– Сержанта Дженкинса, пожалуйста!.. Привет, сержант! Это Майкл Шейни. Вам ничего не сообщали о происшествиях в отеле "Хибискус"? Меня интересуют любые мелочи убийства или что-нибудь вроде этого, – выслушав ответ, Майкл медленно произнес: – Понятно. По-моему нет. Если узнаю, дам вам знать.
Он повесил трубку и, глядя на отливающие в свете лампы золотом волосы девушки, задумчиво потер мочку уха. Девушка повернулась к Шейни с выражением надежды, которое тут же исчезло, когда он медленно покачал головой. Детектив нашел в телефонном справочнике "Хибискус", набрал номер и попросил соединить его с мистером Паттоном.
– Олли? Это Майк Шейни. У вас что-нибудь происходило около девяти тридцати?
Майкл слушал довольно долго. Девушка тем временем вертелась в кресле, стараясь заглянуть ему в лицо. Наконец Шейни сказал:
– Спасибо, Олли. Жму твою руку… – Он повесил трубку и, нахмурившись, вернулся к своему креслу.
– Детектив "Хибискуса" подтвердил ваш рассказ. Точнее, его первую часть. Они ничего не знают о том, что за вами кто-то гнался. Им действительно позвонили из триста шестидесятого номера, и они сначала пошли туда, потому что телефонистка подумала, что вы назвали этот номер, а не триста шестнадцатый. Служащие тщательно осмотрели оба номера и не нашли ни трупа, ни следов убийства. Поэтому они, конечно, ничего не сообщили в полицию. Решили, что это дурацкая шутка или бред какой-то взбалмошной девицы.
Говоря это, Шейни внимательно наблюдал за лицом девушки. Она заметила выражение его лица и в отчаянии закричала:
– Вы тоже так думаете, да? Что я сумасшедшая и все это мой бред?
Шейни пожал плечами.
– Не обязательно. Этот человек, гнавшийся за вами по аллее, кажется мне вполне реальным. А таксист тоже его видел? – осторожно спросил он.
– Да, видел. И дама, которая сидела в машине, когда я выскочила на дорогу. Вы можете расспросить их обоих.
– Вы запомнили номер такси или фамилию водителя?
– Н-нет…
– А фамилию второй пассажирки?
– Нет. О, вы такой же, какими я считала всех полицейских! Девушка вспыхнула, резко вскочила на ноги и слегка покачнулась. – Как я могу это доказать? Но я знаю, что моего брата убили. Я его видела! И это не галлюцинация.
– Садитесь, пожалуйста, – мягко сказал Шейни. – Я уверен, что вы видели нечто, заставившее вас в это поверить. И я ничего не отрицаю. Давайте попробуем все обдумать. Ваш брат склонен к розыгрышам?
– Нет, – девушка медленно уселась в кресло.
– Дело в том, – сказал Шейни, – что есть такая старая шутка, которую можно разыграть с помощью бутылки кетчупа.
– С перерезанным горлом жертвы? – сердито возразила девушка. – Мистер Шейни, я видела глубокую рваную рану. И его глаза… открытые и мертвые.
Майкл встал и начал расхаживать по комнате.
– Но вы не заходили в комнату в первый раз? Не произвели даже поверхностный осмотр?
– Нет. Я думала только о том, чтобы добраться до телефона.
– Значит, убийца мог прятаться в номере? В шкафу или в ванной?
– Я думаю, да. Я не смотрела.
– А сколько времени вы потратили, чтобы позвонить из другого номера?
– Видимо, не больше двух минут. Самое большее, три-четыре минуты. Мне не пришлось тратить время на поиски.
Шейни пожал плечами и сказал с сомнением в голосе:
– Если бы не человек, который за вами гнался, я бы решил, что у вас галлюцинации. А так – я пока не знаю, что предпринять, но поеду с вами в "Хибискус" и вместе с вами еще раз все проверю, но повнимательнее, чем они это сделали в первый раз.
Мысль о возвращении в "Хибискус" испугала девушку. Она растерянно спросила:
– А это обязательно? Ехать туда с вами? Может, лучше я просто буду вашим клиентом, а вы все проверите?
Она быстро открыла черную замшевую сумочку.
– У меня много денег. Вы получите хороший гонорар.
Шейни покачал головой, внимательно глядя на ее встревоженное лицо.
– Я еще не уверен, что за всем этим стоит дело, за которое можно получить гонорар.
Он не сказал правду – что он не любит сумасшедших клиентов и что в словах девушки, возможно, не больше смысла, чем во фруктовом пироге. Но выражение отчаяния, появившееся на лице девушки, заставило его поспешно добавить:
– Я там все разузнаю, а потом посмотрим, что можно предпринять дальше. Если с вашим братом что-то произошло, у нас будет достаточно времени, чтобы договориться о гонораре.
Он быстро встал.
– Я позвоню вам в "Роки". Назовите, пожалуйста, свою фамилию и номер комнаты.
– Мне обязательно нужно туда вернуться? – повторила девушка, глаза ее наполнились слезами. – Тот, кто сделал это с моим братом, должен знать наш адрес. У меня перед глазами до сих пор стоит это жуткое лицо со шрамом. Я… можно мне просто подождать вас здесь?
Шейни заколебался, его длинное лицо напряглось. Одному богу известно, что мучает эту девушку. Не нужно быть психиатром, чтобы понять, что у нее мания преследования. Сначала она боялась идти в полицию. Теперь ей страшно даже возвращаться в свою гостиницу. Нет, Майкл определенно не хотел, чтобы она одна слонялась по его номеру, обуреваемая всевозможными страхами.
Немного подумав, он любезно улыбнулся девушке:
– По-моему, это не очень хорошая идея. Я могу предложить вам кое-что получше.
Он подошел к письменному столу и, открыв ящик, вытащил бланк своего офиса и ручку. Написав фамилию и адрес Люси, добавил короткую записку:
"Милая! Ты должна точно выполнить мои указания. Позаботься об этой девушке. Запри дверь на цепочку и никого не впускай, пока я не вернусь. Возможно, ей угрожает большая опасность".
Подписав записку "Майк", он подал ее девушке и предложил прочесть.
– Это моя секретарша, – объяснил он. – Сейчас мы спустимся вниз, и я отвезу вас к ней на такси. Вас там никто не найдет, а я буду знать, где вы, если вы мне понадобитесь.
Девушка прочла записку, и в глазах ее блеснула радость.
– Вы… вы просто удивительный человек! Я готова расцеловать того таксиста, который меня к вам отвез.
Шейни отвернулся от девушки. Ее взгляд ясно говорил, что за неимением таксиста она сейчас захочет поцеловать его самого. А Майкл хотел быть уверен, что все женщины, которые его целуют, в своем уме.
В коридоре послышались громкие шаги. Человек подошел к номеру Шейни и уверенно постучал. Девушка вздрогнула и, съежившись от страха, забилась в дальний угол комнаты. Она смотрела на дверь круглыми испуганными глазами, словно ожидая, что через мгновение она разлетится в щепки от мощного удара.
– Это наверняка он! Я знала, что он меня выследит. Не впускайте его. Пожалуйста, не разрешайте ему войти!
– Ради бога! – нетерпеливо сказал Шейни и двинулся к двери.
Девушка схватила его за руку и попыталась оттащить назад. В дверь снова постучали. Кто-то громко и требовательно произнес:
– Шейни, откройте!
– Ну, пожалуйста, – умоляла девушка, буквально повисшая на руке детектива. – Я умру, если вы ему откроете! Куда мне спрятаться?
Майкл посмотрел на нее. Лицо ее было искажено страхом. Она цеплялась за рукав Шейни мягко, как тряпичная кукла.
– Вам нечего бояться, – отрывисто сказал он. – Пока я здесь, никто не сможет причинить вам зла.
Эти слова подействовали на девушку как пощечина. Она отпрянула, съежилась, будто побитая собачонка. Рот ее беззвучно открывался, на губах появились пузырьки слюны.
Шейни положил руки на плечи девушке и мягко повернул ее.
– Идите на кухню. Заприте дверь на засов и посидите там, пока я вас позову.
Он легонько подтолкнул девушку и молча смотрел, как она поспешно бежит на кухню и запирает дверь.
Стук в дверь и крики возобновились с новой силой. Шейни мрачно повернулся к двери и повернул ручку. На пороге стоял высокий молодой человек с изуродованным шрамом лицом.
Глава 7
Вечер, 10 часов 20 минут
Красное и искаженное злобой лицо со шрамом было почти вровень с лицом Шейни, но в нем не было ничего ужасного и отвратительного, что соответствовало бы описанию девушки. Вообще, если не считать шрама и выражения ярости на лице, перед Шейни стоял приятный, почти красивый молодой человек хорошего сложения. На вид ему было немного за тридцать.
Шрам, пересекающий его левую щеку от угла рта к высокой скуле должно быть, обычно не слишком бросался в глаза. Но сейчас белый рубец отчетливо выделялся на покрасневшей щеке.
Шейни неподвижно стоял в дверях, глядя на своего посетителя, который попытался пройти в комнату, сердито повторяя:
– Где она? Что случилось с Нелли?
Шейни протянул здоровенную ручищу и легонько оттолкнул молодого человека.
– Вас никто сюда не приглашал! – прорычал он. – Что вы себе позволяете?
– Вы Шейни? – молодой человек с вызовом посмотрел на детектива, руки его сжались в кулаки. – Я войду в комнату независимо от того, приглашали меня или нет, и никакая дешевая ищейка не сможет мне помешать!
Шейни изучающе смотрел на него. Серые глаза детектива блеснули, впадины на щеках обозначились резче.
– Ну что ж, попробуй, если хочешь! – спокойно произнес он.
Они долго стояли, глядя друг на друга в упор. Налитые кровью глаза молодого человека были всего в нескольких дюймах от спокойных серых глаз Шейни, в которых читался холодный вызов. Наконец огромным усилием воли посетитель заставил свое тело расслабиться. Он медленно разжал кулаки, моргнул и облизал пересохшие губы. Потом хрипло сказал:
– Извините, что я пытался к вам ворваться. Меня зовут Берт Паульсен. Я так ужасно беспокоюсь за Нелли, что просто не соображаю, что делаю.
"Значит, вы оба такие", – подумал Шейни, а вслух сказал:
– Это уже лучше. Продолжайте в том же духе, и может быть мы договоримся.
Он быстро повернулся, чтобы пропустить Паульсена, и подошел к подносу, на котором стоял его бокал. Он не пытался спрятать бутылку коктейля и бокал, из которого пила девушка. Отпив глоток, Шейни оглянулся. Паульсен вошел с воинственным видом и подозрительно поглядел на закрытые двери, ведущие в ванную, спальню и на кухню.
– Значит, ее зовут Нелли? – спокойно переспросил детектив. – Интересно, я только сейчас понял, что она не назвала своего имени.
– Где она? Шейни, что с ней произошло? Ради бога, объясните, почему она так поступила, когда увидела меня?
– Как поступила? Хотите выпить, Паульсен? – Шейни махнул рукой в сторону открытого бара.
– Спасибо, не хочу. Значит, она вам не рассказала? А какую же сумасшедшую историю она выдумала, чтобы объяснить, зачем пришла к вам?
– Она рассказала мне о многом, – Шейни взял бокал и уселся в кресло. – Уверяю вас, Нелли в полном порядке и я приведу ее к вам, как только смогу убедиться, что ей это ничем не грозит.
– Не грозит? – сердито переспросил Паульсен. – Господи, чего ей меня-то бояться?
– Я надеюсь, вы сядете и расскажете мне обо всем.
Бросив пристальный взгляд на три закрытые двери, Паульсен застыл на краешке кресла напротив рыжеголового сыщика.
– Не знаю. Может, на этот раз она действительно ошиблась, – Паульсен требовательно посмотрел в глаза Шейни. – Как она себя вела? Она в здравом уме?
Голос молодого человека был хриплым и напряженным. Он ударил кулаком о ладонь.
– Черт возьми! Разве вы не понимаете?
– Я пока мало что понимаю, – перебил Шейни. – Пока я могу только сказать, что она проявила не меньше здравого смысла, чем вы. Успокойтесь и постарайтесь рассказать мне обо всем связно.
– А она рассказала вам, как заорала и бросилась прочь от меня в гостинице, после того, как увидела мое лицо?
Шейни кивнул и сделал еще глоток.
– И о том, как вы гнались за ней по лестнице черного хода и по темной аллее. И как она чудом спаслась от вас, остановив такси. Кстати, как вы ухитрились найти ее здесь?
– Я заметил номер машины, связался с водителем и спросил у него. Но почему она боится, Шейни? Она же знает, что я никогда не причиню ей вреда!
Берт Паульсен выглядел сейчас гораздо моложе своих тридцати лет: юный, обиженный и совершенно растерянный.
– Нелли придерживается другого мнения, – сухо ответил Шейни. – Она говорит, что не знает, кто вы такой, что никогда раньше вас не видела. Она подозревает, что вы убили ее брата и…
– Ее брата? – Паульсен изумленно вскинул голову. – Но ведь ее брат – это я. Об этом она вам не говорила?
Майкл Шейни несколько мгновений сидел неподвижно. Он держал перед собой бокал с коньяком и так внимательно разглядывал его, словно впервые увидел эту янтарную жидкость.
– Нет, – медленно проговорил он. – Нет, Паульсен, она мне об этом не сказала. Она уверяла меня, что видела тело своего убитого брата в триста шестнадцатом номере отеля "Хибискус" минут за десять до того, как вы прыгнули на нее в коридоре, когда она вышла из этого номера.
Паульсен осел в кресле. Он плотно закрыл глаза и прикрыл их левой рукой, как бы защищаясь от слепящего света. Потом пробормотал задыхающимся голосом:
– Чувствую, мне необходимо выпить.
Шейни плеснул коньяк в стоявший на подносе бокал из-под коктейля. Он протянул бокал Паульсену, спросив на всякий случай:
– Вам неразбавленный?
Паульсена слегка передернуло, когда он поднес бокал к губам. В несколько судорожных глотков он опустошил его, вздрогнул и глубоко вздохнул.
– Я брат Нелли, – медленно сказал он. – Как видите, я не мертв. Теперь вы понимаете, в каком она состоянии? Почему я так беспокоюсь? И почему мне приходится разыскивать ее и заботиться о ней?
– Я это вполне понимаю, – ответил Шейни, – Если вы действительно ее брат и действительно говорите правду. Но, видите ли, она рассказала мне совсем другую историю. Нелли прибежала сюда и наняла меня, чтобы я защитил ее от вас. Она дала подробное описание вашей внешности, включая шрам. Кроме того, поручила мне выяснить, кто перерезал горло ее брату и как они избавились от трупа. Поэтому, как вы понимаете, я стою перед выбором. И пока я не выясню, кто из вас говорит правду…
– Но я могу доказать, – воскликнул Паульсен.
Он вытащил из бокового кармана бумажник, открыл его и стал вынимать какие-то карточки.
– У меня есть удостоверение личности. Я могу доказать, что я Берт Паульсен. Смотрите сами, я плохо вижу без очков.
Шейни даже не взглянул на документы.
– Я тоже легко могу доказать, что я Майкл Шейни. Но если я вам скажу, моя сестра Нелли вдруг сошла с ума и думает, что я собираюсь ее убить, это не доказывает, что я ее брат. Налейте себе еще, если хотите, и давайте дослушаем конец этой странной истории.
– Нет, спасибо. Одного бокала вполне достаточно, – Паульсен поставил пустой бокал на поднос. – Мы с Нелли живем в Джексонвилле. То есть мы там жили до того, как я ушел на корейскую войну. Пока я был за океаном, умерла мама. Вернувшись, я увидел, что Нелли живет одна и ей это явно нравится. У Нелли была хорошая работа, и, казалось, что она вполне довольна жизнью.
Паульсен помолчал, глядя на свои руки, и с явным усилием продолжил рассказ.
– Может, я ошибался, но мне тогда казалось, что это именно то, что ей нужно. Мама всегда была… чересчур властной. Даже со мной. А Нелли вообще ничего не могла сделать по своему желанию. В шестнадцать лет у Нелли был нервный срыв, – Паульсен болезненно поморщился, – и ей пришлось несколько месяцев провести в санатории. Я всегда чувствовал, что это вина матери. Когда я вернулся из Кореи, сначала думал, что устроюсь в Джексонвилле, и Нелли будет вести наше хозяйство. Но сестре это не понравилось. Когда я предложил ей это, – медленно продолжал он, кусая нижнюю губу, – Нелли перебила всю посуду и обвинила меня в том, что я такой же плохой, как мама, и не даю ей жить спокойно.
Паульсен развел руками и беспомощно посмотрел на Шейни.
– Нелли было уже двадцать лет, и она сама зарабатывала себе на жизнь. Я просто не знал, что делать. Я любил сестру и хотел ее защитить, но… она этого не хотела. Я решил, что лучше оставить ее в покое. Нашел себе работу в Детройте. Судя по письмам Нелли, все у нее было в порядке. Но две недели назад я получил от Нелли телеграмму, что у нее неприятности.
– Какие именно?
– Она не сообщила. Это была странная телеграмма, какая-то дикая и беспорядочная. Я тут же дал ответную телеграмму, чтобы она держалась, и через двадцать шесть часов был уже в Джексонвилле. Но к этому времени Нелли исчезла. Никто не знал, куда она уехала. Тогда я нанял в Джексонвилле частного детектива, и сегодня утром он сообщил мне, что Нелли в Майами – в отеле "Хибискус". В триста шестнадцатом номере. Мне это показалось очень странным: до сих пор мы, приезжая в Майами, всегда останавливались в "Тропикал Армз" – там нас все хорошо знали. Я сразу же прыгнул в машину и помчался сюда.
– Когда вы выехали из Джексонвилла? – перебил Шейни.
– В четыре с небольшим.
– Не очень-то быстро вы к ней мчались, – сухо заметил детектив. – Обычно этот путь занимает не больше четырех часов.
– Я попал в аварию возле Форт-Лодердейл. Какой-то лихач ударил меня сзади, когда я притормозил у светофора.
Паульсен рассеянно потер лоб.
– От удара у меня вылетело лобовое стекло и разбились очки. К тому же я сильно ударился головой. Потом я ехал медленно. Я потерял на этом часа два, так что добрался до "Хибискуса" только в девять тридцать.
– А что было дальше? – поторопил Шейни, увидев, что Паульсен снова замолчал, глядя вдаль невидящими глазами и болезненно морща лоб от мучавших его воспоминаний.
– Я сел в лифт и поднялся на третий этаж. Подходя по коридору к триста шестнадцатому, я увидел, что дверь номера открыта и внутри горит свет. А когда я был уже в восьми футах от двери, из комнаты вышла Нелли и повернулась ко мне. Она пронзительно закричала и кинулась бежать. Я все время думаю над этим, – устало закончил он. – Может быть, все дело в том, что в коридоре тусклая лампочка, а сестра вышла из ярко освещенной комнаты и не узнала меня с первого взгляда. Это может объяснить…
– Но это не объясняет, – отрывисто сказал Шейни, – рассказа Нелли о том, что она зарегистрировалась вместе с братом в гостинице "Рони Плаза", а в "Хибискус" приехала в девять тридцать по звонку брата и нашла его в номере триста шестнадцать. Он лежал на кровати с перерезанным горлом.
– Но в комнате никого не было – ни живых, ни мертвых! – запротестовал Паульсен. – Я в этом уверен. Когда я бежал за Нелли, то заглянул через открытую дверь. Комната была пуста.
Шейни медленно кивнул, допил коньяк и поставил бокал на поднос.
– Я знаю, но это не противоречит и ее истории. Нелли говорит, что тело ее брата исчезло, пока она звонила по телефону из другого номера.
– Но ведь ее брат – это я! – беспомощно воскликнул Паульсен. – Мистер Шейни, дайте мне увидеться с сестрой! Дайте мне поговорить с ней. Вы можете остаться здесь и слушать. Разве вы не понимаете, что ей нужна помощь – иначе она не стала бы выдумывать невероятную историю о том, что меня убили, а потом убегать от меня!
– Кто-то наверняка придумал невероятную историю, – согласился Шейни и задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Впрочем, кое-что можем легко проверить.