* * *
Стрелок ровно дышит. Он в сознании. Он говорит наклонившемуся над ним сыну:
- Прости, сынок, что так мало мы с тобой пожили вместе на этом свете…
- Папа, ты не умрешь. Я все сделаю.
- Сын, найди маму и своего брата Александра…
Стрелок теряет сознание. Мальчик, вывалив на траву все содержимое рюкзака, разглядывает содержимое аптечки. Уверенно берет одну из фляг, обильно мочит спиртом большой кусок стерильной марли из только что открытой упаковки. Сажает отца возле дерева. Расстегивает на нем рубаху. Протирает спиртом грудь и спину на месте входа и выхода пули. Окровавленные марлевые куски прячет, свернув в комок, в рюкзак. Потом берет вторую флягу и наливает на две другие салфетки медвежью желчь. Прикладывает тампоны к местам ранения и заматывает раны бинтами. Не отрывая взгляда от отца, протягивает руку к другой фляге с травяным настоем, открывает ее и прислоняет к губам Стрелка.
- Пей.
Стрелок, не открывая глаз, делает судорожный глоток.
- Еще пей.
Раненный делает глоток.
- Еще пей, папа. Пей!
Стрелок лежит на коленях у сына и тихо спит. Бледное лицо раненного вдруг розовеет, он открывает глаза. Сын опять подносит к его губам фляжку.
- Пей.
Стрелок делает большой глоток и опять теряет сознание.
* * *
Вечереет. Мальчик стоит на коленях над отцом. В руке у него перо орла, которое он получил в дар от тувинского шамана Белого Оленя. Мальчик что-то шепчет. Так продолжается до глубокой ночи пока мальчик не падает обессиленный рядом с отцом. Темные облака изредка выпускают на небо луну, чтобы осветить двоих человек лежащих на траве. Мальчик открывает глаза, наклоняется над отцом, слушает его ровное дыхание и опять засыпает, упав рядом на траву. Ему снится сон. К нему пришел бурятский шаман Сильный Тюлень, недавно посвятивший мальчика в шаманы. В руках у него весла. Шаман говорит:
- Тащи отца к лодке. Не спеши, Ветер, я не дам проснуться твоему охраннику до тех пор пока вы с отцом не окажетесь в моей лодке на пути к моему брату. Греби вдоль берега на восход солнца утром и оставляй закат за спиной вечером. В большой деревне, до которой, если повезет с погодой, ты будешь грести примерно сутки, живет мой младший брат. Его дом ты сразу узнаешь. Он - точная копия моего дома. Это самое необычное строение в деревне. Он знает про вас и ждет вас. Он поможет вам уйти в Монголию. Монголы помогут вам добраться в Китай. Я не дам твоему отцу умереть, если ты тоже поможешь ему и мне. Ты все сможешь, Ветер! Ты сможешь…
Шаман исчезает. Мальчик просыпается и наклоняется над отцом. Затаскивает его на плащ. Надевает заплечный мешок на спину и упорно тянет плащ по земле. Отец спит. Мальчик на коленках тащит и тащит плащ с отцом по земле, время от времени наклоняясь над раненым и прислоняя к его губам фляжку с травяным настоем, приготовленным для них шаманом Сильным Тюленем. К утру сын с отцом приближаются к острову Ольхон.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
ШАМАНЫ (продолжение)
Россия, Москва, Кремль, чуть позже
Кабинет Президента России
Президент в белой рубашке читает бумаги, сидя за столом. Дверь кабинета открывается и входит генерал Василий. Мы впервые видим Василия в парадной генеральской форме с тремя большими звездами на погонах. Он эффектен, красив и уверен в себе. Генерал обращается к Президенту, который продолжает сидеть за столом, поглядывая на вошедшего генерала с полу прищуром, известным всей планете еще с тех пор когда он, бывший работник могущественной спецслужбы, стал главой администрации другого президента России.
- Здравия желаю, товарищ Президент!
- Здравствуй, Василий!
- Поздравляю Вас с избранием на очередной президентский срок!
- Спасибо. Присядь. Разговор, возможно, будет не легким и… жарким. Китель расстегни, не парься. Ты, Василий, сегодня в него нарядился в последний раз.
- Виноват, товарищ Президент! Не понял. Что-то случилось?
Президент встает из-за стола. Смотрит на генерала и после паузы раздраженно произносит:
- Случилось! Давно случилось, Вася. Ты стал, оказывается, круче деда и намного его кровожадней! Просто я об этом случившемся на днях узнал. Сначала даже не поверил. Поручил товарищам проверить эту тревожную информацию. Я подумал сначала даже, что твой сотрудник совсем с ума сошел от удара по голове, которым ты его за многолетнюю безупречную службу наградил. Вася, я начинал с отцом этого Андрея еще в Германии. И верю ему, как себе. Поэтому эти парни знают, как меня найти, если приспичит. Поэтому и нашли. А вот тебе, как я понял, доверять серьезные посты в нашей стране больше нельзя. Ты, Вася, как оказалось теперь, беспредельщик. Ты лично, без суда и следствия убиваешь опытнейших разведчиков-нелегалов, как мух. Ты расправляешься с нашими опытными оперативниками так же легко. Я склонен думать, что происшедшее - не случайный эпизод и вверенную тебе службу надо срочно спасать от ее же руководителя! Надеюсь, это понятно?!
Василий понял все. Василий вспомнил свой сегодняшний крайне неприятный сон, в котором шаман говорил ему о его ужасной жесткости и кровожадности, о том, что за такие поступки Василия накажут на земле и на небе, о том, что теперь ему путь на кладбище или в монастырь до конца дней. "Выбирать тебе и Президенту", - закончил свою краткую, но очень эмоциональную речь приснившийся шаман.
Василий проснулся сегодня под утро в холодном поту и, потопал босиком на кухню, налил в стакан воды из под крана и, залпом выпив его, подумал: "Как бы не так!!! Мой дед пережил самого Сталина!!! И я переживу этого парня!"
Хотя в голове роилось: "А что если Президент узнал про убийство Антона и про весь этот бардак с загадочной пропажей трупа англичанина, его сына-мальчишки и охранника Андрея из леса? Выходит, Андрей жив и здоров. Да, уж, впоролся я по самое не хочу! Надо было концы рубить самому, лично и сразу! А не на дачу спешить, как пацану перепуганному, и не перепоручать зачистку штатным диверсантам. Чистоплюй и разгильдяй! Кто я еще после этого!! Неужели все?! Неужели кончилось мое время!! Неужели этот парень вышвырнет меня из моего кабинета? А что, если он только пугает и воспитывает меня?"
А вслух Василий сказал:
- Товарищ Президент, позвольте объясниться?!
- Позволяю.
- Этот Антон снюхался с американцами и готовился продаться китайцам.
- Вася, разве за это убивают? Разве такие концы рубят?! Я что, первый год в конторе??! Я что, ничего, по-твоему, не смыслю в этих шпионских играх, Вася?! Я что, из завхозов в этот кабинет пришел?! Такие концы, Вася, заставляют работать на нашу любимую Родину! Тем более, когда у тебя в руках его сын, и ты можешь, задействовав заграничные резидентуры, достать его жену с еще одним новорожденным мальчиком! Он, видите ли, готовился продаться! Допустим, так оно и было. Но к чему тогда готовился ты, Вася?! Тут что-то не так! Ты, Вася, сводишь теперь давние счеты, используя свою должность. И все! Ты пытаешься за свою некомпетентность и, видимо, какие-то личные обиды, мстить этому несчастному Антону, прикрывшись своим высоким, и, как ты считаешь, неконтролируемым служебным положением. Это очень не правильно, Вася!
Мне давно сообщают, что в вашем ведомстве не все гладко. Что твоего предшественника, светлая ему память, его дружков и сына, не просто так отправили в мир иной. И что это - дело рук своих же, неустановленных террористов. Кто это сделал, Вася? Не ты ли?! Тебе ведь более всех было выгодно освободить кабинет предшественника для своей кавалеристской задницы! Так?! Я спрашиваю, тебя так или не так?!
- Нет. Не так! Я, конечно, карьерист. Но не до такой же степени!!!Чтобы своих валить!
- А если до такой?! Кто все-таки убил двух хорошо тебе знакомых генералов возле подмосковного озера? Почему до сих пор нет концов? Не потому ли, что ты, Вася, следствию помешал?
- Я не мешал!
- А откуда я это знаю?! Кто же их тогда убил?!
- Возможно, их всех убил этот Антон Роберцов. Сын английского перебежчика.
- Он ведь еще и наш полковник, а также сын нашего кадрового сотрудника, дослужившегося до пенсии без единого нарекания и взыскания! Я слышу, Вася, не ответ руководителя спецслужбы! Что такое "возможно"? Факты у тебя есть?! Возможно…Это ответ монаха, которому теперь всю оставшуюся жизнь предстоит грехи замаливать! Тебя шлепнуть надо, Вася! Без позорного для всех нас процесса! Ведь стоит нам завести на тебя дело, зарубежная пресса скоро обо всем пронюхает и помажет нас всех такой грязью, что… даже подумать противно! Напишут ведь: крушение идеалов, вырождение и перерождение. Но поскольку я с детства песни о твоем деде в пионерских лагерях учил, я не смогу этого сделать. Я в Бога верю, Вася!
- Давно?!
- Давно. С тех пор, как своим умом догадался, что за подлости Бог карает, а за щедрости воздает по заслугам.
- Может, Вы и в шаманов верите?
- Я, Василий, много во что верю. Должен верить. Потому что на мне ответственность лежит за шестую часть планеты. За мир. А у тебя за душой, кроме правильной биографии, подлость одна. Ты зачем мне про перебежчика английского говоришь? Ты думаешь, я не знаю, как его папа да и он сам честно свою пенсию заработали? Они, Вася, как раз и есть настоящие джентльмены, оказавшиеся в неволе. А ты, мразь кавалеристская, столько воли с детства имеешь, что совсем чувство меры потерял!!! У тебя есть что добавить или будем следствие вести?
- Не будем. Что вы от меня хотите?
- Бери бумагу и пиши.
- Что писать?
- Заявление. О том, что в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья и физической невозможностью поэтому в дальнейшем полноценно исполнять свои служебные обязанности, ты просишь освободить тебя и отправить на пенсию.
- Я же молодой еще, товарищ Президент!
- Молодой, зато живой и довольно здоровый. Так? Или ты хочешь вместе с прочими казнокрадами и беспредельщиками на нарах париться?
- Нет, не хочу. Но я ведь мог бы еще работать…
- Не мог бы. Отработал ты свое. Хватит, Вася! Работать мог бы Антон Роберцов, которого ты застрелил из своего наградного пистолета. Какой позор, Вася! Какое же ты ничтожество ! Работать на нас мог бы его сын, которого мы все равно найдем и постараемся привлечь к сотрудничеству. Работать на нас будет Андрей. Потому что он честный и понятный нам человек, без больных амбиций и живодерских истерик! Он убивает, когда невозможно не убивать. А ты, Вася…эх… мне плакать хочется… но сегодня день напряженный и некогда мне нюни распускать из-за дебилов типа тебя. Написал?
- Написал.
- Положи на мой стол. Я тебя больше не задерживаю. На передачу дел тебе не более месяца. Но учти: если после твоего ухода на пенсию я узнаю, что ты опять пытаешься подняться, контачишь со спецслужбами или просто с частными охранными структурами или службами безопасности любых фирм - я… тебя… раздавлю. Ты наказан. Уволен с государственной службы, чтобы каяться. Иди.
Василий надел фуражку. И, грустно взглянув на продолжающего стоять президента, козырнув, ответил:
- Есть идти, товарищ Президент!
* * *
На столе Президента в папке с грифом "Совершенно секретно. Лично" лежит свежее донесение, подтвердившее, что бывший генерал, а ныне пенсионер Вася, напорол гораздо больше, чем можно было себе представить на первый взгляд.
Президент сел за стол, открыл папку, и уже в который раз за сегодняшний день перечитал короткий текст:
"…по имеющейся оперативной информации, пропавший вместе с трупом отца мальчик Эндрю является прямым потомком по материнской линии Большого Шамана ацтеков, почитаемого абсолютно всеми шаманами планеты. Не исключен скорый переход оставшегося сиротой мальчика в круг шаманов, что может повлечь за собой непредсказуемые последствия. Особенно если учитывать его возможные врожденные незаурядные шаманские способности и проявившуюся в его исчезновении уже сейчас очевидную помощь шаманов…"
Россия, озеро Байкал, в это же время
Раннее утро, на горизонте появляется солнце. На абсолютно тихой глади озера замерла лодка. Сын Стрелка перебинтовывает растертые в кровь руки, положив их прямо на весла. Грести он, кажется, уже не может - так болят сорванные непрерывной многочасовой греблей мозоли на ладонях! Но не грести - значит, потерять шанс на спасение от этих ужасных людей! В ногах у мальчика, тихо постанывая, лежит на плаще раненый отец. Под головой у Стрелка заплечный мешок. Рядом лежит фляжка с шаманским травяным настоем. Мальчик берется опять за весла. На глазах его слезы. Он гребет и что-то шепчет про себя.
Через пару часов в лучах солнца появляется деревня на берегу.
- Слава Богу! - вырывается шепотом у мальчика.
На берегу их ждет бурят, очень внешне похожий на шамана Сильного Тюленя. Только он заметно моложе. Брат шамана здоровается, вытаскивает лодку на берег, берет раненого Стрелка на руки:
- Пойдем.
Пока они идут к дому, бурят рассказывает мальчику на ходу:
- У меня там есть хорошая мазь из медвежьего жира и желчи. Папу твоего перевяжем. Руки твои полечим. Поспите до вечера. Четверых коней вам дам. Бурятскую одежду дам. Еду дам. Коням овса дам. Коней будете менять часто. Поить у рек. Кони знают дорогу в Монголию и сами приведут вас к друзьям. Там получите других коней, они сами пойдут к китайской границе. Заплечный мешок монгольский оставишь у монголов. Понятно?
- Да. Спасибо.
- Брату моему скажешь спасибо. И тому шаману в Китае, который давно ждет вас в Пекине. Все что произошло, мы знали и никак не могли остановить. Мы только могли не дать твоему отцу умереть, Ветер.
Они заходят в дом. Мальчик садится на скамью в сенях. Пока бурят перевязывает на кровати раны Стрелка, мальчик падает на скамью и засыпает. Бурят развязывает окровавленные ладони спящего мальчика. Намазывает их мазью. Опять забинтовывает чистыми бинтами. Выходит во двор, где стоят, поедая свежее сено, четыре коня. Говорит:
- Все будет хорошо. С темнотой разбужу…
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
ВЕЛИКАЯ КИТАЙСКАЯ СТЕНА
Граница России с Монголией, чуть позже
Степь до горизонта. Трое солдат-пограничников в русской форме курят, присев на траву и положив автоматы на колени. Один из них, видимо, старший по наряду, молчит, вглядываясь в окрестности. Двое других болтают.
- И часто здесь они друг к другу в гости ездят?
- Примерно, так же часто, как, например, раньше на границе Украины с Россией. Из Ростовской области в Донецкую лично я с батей перед армией на рынок не раз ездил.
- Зачем? Дешевле что ли?
- Не в цене дело. Есть товары, которые у нас не просто купить и, наоборот…
Старший вдруг прерывает разговор подчиненных:
- Хватит болтать! Смотрите! Кони. Коней четыре, а всадников только двое. Значит, издалека путь держат. Не из соседней деревни…
На этой фразе старший по наряду вдруг закрывает глаза и засыпает, упав на траву рядом со своими двумя тоже заснувшими товарищами. Через несколько минут мимо них неспешно проходят кони. Во всадниках мы узнаем Стрелка и его сына Эндрю. Они явно устали. Но улыбки не сходят с их лиц. Они останавливаются у пограничного столба. Сын говорит:
- До свидания, Россия!
- А почему не прощай!
- Потому, папа, что мы еще окажемся в России…
- Под чужими именами?
- Этого не знаю. Возможно, под своими. Я знаю, что точно окажемся. Причем, по делу. И принимать нас будут как почетных гостей на самом высоком уровне. Я просто не успел тебе еще рассказать мой сегодняшний удивительный сон. Такой…м-м… неожиданный что ли…
- О чем?
- О том, что ты с большим китайским начальником приехал в Москву. Ты у него, наверное, переводчик… нет, скорее, советник, потому что, когда вы встречались с Президентом России и этот китайский начальник так вопросительно взглянул на тебя, ты что-то записал в блокнот, но ничего не переводил. А я все это вижу как бы через стены, потому что тоже в Москве нахожусь. Правда, меня в Кремль, понятно, не взяли. Но самое забавное было потом.
- Что же?
- Президент в конце переговоров, обращаясь лично к тебе, говорит: "Антон, а где же Ваш сын Эндрю? Я хотел бы с ним познакомиться!"
- И что я ответил?
- Не помню. Я на этом месте проснулся. Но ты, насколько я помню, хотел сказать что-то ему про меня и даже улыбнулся…
- Та-а-ак. Еще этого нам не хватало! Ты же знаешь, Эндрю, почему мы едем в Китай! Или забыл?
- Знаю. Ты не поладил с твоими коллегами в России, и они решили тебя убить.
- Ну, примерно так…
Стрелок, задумчиво глядя вперед, молча продолжает путь.
- Как твоя рана, папа? Не пора ли ее перевязать? Мази у нас еще предостаточно. К тому же, у монголов шаман, как сказал наш бурятский друг, новую мазь даст и полечит тебя.
- Мне кажется, что я уже совсем поправился. Рана почти не болит. Только вот устаю я от такой долгой дороги сильно. Но мне кажется, что даже тебе, молодому и не раненному, нелегко столько суток в седле? Или я ошибаюсь?
- Папа, я стараюсь не думать об этом. Потому что все эти трудности - просто развлечение по сравнению с тем, что было с нами в последние месяцы, и особенно в последние дни…
- Это точно. Молодец! Как твои ладони?
- От безделья почти зажили.
- Как думаешь, что с мамой и Александром?
- С ними все хорошо. Мы увидим их в Гонконге совсем скоро.
- А это ты откуда знаешь?
- Думал ночью. Духи приходили. Сказали, что мы скоро их увидим живых и здоровых.
- И именно в Гонконге?
- Духи сказали "в большом городе у моря, где многие китайцы умеют говорить на другом языке". Вот я и решил, что это Гонконг. Ведь наша фирма семейная там зарегистрирована. Куда же им еще поехать? Там бизнес. Там Петр. Там Индус.
- И Индус уже там?! А откуда ты знаешь про Индуса?
- Духи сказали.
- Да-а-а… и давно они с тобою говорят?
- С тех пор как помогли тебе не умереть от пули генерала.
- Да-а-а… у меня нет слов. Ты, наверное, уже шаман?
- Наверное.
Кони заржали, отозвавшись на конское ржание вдали.
- Кажется, приближаемся.
- Ну, и прекрасно! Отдохнуть тебе не помешает, папа!
Они приближаются к монгольской юрте, вокруг которой резвятся, играя с ягнятами двое детей дошкольного возраста. Из юрты выходит пожилой человек, очень похожий на шамана Сильного Тюленя, здоровается по-русски:
- Здравствуйте! Меня зовут Степной Ветер! Я рад вам! Сейчас будете кушать и отдыхать. Как Ваша рана?
- Не болит.
- Болит-болит. Это Вам сын внушил, чтобы дорогу легче перенесли. Рану Вашу еще надо лечить. Сейчас умоетесь, покушаете, и я посмотрю, что надо сделать.
- Нам сказали, что у Вас мазь есть монгольская, очень хорошая.
- Да, не хуже бурятской. Но ведь в мази важен не только ее состав. Важна энергия, которую ей передал тот, кто сделал мазь! Понимаете?
- Конечно, понимаем.
- Заходите в юрту. Дочка моя все уже приготовила. Мы вас ждали.