Она привстала, опершись на ручку кресла и все еще улыбаясь. Воспользовавшись удобным моментом, я схватил ее сумочку. В глазах Долорес зажглось пламя ярости. Открыв сумочку, я порылся в ней и вынул оттуда белый конверт, показавшийся довольно знакомым. Из него я достал снимок, сделанный в "Танцорах". Он состоял из двух частей и был наклеен на листок бумаги.
Я закрыл сумочку и перебросил ее хозяйке. Она стояла молча.
- Любопытно, - сказал я, щелкнув пальцем по глянцевому снимку. - Если это не подделка. Это Стилгрейв?
Долорес рассмеялась.
- Вы такой забавный тип, амиго. Правда, забавный. Я не знала, что в наше время еще не перевелись подобные люди.
- Довоенное производство, - сыронизировал я. - С каждым днем нас становится все меньше и меньше. - И добавил: - Где вы взяли этот снимок?
Она протянула руку через стол:
- Отдайте его мне, пожалуйста.
- Я верну его Мэвис Уэльд. Сожалею, мисс Гонзалес, но из меня никогда не получится шантажиста. У меня просто не хватает для этого обаяния.
- Верните снимок! - крикнула она. - Если вы этого не сделаете…
Она осеклась, и на ее красивом лице появилось презрение.
- Прекрасно, я сама во всем виновата, - секунду спустя проговорила она. - Я приняла вас за умного человека, а вы оказались обычным дураком-сыщиком. Эта обшарпанная контора, - обвела она рукой комнату, - и ваша унылая жизнь должны были подсказать мне, с кем я имею дело.
- Ну теперь вы знаете, - заметил я.
Долорес медленно повернулась и направилась к двери. Я поспешил открыть ее. Долорес вышла, не оглянувшись. У нее была потрясающая походка.
Я вернулся к столу, и тут же зазвонил телефон. Подняв трубку, я услышал голос Кристи Френча:
- Марлоу? Мы хотим видеть тебя в полицейском управлении.
- Прямо сейчас?
- Если не раньше, - ответил он и положил трубку.
Я спрятал склеенный снимок в сейф к остальным, надел шляпу и закрыл окна. Ждать больше нельзя. Я посмотрел на часы: было десять минут пятого. Орфамей могла позвонить с минуты на минуту. Я снял пиджак и запер в стол плечевую кобуру с "люгером". Копы не любят, когда на их территорию приходят с оружием, даже если у вас есть право на ношение его. Им больше нравится, чтобы пред ними представали, смиренно сняв шляпу, и разговаривая почтительно и вежливо.
Я снова взглянул на часы и прислушался. В здании было тихо. Скоро жизнь здесь совсем замрет, и уборщица зашаркает по коридору.
Я надел пиджак, запер дверь в приемную и вышел в коридор. В этот момент раздался телефонный звонок. Я так рванулся к нему, что чуть было не сорвал дверь с петель. Это звонила Орфамей, но мне никогда не приходилось слышать такого голоса: он был не безжизненный и не детский, это был спокойный, холодный, уравновешенный, незнакомый мне голос. Я сразу понял почему.
- Я звоню вам, потому что обещала, - проговорила она. - Но можете ничего мне не рассказывать. Я ездила туда.
Я сжал трубку обеими руками.
- Понимаю, - ответил я. - Вы ездили туда. И что же?
- Я наняла машину, - сказала Орфамей, - и остановилась на другой стороне улицы. Вы не могли меня заметить, потому что там находится похоронное бюро и стояло много машин. Когда вы вышли из дома, я хотела последовать за вами, но не знала улиц и вскоре потеряла вас из виду. Тогда я вернулась к дому.
- Зачем?
- По правде говоря, не знаю. У вас был весьма странный вид, когда вы вышли. А может, просто у меня было предчувствие, ведь Оррин мой брат. Итак, я возвратилась и позвонила в дверь. Мне вдруг показалось необходимым во что бы то ни стало войти туда.
- Со мной тоже иногда так бывает, - заметил я.
- Я позвонила в полицию и заявила, что слышала в доме выстрелы, - продолжала она. - Приехали полицейские. Один из них влез в дом через окно, а потом впустил других. Через некоторое время они позволили войти и мне, но задержали меня там, так как пришлось рассказать им все: кто такой Оррин, и что я солгала насчет выстрелов, и о вас тоже.
- Все правильно. Я и сам рассказал бы им обо всем, при первой же с ними встрече, - произнес я.
- Я подвела вас, правда?
- Да.
- Они вас арестуют?
- Во всяком случае, могут.
- Вы оставили Оррина мертвого лежать на полу. Наверное, вы не могли поступить иначе.
- У меня были на то свои причины, - проговорил я. - Вряд ли они покажутся вам убедительными, но они у меня были. А для Оррина это уже не имело значения.
- О, разумеется, у вас были свои причины, - сказала Орфамей. - Вы очень ловкий человек, у вас на все найдутся причины. Что ж, вам придется объяснять их полиции.
- Необязательно.
- Нет, придется, - с непостижимым удовольствием промолвила она. - Обязательно придется. Они заставят вас.
- Не будем спорить на эту тему, - сказал я. - Человек моей профессии в первую очередь должен заботиться о своем клиенте. Иногда, помогая ему, он заходит слишком далеко… Сейчас со мной так и получилось. Я оказался в уязвимой позиции.
- Вы оставили Оррина лежать на полу, - повторила она, - и мне небезразлично, как они поступят с вами. Я буду даже рада, если вас бросят в тюрьму. Держу пари, что вас это нисколько не пугает.
- Конечно, - согласился я. - Встречу это с радостной улыбкой. Вы видели, что Оррин держал в руке?
- Он ничего не держал.
- Ну, может быть, рядом с его рукой что-нибудь лежало?
- Там ничего не лежало. О чем вы говорите?
- Раз нет, так нет. Это даже лучше, - ответил я. - Ну что ж, до свидания. Меня сейчас вызвали в полицейское управление. Желаю вам счастья на случай, если мы больше не увидимся.
- Лучше пожелайте счастья самому себе. Оно вам может пригодиться. Я в ваших пожеланиях не нуждаюсь.
- Я старался помочь вам, чем возможно, - сказал я. - Может быть, если бы вы с самого начала дали бы мне больше информации…
Она нажала на рычаг, не дослушав меня.
Я положил трубку осторожно, как новорожденного младенца, подошел к умывальнику и подставил лицо под холодную струю воды. Потом я сильно растер лицо и посмотрел на себя в зеркало.
"Ты все-таки съехал с отвесной горы", - подмигнул я своему отражению.
Глава 22
В центре комнаты стоял длинный желтый дубовый стол, местами обожженный сигаретами. За ним сидел Фред Бейфус, перед которым лежала кипа бумаг. В конце стола расположился крупный, дородный мужчина, чье лицо показалось мне знакомым. Я видел его в черно-белом изображении на страницах газет. У него была массивная челюсть, а в зубах зажат плотницкий карандаш.
По другую сторону стола размещались две конторки с откидными крышками. За одной сидела машинистка с волосами апельсинового цвета, за другой, во вращающемся кресле, - Кристи Френч. Он глядел в окно, из которого открывался далеко не живописный вид на стоянку полицейских машин.
- Сядь туда, - указал мне пальцем Бейфус.
Я уселся напротив него на жесткий стул.
- Это лейтенант Мозес Мэглашен из полиции Бэй-сити, - сказал Бейфус. - Он недоволен тобой, а еще больше нашими действиями.
Лейтенант Мэглашен вынул изо рта карандаш и посмотрел на следы зубов на его конце, потом перевел взгляд и стал изучать меня.
Бейфус обратился к машинистке:
- Милли.
Она приготовила блокнот.
- Имя - Филип Марлоу, - сказал Бейфус. - На конце "у", если вас это интересует. Номер лицензии?
Я назвал номер. Машинистка записала, не поднимая головы. У нее было лицо, которое могло остановить лошадь на полном скаку.
- А теперь, если ты в настроении, - обратился уже ко мне Бейфус, - то поведай нам еще раз то, что рассказывал вчера, только на этот раз без пропусков. У нас достаточно материала, чтобы уличить тебя.
- Вы хотите, чтобы я сделал заявление?
- Угадал. Причем полное.
- Добровольно и без принуждений?
- Да, как всегда, - усмехнулся Бейфус.
Мэглашен пристально посмотрел на меня. Машинистка вернулась к прерванной работе, так как знала, что пока ей нечего будет записывать. За три года работы она изучила стиль допросов.
Мэглашен вытащил из кармана поношенную перчатку из свиной кожи и натянул ее на правую руку.
- Это еще зачем? - удивился Бейфус.
- У меня плохая привычка: я кусаю ногти, причем только на правой руке. - Он взглянул на меня. - Одни парни дают показания охотно, другие упрямятся. У упрямых парней что-то случается с почками, потом в течение нескольких месяцев им приходится каждые пятнадцать минут бегать в уборную. Они не могут удерживать мочу.
- Подумать только! - восхищенно воскликнул Бейфус.
- А некоторые парни после встречи со мной могут говорить только шепотом, - продолжал Мэглашен.
Он снова посмотрел на меня. Кажется, настал мой черед говорить.
- А некоторых вы допрашиваете в течение тридцати часов, и они умирают, от разрыва селезенки или мочевого пузыря, и утром их находят мертвыми в каком-нибудь закоулке, - сказал я. - Вероятно, их следовало бы показать врачу, но вы ведь не можете всего предусмотреть, не правда ли, лейтенант?
Тяжелые желваки заиграли на скулах Мэглашена. Глаза его загорелись злобой.
- Тобой я занялся бы с удовольствием, - ответил он. - С огромным удовольствием.
- Не сомневаюсь, лейтенант. Я всегда шикарно проводил время в Бэй-сити… пока находился в сознании.
- Тебя, беби, я бы долго продержал в сознании. Я был лично занялся тобой и как следует постарался бы.
Кристи Френч обернулся и зевнул.
- Почему копы в Бэй-сити такие жесткие? - спросил он. - Вы что, вымачиваете мозги в соленой воде, так, что ли?
- Мы всегда жестки и безжалостны, - ответил Мэглашен. - Нам нравится быть такими. Типы вроде этого умника дают нам возможность находиться в форме. - Он снова обратился ко мне: - Так это ты, красавчик, звонил нам насчет Клаузена? Оказывается, ты умеешь пользоваться телефоном?
Я молчал.
- Я с тобой говорю, красавчик, - сказал Мэглашен. - Я задал тебе вопрос. А когда я спрашиваю, то лучше отвечать. Усвоил это?
- Если ты будешь продолжать в таком тоне, тебе придется самому отвечать на свои вопросы, - заметил Кристи Френч. - А если ответ тебе не понравится, то можешь рассердиться и себя же двинуть в челюсть.
Мэглашен выпрямился. На его щеках загорелись красные пятна.
- Я пришел сюда за помощью, - заявил он, - а взбучку я могу получить и дома от жены. Я не ожидал, что здесь станут надо мной острить.
- Вы получите помощь, - ответил Френч. - Только не стоит выступать с монологами из дешевенького детектива.
Затем он повернулся во вращающемся кресле ко мне:
- Марлоу, я предлагаю вести себя так, будто мы только начали расследование. Откроем чистую страницу в этом деле. Мне известны все твои аргументы, я не собираюсь обсуждать их. Вопрос стоит так: либо ты будешь говорить, либо мы задержим тебя как важного свидетеля.
- Задавайте вопросы, - сказал я. - Если вам не понравятся мои ответы, то можете задержать меня как свидетеля. В этом случае мне нужно будет сделать один телефонный звонок.
- Правильно, - согласился Френч. - Но это в том случае, если мы зарегистрируем тебя. А мы можем и не оформлять документов, можем без них заняться тобой. И это может продолжаться несколько дней.
- Причем жратва будет консервированная, - бодро добавил Бейфус.
- Строго говоря, наши действия будут незаконные, - продолжал Френч, - но мы всегда так поступаем. Ты ведь тоже делаешь то, что не должен был делать. Или ты будешь утверждать, что действовал в этой истории в рамках дозволенного?
- Нет.
- Ха! - иронически воскликнул Мэглашен.
Я взглянул на машинистку, молча и с равнодушным видом сидевшую над блокнотом.
- Тебе пришлось защищать клиентку? - спросил Френч.
- Возможно.
- Так теперь ты ей ничем не обязан. Она предала тебя.
Я промолчал.
- Ее зовут Орфамей Куэст, - сказал Френч, наблюдая за мной.
- Задавайте вопросы, - повторил я.
- Что произошло на Айдахо-стрит?
- Я пришел туда в поисках ее брата. Она сказала, что он там жил, а потом переехал неизвестно куда. Она прибыла в Лос-Анджелес повидаться с ним и очень беспокоилась. Управляющий домом, Клаузен, был мертвецки пьян, и говорить с ним было невозможно. Я заглянул в регистрационную книгу и увидел, что в комнату Куэста вселился другой жилец. Я поболтал с ним, но он заявил, что ничем не может мне помочь.
Френч взял карандаш и стал грызть его.
- Ты встречался с этим человеком потом?
- Да. В первую встречу я сказал ему, кто я такой. Когда я спустился вниз, Клаузен был убит, а из регистрационной книги вырвали лист с именем Оррина Куэста. Я позвонил в полицию.
- Но не дождался ее прихода?
- Я ничего не знал и не мог помочь в расследовании убийства.
- Но ты не дождался, - повторил Френч.
Мэглашен угрожающе буркнул и швырнул об стену плотницкий карандаш. Тот упал и покатился по полу.
- Верно, - признался я.
- В Бэй-сити мы убиваем за такие вещи, - заявил Мэглашен.
- В Бэй-сити меня могли убить даже за то, что я ношу синий галстук, - усмехнулся я.
Мэглашен привстал, но Бейфус, искоса посмотрев на него, сказал:
- Предоставьте действовать Кристи.
- За это мы можем отобрать у тебя лицензию, - пригрозил Френч.
- Отбирайте, - ответил я. - Мне никогда не нравилась моя работа.
- Итак, ты вернулся в свою контору. Что произошло потом?
- Я сообщил клиентке о результатах поисков. Затем мне позвонили и попросили приехать в отель "Ван-Найз". Звонил тот самый парень, с которым я разговаривал на Айдахо-стрит, но теперь у него была другая фамилия.
- Ты обязан был сообщить об этом нам.
- Тогда мне пришлось бы рассказать вам все, а это нарушало условие моего договора с клиенткой.
Постучав карандашом, Френч сказал:
- Убийство аннулирует подобные соглашения. Два убийства аннулируют их вдвойне. Два убийства, совершенные одним способом, - втройне. У тебя бледный вид, Марлоу.
- После сегодняшней истории у меня бледный вид даже в глазах клиентки, - уточнил я.
- Что произошло сегодня?
- Она сообщила мне, что ее брат звонил ей из дома доктора Лагарди. Он якобы в опасности, и я должен поехать туда и выручить его. Я поехал. В доме был доктор Лагарди и его медсестра. Они были испуганы. Незадолго до меня там побывала полиция.
Я взглянул на Мэглашена.
- По одному из твоих анонимных звонков, - фыркнул он.
- На этот раз не по моему, - заявил я.
- Хорошо, продолжай, - попросил Френч после паузы.
- Лагарди отрицал свое знакомство с Оррином Куэстом. Он отослал медсестру домой, а потом угостил меня сигаретой с наркотиком, и я на некоторое время потерял сознание. Когда я пришел в себя, Лагарди исчез, но вместо него появился умирающий Оррин Куэст. Я открыл ему дверь, а он из последних сил попытался заколоть меня ножом для колки льда.
Я шевельнул лопатками. Рана от ножа заныла.
Френч строго посмотрел на Мэглашена. Тот покачал головой, но Френч в упор уставился на него. Бейфус начал что-то насвистывать себе под нос.
Френч обернулся ко мне и медленно произнес:
- Мы всё осмотрели внимательно, но никакого ножа не было найдено возле трупа.
- Я оставил его там, где он упал, - заявил я.
- Похоже, мне снова придется надеть перчатку, - сказал Мэглашен, натянув ее и расправляя пальцы. - Кто-то из нас лжец.
- Ладно, - примирительно сказал Френч. - Здесь ни к чему театральные эффекты. Допустим, у парня в руке был нож, но это еще не значит, что он был его привычным оружием.
- Специально острозаточенный, - заметил я. - Короткий, длиной сантиметров в семь. Такие не продают в хозяйственных магазинах.
- Зачем ему нужно было убивать тебя? - спросил Бейфус, насмешливо улыбаясь. - Ты не был его врагом. Наоборот, тебя послала его сестра помочь ему.
- Я был для него просто предметом, застилавшим ему свет, - ответил я. - Человеком, который мог оказаться врагом. Я никогда не встречал его. Если он видел меня, то мне это неизвестно.
- Вы могли прекрасно подружиться, - со вздохом сказал Бейфус, - если бы не этот нож.
- Тот факт, что он держал его в руке и пытался заколоть меня, может означать многое.
- Что, например?
- В таком состоянии человек действует инстинктивно. Он не изобретает новой техники. Он ударил меня ножом между лопаток из последних сил, перед смертью. Если бы он не был тяжело ранен, удар пришелся бы в другое место и рана могла оказаться серьезной.
- Сколько можно нянчиться с этим типом? - не выдержал Мэглашен. - Вы обращаетесь с ним, как с человеком. Дайте мне поговорить с ним по-своему.
- Капитану это не понравится, - небрежно обронил Френч.
- Черт с ним.
- Капитану не нравится, когда провинциальные копы посылают его к черту.
Мэглашен стиснул зубы, и мышцы его физиономии напряглись. Прищурив заблестевшие глаза, он засопел.
- Спасибо за помощь, - сказал он, вставая. - Я ухожу.
Он обошел стол и остановился рядом со мной. Вытянув руку, он взял меня за подбородок и откинул назад мою голову.
- Мы еще увидимся, красавчик. В моем городе.
И дважды хлестнул меня по лицу перчаткой. Я дотронулся до нижней губы.
- Ради Бога, Мэглашен, сядь и оставь парня в покое. Дай ему закончить и держи руки подальше от него.
Мэглашен обернулся к Френчу:
- Думаешь, сможешь заставить меня?
Тот только пожал плечами. Мэглашен потер лицо своей ручищей и снова сел в кресло.
- Ну, послушаем твои соображения по этому поводу, Марлоу.
- Помимо прочего, Клаузен, вероятно, торговал наркотиками, - продолжил я. - Вся его квартира пропахла марихуаной. Когда я пришел туда, в кухне сидел один парень и считал деньги. Он пытался напасть на меня с револьвером и заточенным напильником, но я отнял у него оружие, и он удалился. Вполне возможно, что он был посыльным контрабандистов. Клаузен допился до того, что ему перестали доверять. Посыльный, наверное, понял, что я сыщик. Организация контрабандистов, конечно, не могла допустить, чтобы я наколол Клаузена. Из него легко было выдавить информацию. С момента, как они учуяли запах сыщика у дома Клаузена, тот был обречен.
Френч обратился к Мэглашену:
- Это тебе о чем-нибудь, говорит?
- Возможно, - проворчал тот.
- Допустим, все это так и произошло, - сказал Френч. - Но какое отношение к этому имел Оррин Куэст?
- Курить марихуану может любой, - ответил я. - Наркотики особенно привлекательны для одиноких, подавленных людей, которые не могут найти работу. Но когда человек начинает регулярно курить марихуану, то у него появляются извращенные идеи и дикие эмоции. На разных людей марихуана действует по-разному: одни становятся грубее, другие безразличнее к своей судьбе. Предположим, Куэст пытался шантажировать кого-нибудь из банды и угрожал донести в полицию. В таком случае есть вероятность, что все три убийства совершены бандой торговцев наркотиками.
- Это не вяжется с ножом в руке Оррина, - возразил Бейфус.