Я еще немного понаблюдал за ней, потом вышел из казино, перебрался на террасу соседнего кафе и кинул в горло стаканчик пастиса. Оттуда мне были хорошо видны двери игорного заведения. Погода стояла замечательная. Воздух казался каким-то удивительно мягким. Фонари выдергивали из темноты цветочные клумбы на площади. Где-то за домами Раздавался гулкий недовольный рокот моря…
Я выпил три пастиса, покуривая сигареты и размышляя. Эта девчонка очень наглядно продемонстрировала, чего можно достичь на побережье при определенной хитрости. Я решил пока что задержаться в Мантоне и устраивать свои делишки с помощью старых кляч, сидевших с утра до ночи в казино. Теперь, когда меня звали Робер Рапен, когда у меня были машина, вилла и счет в банке, для этого открывались прекрасные возможности.
Так я рассуждал, когда рыжая дамочка наконец вышла из игорной лавочки. До сих пор я видел ее только в сидячем положении, но в полный рост она оказалась еще козырнее: высокая, талия не шире салфеточного кольца, грудь как надувная игрушка и крайне симпатичная попка.
Расплатившись, я спустился с террасы и зашагал навстречу женщине. Она не сразу поняла, что меня интересует именно ее персона. Мне пришлось остановиться прямо перед ней, и только тогда она бросила на меня выразительный, враждебный взгляд.
- Добрый вечер, - промурлыкал я с улыбочкой молодого парикмахера-ловеласа.
- Ради бога, оставьте! - резко ответила она.
Я засмеялся.
- Целомудрие в опасности! Прекрасно. Женщинам очень идет, когда они сердятся. Почему вы так сердито на меня смотрите: я не в вашем вкусе?
- Нахалы меня никогда не привлекали, - проговорила она.
- Может быть, мне представится возможность продемонстрировать вам и другие свои качества?
- Спасибо, не надо: я не увлекаюсь исследованием человеческих характеров.
Я стал серьезным. Эта девка с ее высокомерием и уничижительным взглядом начала выводить меня из себя.
- Значит, больше увлекаетесь рулеткой?
Ее лицо омрачила легкая тень, и глаза будто превратились в прорезанные ножиком щелочки. Она внимательно вгляделась в меня.
- Постойте, - сказала она как бы сама себе, - ведь я недавно видела вас в игорном зале…
Я ответил с нажимом, который не оставлял места для беспечности:
- А я вас не просто видел: я вас принял, как принимают экстренное сообщение…
Она снова посмотрела на меня.
- Разумеется, фраза не моя. Мне было бы стыдно выдавать ее за собственную. Я выдрал ее из одной претенциозной книженции.
Теперь она уже колебалась, стоит ли играть прежнюю роль или же лучше пойти на попятную? Она чувствовала, что в моей болтовне кроется какая-то неясная угроза, и в ней боролись два желания: послать меня в турецкую баню и изучить меня получше.
В конце концов любопытство оказалось сильнее.
- Позвольте пригласить вас в приличный бар на бутылочку шампанского, - продолжал я.
- Я не люблю шампанское.
- Тогда, может быть, виски?
- Методы у вас, однако, довольно… скоростные.
- Прошу расценивать это лишь как проявление моей непосредственности.
На этом наши препирательства закончились, и я повел ее в ночной бар на тихой улице, выходящей к морю. С моря дул легкий ветерок; город давно затих. Дамочка была, бесспорно, красива; ее формы сушили мне глотку и вызывали всякие-разные мысли. У нее была осторожная походка и необычайно строгий вид.
Заведение, куда мы пришли, ничем особо не выделялось. Стены увешаны рыбацкими сетями, по углам - традиционное барахло, снятое со старых кораблей: рулевое колесо, фонари, канаты и все такое.
Кроме нас, там не оказалось ни одного клиента. Был только хозяин - маленький толстый итальяшка с заплывшими жиром глазами.
Наш приход стал для него главным событием вечера. Он рассыпался в салям-алейкумах, от которых сразу начинало ныть в желудке.
- Два виски и пять минут покоя! - заказал я.
В двух анусах, служивших ему глазами, блеснул недобрый огонек. Но я посмотрел на него еще злее, и он понял, что перед ним вовсе не тряпка.
Мы с рыжей красоткой остались одни; звуковым фоном служил блюз, доносившийся неизвестно откуда.
Она ждала, когда я перейду в наступление, но мне некуда было спешить. В конце концов она заговорила первой.
- Итак? - спросила она боязливым голосом, который меня слегка взволновал.
- Итак? - повторил я.
Мои глаза смеялись.
- Мне кажется, вы надо мной насмехаетесь, - заметила она.
- Женщинам это кажется всегда, когда мужчина замолкает. Для них мужская вежливость состоит в разговорах… Не правда ли, нам здесь неплохо вдвоем?
- Странное у вас представление о комфорте.
- Хотите поговорить? Ладно, начинайте вы. Вы здесь одна?
- Да.
- Без мужчины?
- Без.
- Когда на вас смотришь, это кажется просто невероятным…
- Но когда меня знаешь, это кажется вполне естественным.
Один-ноль в ее пользу! Непростая, похоже, была особа. Поначалу я даже испугался, что напал на мужененавистницу. Однако вблизи становилось ясно, что лесбийские забавы - это не по ее части.
- Защищаться вы умеете…
- Как все одинокие женщины.
- Вы не признаете любви?
- Признаю, но мужчины нравятся мне меньше, чем одиночество…
Она пожала плечами:
- Сидеть дома и ждать мужчину, как ждут почтальона или сантехника… Нет уж, это не для меня!
Она начинала мне жутко нравиться. Я воображал ее голой, лежащей на диване в моей "деревенской" спальне, когда ночь озарена сиянием моря… Это наверняка стоило бы затраченных усилий. Я хотел ее. С момента той злосчастной встречи с проституткой из Болоньи я ни разу не занимался парным катанием по постели… А в моем возрасте воздержание ни к чему хорошему не ведет.
- Если вы все же признаете любовь - я могу вас ею наделить.
- Это обещают все мужчины. А в кровати оказывается, что девять из десяти никуда не годятся…
- Быть может, я - тот, десятый?
- Какой вы самоуверенный!
- Попробуйте, ведь это лучший способ проверить.
- Нет, лучше уж я поверю вам на слово.
- Значит, я все-таки не в вашем вкусе?
- У меня нет определенных вкусов в этом вопросе, но ночевать я сегодня буду у себя дома.
Она, похоже, была настроена весьма решительно.
- Хотите поскорее спрятать деньжата?
Она чуть заметно вздрогнула, под глазами появились испуганные круги. Она решила, что я охочусь за ее монетами.
- Что вы имеете в виду?
- Только то, что говорю, милое дитя. Вы… ну, допустим, выиграли в рулетку мешок денег и боитесь, что я его отниму. Поэтому и говорите мне "только не сегодня", как мамочка папочке.
Я достал из кармана крупную купюру и протянул ее в направлении занавески из фальшивого жемчуга, за которой - я это знал - шпионил итальяшка. Пузач набросился на деньги, как форель на мотыля. Может, ему уже нечем было платить за электричество?..
Мы вышли на улицу.
- Зайдем ко мне? Есть бутылочка "Джонни Уокера"…
- В другой раз.
- Как хотите…
Она протянула мне руку.
- Спасибо за виски.
- Не стоит благодарности. Напротив, это мне следует вас поблагодарить, моя красавица…
- Вот как? И за что же?
- За урок игры в рулетку. Я очень оценил ту ловкость, с которой вы использовали чужие ставки. Скажите, между нами: крупье с вами заодно?
Ее сразили не сами слова, а то, как и когда я их произнес.
Она замерла с открытым ртом, как игрушечная лягушка. Мне показалось, что ее вот-вот хватит удар: ее губы побледнели даже под слоем помады.
Она не стала возражать: не было сил. Я будто треснул ее по башке дубиной, и прийти в себя ей было суждено еще не скоро. Ее тревога еще больше усиливалась от неизвестности. Она еще не знала, к кому меня следует относить: к полицейским, к шантажистам Или к собратьям по профессии…
Я сохранял полную серьезность, чтобы окончательно ее запугать. Но ей и без того было вовсе не до смеха.
- Вы, я вижу, чем-то огорчены? Идемте ко мне, пропустим по стаканчику… Я живу там, на холме, в прелестном голубеньком домике…
Она кивнула. Теперь она была готова на все. Мне оставалось только снять с дивана покрывало и подождать, пока она стащит с себя трусы.
- Хорошо, - прошептала она. - Я согласна.
И тогда я повел себя как настоящий мужчина. Я ухватил ее за воротник платья и прижал к стене.
- Спасибо, - сказал я. - Мне достаточно твоего согласия. Если ты решила купить меня своей задницей, то ошиблась: ты-то продаешься, но я - нет.
Не сводя с нее глаз, я достал из кармана сигарету, зажег ее свободной рукой, выпустил в лицо рыжей длинную струю дыма и исчез в вечерних сумерках.
VI
Прежде чем лечь спать, я пересчитал свои деньги. Это не заняло много времени: у меня оказалось в наличии только две бумажки по десять долларов. Оставалось надеяться, что перевод суммы из банка в банк произойдет быстро: иначе я очень скоро сяду на мель. Только бы не вышло никакого прокола! Что если Рапен поступил, как поступают многие: придумал для банка какую-то особую подпись? А я подделал ту, что была в паспорте, и может оказаться, что очень опрометчиво… Но в любом случае я рассчитывал, что этот перевод не привлечет такого пристального внимания парижского агентства, как прямое снятие денег со счета. Да, хитрость была все же неплоха.
Я бросил две американские бумажки на стол и прижал их зажигалкой, как пресс-папье. Раздеваясь, я все время смотрел на банкноты и заметил одну, вроде бы незначительную, деталь: обе купюры имели в одном и том же месте маленькую дырочку. Еще я вспомнил, что те, которые я уже обменял на франки, тоже были с дырочкой, словно их когда-то сшивали иглой.
Я нехотя улегся в постель. Рыжая баба пробудила у меня горизонтальные мысли. Еще немного - и я бы оделся и пошел в первый попавшийся бар с "девочками". Удержало меня лишь чувство собственного достоинства. Нет уж, я не из тех, кто покупает женщин за деньги. Тем более что они зачастую норовят обчистить клиента и от них рано или поздно подцепишь какую-нибудь заразу.
В конце концов мне все же удалось заснуть, хотя и не без труда.
* * *
Она заявилась на следующее утро, когда я заканчивал расправляться с завтраком. Дожевывая рогалик, я увидел ее силуэт у садовой калитки. На ней было белое нейлоновое платье, которое обтягивало ее, как чулок. Наряд дополняли розовая соломенная шляпка, розовые перчатки, черная плетеная сумочка и черный пояс. В этом снаряжении она могла бы утереть нос не одной голливудской звезде. Я торопливо, едва не подавившись, проглотил свой кусок. Я, конечно, предполагал, что мы с ней еще увидимся, но ее появление здесь меня все же удивило.
Я еще не успел переодеться и разгуливал в нежно-голубой пижаме с белыми манжетами и белым воротником, которая придавала мне некоторое сходство с гаитянским офицером.
Распахнув застекленную дверь, я вышел в сад.
- А, моя прекрасная мошенница! Какой приятный сюрприз!
Она улыбнулась. Видимо, она полночи собиралась с мыслями и готовила для меня какой-то новый спектакль.
- Вы так восхитительны, что рядом с вами останавливается время! - объявил я. - Входите же скорее!
Она вошла.
- Садитесь.
Соломенная шляпка отбрасывала на ее хрупкое лицо розоватую тень. Такое создание не отважился бы тронуть самый наглый из наглецов. Казалось - она разобьется вдребезги от малейшего прикосновения. Она была чем-то вроде живой мечты, неправдоподобной и от этого еще более хрупкой.
Она серьезно посмотрела на меня.
- Кто вы?
- Меня зовут Робер Рапен. Прошу прощения, что не представился вчера…
Она взмахнула пальцами, отметая прочь мою словесную шелуху.
- Я знаю. Об этом я уже спрашивала у соседей.
- У соседей? Но я здесь еще никого не знаю, я ведь только что приехал.
- Вы не знаете, зато вас знают. Соседи для того и существуют. Что им еще делать? К солнцу и к морю, знаете ли, быстро привыкаешь, а привыкнув - переходишь к другим, более прозаическим развлечениям…
- Сегодня вы еще красивее, чем вчера, хотя я, признаться, не думал, что такое возможно.
- Спасибо.
- Я не лгу.
- Я знаю.
- Это для того, чтобы меня соблазнить?
- Возможно…
- Тогда вам это удалось. Виски выпьете?
- Для виски еще рановато.
- Извините, у меня неправильный организм. Наверное, мама кормила меня вместо молока рыбьими хвостами.
Она засмеялась, довольная тем, что я весел, расслаблен и чертовски рад видеть ее у себя.
- Тогда кофе?
- Нет, ничего не нужно. Я ведь не пить сюда пришла…
- А зачем вы пришли?
- Чтобы увидеться с вами.
- Просто увидеться?
- Ну, и поговорить тоже.
- Тогда попытаюсь вас выслушать. Хотя когда на вас смотришь, это, поверьте, нелегко. Мысли, знаете ли, все время сворачивают куда-то в сторону.
- Я по поводу вашего вчерашнего намека.
- Какого намека?
- На мою… манеру игры.
- Так что же?
- Я хотела бы знать, что вы о ней думаете.
Я налил себе солидную порцию виски. Она перешла прямо к делу: она требовала, чтобы я выложил карты на стол, и мне следовало для начала привести эти карты в порядок.
- Я слушаю! - поторопила она.
- Что я могу вам сказать? Я заметил, что вы мошенничаете, и сообщил вам об этом. Только и всего. Скажите, вы ведь действуете заодно с крупье, верно? Обычно у этих ребят глаза на месте…
Она вздохнула.
- Он купился на мои улыбки… Крупье - такие же мужчины, как и все остальные… Старые дамы, которые донимают его с утра до вечера, не вызывают у него никакого сочувствия. Он наверняка что-то заметил, но молчит. Думаю, в какой-то степени это его даже забавляет…
- А в остальном, моя красавица?
- Не понимаю.
- Вы надеетесь, что ваша комбинация будет работать бесконечно?
- Нет…
- Давно вы здесь?
- Десять дней.
- Тогда мой вам совет: смените занятие. В один прекрасный день владелец казино сцапает вас за шиворот, и потом уж такое начнется… Что если он не растает от улыбок мисс Европы?
Она немного помолчала, затем ответила:
- Спасибо за совет, я им непременно воспользуюсь.
- Вы профессионалка?
- Без пяти минут.
- Вы бы лучше посвятили себя какой-нибудь свободной профессии…
Она опять посмотрела на меня, неуверенно и беспокойно.
- Кто вы? - повторила она.
- Я уже говорил.
Она раздраженно пожала плечами.
- Что мне ваше имя? Я спрашиваю - кто вы по жизни?
- А как по-вашему?
После секундного колебания она смело заявила:
- Странный тип.
- Вот как?
- Да.
Тут настал мой черед испытывать замешательство.
- Почему?
- Сама не знаю, в том-то и дело. Вы похожи и на богатого бездельника, и…
- И?..
- И на гангстера.
Я начал задаваться вопросом, не напрасно ли я вызвал эту птичку на откровенность.
- Вы преувеличиваете. В обоих случаях. Я ни то, ни другое. Просто проворачиваю иногда кое-какие дела, вот и все. А сейчас отдыхаю.
- Для рантье вы слишком молоды.
- В старости успех уже не радует.
- И сколько вы намерены… бездельничать?
- Смотря по обстоятельствам.
- По каким обстоятельствам?
- Смотря по тому, насколько быстро я истрачу свои сбережения.
- И долго это может продлиться?
- Довольно долго, если не позволять себе лишнего.
- Жаль.
- Почему?
Она бросила на меня вызывающий взгляд.
- Потому что мы могли бы заключить союз…
- И купить бакалейную лавку?
- Нет: поиграть вместе.
- Во что поиграть? Если в папу и маму - тогда я согласен, а так…
- И в это, и в другое. Рулетка вас не привлекает?
Ага, вот оно, началось… Дамочка и впрямь была не из простых и, похоже, умела набивать карманы… А то, что сна решила передо мной открыться, лишний раз доказывало ее смелость.
- У вас есть конкретный план?
- Да.
- Интересно…
- У двоих будет больше возможностей. Я работаю уже довольно давно. За это время я много размышляла и многое поняла.
- Не расскажете ли чуть подробнее?
- Я разорвала брак с одним милым, но бедным парнем, У меня были независимые взгляды и любовь к роскоши. Сюда я приехала с одним промышленником, которого встретила в баре на Елисейских полях. Он говорил, что продаст ради меня свой завод. Но через неделю вдруг передумал и исчез. А я осталась в Мантоне. Стала играть в казино, надеясь заработать немного денег. Но все время проигрывала и в конце концов начала мошенничать. Если захотеть, к случаю можно приноровиться. Можно даже обмануть его.
Она продолжала, все больше увлекаясь своим рассказом;
- Каждый, кто играет в рулетку, пытается разработать свою систему. Все стараются придать какую-то закономерность игре, в которой закономерностей нет и быть не может. На случай полагается только один человек - крупье. В результате в настоящем выигрыше остается только он, причем постоянно. Вот я и подумала: если случай не удается уложить в рамки правил, то его нужно просто приручить, понимаете?
- Что ж, принцип неплохой.
- Конечно, на практике его применить трудновато, Hcf, как вы сами видели, это все же удается.
- Да…
- И объединив свои… идеи, мы могли бы добиться большего, чем я одна.
- Вы полагаете?
- Я в этом убеждена. Хотите пример?
- Валяйте!