- Ты парень смелый, мужественный, поэтому мы ни в чем тебе не отказываем. Понимаешь?
- Я это ценю.
- Вот и отлично. Четверг, одиннадцать утра. - Дядя положил руки на стол. - Ларри, отведи Рафаэля в парикмахерскую, ты знаешь, на Тринадцатой улице. Пусть его постригут, не слишком коротко, я хочу, чтобы он выглядел настоящим индейцем. Ларри, я еще не рассказал тебе о своей идее. Мы наденем на Рафаэля набедренную повязку, украсим браслетами руки и ноги, разрисуем лицо боевым узором. А фильм назовем "Смельчак" или "Каков смельчак", что-нибудь в этом роде. Тебе нравится?
Ларри промолчал.
- Значит, волосы коротко стричь не нужно, ты меня понял? Но пусть его постригут поаккуратнее. Он должен выглядеть симпатичным, добропорядочным индейцем, а не уличной шпаной, - дядя улыбнулся Рафаэлю. - Ты у нас симпатяга. Да, сэр. Придя сюда, ты осчастливил нас, Рафаэль. Правда, Ларри?
Рафаэль улыбнулся.
- А после парикмахерской отведи его в банк. Ты знаешь, о каком банке я говорю. Банк, которым мы пользуемся сами. Первый коммерческий. Открой ему счет. На его имя. Какой мы собирались дать ему задаток? Двести пятьдесят долларов?
На лежащем перед ним листке бумаги дядя написал: $250.
- Триста, - разлепил губы Рафаэль.
- О да, - дядя зачеркнул $250 и написал $300.- Триста долларов. Для того, чтобы открыть личный счет, ты должен положить какие-то деньги в банк. Какую часть от трехсот долларов ты хочешь положить на свой счет?
Рафаэль задумался.
- Сколько нужно, чтобы мне открыли счет в банке?
- Почему бы тебе не положить на счет пятьдесят долларов, Рафаэль? - Дядя написал на листке: $50.- Тогда ты сможешь взять домой двести пятьдесят долларов и распорядиться ими по своему усмотрению до четверга.
Дядя добавил ниже: $250.
- Хорошо.
- Не забудь отдать Рафаэлю чековую книжку, Ларри. И чтобы ее выписали на его имя. И пусть он возвращается с ней к своей семье. Двести пятьдесят долларов он получит наличными. Пятьдесят останутся на его счету в банке.
- А как с остальными? - спросил Рафаэль.
- С остальными?
- С деньгами, которые мне причитаются?
- Проще простого. Как только ты их отработаешь, я лично пойду в банк и положу деньги на твой счет, чтобы ими могла воспользоваться твоя семья. Двадцать девять тысяч семьсот долларов.
И дядя написал все на том же листке: $29 700.
У Рафаэля перехватило дыхание.
- Но как я узнаю…
- Ты не доверяешь мне, парень? - Дядя побагровел. - Как еще мы можем это сделать? Скажи мне?
- Я не знаю, - честно ответил Рафаэль.
- Если положить тридцать тысяч долларов на твой счет прямо сейчас, думаю, мы уже никогда тебя не увидим. Ты удерешь вместе с семьей.
Рафаэль ничего не ответил.
- Никому еще не удавалось обдурить меня. - Дядя стал пунцовым.
Покраснел и Рафаэль.
- Я не собираюсь вас дурить.
Дядя подмигнул Ларри.
- А я бы попытался. Признайся, Рафаэль, ты думал о том, чтобы смыться вместе с деньгами?
- Нет, сэр.
- У тебя и в мыслях не было хапнуть мои тридцать тысяч и дать деру вместе с женой и детьми?
- Нет, сэр.
- Это воровство, Рафаэль. Грабеж. Ты пытаешься ограбить меня?
- Нет, сэр. Не собираюсь я вас грабить.
- Я так и думал. Не может оказаться вором такой смельчак, как ты, - дядя вновь заулыбался. - Но как нам поступить с деньгами? Ты можешь что-нибудь предложить?
Рафаэль подумал и покачал головой.
- Нет, сэр.
- Если у тебя есть идея, скажи мне, и мы тут же ее обсудим.
- Идей у меня нет.
- Но тебе и раньше не платили до того, как работа будет сделана?
- Нет, сэр.
- И, наверное, не давали денег вперед, как предлагаю я, когда ты еще палец о палец не ударил?
- Нет.
- Так скажи, ради Бога, - дядя возвысил голос, - с чего ты взял, что я полностью расплачусь с тобой до того, как ты приступишь к работе? Ответь мне!
- Не знаю. Но я хочу убедиться, что моя семья получит эти деньги. Моя жена…
- Ты не веришь мне, Рафаэль?
- Верю, но…
- Никаких "но". Мне все верят, не правда ли, Ларри? - Он взглянул на племянника.
- Конечно, - подтвердил Ларри.
- Видишь? Ларри работает со мной. Он знает, что мне можно доверять. Я - деловой человек. Мое слово что золото. Иначе и быть не может. Ты думаешь, я снял бы больше одного фильма, если б люди не доверяли мне?
- Я не знаю.
- Так я тебе скажу. Бизнесмен не может нарушать своих контрактов. За это его могут посадить в тюрьму! - дядя уставился на Рафаэля. - В тюрьму, Рафаэль!
- Понятно.
- К примеру, - дядя хлопнул ладонью по листу бумаги, - ты подписываешь этот контракт, берешь триста долларов, напиваешься и не возвращаешься, как мы условились, в четверг. Знаешь, что мы сделаем в этом случае?
Рафаэль покачал головой.
- Мы сами придем за тобой. В Моргантаун. А если не сможем тебя найти, то представим контракт в суд. И кому-то из твоих родственников - жене, одному из братьев, возможно, отцу - придется возвращать нам эти триста долларов.
Рафаэль подумал, что от них-то дядя не получит ни цента.
- Или их посадят в тюрьму. За кражу. За грабеж. - Дядя поднял руку, целя пальцем в грудь Рафаэля. - За грабеж, совершенный тобой.
Рафаэль шумно глотнул.
- Ты этого хочешь, Рафаэль?
Рафаэль покачал головой.
Дядя вновь заулыбался.
- Видишь, что может из этого выйти? Да не печалься ты, Рафаэль. Я же понимаю, что опыта у тебя нет никакого. И не обижаюсь. Ты смелый, крепкий парень, ты заключил выгодную сделку, но для тебя все это внове. Ларри и я прекрасно это понимаем. Не беда, Рафаэль. Забудем об этом.
Рафаэль вздохнул.
А дядя повторил, ровно, размеренно:
- После того, как ты отработаешь эти деньги, я лично пойду в банк и положу их на твой счет для твоей семьи. - Он снова написал на бумаге всю сумму: $29 700.- Это большие деньги.
- Хорошо.
- Подумай, как обрадуется твоя жена. Все время помни об этом. Потому-то ты и пришел сюда, не правда ли? Так, Рафаэль?
- Да.
- Вот и хорошо, - дядя взглянул на Ларри. - Дело сделано.
- А где контракт? - спросил Рафаэль.
- Это и есть контракт, - дядя поднял лист бумаги. - Что, по-твоему, я писал?
На листе значилось: $250, перечеркнуто, $300, $50, $250 и $29 700 дважды.
Дядя еще раз просмотрел написанное.
- Стандартный контракт. Ты готов подписать его, Рафаэль? - И положил лист на стол, развернув его к Рафаэлю. Протянул ему ручку.
Оперевшись руками на стол, нависнув над ним, Рафаэль пристально вглядывался в контракт.
- Допишите день. И время. Одиннадцать часов, в четверг.
Дядя рассмеялся, подтянул к себе лист бумаги.
- Чувствуешь, Ларри? Этот хитрец ничего не упустит. Я действительно забыл указать время. Одиннадцать часов, в четверг. Ты прав, Рафаэль! - и дописал: "Четверг, 11 утра". Пододвинул бумагу Рафаэлю. - Не следовало тебе подписывать контракт без этого уточнения.
Рафаэль взял ручку. Медленно вывел: "Р А Э Л".
Дядя кивнул.
- Вот и отлично. То, что надо, Рафаэль.
- Теперь подписывайте вы.
- Конечно. Разумеется. Так и должно быть. Мы оба подписываем контракт. Даем взаимные обязательства, - и написал: "Морокко". Показал Рафаэлю. - Вот и все. Подписано и скреплено печатью.
- Печатью? - переспросил Рафаэль.
- Не бери в голову, Рафаэль. Есть такая присказка. - Дядя сложил лист бумаги и передал Рафаэлю. - Ты положишь контракт так, чтобы твоя жена смогла его найти?
Рафаэль взял сложенный листок.
- Пожалуй.
- Контракт и чековую книжку, которую Ларри поможет тебе получить в банке.
- Хорошо.
- А потом, если денег на твоем счету не окажется, твои родственники смогут призвать меня к ответу. - Теперь дядя смотрел прямо в глаза Рафаэлю.
- Это уж точно, - подтвердил Рафаэль.
Дядя вновь закинул руки за голову.
- Надеюсь, ты не собираешься говорить об этом жене или кому-то еще? До того?..
Взгляд Рафаэля уперся в какую-то точку над головой дяди.
- Этим ты только испортишь ваши последние дни, - мягко продолжил дядя. - Ты меня понимаешь?
- Да, - кивнул Рафаэль.
- Разумеется, они поймут, какой ты храбрец, будут благодарны за то, что ты делаешь для них, но их охватит грусть и тревога. А тебе хочется насладиться последними днями, проведенными в кругу семьи, так? Она у тебя в Моргантауне?
- Да.
- Тем более. Ты же не хочешь видеть в эти дни одни слезы? Поэтому оставь контракт и чековую книжку там, где жена без труда их найдет. Кто-нибудь сообразит что к чему и пойдет за деньгами. Возможно, твой отец или брат, владелец грузовика.
- Сообразит, - эхом отозвался Рафаэль.
- Лучшего тебе не придумать. - Дядя встал, протянул через стол руку. - Ты отчаянный парень, Рафаэль, да к тому же и умница. Все будет хорошо. Я в этом не сомневаюсь.
Рафаэль подал руку. Дядя крепко сжал ее.
- Итак, Рафаэль, жду тебя здесь в четверг, в одиннадцать утра. Мы пропустим пару-тройку стаканчиков. Чтобы подбодрить тебя, хорошо?
- Хорошо?
- Я лишь хочу сказать, чтобы ты не приходил, уже напившись. Нам придется приводить тебя в чувство, а это отнимает время, которое, как тебе известно, стоит денег. Ты понимаешь, о чем я говорю? Все уже будут наготове, оператор, два других актера. Это же ясно?
- Да.
Дядя все еще держал руку Рафаэля.
- Конечно, тебе захочется выпить. Не волнуйся, в водке отказа не будет. После твоего приезда. Выпьешь сколько захочешь. Ты слышишь, что я говорю?
- Да.
- Учти, Рафаэль, если ты заявишься слишком пьяным, мы не сможем сразу начать съемку, а будем заниматься тобой. Это дополнительные расходы, и мы вычтем их из тех двадцати девяти тысяч семисот долларов, что я должен положить в банк на твой счет. В итоге твоя семья получит меньшую сумму. Ты это понимаешь?
- Да.
Дядя еще раз крепко пожал руку Рафаэля и отпустил ее.
- Отведи этого богача в банк, Ларри.
- Мне нужны деньги, - ответил тот.
- О, конечно.
Дядя достал бумажник, отсчитал шесть пятидесятидолларовых банкнот и протянул племяннику.
Ларри взял деньги.
- А стрижка?
И получил еще десять долларов.
Глава Е
- Чи! Только не сюда!
Едва Рафаэль открыл дверь в "Парикмахерскую Керли" на Тринадцатой улице, как на него двинулся невысокого роста, в белом халате, усатый мастер, выставив вперед руку, чтобы остановить его.
- Нет, нельзя! Говорю тебе, только не сюда!
Он взглянул на возвышающегося за Рафаэлем Ларри.
Рафаэль застыл на пороге.
Ларри, не долго думая, подтолкнул его вперед.
Парикмахер попятился.
Ларри закрыл за собой дверь.
- Нет, - лицо парикмахера побагровело. - Не нужен он мне здесь!
- Это ваши проблемы, - пожал плечами Ларри. - Вам придется его подстричь.
- Никогда! - Парикмахер закрыл глаза, склонил голову.
Ларри обошел Рафаэля, приблизился к парикмахеру. Посмотрел сверху вниз на лысинку на его темени.
- Хватит трепать языком.
Парикмахер вскинул голову.
- Немедленно уведите его из моей парикмахерской, а не то я позову копов.
Ларри улыбнулся.
- Вы, часом, не знаете мистера Тони Фоллона?
Парикмахер уставился на Ларри.
- Так мистеру Тони Фоллону не понравится, если он узнает, что вы выгнали меня из своей парикмахерской.
Сложив руки на груди, парикмахер посмотрел на Рафаэля, его волосы.
- Это невозможно. Я не смогу этого сделать.
Ларри подхватил со столика иллюстрированный журнал, уселся в кресло.
- Сделаете.
- Я не прикоснусь к нему, пока он не вымоет волосы. Всю голову.
- Меня это не волнует, - ответил Ларри.
- Я не буду мыть ему волосы!
Ларри уже пролистывал журнал.
Парикмахер вздохнул.
- Чи, - обратился он к Рафаэлю, - видишь раковину у дальней стены? Ты знаешь, как пользоваться раковиной?
Подведя Рафаэля к раковине, он открыл кран холодной воды, добавил горячей.
- Одному Богу известно, какие у тебя болезни.
- Я здоров, - возразил Рафаэль.
- Еще бы, - фыркнул парикмахер. - "Здоров"! Пьяный. Грязный.
Рафаэль взглянул на старые джинсы, разваливающиеся башмаки.
Парикмахер протянул ему пластмассовую бутылку.
- Это шампунь. Ты знаешь, как пользоваться шампунем?
Рафаэль внимательно смотрел на бутылку, словно читал, что на ней написано.
- Сунь голову в раковину, смочи волосы. Выжми из бутылки немного шампуня на голову, взбей пену Я хочу сказать, вотри шампунь в волосы, чтобы они все покрылись пеной, затем снова сунь голову под воду и смой пену. - Парикмахер поднял два пальца. - И повтори то же самое еще дважды. Ты меня понял?
- Обычно я пользуюсь мылом, - объяснил Рафаэль.
- А это шампунь, сегодня вымоешь голову им. Чи!
И парикмахер вернулся к посетителю, ожидающему его в кресле.
- Я к нему не прикасался, - успокоил он клиента.
Рафаэль снял рубашку и бросил ее на пол. Сунул голову под струю и, помогая обеими руками, начал мочить волосы.
Вдруг он услышал крики парикмахера. Выпрямился, ударившись головой об один из кранов.
Парикмахер, с ножницами в руках, надвигался на него. Лицо его побагровело от ярости.
- Немедленно надень рубашку!
Вода стекала на плечи, грудь, живот Рафаэля. Сверху намокли и джинсы.
- Чи! Кто разрешил тебе снять рубашку?
- Она промокнет.
- И что? Где, по-твоему, ты находишься? Надень рубашку!
Рафаэль на ощупь нашел рубашку. Вода заливала глаза. Он попытался стряхнуть с рубашки волосы, которые налипли, когда она лежала на полу.
- Твое барахло, наверное, ни разу не стирали, - проворчал парикмахер.
- Стирали. И часто.
Держа рубашку в руках, Рафаэль оглядел парикмахерскую. Ларри не отрывался от журнала. Клиент, мужчина средних лет, наблюдал за Рафаэлем в зеркало.
- А чего вы, собственно, пристали ко мне?
- Никто к тебе не пристает. - Парикмахер указал ножницами на грудь Рафаэля. - Посмотри, какой ты грязный.
- Я не грязный, - возразил Рафаэль. - Кожа у меня чистая. - Он провел пальцем по груди. - Потный, возможно. Я потел.
Парикмахер искоса глянул на Ларри, понизил голос.
- Парень, от тебя воняет.
- Я сильно потел.
Парикмахер приблизился еще на шаг.
- Воняет не потом, а твоей гниющей печенкой.
Рафаэль молча смотрел на парикмахера.
- Надень рубашку, - еще раз повторил парикмахер и повернулся. - Вымой волосы. - Размахивая ножницами, он зашагал к ожидающему его клиенту.
Рафаэль по-прежнему держал рубашку в руке.
- Я снимаюсь в кино.
- Разумеется, - хохотнул парикмахер.
- Снимаюсь!
- А я - жена президента!
Клиент в кресле рассмеялся.
- Спросите этого человека, Ларри! Он скажет вам, что я снимаюсь в кино. Разве я не снимаюсь, Ларри? Скажите ему, что у меня есть контракт на съемку фильма.
Ларри уселся поудобнее.
- Пошевеливайся.
Рафаэль надел рубашку. Пуговицы застегивать не стал.
Вымыл волосы.
Сел в кресло, как только оно освободилось.
- Удачи вам, - пожелал парикмахеру предыдущий клиент, отдавая деньги.
- Но вы еще придете, не так ли? - Парикмахер отсчитал сдачу.
Клиент сунул мелочь в карман.
- Не знаю.
- Чи, - парикмахер посмотрел на сидящего в кресле Рафаэля, вздохнул. - Застегни рубашку.
- Застегни рубашку, Рафаэль, - поддержал его Ларри. - Ты, похоже, возбуждаешь нашего приятеля.
Парикмахер начал багроветь, а Ларри, не дожидаясь ответа, продолжил:
- Слушай внимательно, дерьмо собачье. Пострижешь его, как полагается. Не очень коротко.
- Я бы лучше обрил его наголо. Бог знает, кто у него там живет.
- Подстриги аккуратно, но волосы оставь длинными. Чтоб закрывали уши. Он должен выглядеть настоящим индейцем.
- Индейцем, - обреченно повторил парикмахер.
- И чтобы все было в лучшем виде, а не то, прежде чем уйти, я обрею тебе голову, и она станет такой же гладкой, как задница младенца. Ты меня понял? - Ларри поднял правую руку, чтобы парикмахер увидел, как она дрожит. - Рука у меня сегодня не слишком твердая. Поэтому ты можешь лишиться не только волос, но и кожи, - указательный палец Ларри нацелился в грудь парикмахера. - Так что никаких шуточек.
- Чи.
А Ларри вернулся к журналу.
- Он снимается в кино.
Парикмахер приподнял несколько прядей.
- Ты когда-нибудь стриг эту гриву?
- Не раз. Меня стрижет жена.
- Чем же она это делает, скажи на милость? Ножовкой?
- Иногда я стригу их сам.
- А ты когда-нибудь был в парикмахерской?
Рафаэль, разумеется, не хаживал в подобные заведения и понятия не имел, сколько стоит стрижка.
- Мне нравится, как меня стрижет моя жена.
- Если она захочет найти работу, присылай ее ко мне.
Рафаэль никогда ранее не видел такого большого, хорошо освещенного зеркала, не доводилось ему и сидеть перед ним. В барах зеркала тускло блестели за стойкой, их загораживали разнообразные бутылки, а добрую половину поверхности занимали выцветшие наклейки с рекламой разных фирм.
Сначала Рафаэль посмотрел на длинные флюоресцирующие лампы под потолком, отражающиеся в зеркале. Затем на Ларри, сидевшего вполоборота, увлеченного содержимым журнала. Он посмотрел на другие кресла, выстроившиеся вдоль стены, с ножками и подлокотниками из металлических трубок. Заметил, что во многих местах искусственная кожа сидений и подлокотников порвана. Подумал о массивном деревянном стуле, на котором сидел утром, вспомнил запекшуюся кровь, кожаные ремни у основания передних ножек и на подлокотниках. Много людей умерло на этом стуле. Так, кажется говорил дядя. На нем же суждено умереть и ему, Рафаэлю. Он улыбнулся своему отражению в зеркале, только в этот миг осознав, что ему открылась истина. И теперь он знает то, что известно очень немногим: где, когда и как… он умрет. На том стуле, в том бывшем складском помещении, в четверг, перед или чуть перевалив за полдень. Парикмахер, шпыняющий его, словно господин слугу, не знал, когда состоится его встреча со смертью. И Ларри, толстый, светловолосый парень, так гордящийся своим умением читать, не знал этого. И сам дядя тоже.