Я посмотрел на обнаженную грудь Зазу и рассеянно проговорил:
- Знаешь что? Ты выглядишь гораздо старше семнадцати!
- Я начала развиваться, когда мне едва исполнилось двенадцать. Это меня жутко стесняло.
- Ага.
- Когда мне исполнилось четырнадцать, все старшие мальчики...
- Ага.
- Вы не поверите, сколько неприятностей это мне доставляло.
- Ага, - я походил на больного жука.
Конечно, размышлял я, это могло доставить невероятные неприятности Зазу. Но я мог бы поспорить почти на что угодно, что они не могли идти ни в какое сравнение с теми неприятностями, которые доставит мне она...
3.
Я сидел в своем "кадиллаке" со спущенными шинами рядом с "Джаз-вертепом", ощупывая шишки на голове и громко постанывая. Не из-за боли в голове и ребрах, практически во всем теле, а из-за мыслей о Зазу, вгрызавшихся в мой мозг, как термиты-людоеды.
И не только из-за мыслей о Зазу. Была еще и Сивана. Она больно измочалила мое ухо, когда я позвонил ей всего лишь с десятиминутным опозданием, чтобы отложить нашу игру в шарики из-за того, что я потерял свои шарики. Я узнал, что из себя представляет ирландско-египетский темперамент. Я правильно догадывался - в нем не было ничего приятного.
От ее голоса у меня чуть не лопнула барабанная перепонка. Мне не следовало выслушивать все, но я пытался вставить хоть слово. Поэтому жуткий шум от брошенной ею трубки почти не произвел впечатления. Уронив свою трубку, я стоял, держась за ухо и размышляя. Все, подумалось мне. Потом пришла в голову иная мысль: к черту ее вместе с пуговицей в пупке! Есть и другие пупки.
Прежде чем уйти из дома, я поговорил еще десять минут с Зазу, поглаживая ухо. Она действительно много знала обо мне. Например, раз я пообещал ей что-то, то выполню это, если только меня не убьют. Пусть даже она вырвала у меня заверение с помощью шантажа. Поэтому-то я должен быть очень осторожен со своими обещаниями. В конце концов, я согласился посвятить двадцать четыре часа ее делу, постараться навести ужас на Ники Домано и на всю банду Домино. Я, мол, приложу к этому максимум усилий. Но, само собой разумеется, она уже никогда не проникнет в мою квартиру. Уже никто не попадет сюда. Разве что только со свидетельством о рождении. Так что у нее другого такого больше шанса не будет. Хочешь, решайся, хочешь, нет. Она решилась.
Потом она сообщила, что шайка Домино ошивалась в "Джаз-вертепе", который одно время был штаб-квартирой папочки и его головорезов. Она знала, кто пытался убить Александера, но застрелил вместо него Старикашку. Я не согласился с ее логикой, но мне нужно было знать, кто прихлопнул Старикашку. По ее словам, Александер видел стрелявшего. Она назовет его, когда я вернусь. Если я вернусь...
Да, Зазу все еще находилась в моей квартире, одев, естественно, плащ.
Оставив "кадиллак" на месте, я вызвал такси, потом позвонил в круглосуточно работающий гараж, заказал новые шины и попросил сделать все побыстрей.
По пути домой я обкатывал в голове несколько идей.
Не очень-то ловок я оказался.
Я работал на мазурика. Мне это совсем не нравилось. И мне полагалось внушить ужас другим мазурикам. И ничего хорошего из этого не вытанцовывалось.
Когда я вошел в квартиру, Зазу рывком поднялась с дивана. Она осмотрела меня с ног до головы, вернее то, что от меня осталось. Широко раскрытыми глазами она изучила голову, перепачканный и измятый костюм, огромную шишку на лбу слева, потом сказала:
- Вы их нашли.
Как вам это нравится? Ну не милашка ли она?
- Уноси отсюда свой семнадцатилетний зад!
Я очень редко ругаюсь и не рычу на маленьких девочек. Даже на таких сверхразвитых, как Зазу. Но я был не в себе. Сегодня я пережил... может, слово "ад" было бы слишком сильно сказано. А, может, и нет.
- Уноси свой...
- Что случилось? Что случилось? - она казалась искренне взволнованной.
- А как ты думаешь? - ласково спросил я. - Они выспались на мне, вот что случилось.
- Очень жаль. Вы... убили кого-нибудь из них?
- Ха. Вот оно что! Ты хотела бы, чтобы я отправился туда с автоматом и перестрелял всех. Ты хотела бы, чтобы я изрезал их большущим ножом, извлек сердца и съел их. Ты...
- Мистер Скотт, я... - попыталась она прервать меня.
- Не смей звать меня мистером Скоттом. Я подарил тебе лучшую ночь моей жизни, я отдал тебе голову, по крайней мере одно ребро и, может быть, печень. Неужели непонятно? Мы теперь друзья.
- Шелл, - проговорила она. - Шелл, я надеялась, что все будет по-другому. Я же говорила, что считаю вас способным совершить то, что не в силах сделать никто в целом свете. Поэтому я пришла сюда. Я знаю: если кто-то...
- Лесть тебе не...
- ...и поможет папочке, так это вы.
- К черту папочку!
Это ее поразило.
- Что?!
- К черту папочку! Если мне удастся, я пришью твоего папочку.
- Вы хотите сказать, что нарушите свое слово?
- Нет. Я обещал тебе, что потрачу двадцать четыре часа на изничтожение шайки Домино. Я передумал. Я потрачу на это всю оставшуюся жизнь, если выживу сам. Не ради Сирила Александера, а ради себя самого. Если твой папочка обрадуется этому, прекрасно. Но ему тоже лучше не встречаться на моем пути. Я сделаю тебя сиротой. По крайней мере наполовину... - я умолк, припоминая, был ли Александер женат.
Я точно слышал что-то о миссис Александер. Обычная, старая боевая кобыла, как мне помнилось.
Я посмотрел на Зазу.
- Разве твоя мамочка не будет волноваться, что ты не дома так поздно? Да еще в квартире холостого мужчины?
- О, мамочка знает, где я. Это была моя идея, но мамочка помогла все вычислить.
Ну что мне оставалось? Приблизившись к одному из пуфов, я врезал по нему ногой так, что он пролетел до фальшивого камина под "Амелией". "Амелия" - неистовая обнаженная в квадратный ярд, которую я откупил в каком-то ломбарде, "Амелия", выглядывающая из-за своей восхитительной попочки. Но даже она меня не утешила.
Я подошел ко второму пуфу и бухнулся на него.
- Что я такого натворил? Что я сделал? Я ведь совершил что-то такое, за что расплачиваюсь сейчас. Может, все дело в этих многочисленных женщинах, что...
- Шелл, - Зазу приближалась по золотисто-желтому ковру. - Шелл, скажите мне одну вещь.
- Тебе не интересно послушать? Это обычно многим нравится. Их было...
- Шелл, вы ведь не оставите это дело?
- Я же уже сказал.
- О, я так рада, - она наградила меня сияющей улыбкой. - Это все. что я хотела узнать.
- Счастливого Рождества!
- Шелл, я так рада.
- Чудесно. Поедем куда-нибудь и отпразднуем. Рванем в "Трокадеро". Правда, его уже нет, но я все равно тебя отвезу в "Трокадеро". Я могу сделать все. Может, ты желаешь отправиться в Рай? Я способен организовать и это... Нет, кое-что не могу даже я. Но в пределах разумного...
- Шелл, вы просто восхитительны, - она стремительно нагнулась и поцеловала меня в губы.
Это вовсе не был поцелуй маленькой девочки. Разумеется, она же говорила, что начала развиваться с двенадцати лет.
- Пока, - пропела она и направилась к выходу.
Дверь со щелчком захлопнулась.
Я сидел, барабаня пальцами по краю пуфа. Потом медленно поднялся, дотащился до ванной и попытался смыть душем кровоподтеки и ссадины.
Некоторое время я лежал в постели без сна. Завтра предстояло многое сделать. Во-первых, нанести визит Сирилу Александеру. И, ей-богу, я забыл спросить у Зазу, кто убил Старикашку. Ничего удивительного. Теперь ничто уже не удивит меня. К примеру, то, что к пятидесяти годам, если она доживет до них, Зазу будет владеть всем миром.
Даже мои сны не потрясли меня. Но вам остается только догадываться, о чем они были.
Проснулся я злым и больным. Во всем теле было ощущение, что вот-вот наступит трупное окоченение. Было утро. Превосходное. Чудесное. Еще одно утро. Все та же старая хохма день за днем.
Я долго простоял в душе. Горячий, холодный, опять горячий под полным напором. Он не придал мне лучшего вида: я насчитал шесть разных мест - на боку, на спине, на груди - выглядевших гангренозными, но почувствовал я себя легче, и это самое главное. Затем, сидя у телефона в гостиной, я проглотил три чашки крепкого кофе.
За полчаса я уже запустил свои щупальца куда следует. Я поговорил с семью моими лучшими источниками информации: четырьмя бывшими уголовниками, одним отставным полицейским, - одной парикмахершей - женщины рассказывают чертовски занимательные вещи своим клиентам - и одним барменом. Пока достаточно. Они сообщат другим. К полудню уже человек пятьдесят будет работать на меня в расчете на выгоду. Они будут вознаграждены, только если сообщат нечто ценное. Таково свободное предпринимательство.
Уже пошла молва, что Шелл Скотт интересуется Ники Домано и членами шайки Домино, особенно тем, что они тщательно скрывают. Пусть знают, что я объявил им войну и что в дело вступили мои агенты.
Одновременно я запросил идентичную информацию о Сириле Александере и его головорезах. Был шанс, что я окажусь куском мяса между двумя стаями алчных гиен. Но если александеровцы решат отомстить доминовцам за смерть Старикашки, я должен знать об этом по возможности заранее.
После этого я позвонил в гараж и справился, поставили ли уже на ноги мой "кадиллак". Он-таки был там. Мне необходимо также было повидать Сэмсона.
Отдел по расследованию убийств полицейского управления Лос-Анджелеса расположен на третьем этаже. Увидев там пару ребят из дневной смены, пьющих кофе из бумажных стаканчиков, я помахал им рукой и подошел к закрытой двери кабинета капитана. Кто-то за моей спиной произнес:
- Привет, Шелл. Что привело тебя...
Он умолк, когда я повернул к нему свое лицо. В самом деле я был не так уж и плох. Шишка на моем лбу еще не уменьшилась в размерах и прямо-таки светилась всеми цветами радуги; правое ухо было красным и немного поцарапанным, а правая щека припухла и уже синела; я уж не говорю о фингале под глазом.
- Доброе утро, Билл, - поздоровался я.
Это был лейтенант Ролинс, еще один добрый друг в отделе. После Сэмсона, который уже редко выбирался сам на задания, Билла Ролинса я считал наиболее профессиональным сыщиком. Он был в штатском: отутюженный темный костюм, накрахмаленная белая рубашка и серо-голубой галстук. Красивый мужчина на два года старше меня.
- А ты что делаешь здесь? - поинтересовался я. - Я и не думал, что ты в дневной смене.
- Нет, я не в дневной. Просто прихватываю сверхурочные после вчерашней стрельбы.
- Ты имеешь в виду Старикашку?
- Ага. Его настоящее имя - Гарри Дайк, если тебя это интересует.
- Интересует. Что-нибудь стало известно?
Он покачал головой: ничего, мол, стоящего.
- Может, у меня будет что-нибудь попозже.
Но точно не уверен.
Билл приподнял одну бровь.
- Узнаешь, кто его прикончил?
- На это пока не рассчитывай. Но, возможно, узнаю его имя... э-э-э... от одной ведьмочки.
Он давно меня знал, так что почти не отреагировал, сказал только:
- Ага. Чудесно. Сообщи мне, когда будет что. Ты так и не объяснил, кто это так поработал над тобой?
- Ники Домано и пара его горилл.
Он сразу посерьезнел.
- Без шуток. Я полагаю, ты сам напросился?
- Я посетил трущобы.
- Мы поняли, что Старикашка - его рук дело, но не можем навесить это на него. Пока. Но чем ты так ему не понравился? - Он наклонился, разглядывая мое лицо, и добавил: - Он тебя случайно не прикончил?
Я рассмеялся.
- Заходи и послушай, что я расскажу Сэму. Он у себя?
Билл кивнул, мы постучали в дверь и вошли.
Сэмсон сидел за своим письменным столом, выглядя таким же широким и твердым, как этот стол. Крупный и крепкий мужчина, с солидной челюстью, которая, казалось, вышла бы победителем в столкновении с грузовиком. Таков капитан Фил Сзмсон, лучший мент, которого я когда-либо знал.
Он поднял глаза от заваленного бумагами стола и остановил свой острый взгляд на моем лице. Потом взял из пепельницы незажженную черную сигару и сунул в рот.
- Так, - пробурчал он, - смотришься ты прекрасно.
- Чувствую себя еще лучше, - я наклонился и пригляделся к нему так же, как минуту назад приглядывался ко мне Ролинс. - Ты никак забыл сегодня побриться, Сэм?
Конечно же, он ничего не забыл. За годы нашего знакомства только дважды я видел щетину на его розовом лице. А ведь вполне могло быть, что он провел всю ночь за своим столом.
- Сломал свое лезвие из нержавейки, - хрипло ответил он. - Какого черта тебе здесь нужно?
Я сел верхом на деревянный стул, а Ролинс прислонился к стене, пока я рассказывал, что произошло прошлой ночью, касаясь основных моментов и упомянув кое-какие детали. Закончил я так:
- Отсюда я собираюсь поехать к Сирилу Александеру. Если повезет, то повидаю и его дочь-чудовище и узнаю у нее имя парня, который продырявил Старикашку. Дьявол, она и сама могла это сделать!
Сэмсон засмеялся. Чего он нашел смешного?
Затем он поскреб свои серо-стальные волосы, хохотнул еще пару раз и немного успокоился.
- Вот так хохма! - Он еле сдерживал смех. - Классно! - Казалось, он снова расхохочется, но все же удержался.
Сэм выдвинул ящик стола, достал плотный пакет, открыл его, нашел нужную страницу и пробежал по ней толстым пальцем.
- Ага. Вот оно. Я так и думал. Шелл, ты осчастливил меня. Я-то был в унынии, а ты... Ха-ха!
-- Забавно, - сказал я.
Сэм заморгал и вгляделся в место, прижатое его пальцем:
- Зазу Александер, все верно. Это его дочка прошлой ночью... посмотрим... ей было семнадцать дней и двадцать два года.
- Нет, Сэм, семнадцать лет. Ты перепутал. Ей только семнадцать, она сама сказала...
Я замолк.
Сэм снова захохотал.
- Фуй, - сказал я. На самом деле я сказал не "фуй", а жутко отвратительное слово, о котором даже вспоминать не хочется. - Фуй, фуй, фуй! - повторил я несколько раз.
Я думал, что Сэм свалится со своего чертова стула. Когда он немного поостыл, я сказал:
- Я ее сделаю.
- Мне кажется, - хихикнул Ролинс, - ты уже упустил свой шанс, Шелл.
- А ты помолчи, понятно?
- Самая лучшая новость, какую я когда-либо слышал, - радостно ухмыльнулся Сэмсон. - Ты работаешь на мафиози против самой кровожадной - есть все основания так считать - шайки бандитов, которая когда-либо появлялась в нашем городе, и тебе даже не светит вознаграждение.
- Конечно, нет, - отозвался я. - Мне нравится моя работа. Я ею занимаюсь из чисто спортивного интереса.
Ролинс вставил:
- Что будет, когда ребята узнают об этом!
Он меня определенно достал.
- Ты, сукин сын, - сказал я. - Не смей ни слова никому говорить!
- Слишком хороша хохма, чтобы скрыть ее.
- Я тебе всыплю. Да поможет мне Бог, я всыплю тебе!
- Попробуй, усмехнулся он. - Пока дышу, не устану говорить: "Скотта заделала девочка из банды, а он даже не рёхнулся..."
Вмешался Сэмсон:
- Ролинс, сообщи всем ребятам. Отделы ограблений, наркотиков, хозяйственный...
- Бригада по охране нравственности. - Ролинс аж хлопнул в ладоши.
- ...взломов, дорожного движения, по работе с подростками - нельзя забывать про подростков...
- ...и связи.
- Точно. Особенно связи. И это приказ, лейтенант.
Меня чуть не стошнило.
- Спасибо, друзья, - я замороженно улыбнулся. - Вы хотите погубить мою жизнь. Но для чего еще годятся друзья?
Только минут через пять мы добрались до дела, и в заключение я сказал:
- Все, ухожу. Ты не против, Сэм, если я воспользуюсь твоим телефоном? Мне хотелось бы позвонить Александеру именно отсюда.
- Неплохая мысль. Такой тупой парень, как ты, нуждается в полицейской охране.
Предчувствие говорило мне, что они долго еще будут насмехаться надо мной. Сэмсон предложил:
- Я сам соединю тебя с ним.
Вот, молодец. Он не был таким уж занудой. В конце концов, у людей, постоянно имеющих дело с изнанкой жизни, вырабатывается несколько грубоватое чувство юмора.
Сэма соединили с имением Александера - так это называлось: десять акров, тридцать с чем-то комнат, три акра одной только травы. Сэм назвался и попросил позвать к телефону Сирила Александера. Послушав с минуту, он протянул трубку мне:
- Он сейчас подойдет. Вчера мы его несколько часов продержали здесь.
- Что-нибудь узнали?
- Обычный треп и четыре адвоката.
Тут в моем ухе прозвучал гнусавый голос, который я сразу узнал, ибо слышал его уже несколько раз:
- Капитан Сэмсон?
- Он только соединил нас. С вами говорит Шелл Скотт. Просто я звоню из кабинета капитана.
Воцарилось молчание. Потом он спросил:
- Скотт? Привет. Чем обязан такой чести? - Да, он выражался высокопарно, но все же обычно его можно было понять.
- Я хотел бы посетить вас сегодня утром и поболтать. Вы не против?
- Ax... Конечно же. Разумеется, вы можете приехать. Поболтать о чем?..
- Скажу, когда приеду, хорошо? Примерно через час?
- О’кей.
- Скажите своим мальчикам, что я - блондин с синяком под глазом на случай, если у вас есть новенькие, которые еще не знают меня. Не хотелось бы быть подстреленным.
- Быть чего? Я не понял...
- Дай мне поговорить с ним, - Сэм отобрал у меня трубку.
- Мистер Александер? Здесь капитан Сэмсон. Я буду очень благодарен вам за тесное сотрудничество с мистером Скоттом.
С минуту он слушал, потом добавил:
- Я уверен, что вы не менее нас жаждете, чтобы был схвачен убийца мистера Дайка.
4.
После Лос-Анджелеса я быстро проследовал через Голливуд и Беверли-Хиллз. Несколько минут ехал по шоссе, проложенному в малонаселенном районе с редкими поместьями. Вот наконец и владение Сирила Александера.
Я остановился у перекрывающих подъездную дорожку к дому богато украшенных и очень прочных ворот. Их открыл худой, почти изможденный парень и пригласил жестом проехать.
За воротами справа от себя я увидел два коттеджа комнат на пять каждый, а слева за огромным ковром зеленого газона - большой розовый двухэтажный дом, с четкими контурами на фоне неба. Примерно ярдах в тридцати от въезда на газоне под ярким цветным парусиновым навесом сидела группа мужчин. Сомнений не было: сам Сирил и часть его мафии.
Я припарковался у дома и по пружинящей траве направился к компании.
Когда я подошел, Сирил помахал рукой, и один из его подручных подвинул ногой ко мне свободный стул. Я сел, поприветствовал всех кивком головы. Большинство из них я встречал в разное время и, по крайней мере, внешне знал остальных.
- Выпьешь, Скотт? - спросил Александер.
- Спасибо, нет.
- Клара принесет еще. Уже готовое. Тебе даже не придется смешивать.
-- Нет, я хочу только поговорить.
Сирилу Александеру было около пятидесяти, среднего роста, с худым, жилистым телом и кожей, свидетельствовавшей о парилках и массажах, с загаром, приобретенным от кварцевой лампы, - на солнце он нечасто выбирался - и с крашеными - как я случайно узнал - редкими черными волосами.