Глава 3
Первым, что увидел Луи, открыв глаза, было лицо Полины.
Оно было где-то далеко, ему казалось, оно уплыло, как воздушный шар, к потолку комнаты и слабо качается. Трудно шевелить головой. В чем же дело?.. Вот в чем: голова забинтована.
Ощутил запах лекарств. Вспомнил: взрыв. Его машину взорвали. Он в больнице.
Спросил, а точнее, попытался спросить: "Где я?" Услышав звук собственного голоса, хриплого и слабого, испугался. Он не может говорить.
Заметив, что он на нее смотрит, Полина пригнулась:
- Луи… Как ты себя чувствуешь?
- Еще не знаю. Где я?
- В больнице.
- Кажется, взорвалась моя "Ауди"?
- Да, взорвалась твоя "Ауди".
- Вообще, что со мной?
- Тебе сделали операцию. Под общим наркозом. - Покосилась. - У палаты в коридоре дежурит милиционер. Ждет, когда ты придешь в себя.
Все, что произошло, восстановилось в памяти до последней мелочи. Он вспомнил, как выскочил из машины, чтобы взять у Полины ключи. Как в этот момент машина у него за спиной взорвалась. Как потом он отключился.
- Так что с милиционером? - спросила Полина. - Сказать ему что-нибудь?
- Забудь о милиционере. Меня сильно покалечило?
- Нет. В тебя попали куски машины.
- Куски машины?
- Да. В спину и в ногу. И общая контузия. Тебе сделали операцию, удалили осколки. Врачи говорят, тебе повезло. Вообще, они говорят, с тобой все будет в порядке.
Некоторое время он повторял про себя ее слова. Врачи сказали, что с ним все будет в порядке. Вряд ли она сказала бы это, если бы это было не так.
- А с тобой-то все в порядке?
- Да. - Всхлипнула. - Я же сидела в машине.
- Какая это больница?
- Кремлевка.
- А как тебя пустили ко мне?
- Я сказала, я твоя родственница.
- Ты здесь одна? В смысле, кто-то еще здесь есть? Из знакомых?
- Чал.
Полежал, собираясь с силами. Трудно говорить, это плохо.
- Чал? Как он здесь оказался?
- Я позвала.
- Ты?
- Да. Я сразу же позвонила Чалу. Сразу же, как… - Всхлипнула. - Как… - Достав платок, начала вытирать слезы. - Я боялась, что они… Тебя… Снова…
- А где он?
- Ждет внизу, в машине. - Спрятала платок. - Он не хочет, чтобы его видела милиция.
- Правильно делает. Ладно, позови этого мента. А потом позови Чала.
- Сейчас…
Полина исчезла, и почти тут же на ее месте оказался старший лейтенант милиции. Сев и достав ручку и блокнот, он начал задавать вопросы. Луи отвечал коротко. Коротко ответил и на главный вопрос, знает ли он, кто мог бы взорвать его машину. Нет, он не знает.
* * *
Вскоре после ухода милиционера появился Чал. Усевшись на стул, спросил:
- Что было нужно мусору?
- Ничего. Обычные вопросы.
- Вообще, как ты?
- Сам пока не пойму. Полина сказала, была операция?
- Была.
- И что?
Чал достал платок, вытер пот.
- Врачи говорят, все будет в порядке. - Спрятал платок. - Как все получилось?
- Откуда я знаю…
- Вспомни, что было перед самым взрывом.
Луи попытался вспомнить, что же именно произошло перед взрывом.
- Да говори, говори, - сказал Чал. - Все равно вместе будем разбираться.
- Перед тем как я сел в машину… Утром, в кафе… Полина забрала у меня ключи…
- Какие ключи?
- Брелок-зажигалку с ключами. Связку. Там были и ключи от машины.
- Зачем забрала?
- В шутку… Просто дурачилась. А я об этом забыл… Вспомнил, только когда сел в машину… Вышел, чтобы взять у нее ключи… Ну и… Рвануло…
- Любопытно получилось. - Чал задумчиво потер ладонью щеку. - Выходит, ключи тебя спасли.
- Выходит. Если б я не вышел, чтоб взять их у Полины, меня б уже не было.
- Получается, они следили за тобой.
- Следили?
- Конечно. И когда увидели, что ты выходишь из машины, подумали, ты догадался. И нажали кнопку.
- Кто "они"?
- Не знаю. Будем думать. Кто-то, кому ты мешаешь.
- А кому я мешаю?
- Кому-то, у кого столько же бабок, сколько у Балбоча.
Столько же бабок, сколько у Балбоча. Чал рассуждает правильно. В общем, он, конечно, знает, у кого из тех, кто вертится в Москве по-крупному, примерно столько же денег, сколько у Балбоча. У людей Талаяти. Главный из них - Рустамбек. И он сейчас как раз в Москве.
Значит, Рустамбек. Возможно. Он знает, Рустамбек дорого бы дал, чтобы его уничтожить.
Подумал: да, как ни круги, все в конце концов упирается в эти деньги. И в "Росэнергобанк". Деньги Талаяти и "Росэнергобанк" в сочетании с выходом на премьер-министра, который этим людям обеспечивает вице-премьер, позволяют им делать здесь все, что они хотят. И если бы они убрали его, Луи, они бы стали здесь полновластными хозяевами.
- О чем думаешь? - спросил Чал.
- О том, у кого столько же бабок, сколько у Балбоча.
- Ясно, у кого. У Рустамбека. Но ты об этом пока не думай. Надо понять, как они это сделали. И кто сделал. Попробуй вспомнить, что было перед взрывом.
- Да ничего не было.
- Где ты провел ночь?
- На Дорогомиловской. Вместе с Полиной.
- Где стояла твоя "Ауди"?
- В гараже, в подвале.
- Кто охраняет гараж?
- Служба секьюрити дома. Надежные мужики. Я им плачу немало.
- Всех знаешь?
- Конечно.
Снова машинально погладив ладонью щеку, Чал сказал:
- Ладно. Что могло случиться в этом гараже ночью, мы выясним. Вы сразу поехали в "Метрополь"?
- Сразу.
- В одной машине?
- Нет. Я в "Ауди", Полина в "Тойоте".
- Вы приехали в "Метрополь" - дальше?
- Поставили машины на стоянку. За углом, на пятачке. Где ставим всегда. Стоянку охраняют мусора. Я всем им плачу.
- Это ничего не значит. Ладно. Что было дальше? Что вы делали в здании?
- Поднялись на четвертый этаж, стали завтракать. Все.
- Во время завтрака ничего такого не заметил?
- Например?
- Ну там посторонних, незнакомых, чужих? Еще чего-нибудь?
- Да нет.
- Постарайся вспомнить. Может, что-то было?
Подумав, Луи сказал:
- Не знаю даже, стоит ли об этом говорить. После завтрака я зашел в туалет.
- Зашел в туалет - и что?
- Понимаешь… Может, мне показалось…
- Что показалось?
- Там кто-то крутился.
- Кто?
- Не знаю. Я тогда не обратил внимания. Кто-то стоял на лестнице. А когда я подошел - слинял. Потом, когда я уже зашел в туалет, кто-то открыл дверь. Но не вошел.
- Они тебя пасли. Бомба управлялась дистанционно.
- Думаешь?
- Факт. Они ждали момента, когда ты сядешь машину, чтобы нажать кнопку. Но не ожидали, что в последний момент ты вдруг выскочишь. Что было после того, как ты вышел из туалета?
- Ничего. Если не считать, что мне позвонил Рудик.
- Позвонил - и что сказал?
- Сказал, что старику плохо. И что мне нужно подъехать.
- Старику - в смысле Балбочу?
- Да.
- Что ты сказал Рудику?
- Что еду.
- Дальше что?
- Дальше вернулся в кафе, расплатился и пошел к машине.
- А Полина?
- Она раньше меня пошла в туалет. Мы ушли почти вместе, сначала она, потом я. Когда я вернулся, ее еще не было. Потом, примерно через минуту, она вернулась. Ну и - мы вышли на улицу. Все.
Чал снова машинально погладил щеку.
- Что? - спросил Луи.
- Думаю.
- О чем?
- О Рудике. И о Полине. Они могут быть замазаны.
- Перестань.
- Почему нет?
- Исключено. Рудик не получил бы никакой выгоды от моей смерти. Полина тоже.
- Неизвестно. Проверь, в самом ли деле Балбочу на даче стало плохо.
- Чал… Ты же знаешь Рудика. Сам подумай, ему не было бы никакой мазы от моей смерти. Он только прогадал бы.
- Хорошо, оставим пока Рудика. Что насчет Полины?
- Полине тоже от моей смерти не было бы никакой мазы. Да и ты же видишь, она меня спасла.
- Это могло получиться случайно. Ты уверен, что Полина пошла в туалет?
- Куда еще она могла пойти?
- Мало ли.
- Хорошо, она пошла не в туалет, а куда-то еще - зачем? Кончай. Она говорит, когда я оказался здесь, она сразу позвонила тебе. Это так?
Чал несколько секунд разглядывал пол. Поднял глаза.
- Так. Ладно. Будем считать, что Рудик и Полина здесь ни при чем.
- Они ни при чем. Рудику утренний звонок ничего не давал, я бы так и так уехал из "Метрополя". Я всегда уезжаю оттуда сразу после завтрака. Да и знаю я Рудика. Если бы он был как-то в этом замазан, он никогда бы не стал звонить именно в это время.
- Я тут привел двух своих пацанов, они подежурят. На всякий случай. Они будут меняться каждые восемь часов. А завтра с утра подойду сам. - Встав, Чал приоткрыл дверь. - Полину позвать?
- Позови.
Полина вошла в палату сразу после того, как ушел Чал. Села на кровать, взяла его руку.
- Как?
- Все в порядке. Давай иди. Я подремлю.
- Очень хорошо, что ты поспишь. Поспи.
- Считай, я уже сплю. Иди.
- Никуда я не пойду. - Он ощутил пожатие ее ладони. - Спи. Я буду здесь.
Глава 4
Выйдя из лифта, Седов подошел к двери. Нажал кнопку звонка.
У двери ему пришлось простоять около минуты, прислушиваясь к неустойчивой тишине на лестничной клетке. Откуда-то сверху доносилась музыка, еще где-то работала дрель, но эти звуки, сравнимые с комариным писком, были так тихи, что практически сливались с тишиной. Вспомнил об Алле, попытался подавить тоску. И не смог.
Наконец раздались шаги, звякнул замок. В открывшуюся дверь выглянул Гущин. Он был одет в ношеный серый костюм и голубую рубашку, черный галстук на рубашке был приспущен.
- Здравствуйте, Виктор Александрович, - сказал Седов. - По-моему, я вовремя?
Гущин некоторое время вглядывался в него. Казалось, он пытался понять, чего именно Седов от него хочет.
- Вовремя. Проходи. И посиди пока, я кое-что допишу.
Квартира, в которую вошел Седов, выглядела, как и полагается конспиративному помещению, уныло-казенно. Подождав, пока Гущин сядет за стол в одной из комнат, Седов подошел к окну. Посмотрел вниз.
На этой явке, где Гущин назначил ему встречу, он был в первый раз. Но, как любой уважающий себя москвич, месторасположение дома знал отлично. Это был один из тихих уголков Замоскворечья, еще в юности исхоженный им вдоль и поперек.
С высоты третьего этажа хорошо просматривался занесенный упавшими листьями переулок, к которому был обращен фронтон. Здание напротив, в стиле "русский ампир", построенное не позже чем в начале двадцатого века, выглядело, как игрушка. Сейчас в нем размещался какой-то офис. Фасад украшали виньетки, барельефы, оскаленные львиные морды, гарпии. Без сомнения, здание недавно обновили - барельефы и виньетки сверкают белизной, стены отливают нежным аквамарином. Рядом с парадной дверью виднеется надраенная до блеска медная табличка. Все как водится.
Подумал: погода отличная. Типичное бабье лето. Если бы Алла была жива, они могли бы вместе любоваться Подмосковьем. Может быть, съездили бы на тот же Сенеж. Если бы Алла была жива… Нет, он не сможет смириться с ее смертью. Не сможет.
От мыслей его оторвал голос Гущина:
- Все, Юра, я закончил. Садись.
Сёв в кресло, посмотрел на Гущина. Он знал, у полковника уже несколько недель тянутся служебные неприятности. Впрочем, этих неприятностей ждали все в отделе. Формально после истории с "Хаджибеем" все участники операции были отмечены благодарностью, но с момента, когда они вернулись из Ирана, кто-то сверху, из Генерального штаба, постоянно капал на отдел. После каждого доноса Гущина вызывали к начальству, мучили проверками и, в конце концов, отложили присвоение очередного звания.
Встретив его взгляд, Гущин ответил гримасой:
- Плохи наши дела, а, Юра?
Пусть дела и плохи, подумал Седов, но нагнетать обстановку он не будет. Улыбнулся:
- Не понял, Виктор Александрович. Почему плохи?
- Да ладно тебе. Плохи, и все.
- Не знаю, о чем вы. Что-то случилось?
Гущин, ничего не ответив, пожал плечами. Выждав, Седов сказал:
- Мои дела, личные дела, действительно плохи, Виктор Александрович. И вы знаете, почему. Но я, как видите, работаю.
- Я не о твоих делах, я о делах отдела. - Гущин сделал вид, что вглядывается в стол. Поднял голову. - Ты уже слышал от Хрулева?
- Слышал - о чем?
- О Балмакове?
- А что с ним?
- Он исчез.
- Исчез - когда?
- Вчера, в воскресенье.
Новость была неожиданной, ведь они твердо рассчитывали, что никаких неприятностей, во всяком случае в ближайшие полгода, с бывшим таксистом аэропорта Шереметьево не случится. Семья переехала в квартиру на Нижней Масловке, Балмакова удалось устроить водителем в находящуюся рядом академию имени Жуковского. Для большей предосторожности всем сменили документы, так что в квартире, выделенной по просьбе ГРУ мэрией, Балмаковы, муж, жена и двое детей, были прописаны как Стрелковы - по девичьей фамилии жены. При этом Гущин настоял, чтобы с первого же дня у дома постоянно дежурил спецагент.
- Расскажите, как он исчез?
- Утром пошел на рынок и не вернулся. И все, с концами.
- Но… ведь…
Седов замолчал. Гущин посмотрел на него скучным взглядом:
- Ты о чем?
- Виктор Александрович, только об одном. Ведь все было надежно закрыто. Наглухо закрыто, без дураков.
- Юра… Запомни, сейчас что-то наглухо закрыть в Москве невозможно. Особенно если у них есть связи на уровне вице-премьера.
- Когда вы узнали, что он исчез?
- В воскресенье днем. Вчера Балмаков встал рано и решил сходить на рынок. Жене объяснил, что пойдет за солеными огурцами и квашеной капустой. Он ушел примерно в полдевятого, как был, в кроссовках на босу ногу и в спортивном костюме. Агент видел его, но за ним не пошел, ходить за Балмаковым не его дело, он должен наблюдать за домом. Да и, ты ведь знаешь, от этого дома Бутырский рынок в двух шагах.
- Знаю.
- Ну вот… Жена подождала мужа до одиннадцати, потом послала за ним дочку. Когда та вернулась и сказала, что отца не нашла, пошла на рынок сама, опросила всех продавцов. Кто-то из них вспомнил, что действительно утром человек лет сорока в синем спортивном костюме ходил вдоль рядов, приценивался. Но куда он делся потом, сказать никто не мог. Жена подождала еще некоторое время, потом с ней началась истерика. Она бросилась звонить в отдел нашему дежурному, тот позвонил мне, затем связался по рации с агентом. Вчера там дежурил Костиков, он после моих указаний сделал все, что мог, поднял на ноги милицию, сам обошел весь рынок, но… ты понимаешь. Да и потом - время было упущено.
- Понимаю. Что - Костиков вообще ничего не нашел?
- Ничего, что может быть связано с Балмаковым. Рынок, воскресенье, с момента происшествия прошло уже несколько часов. Охрана рынка и милиция в полном неведении. Утверждают, при них все было тихо, ничего подозрительного они не заметили. Костиков выяснил, что вчера рядом с рынком с утра стояло пять иногородних трейлеров. С машин, как всегда в выходные дни, продавали фрукты и овощи. Один трейлер приехал из Подмосковья, один из Армении, один из Азербайджана, но принадлежность четвертого и пятого трейлеров, с которых, по утверждению нескольких свидетелей, продавали дыни и арбузы, выяснить не удалось. Когда на рынке появились Костиков и милиция, эти два трейлера вообще уже уехали. Номеров их никто не помнит, наши пытались найти трейлеры по описанию - тщетно. Вполне возможно, Балмаковым занялись люди как раз с одного из этих трейлеров. И на нем же его увезли. Может быть, уже не его, а труп. - Гущин машинально тронул узел галстука, будто проверяя, правильно ли он повязан. - Есть еще одна новость. Петраков-младший и Лапик сегодня вылетели во Владивосток.
- Интересно. И что они будут делать во Владивостоке?
- Будут делать большие дела. Петраков будет командовать Тихоокеанским флотом. Он назначен заместителем командующего.
- Серьезное повышение.
- По фактам, вполне обоснованное. Молодой контр-адмирал, участвовал в нескольких дальних плаваниях. Входил в различного вида контакты с несколькими флотами Азии и Африки. В том числе и в боевые. Отличный послужной список, каждое лыко в строку. - Помолчал. - Чайку?
- Спасибо, Виктор Александрович. Я только что завтракал.
- Завтрак одно, чаек совсем другое. Идем на кухню. Не думай, здесь есть отличная заварка.
Они прошли на кухню. Вскипятив и заварив чай, Гущин придвинул стакан к Седову.
- Попробуй. Цейлонский, старой расфасовки. Заварено по рецепту.
Седов отметил: чай заварен отлично. Сделав несколько глотков, Гущин посмотрел стакан на свет. Поставил.
- На прошлой неделе Лапик ушел в запас, получив должность председателя правления Дальневосточного отделения банка "Витязь", со штаб-квартирой во Владивостоке. Замечу, это второй крупнейший банк России, которому разрешено открыть свое представительство в Нью-Йорке. Так что Лапик, по совместительству, стал также президентом "Энерджи-банка", как называется отделение банка "Витязь" в Нью-Йорке. Большую часть времени он проводит там.
- Резкая перемена.
- Не такая уж резкая. - Повернувшись, Гущин стал смотреть в окно, выходящее во двор. Окруженное зданиями, заросшее облетевшими липами пространство двора было глубоким и узким, сейчас, несмотря на дневное время, там, внизу, было сумеречно. - Все поделено. Петраков-старший готовится к президентским выборам, и очень возможно, будет избран президентом России. Если отца выберут президентом, Леонид Петраков, без всякого сомнения, станет командующим Тихоокеанским флотом. Ну а Лапик… - Гущин сел. - Лапик получит банк "Витязь" в полное распоряжение. Крепкая троица?
- Крепкая.
- Можешь думать что хочешь, но я лично считаю, наличие такой троицы - серьезная угроза для государства. Кстати, ты уже слышал о покушении на Феро?
- Конечно. Я читал газеты.
- Что скажешь?
- Все как мы и предполагали. Рустамбек сейчас в Москве. Феро наследник Балбоча, а значит, смертельный враг Талаяти. Для концерна "Истерн Интерконтинентал" и банка "Витязь" он - как кость в горле. Рано или поздно они его уберут. Сейчас не вышло, уберут чуть позже. В том, что покушение не обошлось без участия Рустамбека, нет сомнений.
- Сам Рустамбек, конечно, этим не занимался. Сделал все руками Тофика Бакинца.
- Естественно.
- Ладно. Не будем залезать в высокие сферы. Начнем с малого. С Бутырского рынка. Попробуем найти следы пропавшего свидетеля. Или тех, кто его убрал. Пойдем в комнату, там у меня материал.
Они вернулись в комнату. Сев за стол, Гущин сказал:
- Надо устроить кого-то из наших охранником на Бутырский рынок. Этот человек должен работать без прикрытия. И практически без связи.