- С ним я проработал полтора года, потом перебрался в другой городишка, подальше от того, начал новую жизнь. Материальное состояние мое было столь благополучным, что я уже тогда мог не переживать за свое будущее, но чтобы не было скучно, надо было что-то придумать. Тогда я предпочитал работать в одиночку, изредка прибегая к разовой помощи некоторых людей. За два года я сменил еще четыре города, пока не осел в одном из многих и не свел знакомство с Лешей Максимовым.
Я вздрогнула, Марк это почувствовал и примолк. Потом сжал меня в объятьях и сказал на ухо:
- Там случился мой второй самый неприятный момент в жизни. Но эту историю мы ворошить не будем. Я прожил там чуть больше года, потом рванул за границу, решил отдохнуть.
Он покачал головой, посмеиваясь. Некоторое время мы молчали, Марк опять закурил, я старалась сдержать слезы.
- Девочка моя, - прошептал он мне на ухо через пару минут, целуя меня, вытирая руками мои слезы, - с той поры жизнь моя круто изменилась, я ненавидел себя, ненавидел весь мир, женщин, которые меня окружали, но все это я заслужил сам, это я знал, и от этого было только хуже.
Мы снова замолчали, было тихо, я глотала слезы, пытаясь успокоиться.
- Что теперь будет, Марк? - задала я вопрос, когда смогла говорить. Он промолчал, только сильнее прижал меня к себе. Я повернулась к нему.
- Ты… - начала я, но он перебил меня.
- Ты же сама все понимаешь.
На мгновенье я застыла, а потом кивнула, раз, другой.
- И что ты предлагаешь?
- Возвращайся, - сказал Марк, внутри меня все сжалось, а он обхватил меня за плечи, - послушай, Лика, я не имею возможности взять тебя с собой, и на это есть ряд причин, о которых я не могу тебе рассказать. Сейчас не могу. Мне надо бежать, скрыться на какое-то время. Если мы будем вместе, нас очень быстро найдут.
Я кивала, понимая, что он, скорее всего, прав. Кому нужна я? Никому, с меня взять нечего, но найти нас будет в разы легче, а тащить меня на себе небезопасно. У него слишком много врагов. Никогда не должно быть балласта - так он говорил мне еще тогда, пять с лишним лет назад. Ничто не должно держать тебя, иначе ты непременно утонешь. А я не могу дать ему утонуть из-за себя.
- Хорошо, - сказала я, старательно отводя взгляд, но он взял мое лицо в руки и начал его целовать, я плакала и ничего не могла поделать.
- Девочка моя, - прошептал он, - я обязательно вернусь, слышишь меня? Я что-нибудь придумаю, непременно придумаю. Ты мне веришь?
Я кивала сквозь слезы, зная, что оба мы не верим в эти слова. Наконец, мы встали. Марк вытащил рюкзак, а из него папку с компроматом на Забалуева, отбросил ее в сторону. Потом вытащил вторую папку и внимательно просмотрел все бумаги, которые были в ней.
- Так я и думал, - пробормотал он, - ничего, и это сойдет.
Он засунул бумаги обратно в рюкзак, застегнул молнию, подошел ко мне и надел его мне на плечи под моим недоуменным взглядом.
- Мне эти бумаги ни к чему, - сказал Марк, - сейчас я убегаю, и этот компромат мне не поможет. А вот тебе он будет в самый раз. Не используй его, если не будешь уверена в подобной необходимости. Но тебе нужна хоть какая-то защита. Кроме твоего Женьки.
- Он не мой, - отчаянно замотала я головой, сдерживая слезы. Марк улыбнулся.
- Детка, будь счастлива, слышишь? Всем назло, мне назло.
- Марк… - я плакала и не могла остановиться.
- Тихо, тихо, - снова обнял он меня, я уткнулась ему в плечо, - ты же такая сильная девочка, ты же самая сильная, ты все можешь. Поезжай домой, спрячь бумаги, постарайся убрать все это из своей памяти, ты это умеешь.
- Умею, - засмеялась я, глядя на него, он вытер мне слезы, тоже посмеиваясь.
- Вот и молодец, - кивнул он, - мне пора.
Я снова закивала, продолжая смотреть на него. Он криво улыбнулся, провел руками по моему лицу, поцеловал в лоб и пошел к выходу. Он уже открывал дверь, когда я обернулась. На мгновенье Марк замер спиной ко мне, а потом ушел, скрывшись за поворотом. Некоторое время я сидела в цеху, потом вышла следом. Начинался теплый солнечный день. Я вышла и пошла по дороге в сторону выхода.
Прошла неделя, прежде чем я решилась выйти на улицу. Самым удивительным было то, что никто меня не искал, в моей квартире никто не появился, никто не звонил мне, словно все решили, что меня вовсе нет.
"Наверное, все так и решили", - усмехнулась я, лежа в комнате и разглядывая потолок. Даже Олег.
"Надо будет наведаться к нему, вот удивится", - подумала я, расчесывая волосы перед выходом. Через сорок минут я была возле здания администрации. Глубоко вздохнув, достала пропуск, охранник дружелюбно улыбнулся мне, и я направилась к лифту. Настя, увидев меня, удивилась и не смогла этого скрыть.
- Вы? - сказала она, когда постучав, я вошла в приемную, - а Станислав Игоревич сказал, что вы… - тут она запнулась, но быстро взяла себя в руки, - я доложу ему, присядьте.
Я села, а Настя сняла трубку.
- Станислав Игоревич, к вам тут Анна Иванова… Да, она, - тут Настя кинула на меня взгляд, словно проверяя, я улыбнулась, - заходите, он ждет вас.
Миронов выглядел молодцом, хотя и излишне растерянным. Он-то, наверняка, был уверен, что я все подстроила, чтобы добыть компромат и сбежать вместе с Марком. Потому можно с уверенностью сказать: мое появление здесь сродни грому среди ясного неба.
- Здравствуйте, - улыбнулась я, и он нерешительно улыбнулся мне в ответ.
- Сказать честно, не ожидал увидеть вас снова, - выдал он, выходя из-за стола и приближаясь ко мне. Я пожала плечами.
- Извините, что все так вышло.
- За что именно вы просите прощения? - поинтересовался Миронов, продолжая приглядываться. Я присела на диван, он устроился рядом.
- За то, что провалила задание, - сказала я, - позвольте рассказать вам, как все было.
Миронов посмотрел на меня крайне задумчиво, потом кивнул.
- Брат Скворцовой оказался втянутым в дело об убийстве криминального авторитета, и она решила ему помочь, - стала говорить я, - возможно, Тамара Андреевна искала и иные способы, прежде чем решилась на этот. Чтобы вас заинтересовать, нужны были существенные данные. И тогда она пошла на аферу: ее бывшая одноклассница была сожительницей одного известного в городе криминального авторитета. Скворцова знала, что у подруги был компромат на приятеля. Его-то она и выкупила, решив обменять все тому же Забалуеву эти бумаги на компрометирующие вас. Однако у того были свои взгляды на подобные обмены, и он просто избавился от нее, как, в прочем, и от своей подруги. Но тут и вышла загвоздка: компромата не оказалось ни при одной, ни при другой. Зато появилась я и стала активно рыскать по всему городу. Забалуеву это не понравилось, и он пошел проверенным путем: решил избавиться и от меня. Но так как я работала на вас, он попытался подстроить это таким образом, чтобы убийство походило на несчастный случай. Однако мне все время отчаянно везло. Везло до такой степени, что я сама успела догадаться, что происходит. Дальше вы знаете.
Я посмотрела на него. Он задумчиво пялился в стену. Потом перевел взгляд на меня и сказал:
- Не все.
Я кивнула.
- Вы уж извините, но я не могла до конца довериться никому, тем более после стольких попыток убийства. Потому перестраховалась и перенесла встречу в соседнее заведение. Но все, что произошло дальше, - я опустила глаза, но тут же снова посмотрела на него, - могу поклясться, все это было для меня полной неожиданностью.
Миронов некоторое время смотрел на меня, но мой взгляд был чист, я сказала истинную правду, что-что, а увидеть Марка тогда я точно не ожидала.
- И что? - спросил он, - он вас отпустил?
- Отпустил.
- А документы?
Я печально развела руками. Миронов снова надолго задумался. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, он думает, где в моем рассказе ложь, а где правда. Подозреваю, мое возвращение сильно сбивало его с толку.
- Наверное, вы больше не хотите, чтобы я работала на вас, - я вытащила корочки и положила на стол. Тут он ожил.
- Нет, что вы, я не хочу на вас давить, но… мне бы хотелось, чтобы вы остались.
Теперь я смотрела на него. Чего хотелось мне, так это рассмеяться ему в лицо, сейчас я читала его, как на ладони. Миронов явно надеялся избавиться и от меня, и от Забалуева, но ему помешал Марк, а точнее, Женька, который узнал от Марка о раскладе дел и вмешался. Он меня отпустил, надеясь, что я сгину навсегда вместе с Марком и компроматом, а я вдруг вернулась. Разумней держать меня рядом, чем ждать, что я выкину в следующий раз. Я улыбнулась.
- Не думаю, что после всего произошедшего подобное желание есть у меня.
- Я понимаю, - кивнул он, - потому не буду торопить, но если передумаете… позвоните мне.
Я снова улыбнулась и поднялась. Конечно, я немного приврала, но это несущественно. Я была уверена, что именно Петренко надоумил Скворцову выкупить компромат, а машину она продала для отвода глаз. Почему я не рассказала об этом Миронову? Черт знает. Печальней всего было то, что бумаги, из-за которых погибло столько человек, в итоге оказались никому не нужны. Хотя и не все. Потому что компромат на Миронова остался у меня, и я его спрятала, как велел Марк. На всякий случай.
Я вышла из кабинета и тут же смогла лицезреть романтичную картину: Женька, перегнувшись через стойку ресепшена, целовал Настю. На мгновенье я запнулась, Настя резко уставилась в компьютер, Женька отпрянул и только тогда увидел меня. Сказать, что он удивился, значило, ничего не сказать. Он смотрел на меня, растерянно хлопая глазами. Я пробормотала:
- До свидания, - и вышла из кабинета. Женька догнал меня возле лифта и замер в нерешительности.
- Ты вернулась… - он сказал это то ли вопросительно, то ли утвердительно, но точно растерянно. Вот уж не думала, что когда-либо увижу его в таком состоянии. Я пожала плечами.
- Вроде того… Вижу, ты не ожидал.
Женька кинул взгляд в сторону кабинета, видимо, решив, что мои слова относятся к Насте.
- Наверное, я должен был сказать тебе, - неуверенно начал он, а я кинула на него взгляд.
- С чего бы? Это твоя жизнь, и насколько я помню, ты прозрачно намекнул, что вычеркнул меня из нее.
Женька снова бросил на меня взгляд, покусывая губы.
- Вся эта история… Не стоило тебе так рисковать, это могло плохо кончиться, - наконец, сказал он. Я развела руками.
- Как видишь, я здесь, жива-здорова. Наверное, стоит сказать тебе спасибо.
Женька снова посмотрел на меня, хотел что-то добавить, но промолчал, постукивая пальцами по стене. Я вызвала лифт.
- Слушай, - снова заговорил он, - я думаю… Хочу, чтобы ты понимала: я не желал твоей смерти и не желаю, поэтому, когда узнал, что задумал отец и что произошло… Я воспротивился. И он опять уступил мне, отпустил тебя, хотя для него вся эта ситуация… Ты понимаешь. Я не хочу больше ввязываться ни в одну историю, где ты будешь фигурировать. Поэтому нам с тобой лучше не видеться. Вообще.
Тут открылись двери лифта.
- Да, конечно, - кивнула я снова, старательно избегая его взгляда, - так будет лучше.
Он хотел еще что-то сказать, но двери закрылись, и лифт пошел вниз. Я перевела дух. Понять Женьку было несложно. Если бы не он, Миронов уже давно мог со мной разобраться. Женька защитил меня, когда я искала Марка, влез в дело со стрелком, за что Миронов ему явно не сказал спасибо, а тут еще пришлось дать мне уйти с компроматом. Женька со всего произошедшего не имел выгоды никакой, только еще неприятностей наживал. Вот и решил разумно свалить. Винить его за это я не могла.
Итак, Марк уехал, с Женькой мы больше не друзья. Можно сказать, я вернулась к некой отсчетной точке.
Выйдя из здания, я пошла по дороге к остановке. Сбоку кто-то посигналил, я удивленно повернулась. Недалеко стоял серебристый "Мерседес", возле которого был и сам его владелец. Я подошла к нему.
- Привет, - улыбнулся он, - я уж, было, подумал, ты решила покинуть наши края.
- С чего бы вдруг? - улыбнулась я в ответ, гадая, что еще за подарок преподносит мне судьба. Петренко рассмеялся, качая головой.
- Тогда, может, выпьем по чашечке кофе?
- С вами? - сорвалось у меня с языка.
- Почему бы и нет? - усмехнулся он.
Мгновенье я прицеливалась к нему, а потом ответила:
- Действительно, почему бы и нет.