седьмой миле, - ответил Делса. - Это Джером Джуван Джексон, известный по кличке Три-Джи. Двадцать лет, иногда балуется травкой; несколько приводов в ранней юности. Любит красное и зеленое, как от "Томми Хилфигера", и носит широкие брюки карго, которые свисают с задницы.
- Я его уже знаю, хотя никогда не видел, - заметил Уэнделл.
- Ага, но Джером мнит себя героем квартала, а я помогаю ему поддерживать репутацию.
- Он кого-нибудь сдал?
- Позвольте мне договорить, - продолжил Делса. - У Джерома есть сводный брат Кертис по кличке Пискля. Они заходили в "Сплетню" к вышибале. Ребята хотели нанять парочку стриптизерш для своей тусовки.
- Белых цыпочек захотелось, - кивнул Уэнделл. Он снял кепку и швырнул ее на вешалку, как летающую тарелку, но промахнулся.
- Джером называет их грудастыми стервами. Он уверяет, что скрывать ему нечего. В тот день он курил дурь и пил "Реми" с самого утра, так что к вечеру в голове у него все затуманилось, и он не помнит точно, как все случилось.
- Ты спросил его, хочет ли он быть свидетелем происшествия или обвиняемым?
- Да, спросил, - сказал Делса. - Понимаете, Харрис уже допросил Писклю в розовой комнате. Пискля клянется, что не знал стрелявшего, зато Джером его знает. А Джером так покосился на брата…
- Лучше скажи мне, кого он сдал, - велел Уэнделл.
- Тайрелла Льюиса, по кличке Ти-Догг, наркодилера и мошенника. Он купил для своей подружки парикмахерскую. В тот вечер они были в "Сплетне" и крупно повздорили. Они стояли на парковке. Тайрелл прижал девчонку к синему "неону" и стал орать на нее. В общем, задал ей жару. Из бара выходит этакий торчок с конским хвостом, метр с кепкой, весь в дредах, приближается к стоянке и говорит: "Убери свою шлюху от машины!"
- Значит, это была его машина? - спросил Уэнделл.
- Нет, все не так. Тайрелл оставляет подружку в покое и достает из кармана куртки девятизарядник. Коротышка тоже вытаскивает девятизарядник, целится в Тайрелла и заявляет: "Видишь, у меня такая же пушка, ублюдок".
- И шлепает его, чтобы не бахвалился, - предположил Уэнделл.
- Вы дадите мне договорить иди нет? - с укоризной осведомился Делса. - Из клуба выбегает еще один парень и начинает кричать на стрелков. Он называет их придурками, которые играют с оружием. "А по-твоему, это игра?!" - восклицает Тайрелл и стреляет в него пять раз. Джером говорит: "Да, так и было, потому что он назвал Тайрелла придурком в присутствии матери его ребенка".
- Еще одного прихлопнули без всякой причины, - подытожил Уэнделл и поинтересовался: - Ты поймал того коротышку с длинными волосами?
- Его никто не знает и никогда прежде не видел.
- Так, ясно, Тайрелл убил человека и сделал ноги. Ты сказал, что синий "неон" - даже не его машина.
- Как по-вашему, чья она? - лукаво осведомился Делса.
- Может быть, ты мне ответишь.
- Моего свидетеля, Джерома.
Уэнделл сел за стол, по-прежнему не сводя глаз с Делсы.
- Ты ищешь способ воспользоваться уликами.
- Я записал два варианта свидетельских показаний. В первом из них именно Джером говорит Тайреллу: "Убери свою шлюху от моей машины, сукин сын".
- А как насчет коротышки с длинными волосами?
- Он исчез. И в первом варианте я о нем не упоминаю. Потом я заставил Джерома повторить фразу: "Он достал игрушку, и я показал пушку" - и записал ее. Когда я зачитал Джерому протокол - страницу за страницей, - то остановился на этом месте и сказал: "В рифму получилось. Клевый рэп! "Он достал игрушку, и я показал пушку". Кому подражаешь - Джа Рулу или Доктору Дре?" Джером смутился и ответил: "Нет, наверное, мне все показалось. Я должен подумать, как лучше изложить случившееся".
- Ни черта он не видел, - уверенно заявил Уэнделл. - Ему известно, что ты сумел во всем разобраться?
- Его это не беспокоит, - пояснил Делса. - Он уже видит себя в новом образе. В показаниях Три-Джи уверяет, что стрелял Тайрелл, и сообщает, что сам он после инцидента сел в свою машину, поехал домой и накурился дури. Я попросил его прочесть протокол и, если там все верно, расписаться на каждой странице.
- И при этом глядел ему в глаза, - добавил Уэнделл.
- Он все подписал.
- Ручаюсь, что подписал и очень скоро во все поверит, начнет рассказывать всем в квартале о своих "подвигах" и превратится в местную знаменитость. Ну как же, встал рядом с гангстером и выстрелил в него. Ты арестовал Тайрелла?
- По словам Джерома, он через день работает в закусочной "Мак-авеню" в Гросс-Пойнт-Вудс. Нанесем визит вежливости в тамошний участок. Заглянем в закусочную позавтракать, а ребята из отдела особо тяжких преступлений явятся туда и схватят его на месте.
- Джером готов выступить в суде?
- Я не хочу, чтобы он это делал. На основе его показаний прокурор признает Тайрелла виновным в убийстве без отягчающих обстоятельств и потребует для него от шести до пятнадцати лет. То есть влепит ему срок по полной программе, решив, что тот подлец до мозга костей. Нет, я желал бы пустить слух, будто Джером отказался выступать в суде под присягой. Да, конечно, он дал отпор Тайреллу и набил ему физиономию, но не станет позорить его в суде. Если он поможет опустить Тайрелла на самое дно, то будет считаться предателем своего рода.
- Ты рассуждаешь совсем как "Черные Пантеры" в прошлом, - не без ехидства заметил Уэнделл. - И что это значит "своего рода"?
- Подонки, - нехотя откликнулся Делса. - Та мразь, что торчит у нас каждый день, наговаривает друг на друга и врет.
- Что ты намерен делать с Джеромом? - осведомился Уэнделл. - Наверное, хочешь превратить его в информатора? А он об этом знает?
- Пока что нет. Я займусь им чуть позже, вызову сюда для еще одной беседы. Посмотрю, сможет ли он заложить знакомого.
- Какой же у него стимул?
- Скажу ему, что мы хорошо заплатим.
- Это может сработать раз или два, - усомнился Уэнделл.
- Вчера, - продолжал Делса, - поздно вечером в отеле на Касс старикан не сумел толком объяснить, откуда у него в номере на ковре следы крови. Джекки спросила, почему у него окровавлена рубашка, а он ответил: "О, это Тамми меня обняла, и у нее все время кровотечение". Тамми - потерпевшая. Он пристрелил ее за то, что она стащила двадцать восемь баксов из комода. Его сын и портье, вместе с которым они сбывают кокаин, поднялись в номер и выволокли оттуда труп. Дотащили до пятого этажа и бросили.
- Умаялись, - заключил Уэнделл.
- Да, мне тоже так кажется.
- А что еще? Как там тот парень, сидевший в своей машине на Сент-Антуан? - напомнил Уэнделл.
- Я разговаривал по телефону с его женой, - сообщил Делса. - Она слышала три выстрела. Но ни одного свидетеля у нас нет, работать не с кем. И мы по-прежнему ищем двоих белых, которые отстреливают негров-наркодилеров. Кажется, они должны быть заметными, выделяться, однако мы до них еще не добрались.
- И тот парень, который пришил другого на кладбище, - кивнул Уэнделл. - Интересно, о чем думает человек, тринадцать раз стреляя в другого?
- Разве кто-нибудь из них способен думать? - парировал Делса.
3
Ранним вечером Монтес Тейлор ехал в коричневом хозяйском "лексусе". Он уже миновал центр Детройта и приближался к Восточному Джефферсону, когда зазвонил его мобильник. Монтес вынул аппарат из кармана кашемирового пальто песочного цвета. В тон пальто был подобран золотистый галстук, отчетливо выделявшийся на фоне серого делового костюма.
- Монтес слушает. - Он отвечал так, потому что ему мог звонить только мистер Парадиз.
Но звонил Ллойд.
Хозяин просил передать, чтобы Монтес привез побольше выпивки, сигарет и кассет с порнофильмами. Монтес не стал ждать, пока Ллойд договорит.
- Я сижу в офисе, слушаю записи нашей новой звезды, Ким. И тут является толстозадый Тони-младший и начинает допытываться, что я делаю. Я отвечаю: "Собираю письма и старые документы вашего папаши". А он мне: "Как только старик умрет, я тебя из дома выгоню". Я спрашиваю: "А как быть с моей премией за выслугу лет и с медстраховкой?" А сынок лишь ухмыляется: "Ты, видимо, шутишь".
- Как будто ты сам не знаешь, что они тебя сразу вышвырнут, - заметил Ллойд. - И ты приземлишься пятой точкой на асфальт.
- Плевать я на него хотел, - заявил Монтес. - А что делает старик?
- Смотрит свое любимое шоу "Колесо Фортуны". Он просит тебя купить несколько пачек "Вирджинии Слим 120" - знаешь, таких длинных. Вечером будет его цыпочка.
- Постой, - перебил его Монтес. Фары встречных машин слепили глаза. Поняв, что снизил скорость, он нажал на газ. Конечно, Ллойд ошибся, и немудрено - он стареет. - Ты перепутал! Она должна была приехать вчера. Я заезжал за ней, но ее не было дома.
- Поэтому она приедет сегодня, - терпеливо пояснил Ллойд.
- Старик не сказал мне ни слова о ее приходе.
- А вот мне сказал, и я тебе передаю. Так что купи по дороге эти проклятые сигареты, - повторил Ллойд и повесил трубку.
Монтес убрал мобильник и достал из внутреннего кармана костюма другой, простенький. Он пользовался этим аппаратом, когда звонил сам. Номер он набил большим пальцем. Знакомый женский голос произнес:
- Алло.
- Можно мне поговорить с Карлом? - осведомился он.
Женщина ответила, что его нет дома. Тогда Монтес спросил, где он и когда придет. Его собеседница сказала:
- Кто знает, где шляется этот недоумок? - Она добавила: - Больше сюда не звоните, - и повесила трубку.
- Вот блин, - выругался Монтес и свернул налево из правого ряда под рев клаксонов и визг тормозов тех, кто ехал прямо. На полной скорости он въехал на Ирокез-авеню, промчался по площади с круговым движением и затормозил у входа.
Своим ключом Монтес отпер дверь георгианского особняка, построенного восемьдесят лет назад. Он очутился во мраке, среди старой мебели, тяжелых комодов, столов и стульев, на которых никто никогда не сидел, и старых картин - пейзажей с лесом и океаном; свет пробивается сквозь деревья и облака - на них ничего не происходит. Вряд ли картины будут висеть здесь через год или два. Как только старик отбросит коньки, весь этот хлам вывезут на помойку. Недавно мистер Парадиз жаловался: никто из его детей не желает жить в Детройте. Им нравятся пригороды - Уэст-Блумфилд и Фармингтон-Хиллс. А значит, он оставит дом человеку, всю жизнь прожившему в "городе" и способному оценить его дар. Старик поступит справедливо и не кривя душой, он вознаградит Монтеса за десять лет преданной службы. Да какая там служба - сплошное лизание зада.
Однако в последний месяц все изменилось.
Монтес объяснял старику, как можно превратить его кабинет в увеселительный центр. Встроенная в стену плазменная панель, рядом - музыкальный центр последней модели, в общем, хай-тек в полном наборе. А мистер Парадиз отвечает:
- Я понял твою игру, Монтес. - Надо признать, голова у него неплохо работает. - Ты хочешь, чтобы я заранее купил тебе аппаратуру.
И вдруг хозяин ударил его под дых:
- Монтес, я передумал и не оставлю тебе дом. - Говорил так, будто ему жаль, но, судя по интонациям, ни о чем он не жалел. - Я знаю, что обещал тебе… - Однако теперь его внучка Аллегра, замужняя дочь Тони-младшего, решила перевезти своих детей в город, она считает, что жизнь в городе бодрит. И здесь им будет лучше, чем в Гросс-Пойнт. - Ты же понимаешь, когда дело касается семьи… - пояснил старик.
Монтес понял, что ему нужно сделать, пожал плечами и печально улыбнулся хозяину:
- Где уже мне соперничать с маленькой Аллегрой. - Ведь ясно, эта стерва получит все, что хочет. - Я понимаю ее желание жить "в городе", хотя тут кругом сплошной криминал, который бодрит куда сильнее, чем Гросс-Пойнт.
- Ставлю десять к одному, - заявил старик, - Аллегра продаст особняк, еще не успев в него переехать. Мне известно, что ее муж Джон не прочь перебраться в Калифорнию и делать там вино.
Вот дерьмо! Очередной удар в живот, прямо по кишкам. Монтес с трудом заставил себя пожать плечами и растянуть губы в улыбке, догадываясь, что старик предложит ему что-нибудь взамен. Так оно и случилось.
- Ты получишь чек - как бы премию от компании, - проговорил мистер Парадиз. - Тогда ты не будешь упомянут в завещании, и не будет никаких осложнений.
Монтес был больше не в силах скрывать свои чувства. Он уставился на старика, как случалось уже не раз в тот последний месяц. Уставился и спросил:
- Мистер Парадиз, неужели вы верите, что ваш сын мне хоть что-нибудь даст?
Но старику было наплевать. Он твердил:
- Если я велю сыну передать тебе кое-что, вы все получите, мистер.
Его серьезный тон и это проклятое слово "мистер" означали, что разговор окончен. Но Монтес твердо решил докопаться до сути. И он задал старику новый вопрос:
- Но когда вас не станет, как же вы сумеете убедить Тони-младшего исполнить ваши пожелания? - Он помолчал и добавил: - Если он и теперь на них плюет?
Он все испортил. Мистер Парадиз ему ничего не ответил. Он подошел к своему огромному мягкому креслу и уселся перед старым телевизором, словно еще один предмет мебели в гостиной.
Здесь он теперь и находился.
К старости мистер Парадиз усох и сморщился, став совсем хрупким. Если аккуратно причесать его седые волосы, как раз хватит, чтобы прикрыть череп. Он досматривал "Колесо Фортуны". Пэт Сежак и Ванна Уайт из кожи вон лезли, желая затянуть разговор в эти оставшиеся секунды.
- Ванна ему не слишком помогает, - заметил старик. - Она ждет не дождется, когда сможет сказать "до свидания" и махнуть на прощание рукой. Вот с чем она неплохо справляется.
На хозяине был утепленный спортивный костюм - темно-синий с желтыми кантами. Он поглядел на Монтеса, вошедшего в комнату, и вновь вернулся к Пэту и Ванне.
- Хлоя придет сегодня вечером? - поинтересовался Монтес.
- Да… ты купил сигареты?
- Еще нет. Вы хотите, чтобы я ее привез?
- Ты же всегда это делаешь!
Монтес мог бы возразить: нет, не всегда, но не хотел обострять отношения. И ограничился вопросом:
- Когда ее доставить?
- К половине десятого.
Монтес подождал минуту-другую.
- Знаете, я и понятия не имел, что она сегодня явится.
Но старик уже смотрел тупую рекламу. Он напомнил Монтесу:
- Не забудь о сигаретах.
- Да разве я о чем-нибудь забываю, мистер Парадиз?
Старик пристально посмотрел на него и сказал:
- Порой ты забываешь, кто ты такой.
В это время Ллойд в белой рубашке и черной куртке, которую он носил с черным галстуком-бабочкой, убирал со стола в столовой. Он попросил Монтеса:
- Захвати что-нибудь.
Монтес забрал бутылку красного вина, опустошенную больше чем наполовину, и последовал за Ллойдом на кухню.
- Ему опять шлея под хвост попала, - пожаловался Монтес.
- Ты сам виноват, - откликнулся Ллойд.
- Почему я ничего не знал о девчонке?
- Опять ты за свое!
- А если бы я куда-то ушел?