Народ тут обитал небедный, судя по домам, что виднелись за ними. В основном двух- или трехэтажные, но попалась пара экземпляров и повыше. Проехали под аркой с исполненной под старину надписью "Журавлево-Дальнее", повернули налево. "Крузак" тащился по правой полосе, Денис не отставал. Миновали несколько теннисных кортов, пруд с беседкой и множеством лавочек на гнутых ножках и пасторально-милым причалом, повернули еще раз. Дома пошли мощнее, солиднее, прятались уже за двойной оградой: от дороги их отделяли кованые высоченные решетки и густая живая изгородь со стороны жилья. Слышался собачий лай, детские голоса, музыка, но самих обитателей Денис не заметил. Анжела заметно успокоилась, прихорашивалась, глядя в маленькое зеркало, и не обращала на него никакого внимания. "Крузак" мигнул правым поворотником и резко вильнул вбок, Денис повторил маневр и едва успел затормозить.
До края поселка тут оставалось всего ничего, пара домов. Они выглядывали из-за темного можжевельника ограды и на вид казались нежилыми из-за опущенных ставней на последних этажах и тишины. Ворота соседнего дома открылись будто сами собой, "крузак" въехал под автоматически поднятую створку и пропал из виду. Денису ничего не оставалось, как двигать следом.
Двор и дом были под стать друг другу: основательный трехэтажный коттедж со скошенной крышей, огромными окнами и балконом в полфасада помещался на участке, где был свой крошечный пруд, оттуда доносилось робкое кваканье. Перед высоченным крыльцом с белоснежной лестницей имелась большущая клумба, вся из розовых кустов, вдоль бордюров дорожек росли цветы, было очень чисто и тихо. Справа у стены строения, похожего на гараж, Денис заметил большой вольер, но собака не показывалась. А из "крузака", что остановился точно перед крыльцом, выскочил крепкий коротко стриженный человек, с размаха грохнул дверцей и двинулся к "Роверу". Денис тоже вышел из машины, остановился у передней дверцы, смотрел на приближавшегося. Тот чуть наклонил голову, прищурился и, без малейшего намека на гостеприимство, быстро пошел вперед. Хлопнула пассажирская дверца, Анжела чуть ли не бегом кинулась навстречу мужику. Денис только сейчас спохватился, сунулся в салон, но поздно: Анжела на ходу кинула мужику рюкзак и быстро скрылась в доме. Тот прикинул вес рюкзака в руке, вернулся и кинул его в салон "крузака". Заблокировал двери и, уже не спеша, пошел навстречу Денису, остановился в паре шагов от него, осмотрел оценивающе и бросил:
- Я - Николай Чернов, будем знакомы.
Лет ему на вид было под сорок, в отличной форме, спокойный, впустую не дергается и ловит каждое движение собеседника. Под левым глазом узкий белый шрам, на левом запястье большие черные часы с золотыми стрелками, обувь удобная, одежда дорогая, но неброская.
- Чего надо? - Денис демонстративно принялся разглядывать участок.
- Ты труп ребенка нашел? - Николай подошел чуть ближе, но пока держал дистанцию, присматриваясь к противнику.
Денис демонстративно сунул руки в карманы и посмотрел Чернову в глаза:
- Тебе-то что? Вещи мои верни, тогда и поговорим.
- Это сынок той суки, что отправила к тебе братву. - Николай перекатывался с пятки на носок, неприятно хрустя песком дорожки. - Странно, что ты жив до сих пор. Анжелка - чисто чума, ее благодари. Я чуть с ума тут не сошел…
- Я ваши дела в гробу видел, - перебил его Денис, - у меня своих полно. Я твою женщину вернул, с тебя должок. Вещи мои отдай, и разбежимся.
Чернов перестал раскачиваться, заложил руки за спину, смотрел куда-то сквозь Дениса, будто разглядывал нечто, невидимое для других. Неожиданно подул сильный ветер, начался мелкий дождь, и он, очнувшись, отступил на шаг и устало произнес:
- Отдам, конечно, на кой мне чужое барахло. Поговорим и все решим, пошли в дом. Анжелка нам чаю сделает, наверное. Прислугу уволить пришлось. Мы тут как в осаде. Машину ставь в гараж.
Деваться было некуда, Денис загнал "Ровер" в гараж. Хозяин как-то незаметно оказался поблизости и ловко выдернул ключи из замка зажигания, зажал их в кулак и, направившись к крыльцу, легко взбежал по ступенькам, не дожидаясь Дениса. Тот поежился от ветра и пошел следом. Николай исчез внутри, дверь осталась приоткрытой. Выбора не оставалось: ворота наглухо закрыты, забор высокий и далеко, рюкзак с пистолетом заперт в "крузаке". И знают эти двое слишком много, чтобы отказываться от приглашения. Денис толкнул тяжелую белую створку, шагнул в просторный светлый холл и остановился на распутье: дверей было три, да еще вверх уводила деревянная винтовая лестница. Заканчивалась она небольшим балкончиком и пропадала в таинственном полумраке под потолком. Он осмотрелся: стены обшиты светлыми деревянными панелями, пол паркетный, в простенке зеркало в рост человека. Рядом встроенный шкаф с сине-зелеными витражами на дверцах, над входной дверью круглое окно тех же цветов, точно "розетка" в католическом храме. Напротив диван из светлой кожи, рядом большая зеленая пальма в ярко-желтом керамическом вазоне. Под потолком красуется круглая плоская кованая люстра с множеством "подсвечников", они тускло светилась через один, и их отражение на неровной поверхности металла в точности имитировало игру пламени. На диване валяется небрежно брошенная красная кожанка, черная мужская куртка аккуратно висит на плечиках, рядом широкий плетеный поводок. Правая дверь открылась, оттуда сначала пахнуло кофе, потом показался Чернов.
- Сюда топай, - махнул он Денису рукой и пропал.
Тот постоял еще немного, прикидывая, где может прятаться нехилый, судя по размерам поводка и вольера, пес, и вошел в кухню.
Тут было тепло и светло, как в операционной. Над длинным столом горела центральная лампа под белым конусом-абажуром, а спиной к плите сидела Анжела в черной футболке с серебристой руной, переходящей через плечо на спину, и в тех же джинсах. Кивнула Денису, как ни в чем не бывало, и принялась размешивать кофе в своей чашке. В воздухе расплывался аромат корицы. Чернов принюхался, поморщился, сел рядом с Анжелой и робко погладил ее по серебряному плечу:
- Жуль, приготовь что-нибудь, пожалуйста.
- Пельмени, яичница? - Анжела взяла чашку обеими руками и повернулась к Чернову.
- Издеваешься? Сколько можно…
- Пиццу закажи, - предложила она и посмотрела на Дениса. Тот так и стоял спиной к двери, опираясь на спинку стула. - Мы на сухом пайке, извини. Кофе будешь?
- Вы кто вообще? - оборвал ее Денис. Эта семейная сцена была ему неприятна, к тому же в ярком свете стало хорошо заметно, что Анжела старше Чернова. Не намного, но разница бросалась в глаза, и Денису показалось, что эти двое просто ломают комедию с известной только им целью.
Анжела поставила чашку на стол, Чернов выпрямился, повел плечами под футболкой расцветки "флора".
- Я - Николай Чернов, временно безработный. - Он делано-учтиво поклонился Денису. - А это - Анжела, как тебе уже известно.
- Дом мой, - кивнула она. - Отдал бывший муж при разводе. Кинул кость, чтоб я не мешала его новому счастью.
- Не хочешь общаться - не надо, силой мы тебя не держим, - навалился на стол Чернов. Иди, куда глаза глядят, вот прямо сейчас и иди. Я тебе заплачу́ за беспокойство. Но учти, - показал он ложечкой в сторону окна, - там тебя Соловьева ждет, и она тебе кофе не предложит.
Денис выдернул стул из-под стола, сел спиной к двери.
- Я тебе сам заплачу́, - посмотрел он на Чернова. Потом перевел взгляд на Анжелу: - Соловьева? Что еще за Соловьева?
- Мамаша того пацана, труп которого ты нашел, - выпалил Чернов. - Та еще курва.
- Местная успешная бизнес-леди, - улыбнулась Анжела, и в ее глазах появилась злость. - Она владелец самого крупного в наших краях предприятия. Мало того, что оно не сдохло, так еще и прибыль дает, и клиентов год от года все больше.
- К ней, что ли, твой бывший ушел?
Денис тоже улыбнулся, видя, как изменились лица обоих. Чернов откровенно побагровел, исподлобья поглядывая на Дениса. Анжела дернула ртом, но сдержалась и теперь меланхолично смотрела в окно.
- Нет, его пленила другая фемина. А у Соловьевой он брал взятку после несчастного случая на ее заводе. Там несколько человек погибли вследствие отсутствия контроля…
- И конструктивных недостатков конструкции, - выдал Чернов. Он уже заметно успокоился и выглядел настороженно-веселым и чуть нагловатым.
- Взятку? - уточнил Денис.
- Ага, - ответила Анжела, продолжая смотреть в окно. - Погибли несколько человек, Соловьевой грозило разорение и срок. Она все подсчитала и решила, что дешевле будет откупиться. И предложила Игорю, как председателю комиссии, деньги. Он взял и выставил виноватыми работяг: будто они пришли не в свою смену, пьяные, и все прочее. Их семьи ничего не получили, Соловьева выкрутилась, и все пошло по-старому.
Чернов подошел к ней, обнял за плечи, привлек к себе:
- Ну, чего вспоминать-то, давно дело было. Лет пять прошло или шесть?
- Семь? - Они посмотрели друг на друга и синхронно кивнули. Чернов чмокнул Анжелу в щеку и повернулся к Денису:
- А недавно это дело снова всплыло, как, почему - черт знает, но на Соловьеву стали давить. Кто-то напомнил ей тот старый грех, и понеслось.
- Кто напомнил? - Денис по очереди глянул на обоих. Анжела помотала головой, ссутулилась, как-то вся сжалась, а Чернов, разведя руками, повторил:
- Черт знает каким ветром занесло. Вроде как даже свидетели нашлись, Соловьеву шантажируют, денег требуют, грозят зоной, вот баба и взбесилась от страха. Ну, ты сам видел.
Дело помаленьку начало проясняться, не хватало деталей, но общий смысл был уже понятен.
- Короче, - продолжал Чернов. - Соловьева добраться до Игорька не смогла и решила действовать через Анжелку. Написала заяву в полицию, что мы похитили ее ребенка с целью выкупа и требуем денег. Прикинь?
- А чего вы требуете на самом деле?
Анжела закрыла ладонями глаза и глухо проговорила:
- Да чтоб она подохла, тварь. Кому он нужен, убогий. Тимку ее "быки" убили, гадина…
Анжела умолкла, плечи ее вздрогнули.
- Псина у нас была, алабай, Тимур звали, - пояснил Чернов. - Умнее некоторых людей, вот честное слово, с полуслова все понимал. Застрелили из-за забора, мрази, в ухо, прикинь, скоты! Я его сам позавчера в лесу закопал. А теперь я под домашним арестом, - вздохнул он и постучал пальцами по столу.
- Ты-то тут при чем? - удивился Денис.
- Откуда мне знать, что в башке у чокнутой бабы. - Чернов поднялся и принялся ходить вдоль стены. - "Бабло" и связи у нее имеются, удивляться нечему. Менты у нее прикормленные в наличии, это кто-то из них тебя в "Полатях" сдал, пришлось Анжелке тебя выручать… Мир не без добрых людей. - Он остановился напротив Дениса. - Иначе не выжить, сам понимаешь. Ну, что решил? Поможешь нам?
Денис промолчал. По всему выходило, что эта история из тех, которую полжизни вспоминаешь потом недобрым словом. Вроде сам ни при чем, только рядом постоял, а обляпался с головы до ног. Можно уйти, конечно, силой его тут никто не держит, это верно. Но тот мальчишка в промзоне - он сам счел его мертвым и ошибся. Соловьева обвинила Анжелу в похищении, и что же получается: она сначала выбросила мальчишку на пустыре, а потом увезла, благо, там полицейский следы от покрышек нашел? И куда увезла, зачем? Чтобы потом опередить соловьевских бандитов и привезти его сюда, в безопасное, как ей кажется, место, где убили их сторожевого пса? И есть еще кое-что.
- Убогий? - переспросил Денис. - Ты сказала, убогий?
- У сына Соловьевой эпилепсия или что-то вроде того… - подняла голову Анжела.
- Припадочный он, - встрял Чернов, - чуть что, падает и башкой обо все подряд бьется. Вроде как даже инвалид, но я не уточнял. Наташка все по святым местам его таскала, попам прорву "бабла" ввалила, но впустую, так и остался выродок идиотом.
Он не скрывал злорадство и насмешку, Анжела чуть отстранилась и глядела в одну точку перед собой. Дождь стих, тучи посветлели и неторопливо расходились.
- Как помочь? - покачал головой Денис. - Что я могу сделать? Я его две минуты видел, и все…
- Опознать, - вскинулась Анжела, мотнула волосами и подалась вперед.
- Опознать, - негромко повторил Чернов, - подтвердить, что ты видел труп…
- Он жив был, - сказал Денис, - я сначала ошибся.
- Подтвердить, что видел пацана на пустыре, назовешь дату, время и все. Расскажешь, как было, под протокол, и свободен. А мы отблагодарим, не сомневайся. - Чернов навалился на стол и не сводил с Дениса взгляда.
- Когда опознать? - не выдержал тот. - Я ждать не могу, мне ехать надо!
- И мы не можем, и у нас времени нет. Дня два или три, не больше. Ночь, как говорится, простоять да день продержаться!
Чернов рассмеялся, а Анжела толкнула его в бок и, сказав:
- Мне гречневую лапшу с креветками закажи и суши, - вышла из кухни и убежала наверх.
Он принялся копаться в телефоне, изредка поглядывая на Дениса.
- Вот так и живем, жрем всякую фигню, чтоб лишний раз соловьевским на глаза не показываться.
- А если я откажусь?
Из телефона послышался бодрый девичий голос. Чернов обстоятельно продиктовал заказ, уточнил, достаточно ли в пицце мяса и можно ли добавить еще колбасы, не забыл про лапшу и суши, назвал адрес. Положил мобильник на стол и посмотрел на Дениса:
- Тогда вали отсюда и выкручивайся сам. Ты попал, просто оказался не в том месте не в то время, вот и все. Но ситуацию можно исправить. Тебе решать.
Он принялся наводить порядок: вытер стол, поставил стулья рядком, вымыл чашки из-под кофе и повесил их над мойкой. Потом принялся изучать содержимое полупустого холодильника, говоря при этом:
- Жрать хочу. Когда все закончится, кабана зажарю, вот честное слово. Прямо из холла дверь, за ней коридор, там две комнаты для гостей, выбирай любую. Я три пиццы заказал, в холодильнике все оставлю, только лапшу не трогай. Три дня, я сам больше не выдержу.
- Мне позвонить надо, - сказал Денис, - дай телефон, пожалуйста.
- Девушке своей, Свете? - подмигнул Чернов. - Я ей сам попозже позвоню и скажу, что у тебя все в порядке. Ты же в командировке, верно? А я, типа, твой коллега буду… О, еда моя едет! - потянулся он к звонящему мобильнику.
Денис вышел в холл и отправился искать свое новое пристанище. Вернее, толкнул первую же дверь в означенном коридоре и будто в отеле оказался, звезды этак на четыре. Комната на двоих, с большой кроватью, шкафами, ковриками на полу, плотными шторами на окнах и с ванной, действительно была, как и говорила Анжела, удобнее, чем в "Полатях". И потолки выше, и чище, и пахнет приятнее, тем же кофе с корицей и чем-то цветочным. Окно выходило на пустой вольер, забор за ним и большую клумбу, правда, малость заросшую сорняком. Хозяевам сейчас не до прополки, а чужих из дома выставили, вот и зарастают розы крапивой и одуванчиком.
Денис запахнул шторы, улегся в кровать и уставился в потолок. Мысли лихорадочно бились в голове. Ну не стыковались, хоть убейте, умирающий мальчишка на пустыре, Анжела и ее любовник, или кем там ей Чернов приходится. Он мысленно крутил факты так и этак, а получалось одно: кто-то из них сначала выкинул ребенка на пустыре, потом опомнился и куда-то увез мальчишку, а потом через "добрых людей" в УВД узнал о том, что их видели. И, вместо того чтобы прибить свидетеля, тащит его в свой дом, при этом, правда, не забывая шантажировать и выкручивать руки. А вот избавиться от свидетеля пыталась как раз эта самая Соловьева, отправив в "Полати" своих "быков". "Она сама, что ли, своего сына похитила?" - пришел к совсем уж дикому выводу Денис и с этим заснул: мозг сдался, не в силах решить предложенный ребус.
А утро началось с грохота в дверь и серого света, что просачивался сквозь шторы.
- Разговор есть! - вместо "доброго утра" крикнул Чернов, грохнул в створку еще раз и отстал.
Пришлось приводить себя в порядок и тащиться в кухню, полутемную, похожую на склеп в этот ранний час: так холодно и сыро тут было. Анжела в ярко-синей жилетке поверх вчерашних джинсов и футболки стояла у окна, Чернов лопал разогретую пиццу.
- Угощайся, - показал он на коробку. Денис отказался, налил себе горячий чай, потянулся к сахарнице. Кусочки под крышкой оказались приятного кофейного цвета со странными вкраплениями, и он не сразу сообразил, что это значит.
- С корицей, - предупредила Анжела. Перед ней стоял бокал воды с долькой лимона, и попахивало еще чем-то знакомым. Имбирь, вспомнил Денис: Светка тоже периодически употребляла эту гадость под предлогом жуткой пользы для здоровья.
- Сплошной ЗОЖ, - лопая уже второй кусок, проговорил Чернов. - Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет. Рассказывай все, что вчера видел, в подробностях.
Он внимательно слушал Дениса, ни разу не перебил, как и Анжела. Та понемногу пила свой коктейль и поглядывала в мутное от тумана окно. Денис договорил, бросил в почти остывший чай кусок сахара с корицей и принялся размешивать. Пахло очень приятно и успокаивающе, от запаха клонило в сон.
- Он точно живой был? - уточнил Чернов.
- Я покойника от живого отличить могу, - отозвался Денис.
- Ты врач, что ли? Патологоанатом?
- Нет, я по другой части, правда, без практики.
- А я четыре года в полях. - Чернов покрутил в пальцах ложку и принялся бесшумно размешивать кофе. - И тоже отличить могу, прикинь. Ладно, сейчас не об этом. Время помнишь?
- Звонок был, - сказал Денис, - там все фиксируется.
- Что это нам дает? - скептически усмехнулась Анжела.
- Как факт - ничего, но в комплексе… Сейчас узнаем.
Чернов отодвинул чашку, вытащил из кармана мобильник и принялся перебирать номера.
- Ты серьезно? - повернулась к нему Анжела. - Прямо сейчас?
- Ну да. А чего ждать?
- Половина седьмого только. Может, через час?
- А я деревня невоспитанная, тайга неасфальтированная. - Чернов прижал палец к губам и нажал вызов:
- Натуся? Привет, привет, зайка моя, Чернов беспокоит. Узнала? Вот жалость, не быть мне богатым…
Анжела прикусила палец и застыла, Денис замер в обнимку с чашкой. А из трубки отчетливо слышался визгливый женский голос.
- Кто рано встает, тому господь подает, дорогая. Ох ты, господи, какие слова-то с утра пораньше, какие эпитеты… Ты же в храмик ходишь, свечки ставишь, лампадки там всякие. Это батюшки тебя так научили?
Чернов оскалился, повернул трубку, и поток слов стал отчетливый, причем некоторые обороты Денису слышать давно не доводилось, с армии, наверное. Чернов выждал, когда тетка выдохнется, и произнес деловито:
- Я чего звоню-то. Подумали мы с Анжелкой над твоим предложением. Ага, вдвоем думали, всю ночь, даже две ночи, три… Короче, посовещались мы, и я решил… Шла бы ты, Наташа, в задницу! Да-да, правильно поняла, именно туда иди со своими угрозами, заявлениями, истериками. Отвали от нас, короче, сука! Да-да, это я тебе, а не Анжелке. Ложный донос - слышала про такое? Юристов своих спроси, а также уточни насчет встречного иска…
Он отдернул трубку от уха - визг и брань стали вовсе уж невыносимы. Такое впечатление, что с той стороны включили запись, живой человек, тем более женщина, не могла так орать и выражаться.