Грозился стачкой. Грозился прикрыть перевозчика. Перевозчики быстро схватывали намек и позволяли страховым компаниям покрывать расходы.
В 1966-ом году, в возрасте двадцати трех лет, Генри Хилл отправился на свой первый угон. Когда грузовики были припаркованы в гараже, а не двигались по трассе, это не считалось настоящим угоном, но, тем не менее, подпадало под тяжкое преступление категории "Б". Участвовать в ограблении Генри предложил Джимми Бёрк.
Джимми узнал о трех грузовиках, набитых бытовой техникой, которые поставили на выходные в одном из грузовых гаражей за чертой аэропорта. У него уже был покупатель, приятель Тадди Варио, который собирался заплатить за грузовик по пять тысяч долларов.
Как всегда, Джимми обладал прекрасной внутренней информацией. Гараж очень слабо охранялся, и в ночь на пятницу его охранял лишь пожилой сторож. В его обязанности в основном входило не допускать вандализма подростков.
В ночь ограбления Генри не составило труда убедить сторожа открыть ворота. Он просто сказал тому, что позабыл свой зарплатный чек в одном из грузовиков.
Стоило только воротам открыться, как Генри ткнул палец в спину старику. Затем привязал его к стулу в сторожке. Джимми в точности знал, где хранились ключи, и где стояли припаркованные грузовики.
Спустя несколько минут Генри, Джимми и Томми ДеСимоне вели грузовики по промышленным дорогам Канарси к Флэтлэндс-авеню, где их поджидали Тадди вместе со скупщиком. Все просто и гладко.
Это были самые легкие пять штук, которые когда-либо зарабатывал Генри. Спустя час он с Джимми и Томми ехали на выходные в Вегас. Ранее в тот день Джимми зарезервировал на троих места на вымышленные имена.
"Большинство угнанных товаров продавались еще до того, как их крали. Заказы на угон. Мы знали, что искали и знали, куда направляется груз, еще до того, как брались за работу.
Обычно мы брались за два-три дела в неделю. Иногда брались за два в день, если сильно нуждались в деньгах. Проснувшись, мы шли в бар "Робертс", которым владел Джимми на Леффертс-бульвард, в Саут Озон-парке.
Бар был идеальным местом. Тут стояло три карточных стола, два для игры в кости и крутилось достаточно букмекеров с ростовщиками, чтобы обеспечить весь подпольный игорный бизнес города. Были и барменши, которые пили самбуку по утрам.
Здесь также находился и Стакс Эдвардс, чернокожий спец по краденым кредиткам, который хотел присоединиться к мафии. По выходным он играл блюз на гитаре. Бар был излюбленным местом для водителей, грузчиков и грузооператоров, рабочих аэропорта, которые любили играть и могли спустить свою пятничную получку еще до субботнего утра.
Но наводка на важные грузы могла возместить множество зарплат и окупить долги.
Бар также был удобным местом. Он находился рядом со скоростной магистралью Ван-Вик и всего в нескольких минутах от грузового терминала Кеннеди, ипподрома Акведук, нового офиса Поли Варио в трейлере на Флэтлендс-авеню на автосвалке, и окружного суда Куинса, где мы получали отсрочки.
Покупателями зачастую становились легальные розничные торговцы, искавшие краденый товар.
Тут находилась целая армия скупщиков краденого, которые скупали наш груз и затем по частям перепродавали парням, которые в свою очередь продавали их в магазинах, со своих грузовиков или у ворот заводов, или целой куче покупателей, которые обычно сбывали товар своим родственникам или сотрудникам. Мы были главной индустрией.
Большинство наших дел называлось "передачами" - в отличие от налетов - где водитель был с нами заодно. Например, у тебя водитель, который выезжает из аэропорта с шелком на двести тысяч долларов. Куш средний, но неплохой.
Где-то на дороге он останавливается, чтобы выпить кофе и "случайно" оставляет ключи в зажигании. Когда он допивает свой кофе, то обнаруживает, что грузовик пропал, и немедленно уведомляет об ограблении полицию.
За таких парней нам всегда приходилось просить о защите Джонни Дио, чтобы босс их не уволил.
Парни с пушками, которые угоняли грузовики, получали фиксированную оплату. Они зарабатывали две штуки за то, что просто тыкали водителю в лицо пушку, независимо от того, была добыча стоящей или нет, а грузовик полон или пуст.
Они были наемниками. Долю добычи они не получали. В действительности даже Джимми, который нанимал большинство парней, участвовавших в ограблении, не получал доли от конечной продажи награбленного.
Обычно мы сбывали товар по частям различным покупателям: оптовикам, дистрибьюторам и владельцам магазинов уцененных товаров, которые разбирались в рынке и могли получить близкую к розничной цену.
Как правило, при угоне мы знали номерные знаки грузовика, груз, водителя, место назначения и как обойти охранные устройства, такие как тройные замки и сигнализация.
В большинстве случаев мы следовали за водителем, пока тот не останавливался на светофоре. Мы убеждались, что за ним не следует охрана. Использовали мы две машины, одну ставили впереди, вторую - за грузовиком.
На светофоре один из парней - в основном Томми, Джои Аллегро или Стэнли Диамонд - наставляли пушку на водителя и заталкивали в легковушку, пока остальные отгоняли грузовик к тайнику. Томми всегда носил пушку в коричневом бумажном пакете.
Он шел по улице с таким выражением, словно нес тебе в пакетике сэндвич, а не тридцать восьмой.
Первым делом Джимми отбирал водительские права у водителя и делал вид, что записал его имя и адрес.
Он тщательно расписывал парню, что мы знаем, где он он живет, и достанем его, если он поможет полиции нас опознать. Напугав парня до смерти, Джимми улыбался, предлагал расслабиться и вкладывал пятидесятидолларовую купюру ему в бумажник. И никогда ни один из водителей не выступал в суде против Джимми.
Те немногие, что попытались, были мертвы.
В основном, угон, включая разгрузку грузовика, занимал пару часов. Джимми всегда заранее присматривал точки для разгрузки. Как правило, он выбирал или легальный склад, или транспортную компанию.
Заведующий складом потом всегда мог заявить, что не знал, в чем дело. Джимми просто заезжал к ним с товаром для разгрузки. Он платил операторам тысячу пятьсот долларов со сделки, а временами мы даже оставляли на ночь товар. Некоторые владельцы складов получали от нас по пять штук в неделю.
Эта целая куча денег. У нас были свои разгрузчики, которые получали сотню в день. Местные парни, которых мы знали и доверяли, и они работали, как собаки. Разгрузив грузовик, мы бросали его и звонили парню, присматривавшему за водителем, чтобы тот его отпустил. Водителей обычно ссаживали где-то на коннектикутской магистрали.
Я взялся за угоны, потому что имел покупателей, искавших товар. Я был хорошим продавцом. Джимми еще в самом начале посоветовал мне привлечь тех же клиентов, что покупали мои сигареты.
Но я уже искал крупных покупателей. У меня был фармацевтический оптовик, который владел сетью магазинов уцененных товаров по всему Лонг-Айленду. Он забирал все, что у меня было. Бритвы. Парфюмерию. Косметику.
У меня был парень на заводе по производству бритв "Шик" в Коннектикуте, которые тайком передавал мне коробки с бритвами, чтобы я сбыл их по цене на двадцать процентов ниже оптовой. В случае удачной сделки я зарабатывал от семисот долларов до штуки в неделю только на бритвах.
У меня был меховщик, который скупал меха грузовиками. Норка. Бобер. Лиса. Был Винни Романо - босс профсоюза на фултонском рыбном рынке, который брал всех замороженных креветок и лобстеров, что я поставлял. К тому же мы всегда могли снабжать бары и рестораны краденым спиртным за полцены.
Это было потрясающе. Никому из нас раньше не представлялось возможности заработать такие деньги. Товар поступал каждый день. Когда я заходил к Джимми в гости, дом выглядел как универмаг.
Подвал в 'Робертсе" так завалили товаром, что для игры в карты почти не оставалось места. Десятники и грузчики регулярно приносили нам товары, но мы понимали, что нам самим следовало выходить и угонять грузовики. Ждать пока товар прибудет к нам, было как стряпать на уменьшенном огне.
А почему нет? Угоны совершались так публично, что мы в открытую сбывали краденый товар. Одним из мест, в которое я ходил вместе с Джимми и Поли был бар "Бамбу", фешенебельный ночной клуб на Рокуэйз-Парквэй, под боком аэропорта. Владел им Сонни Бамбу, но за кассой следила его мать.
Сухенькая старушка, она сидела у кассы с утра до вечера. Настоящее имя Сонни Бамбу было Анджело МакКоннах, и он приходился Поли шурином. Своей обстановкой бар напоминал ночной киноклуб, с полосатыми диванчиками и стульями, пальмами в горшках, расставленными по всему заведению.
В какое время ты бы ни вошел в клуб, там всегда стояла полночь. Клуб Сонни Бамбу практически превратился в супермаркет для краденных в аэропорту товаров. Бамбу так охранялось политиками и копами, что никто даже не трудился скрывать, что там в действительности происходило. Он стал товарной биржей для украденных товаров.
Снаружи двумя рядами стояли большие машины, парни в которых кричали, пили и вопили о том, что хотят купить или в чем нуждаются, чтобы мы украли. По утрам тут заявлялись скупщики краденого со всего города.
Большей частью этого бизнеса заправлял Чарли Флип, и он перепродавал товар целыми "иглу" - металлическими контейнерами. Тут крутились страховые агенты, грузоперевозчики, делегаты профсоюзов, оптовики, владельцы магазинов с уцененными товарами, одним словом все, кто хотел нажиться на славной сделке.
Как свободный рынок. Имелся длинный перечень требуемых товаров, и ты мог сорвать куш, перехватив нужный груз. Это еще одна причина, по которой следовало выходить и брать нужные грузовики, вместо того, чтобы ждать, пока кто-то из грузчиков не украдет его для тебя. Одежда, морепродукты и ткани стояли во главе перечня.
Затем шли кофе, записи и пластинки, спиртное, телевизоры и радио, кухонные приборы, мясо, обувь, игрушки и часы, и так далее вплоть до пустых грузовиков. Когда у нас в руках оказывались ценные бумаги на крупную сумму, то вокруг нас кишели парни с Уолл-Стрит, скупавшие облигации на предъявителя.
Они переправляли их за океан, где банки, естественно, не знали, что облигации краденые. Таким образом краденые облигации использовались, как залог под ссуды. Стоило принять эти облигации в качестве залога, как никто уже больше не сверял их серийные номера. Разговор шел о миллионах долларах в вечном залоге. На этих делах мы сильно прогорели.
В то время мы понятия не имели о ссудах под залог в иностранных банках. Банкиры грабили нас подчистую. Мы получали пенни с доллара.
С шестидесятых по семидесятые угон грузовиков был прибыльным делом. Никто не садился за решетку. Авиакомпании охотней были готовы недооценить свои потери и получить страховку, нежели принять на себя дополнительные расходы, задержки и неудобства усиленной охраны.
Грузоперевозчики заявляли, что они бессильны перед профсоюзом, а профсоюз настаивал, что за все ответственны авиалинии, поскольку те отказались тратить деньги на охрану водителей.
В довершение сей путаницы законодатели штата Нью-Йорк так и не удосужились определить, под какую категорию преступления подпадает угон автомашин.
При аресте угонщикам следовало предъявить обвинения по другим преступлениям, таким как похищение, ограбление, незаконное хранение оружия или владение украденной собственностью. И едва ли можно было привязать какое-либо из этих обвинений.
Согласно отчету от 1960-го года объединенного законодательного комитета штата Нью-Йорк по изучению преступности, по меньшей мере 99,5% арестов за угон закончились или снятием обвинения или небольшими штрафами и условным освобождением.
В течение одного года, отраженного в отчете, комитет выявил шесть тысяч четыреста арестов за незаконное владение украденной собственностью, из которых только по девятистам четырем были возбуждены уголовные дела, двести двадцать пять закончились вынесением обвинительного приговора, и лишь тридцать - заключением под арест в тюрьму штата.
Отдельно рассмотренное комитетом дело восьми ответчиков, арестованных за владение краденой женской одеждой на сумму более чем сто тысяч долларов, отмечало, что каждому из обвиняемых был назначен штраф в размере двух тысяч пятисот долларов и испытательный срок судьей Нью-Йоркского Верховного Суда Альбертом Бошем.
Все арестованные были частью команды бара "Робертс", работавшей на Джимми Бурка и Поли Варио. В течение следующих пяти лет, пока вся восьмерка находилась на испытательном сроке, их арестовали еще семнадцать раз по различным обвинениям, включая ограбление, владение ворованной собственностью и кражи со взломом.
Но даже тогда, несмотря на рекомендации пробационеров, требовавших назначить слушание за нарушение режима испытательного срока, судья Бош продолжал отпускать людей под испытательный срок. Позже он заявил, что якобы не мог вынести окончательное решение за нарушение пробации, поскольку вина или невиновность этих людей окончательно не была доказана.
В результате Генри столько раз допрашивала полиция, что он досконально изучил ведение судебного процесса и все его лазейки, и его больше не тревожили аресты.
Конечно, он старался не попасться. Попасться было невыгодно. Приходилось платить адвокатам и поручителям, подмазывать копов и свидетелей, а временами даже прокуроров и судей.
Но будучи пойманным, Генри не особенно беспокоился о добавлении очередного обвинения к уже предъявленным.
Генри лишь волновало, достаточно ли адвокат ловок, чтобы по возможности объединить судебные слушания и таким образом сократить число дней, в которые Генри приходилось отрываться от работы и появляться в суде.
Посещения суда и встречи с обвинителями и копами кого-то, может, и ужасали, но для Генри и большинства его друзей сходить в суд было, что сходить в школу.
Временами им приходилось показываться в суде, но это почти не сказывалось на них. Пожалуй, больше времени тратилось на обсуждение того, где пообедать, нежели на вопросы, разбираемые в суде.
"Не было причин беспокоиться. В месяцы и годы до предварительного слушания ты просто подкидывал адвокату денег, чтобы тот отложил его, пока ты, адвокат или твои друзья не замнут дело. Вот и весь секрет.
Ты оставался на свободе, чтобы заработать как можно больше денег и выкупить свою свободу. Я еще не присутствовал на слушании, где кто-то не был подкуплен.
Это просто бизнес. Обычно адвокат обладал всеми необходимыми связями, чтобы освободить тебя под залог. Тебя могут уберечь от непримиримых и неподкупных судей, способных упечь за решетку или ускорить рассмотрение дела.
Затем у тебя есть частные детективы, работающие на адвоката. В основном это бывшие копы, знакомые еще с тех времен, когда ты давал им взятки на улицах.
У них хорошие связи с полицией, и можно договориться слегка изменить показания и свидетельства, чтобы оставить тебе лазейку, сквозь которую адвокат поможет тебе проскользнуть. А даже если это не поможет, и ты предстанешь перед судом, всегда можно выйти на присяжных.
Все выходят на присяжных. Это просто бизнес, и это легко. При выборе присяжных адвокат может раскопать на них все, что угодно - где они работают, живут, семейный статус.
В общем, личную информацию. Пункт "место работы" всегда интересовал меня больше остальных. Место работы человека всегда приводит к профсоюзам, а это легчайший способ до него добраться. Вся команда, адвокаты, частные детективы и твои знакомые просматривают список присяжных. Я знаю этого парня.
Я знаю того парня. Здесь я знаю шефа профсоюзов. Я знаю представителя профсоюза. Я знаю делегата. Я знаю парня, которым работает с братом того парня. Шаг за шагом, и ты все ближе подбираешься к парню, пока кто-то из тех, кому ты доверяешь, может встретиться с тем, кому доверяет тот парень, и заключить сделку. Ничего особенного. Просто бизнес.
Ты только хотел поскорее замять дело, чтобы вернуться в аэропорт и продолжить красть".
Глава восьмая
В октябре 1967-го года был обнародован первый отчет по пропаже грузов в аэропорту Кеннеди, согласно которому за последние десять месяцев пропали грузы на общую сумму в два миллиона двести тысяч долларов.
Эта цифра не включала в себя сотни угонов за пределами аэропорта и кражи на сумму менее чем в тысячу долларов.
В итоговую сумму также не входили неликвидные товары на два с половиной миллиона долларов, украденные у авиалинии "Транс Уорлд". Товары стоимостью в два миллиона двести сорок пять тысяч восемьсот шестьдесят восемь долларов, украденные за последние десять месяцев, забрали прямиком со складов и комнат охраны "Эйр Карго Сентер".
К тому времени "Эйр Карго Сентер" стал крупнейшим подобным центром во всем мире. Комплекс из тринадцати зданий - складов и погрузочных платформ для грузовиков - занимал сто пятьдесят акров.
Офисные здания сдавались двадцати восьми авиакомпаниям, агентствам авиаперевозок, таможенным брокерам, федеральной инспекции и транспортным компаниям.
Каждая авиакомпания держала свои ценности в особо охраняемых комнатах, некоторые из которых были обшиты сталью или покрыты шлакобетоном, остальные же - проволочным каркасом. Вдобавок у авиакомпаний имелась своя охрана, или же они нанимали частные детективные агентства, чтобы те охраняли их ценности на работающем двадцать четыре часа в сутки комплексе.
Помимо охраны авиакомпаний управление обычно держало в аэропорту до ста тринадцати полицейских.
Тут также находились таможенные офицеры, федералы, а полицейские из 103-го участка регулярно патрулировали аэропорт.
Но за десятимесячный период, указанный в отчете, было совершено до сорока пяти ограблений, включая кражу одежды, слитков палладия, жемчуга, часов, музыкальных инструментов, гидравлических помп, сигарет, порнографических записей, лекарств, париков и алмазов, плюс четыреста восемьдесят тысяч долларов в наличке, которые украли незадолго до полуночи в субботу, восьмого апреля, из закрытой и охраняемой комнаты в складском помещении "Эйр Франс".
"Я поднялся благодаря "Эйр Франс". Никому еще не удавалось вынести из аэропорта такую сумму денег, и сделал я это без оружия. Все началось в конце января 1967-го года. Я продавал в аэропорту сигареты.
У меня был постоянный маршрут, и одной из лучших остановок считался грузовой док "Эйр Франс". Бобби МакМэхон, заведующий складом, был одним из моих лучших клиентов.
Время от времени он приносил нам товар, и мы покупали у него парфюмерию, одежду и драгоценности. Бобби МакМэхон так долго работал в "Эйр Франс", что его прозвали "Фрэнчи", и не существовало ни одной детали грузовых операций, которой он бы не знал.
Глянув на накладные и коносаменты, он мог определить, что за товар прибывает или отправляется. Поскольку он возглавлял ночную смену, то мог пройти куда угодно и взять что угодно.
Там и так никто ни за кем не приглядывал, а у Фрэнчи был карт-бланш. Однажды он заявился с коробкой размером с метр на полметра, полной шелковых платьев. Джимми продал их в швейном квартале за восемь тысяч долларов, а Фрэнчи получил свою долю. Фрэнчи всегда имел долю с любого товара, который нам приносил, или с дела, на которое давал наводку.