Здесь тоже был дворик, но гораздо темнее, чем у мистера Гранта, и далеко не такой ухоженный. Здание, к которому я стремился, стояло прямо передо мной, ощерившись заколоченным досками окном и запертой дверью. Окна наверху кое-где светились, но весь первый этаж был погружен во мрак.
Только теперь я подумал, что, возможно, буду вынужден пройти через одну из квартир этого дома, поскольку его планировка, скорее всего, ничем не отличалась от планировки нашего здания, и черный ход тут был только один в квартире первого этажа. Но мне определенно везло: судя по отсутствию света, в этой квартире никого не было, ибо вряд ли ее жильцы ложились спать в половине девятого вечера.
Прежде мне ни разу не доводилось взламывать двери, и я очень смутно представлял себе, как это делается. Начал я с того, что подергал дверную ручку, и к своему вящему удовлетворению убедился, что замок, подобно любому другому замку в городе Нью-Йорке, надежно заперт.
Но потом я заметил, что одно из окошек в двери разбито и заделано картонкой (временно, надо полагать). Воистину, закрытая дверь всегда сулит открытие. Ну насколько прочно можно прикрепить лист картона? Я слегка надавил на него, и лист подался, поскольку был приклеен липкой лентой. Я просунул внутрь руку, открыл замок и опасливо шагнул в кромешную тьму.
Единственным ориентиром мне служил тусклый серый прямоугольник окна.
Если он все время будет у меня за спиной и если я стану передвигаться с величайшей осторожностью, то, наверное, с успехом совершу путешествие по квартире и рано или поздно покину здание через парадную дверь. Поэтому я крадучись двинулся вперед: шшшик, шшшик… Шаркнув ногами раз шесть, я услышал скрип, остановился и прислушался.
Вспыхнул свет. Это был торшер, он стоял прямо передо мной. На кнопке выключателя все еще лежали тонкие пальцы. Я увидел длинную белую руку и покосился направо, где на двуспальной кровати сидела обнаженная женщина и таращилась на меня. В глазах ее читалось недоумение, присущее людям, которые никак не могут понять, что же их разбудило. Рядом с женщиной, чуть поодаль от торшера, громоздился прикрытый одеялом курган, все еще окутанный сонным оцепенением.
Впрочем, так продолжалось недолго. Не отводя от меня глаз и не снимая руку с выключателя, женщина принялась тыкать в курган кулаком и кричать:
- Джордж! Джордж! Проснись! Тут взломщик! Джордж!
Я застыл, утратив дар речи, и, следовательно, не мог ни бежать, ни предложить каких-либо объяснений. Я просто стоял на месте, будто пресловутая жена Лота.
Курган стремительно попер вверх и превратился в мужчину с на удивление тяжелым подбородком и на диво волосатой грудью. Он даже не стал смотреть на меня. Вместо этого мужчина повернулся к соседке по кровати и вкрадчиво, с угрозой в голосе, спросил:
- Что еще за Джордж?
Женщина посмотрела на него, захлопала глазами и, спрятав лицо в ладонях, воскликнула:
- О, господи, это Фрэнк!
Я не стал дожидаться продолжения, поскольку вдруг обнаружил, что ноги мои вновь обрели способность двигаться. Справа от кровати была дверь. Я бросился к ней, распахнул и со всего маху врезался в стенной шкаф, набитый дамским платьем. Отплевываясь и отбиваясь от этого шмотья, я попятился назад и обнаружил, что Фрэнк мало-помалу начинает осознавать мое присутствие, хотя, конечно, до сих пор не понимает, кто я такой. Он наблюдал, как я, спотыкаясь, мечусь перед ним с белой блузкой на шее, и, наконец, спросил:
- Джордж? Это Джордж?
Единственным путем к спасению был путь обратный. Запустив во Фрэнка блузой, я развернулся, выскочил за дверь и помчался через двор к родному забору, возле которого снова угодил в Саргассово море ржавой проволоки.
Размахивая руками, я продирался через него, когда где-то за спиной вновь распахнулось окно, и послышался все тот же сиплый старческий голос:
- Ну, коты, ну, скоты, получайте же!
Я достиг забора, но и только. Подняться на него мешали прилипчивые пружины. Мешком привалившись к доскам, я ждал развития событий, и оно не замедлило последовать. На пороге только что покинутого мною дома выросла голозадая фигура Фрэнка.
- Иди сюда, Джордж! - заорал он. - Ты мужчина или нет? Иди сюда, и давай сразимся!
Тем временем подоспела и женщина. Обхватив Фрэнка руками, она заверещала:
- Фрэнк, я все объясню! Это недоразумение! Фрэнк, прошу тебя!
В этот миг послышался еще один женский голос:
- Гарри! Не надо! А то легавые нагрянут!
- Пусти меня, Мейбл! - сипло взревел Гарри. - На этот раз они у меня получат!
- Гарри, не надо!
- Фрэнк, прошу тебя!
- Ты подонок и баба, Джордж!
Где-то сзади раздался тихий хлопок, и тотчас рядом со мной послышалось "дрзынннььь". Потом опять. Сначала "пупффф" сзади, затем "дрзынннььь" совсем рядом.
И снова. И снова. "Пупффф-дрзынннььь, пупффф-дрзынннььь". Я не понимал, в чем дело, до тех пор, пока после очередного "пупффф" не почувствовал резкую боль в задней части правого бедра, значительно выше колена. Казалось, меня ужалила оса. Теперь я, наконец, осознал, что происходит. Гарри стрелял в меня из духового ружья.
"Пупффф-дрзынннььь".
Внезапно открыв в себе новый источник сил, я перемахнул через забор и кулем рухнул на дачный стульчик. Спустя минуту-другую я перевел дух, поднялся, отодрал от себя несколько пружин, зашвырнул их за забор, породив новую яростную смуту в зазаборном мире, и поковылял по дорожке к задней двери квартиры мистера Гранта.
В ответ на мой стук дверь приоткрылась ровно на дюйм, и мистер Грант с легким удивлением посмотрел на меня.
- Уже вернулись? - спросил он.
- Пришлось изменить планы, - выдохнул я.
Грант посмотрел в сторону источника шума и гама. Казалось, за забором развернулось что-то весьма похожее на военные действия: оттуда доносились вопли, визги и иные громкие звуки.
- Что все это значит? - с веселым изумлением осведомился мистер Грант.
- Вечеринка пошла вразнос, - объяснил я. - К нам это не имеет никакого отношения.
Я протиснулся мимо него в квартиру и добавил:
- Большое вам спасибо. Ну, что, я пошел?
Он был очень, очень удивлен.
Глава 10
Во втором ряду машин на той стороне улицы стоял черный лимузин, мотор которого урчал на холостых оборотах. Спрятавшись в темном подъезде, я смотрел на него, а он знай себе стоял и урчал, не выказывая признаков желания сделать что-нибудь еще. В полумраке кабины сидел шофер в ливрее, окно задней дверцы было задернуто черной занавеской.
Это они, сомнений быть не могло. Они еще не понимали, что я прозрел и теперь знаю об их попытке застрелить меня (точнее, не прозрел, а просто был предупрежден проходившим мимо ребенком), а посему внаглую поджидали прямо перед дверью моего дома в расчете на то, что рано или поздно я в беспечном неведении выйду на улицу, спущусь по ступенькам крыльца и тотчас попаду под град пуль.
Как бы не так. Выйти мне действительно нужно, причем другого пути, кроме парадной двери, у меня нет. Стало быть, надо как-то отвести от себя вышеупомянутый град пуль.
У меня было одно преимущество: они не знали, что мне известно об их стремлении разделаться со мной. Если мне удастся застать убийц врасплох, то при некой доле везения я, вероятно, все-таки сумею ускользнуть от них.
Выбраться за дверь, спрыгнуть с крыльца, опрометью промчаться по тротуару и скрыться из виду, прежде чем они поймут, что происходит, - вот моя задача.
Да, легко сказать. В теории все просто прекрасно, но я почему-то не спешил приступать к воплощению своего замысла. Тик-так, тик-так, тик-так.
Секунды убегали в прошлое, а я все никуда не убегал, продолжая трусливо таиться в подъезде.
До тех пор, пока не увидел вдали полицейскую машину, которая катила по улице в мою сторону. Как водится, она еле ползла, но, тем не менее, я понял, что спасен: едва ли они осмелятся открыть пальбу рядом с патрульной машиной.
Я напрягся, пригнулся, схватился за ручку двери и почувствовал, как мои нервные окончания завязываются в узелки. Машина все так же вяло приближалась ко мне. И вот, и вот… И вот она доехала до черного лимузина, поравнялась с ним…
В полном соответствии со своим замыслом я выскочил за дверь - вжик!
Сбежал с крыльца - прыг-скок! Бросился взапуски по тротуару - топ-топ! И - ни единого пиф-паф.
К тому же, на этой улице было одностороннее движение. Черный лимузин не мог просто развернуться и погнаться за мной. Он должен был объехать весь квартал. Когда он это сделает, я, если повезет, уже буду сидеть в такси, несущемся на север.
Разумеется, в Нью-Йорке нет ни одного такси. Во всяком случае, когда оно вам нужно. То есть, конечно, их тут многие тысячи, но все они едут в парк. Такси мчались мимо меня косяками, колоннами, стаями, сворами, и вся эта чертова армада стремилась в порт, курятник, стойло. Я размахивал руками, как регулировщик на палубе авианосца, но все было без толку.
Наконец появилось такси, водитель которого, по-видимому, решил оттрубить две смены. Я прыгнул в машину и заорал:
- На север! Шевелитесь!
Водитель лениво направил такси на север. Мы доползли до первого светофора, который был красным, и остановились.
- Светофоры рассчитаны на скорость двадцать две мили в час, друг мой, - объявил водитель. - Так что, если не возражаете, с этой скоростью и будем шевелиться.
- Как скажете, - согласился я, пытаясь укрыться от окружающего мира и одновременно высмотреть черный лимузин. Лимузина я не увидел, и, надеюсь, лимузин не увидел меня. Не прошло и недели, как светофор засиял зеленым глазком, и мы поползли на север со скоростью двадцать две мили в час.
Я воспрянул духом, когда увидел, что следом за нами на Семьдесят восьмую улицу свернул только маленький серый "пежо", управляемый женщиной в громадной широкополой шляпке. Когда он миновал нас, я расплатился с водителем, вылез из такси, пересек тротуар и юркнул в дом.
Передо мной была запертая стеклянная дверь, а справа от нее на стене висел щит с именами и кнопками. Но как звали ту девицу? Я напрочь забыл ее имя.
Может, если прочесть все имена, нужное вспомнится само собой? Я повел пальцем вдоль столбца и углубился в чтение.
Смит? Возможно ли, что девицу звали Смит? Ну кому придет в голову назваться таким именем? И тем не менее, оно привлекло мое внимание. Да, кажется, я вспомнил, что девица сказала "Смит", когда давала мне свой адресочек.
Ну, что ж. Похоже, оставалось только одно - нажать на кнопку. Было уже десять минут десятого, и время шло.
Я надавил на кнопку с надписью "Смит, 3-Б", и спустя минуту забранная решеткой дырка в стене спросила голосом железной леди:
- Кто там?
- Фитч, - сообщил я решетке. - Фред Фитч.
Дверь зазудела. Я толкнул ее и очутился в длинном коридоре, построенном в тридцатые годы. В конце его виднелся лифт.
Он стоял на девятом этаже. Я нажал кнопку и принялся наблюдать, как загораются цифры, медленно сменяя друг друга в порядке убывания. Наконец засветилась единичка, и вскоре створки расползлись в стороны. Лифт прибыл.
Когда я вышел из кабины на третьем этаже, то увидел, что квартира 3-Б расположена по правую руку от меня. Я позвонил, дверь мгновенно открылась, и я увидел девицу из парка на Мэдисон-сквер, облаченную в красные мешковатые штаны и пеструю безрукавку. Она была босиком и держала в руке бокал, который холодно приветствовал меня перезвоном ледяных кубиков.
- Вы опоздали на десять минут, - сообщила девица.
- Из-за небольшой неприятности, - ответил я.
- Что ж, пришли - и ладно. Это - главное. Заходите же.
Я ступил в белоснежную прихожую, из которой мне была видна часть гостиной. Мисс Смит закрыла дверь и сказала:
- Знаете, вы принесли мне пятьдесят долларов.
- Что?
- Ладно, проходите, - пригласила она и зашагала по ковру в гостиную.
Мне оставалось лишь последовать за девицей. Войдя в комнату, она сказала кому-то невидимому:
- Плати, умник, ты проиграл.
Что-то было не так. Я опасливо шагнул в гостиную, готовый в любую секунду развернуться и дать деру.
Впрочем, бежать было бессмысленно. Райли поднял с дивана свои мощные телеса, поставил бокал на кофейный столик и очень сердито сказал:
- Ну-ка, объяснись, дурак безмозглый.
Глава 11
Объясниться? Да ему самому впору объясняться. Вскоре все мы по колено увязли в объяснениях: я рассказывал, как в меня стреляли, а Смит и Райли втолковывали Фитчу, зачем залучили его сюда.
Похоже, что мисс Смит, которую звали Карен, была подружкой Райли и действовала по его наущению. Очевидно, они обсуждали меня (при этой мысли у меня запылали уши), и Райли утверждал, что свалившееся мне в руки богатство наконец-то вынудит меня более осмотрительно общаться с незнакомцами. А Карен Смит заявляла, что сумеет перехитрить меня и как бедного затворника, и как богатого наследника. Райли сказал, что, если это и впрямь удастся (иными словами, если я так и останусь неисправимым простофилей), он хочет видеть ее успех собственными глазами. Короче, если Карен сумеет заманить меня вечером в свою квартиру, не сообщив мне никаких правдивых сведений, кроме имени и домашнего адреса, то Райли будет должен ей пятьдесят долларов. А не сумеет, значит, он получит столько же с нее.
Я поверил в эту дичь, поскольку то и дело становился объектом всевозможных пари. А вот Райли довольно долго не хотел верить, что в меня действительно стреляли. Когда он, наконец, с ворчанием принял эту истину, то пожелал узнать, почему я не заявил в полицию.
- Как тебе известно, я - не единственный в мире легавый, - сообщил он мне.
- Ты - единственный в мире легавый, с которым я знаком, - напомнил я ему. - К тому же, я все время тебе звонил, но тебя не было дома.
- И в конце концов ты решил прийти сюда.
- Но ведь мисс Смит сказала…
- Карен, - вставила мисс Смит и улыбнулась мне.
- Карен, - согласился я, улыбнувшись в ответ. - В парке она сказала, будто бы моя жизнь в опасности, и она знает, как мне действовать. Вот я и решил прийти и все выяснить.
Райли тяжко вздохнул и покачал головой.
- Давай кое-что допустим, Фред, - сказал он. - Давай допустим, что Карен - наводчица и в сговоре с людьми, которые стреляли в тебя. Что тогда? Тогда ты приходишь, а они тут как тут.
- Ну… - я беспомощно посмотрел на Карен. - Мне и невдомек, что такое могло быть. Она казалась совсем другой.
Карен рассмеялась.
- Спасибо, мистер Фитч. Большое спасибо.
- Фред, - поправил я ее.
- Фред, - согласилась она.
- Фред, - сказал Райли, - пойми, что именно легковерие то и дело доводит тебя до беды. Когда же, наконец, ты уразумеешь, что внешность обманчива?
- Иногда - нет.
- Когда это иногда?
Я не мог ответить на этот вопрос. К тому же, Райли немного злился на меня (наверное, отчасти - из-за того, что проспорил Карен полсотни долларов), поэтому на минуту-другую беседа прекратилась. Все ее участники старательно избегали смотреть друг на друга. Наконец Карен с деланной веселостью предложила:
- А давайте-ка выпьем. Вам что, Фред?
- Э… полагаю, шотландское виски.
- Со льдом?
- Да, пожалуйста.
Пока она возилась на кухне, гремя ледышницами, Райли сказал мне:
- Полагаю, ты не спросил, как его звать.
Я понятия не имел, о чем он.
- Кого?
- Мальчишку, - с легким раздражением ответил Райли. - Который сообщил тебе о выстрелах.
- Ах! Нет, он не представился. Мальчишка как мальчишка. Там их полно.
Райли опять вздохнул.
- Фред, - вкрадчиво молвил он, - можно я расскажу тебе, как ты должен был поступить?
- Да, уж будь любезен.
- Что ж, тогда слушай. Тебе следовало схватить мальчишку за шиворот, затащить в телефонную будку и позвонить в местный полицейский участок.
Мальчишка мог дать описание машины. Возможно, он даже рассмотрел сидевших в ней людей.
- Не думаю, - возразил я.
- Ах, не думаешь? В любом случае мальчишка был свидетелем. Ты звонишь в участок, приезжают полицейские, и ты им говоришь: "Этот ребенок утверждает, что в меня кто-то стрелял". Все очень просто.
- Тебя послушать, так и впрямь просто, - согласился я. - Но я не очень верил, что у меня получится.
- В это ты никогда не веришь, - сказал Райли, снова вздыхая и качая головой. - Ладно, мне надо позвонить. - Он тяжело поднялся на ноги. Полагаю, ты сообщил мне все подробности? Ничего не забыл? Может, номер машины?
- Чего ты на меня взъелся? В конце концов, это твоя работа, а не моя.
- Да, видит бог… - пробормотал Райли и отправился в другую комнату, где стоял телефон. Какое-то время я слышал, как он бубнит и мычит там, но потом с кухни вернулась Карен, мы сели и, дабы скоротать время в ожидании Райли, принялись обсуждать погоду, телевидение и иные интересные предметы.
И тут выяснилось, что мне очень нравится Карен Смит. Она была ошеломляюще хороша собой, а я привык считать, что с ошеломляюще красивыми девушками невозможно вести связную беседу при первой встрече (впрочем, это не их вина), но с Карен все было по-другому. Она держалась свободно, легко, шутливо, и я без труда расслабился в ее обществе, словно мы уже много лет были закадычными приятелями.
Однако вернувшийся Райли все испортил. Он был зол и раздражен ничуть не меньше, чем когда покидал комнату.
- Они хотят еще раз потолковать с тобой, - сообщил он мне, усаживаясь рядом с Карен на диван.
- Кто? - спросил я. - Те же сыщики?
- Вот именно. Позвони им с утра пораньше и условься о встрече.
- Непременно, - пообещал я.
- А еще тебе надо бы найти какое-нибудь временное жилище.
- Ты хочешь сказать, что мне не следует возвращаться домой?
- Они следят за твоей квартирой, - объяснил Райли. - Это же очевидно. Возможно, тебе удалось сбить их с толку. Стало быть, пусть все так и остается.
- Думаешь, мне стоило бы поселиться в гостинице?
- Лучше у кого-нибудь из друзей. У такого, о котором они не вспомнят.
- Если это будет друг, они обязательно о нем вспомнят.
- Хотите - оставайтесь тут, - предложила Карен. - На диване довольно удобно.
- О, нет, - ответил я. - Не хочу вас стеснять.
- Пустяки, - заверила она меня. - Места здесь гораздо больше, чем нужно, и нам не придется путаться друг у друга под ногами.
- Устроюсь в гостинице, - решил я. - Ничего страшного. Но все равно спасибо.
- Погоди, погоди, - встрял Райли. - Карен, ты уверена, что это удобно?
Она развела руками.
- А почему нет? Я весь день на работе, почти каждый вечер хожу на свидания. Квартира пустует едва ли не все время.
- Право же, я вам очень признателен, но…
- Замолчи, - велел мне Райли и, подавшись к Карен, спросил вполголоса: - Ты понимаешь, что это значит?
Она зарделась, улыбнулась, и я тотчас понял, что это значит. Карен посмотрела на Райли и смущенно промурлыкала:
- У тебя тоже есть квартира.
Я начинал испытывать чувство неловкости.
- Э… Я устроюсь в гостинице. Право же, мне лучше…