- Ой, какой вкусный у тебя чай, просто обалдеть можно! - сказала Ирина, отпив глоток. - Слушай, Вань, а я тебя никогда не интересовала просто, как женщина? За мной ведь половина парней поселка бегали.
- Нет, - хмуро сказал Потапов. - Извини, но мы здесь потому, что ты хочешь рассказать о каких-то темных делах своего мужа.
- Да я ничего в них не понимаю. Правда не интересовала тебя? Совсем-совсем?
- Ир, перестань придуряться. Или ты говоришь то, что хотела, или - извини.
- А то, что я сказала, - не нужно тебе? Не важно?
- Нет.
- Дурак ты, Ваня.
- Ир, если ты только за этим пришла…
- Нет. Вот послушай. У него какие-то странные поставки. Я ничего не могу понять.
- Конкретно.
Во дворе хлопнула калитка, послышались торопливые шаги. Потапов посмотрел в окно, а в это время Ирина сбросила дубленку и не просто показала голые груди этому бесчувственному чурбану, а еще и обняла его.
- Ты… с ума сошла? - пробормотал Потапов, пытаясь отпихнуть от себя Ирину.
Не так-то просто было это сделать. Особенно если женщина услышала, что совсем не интересует мужчину, и знает, как отомстить ему. О-о, в такой ситуации ее и лебедкой не оттащишь! Она же знала, что немка должна увидеть их именно такими!
Катя вбежала на кухню, увидела полуголую Ирину в объятиях своего мужа и, ахнув, остановилась у двери.
- Ваня? - громким шепотом спросила она.
Потапов наконец оттолкнул от себя Ирину, взмахнул громадным кулаком, но не посмел ударить женщину. Ирина надела дубленку, резко шагнула к двери. Остановилась, сказала напоследок:
- Дорогой, в следующий раз выбери момент, когда эта дура будет достаточно далеко и не помешает нам любить друг друга!
И, отстранив Катю, вышла во двор. Пес Джек проводил ее до калитки, но не тронул, а Ирина и не боялась его, так сильна была ее ярость, что и пса могла бы покусать. Догадывалась, что сделала именно то, что нужно было Леве. А что нужно было ей самой - не получилось. Какая уж тут радость? Злость раздирала душу Ирины.
- Катя, я тебе сейчас все объясню…
- Не надо, Ваня. Я понимаю.
- Ничего ты не понимаешь, Катя! Она сказала…
- А ты говорил, что хочешь отправить меня в Кельн, или еще куда… - Катя всхлипнула. - Я теперь понимаю, для чего.
- Да нет, Катюша, ты только послушай!
- Не хочу. Она же не случайно показывала тебе весь свой срам… А ты глазел. Наверное, я ошиблась в тебе, Ваня. Извини, но я ухожу к папе.
- Катя, да ты что? Ты послушай меня!
- Не хочу слушать. Все и так ясно. Я всю ночь не спала, думала о тебе, а ты, как только появился, сразу к ней….Это плохо, Ваня.
- Катя… Да не я к ней, она сама приперлась с какими-то сведениями о своем Варваре…
Он попытался обнять Катю, но она резко отстранилась.
- Нет, не прикасайся ко мне!
- Катюша, это же провокация! Они специально все подстроили, мои враги, ты же знаешь, что творится…
- Я знаю, что творится. Теперь знаю…
Потапов сел на стул, тяжело вздохнул. Многовато проблем свалилось на его голову в последние дни. Катя помогала ему быть самим собой, спокойно смотреть в будущее, но теперь и ее нет рядом… Было одно яростное желание - взять пистолет и застрелить Варвара, немедленно! Ибо вся эта провокация - его рук дело, тут двух мнений быть не может. Невероятным усилием воли Иван погасил это желание. А Катя уже выскочила из кухни, даже вещи свои не взяла. Просто ушла.
Через несколько минут ее место заняла мать. Она тяжело дышала и была взволнована. Видимо, Катя бежала домой, когда узнала, что он вернулся, а мать подотстала. Бежала… А что увидела? Новая волна ярости захлестнула душу Потапова.
- Ваня, что случилось? Катя так хотела тебя увидеть, а сейчас проскочила мимо меня как ужаленная.
- Почему "как", мам? Она и была ужаленная.
- Кем?
- Ох, мам, только не сейчас, ладно? Потом все объясню, извини. Все, все! - заорал он.
Мать шагнула к двери, остановилась, хотела что-то сказать, но только головой качнула и вышла из кухни. А Потапов сидел у стола, обхватив голову нервными пальцами.
Глава 15
- Рад тебя видеть в полном здравии, - сказал Дунайцев, уступая Потапову его кресло. - Шеф, надеюсь, не переусердствовал, когда сажал тебя?
- Да нет, все нормально. Что у вас? Хоть какие-то сдвиги есть?
- Способ убийства абсолютно идентичен тому, с чем мы уже имели дело. Но кое-что странное я все же обнаружил, пока не пошел дождь.
- Говори, Вася.
- Иван, ты в порядке? - спросил Ледовской. - Выглядишь, честно говоря, не очень.
- Посиди в одиночке, и ты будешь выглядеть так же, - ответил за Потапова Дунайцев.
- Сказал же - все в норме. Что у вас?
- У Гуслярова имелся пистолет, "Макар". Но мы не можем "пришить" это к делу, на оружие имелось официальное разрешение. Разуваев был агрессивен, орал, что Гусляров обеспечивал безопасность его фирмы, имел основания опасаться за свою жизнь, особенно если тупой участковый мстит за свою убогость благополучным гражданам поселка. Поэтому и выскочил на улицу с пистолетом в руке. В его рассуждениях есть некая логика, ты согласен?
- Только некая… - пробурчал Иван. - Если следовать ей, каждый второй житель Карьера должен выскакивать на улицу с "пушкой", чтобы разбираться с обидчиками.
- Согласен. Обыск в доме Гуслярова ничего не дал. Но вот что интересно. До того как пошел дождь, я обнаружил следы собаки на дорожке у калитки Гуслярова, - сказал Дунайцев. - Правда, очень большие, видимо, расплылись. У Гуслярова имеется собака, ротвейлер, она без привязи, и, возможно, выскакивала на улицу, калитка-то была открыта долгое время.
- Понятно, - пробормотал Потапов. Он точно знал, чьи это следы, но не мог понять, кто это и почему уничтожает его противников. Два убийства отодвинули на задний план исчезновение крупной партии наркотиков из его сейфа. Что означают эти два убийства? Он хочет помочь найти товар или - запутать следы? Как он вообще связан с этим миром, чего добивается?
Здесь на этот главный для него вопрос никто не мог ответить. Оборотень - местный, доложить о нем районному начальству - равнозначно тому, что он утихнет и даст о себе знать только тогда, когда спецназ уйдет. Вычислить - невозможно, Егоров мог кого угодно поцарапать и приобщить к виду оборотней - и в поселке, и на заводе. Не говоря уже о его Кате, которая встречалась с Егоровым, и Романе, с его травмой. Но Роман теперь - просто замечательный парень, взялся за ум… А Катя? Вот уж не думал, что придется подозревать собственную жену! Она-то как раз и знала обо всех его проблемах, она могла, если могла… Господи, как все это страшно!
- Что еще? - спросил Потапов.
- Странное заключение экспертов, - сказал Дунайцев. - Они решили, что оба смертельных ранения наносились не металлическими предметами.
- А какими же?
- Органическими!
- Что это значит?
- Да хрен его знает. Может, пластик какой… Сейчас есть такие, что металлу не уступят. Но не топор, это абсолютно точно. Значит…
- Вань, а ты не думаешь, что он вернулся? - осторожно спросил Ледовской. - Ты же мне рассказывал про него. Вроде, получается то же самое. Лапы какие-то…
- Не то же самое, Володя, - резко сказал Потапов. - Если бы ты видел, что творил тот, блевал бы потом три дня. Он разрывал людей на части. Следил, не думая о последствиях. Его видел не только я. А тут - обычные убийства.
- А если он поумнел? Вернее, приспособился к нашим условиям?
Приспособился… Возможно и такое.
- Вы про оборотня? - сказал Дунайцев. - Я тоже про это подумал. Но ни хрена же не знаю, все было засекречено… Лапы и вправду там были побольше собачьих.
- Я знаю.
- Ты знаешь?! И молчишь?
- Без толку говорить об этом. Никто из нас не может знать о нем, никто не может справиться с ним. Я сам выпалил в пасть обойму, мозги в кашу превратились - и хоть бы хны. Ускакал, тварь, когда понял, что не достанет меня. На дальнем озере изрешетили всего из автоматов, а он стоит, как будто пули отскочили… жуть.
- Но как-то же уничтожили его? - взволнованно спросил Дунайцев.
- Старуха спасла всех нас. Оделась в его плащ, он и не почуял ее, и пальнула серебряными пулями. Так и убила, а без нее всем бы нам конец был на дальнем озере. Мужики-омоновцы после этого случая ушли со службы, но подписали приказ о неразглашении…
- Так, может, эту старушку теперь попросить… - сказал Дунайцев.
- Вася! Егоров жил у нее, она видела, как он бегает в старый карьер и там превращается в зверя. Догадалась, и плащ его смогла взять. А что сейчас? Мы не знаем, кто он, не знаем, где появится. И плаща его у нас нет. Встретишь, что сделаешь, если он разозлится? Сейчас же - просто шалит…
- Так, может быть…
- Успокойся, Вася. Как только мы активизируем свои действия, он "ляжет на дно". Никто не сможет держать в поселке десантную дивизию полгода, верно?
- Так что же, все мы тут, в Карьере, ходим и в любую минуту можем быть разорваны какой-то тварью? - возмутился Ледовской.
- Во-первых, он никого еще не разорвал, - сказал Иван. - Во вторых, никто не знает, что это он, не будем выдавать наши страхи за действительное. И в-третьих, нужна причина, мотив, почему он это делает, какие у него интересы в деле с наркотиками. Вот над этим и следует работать.
- Надо же, какой грамотей! - возмущенно фыркнул Дунайцев. - А мы, по-твоему, что тут делаем? Думаем про этот чертов мотив, уже мозги набекрень! А ты советуешь! Конкретно что можешь сказать? У кого был мотив убить Мошканцева, а потом и Гуслярова? Из твоих подопечных? Может, девку не поделили?
- Знал бы, так не сидел бы тут с вами, - хмуро сказал Потапов.
Действительно, ситуация была очень запутанной. Задержание наркокурьера, исчезновение крупной партии гашиша из сейфа, два убийства, причем были уничтожены люди, непосредственно причастные к делу о наркотиках.
И никаких доказательств, кроме тех, которые могли повергнуть в шок весь район. Но и эти доказательства он должен скрывать до поры до времени, дабы не спугнуть зверя.
- Ладно, если что случится - звоните, рация при мне, я поехал домой.
- Наглеешь, Иван! - сказал Дунайцев. - А я с твоими пьяницами должен возиться, так, что ли?
- Загорелов же здесь, как я понимаю, работает? Сегодня воскресенье, имею право на выходной. Тем более после такой "веселенькой" ночи, которую мне устроили.
- Я тут ни при чем.
- К тебе нет претензий. У тебя проблемы районного масштаба, вот и решай их, Вася, меня достали уже эти версии. Сам же не раз талдычил, что мы тут для поддержания порядка. А сыщики обитают только в районе.
- Дома-то нормально? Катя не очень огорчилась? - спросил Ледовской.
- За хлебом послала… - мрачно усмехнулся Потапов, - вечером, а вернулся на следующий день. Прямо как в анекдоте.
Он махнул рукой и вышел из тесной комнатки, опасаясь, как бы мэр не перехватил его по дороге и не стал пытать насчет пропажи наркотиков. Слава богу, этого не случилось. Видимо, Илья Петрович был занят неотложными хозяйственными делами, а может, опасался, что Потапов скажет все, что думает по поводу вчерашнего доноса.
Через десять минут Иван остановил мотоцикл возле двора Клейнов, заглушил двигатель и нажал ручку на калитке - щеколда не поднялась, заблокирована изнутри. Недолго думая, он перемахнул через забор. Собака его знала, выскочила навстречу, запрыгала у ног. Иван потрепал дурашливую дворнягу за ухом и пошел по чистой бетонной дорожке к веранде дома. Дернул за ручку двери - заперто. Постучал в окно.
Паршиво было на душе, и такая злость кипела в груди, что попадись ему Ирина, отвесил бы ей пару увесистых пощечин за подлый поступок. Теперь смог бы, несмотря на то что она женщина. И как только человек может решиться на подобную подлость? Ведь сама баба, знала, что Катя в положении, ей нельзя волноваться, и приперлась, сука! Подставила знатно! А ему - оправдывайся! Гнусное это дело, оправдываться в том, чего не совершал.
Тихо было в доме. Что она там делает, плачет? Проклинает свою доверчивость? А может, думает о том, чтобы сделать аборт? Не хочет рожать от человека, который предал ее (уверена ведь в этом)?
- Катя, Катюша, открой, пожалуйста, - сказал Иван. - Я тебе все объясню.
В ответ - гнетущая тишина за дверью. Он громче постучал в окно.
- Катя, прошу тебя, выйди! Это же не шутки.
Она вышла на веранду - в синих джинсах и толстом свитере, такая красивая, такая родная, но очень бледная, глаза холодные и смотрят как будто сквозь него.
- Уходи, Ваня, нам не о чем говорить.
- Катя, послушай меня, это же в чистом виде "подстава"! Она пришла, чтобы рассказать что-то важное о Варваре, понимаешь? Хочешь - поедем сейчас к ней, я заставлю эту тварь сказать всю правду.
- Под дулом пистолета она скажет все, что тебе надо. Мне это ни к чему, я сама все видела и слышала.
- Да что ты видела? Это провокация! Варвар хочет выбить меня из колеи.
- Ты сам себя выбил, Ваня.
- Катя, ты же умная женщина! Ну сама посуди - я только вернулся, я не знаю, где ты, где мать, надолго ли ушли. И вдруг - тащить к себе соседку… Я что, совсем идиот? Ну, если б совсем козлом был - мог к ней незаметно заскочить, пока мужа дома нет… А к себе приглашать - зачем?! Это же… ни в какие рамки не лезет!
- Она тебе и раньше кое-что показывала. А я не знаю, где ты был этой ночью, и где все другие ночи бывал, когда не ночевал дома.
- Я был… Сейчас не могу тебе сказать, где.
- Вот именно. В поселке не только Володя дежурит ночью, но и милиционеры из района спят в доме Евдокии Андреевны, только тебя дома нет. Уходи, Ваня.
- Катя, если хочешь, я тебе расскажу… Меня Новоселов посадил в СИЗО, в одиночку, потому что журналисты оборзели, считали, что я Мошку… А когда Гусляра убили…
- Не хочу я ничего больше слышать. Пожалуйста, уходи!
"Вот она была и нету", - вспомнил Иван слова из старой песни, глядя на пустую веранду. И побрел обратно к калитке. А что было делать? Ломиться в дом, кричать? Завтра весь Карьер будет на него пальцем показывать. Кошмар, да и только… И Варвару морду набить нельзя. Если сделает это - подведет Новоселова, и тот сочтет за благо посадить его, в Москве высоких милицейских чинов арестовывают. А что с поселковым участковым, который превышает свои полномочия, церемониться?
В общем, дело ясное, что… дело темное. И не просто темное, а черное.
- Ваня? Давненько ты не заглядывал ко мне. Ну заходи, заходи. Топай прямо в хату.
- Собаку не завела, баба Лиза?
- Надо бы, да все не получается. Такого, как Трезорка был, не могу найти. До сих пор скучаю по нему, да что ж теперь… Разорвал его злодей.
- Понятно.
Потапов прошел в небольшую хатенку, остановился в тесной передней комнате. Печка у стены, разделяющей хату на две комнаты, простой закрытый стол, два венских стула, фанерный гардероб и сервант с нехитрой посудой - вот и вся мебель. Он остановился у стола.
- Садись, Ваня, садись. Сто граммчиков примешь?
Иван сел на скрипучий стул, усмехнулся, глядя на бойкую старушку. Обычная кубанская бабулька, а ведь спасла жизнь и ему, и Ромке, и Кате. Да и ребятам из ОМОНа.
- Самогонку гнать у нас не запрещено, продавать нельзя, но я про это ничего не знаю. Давай, баба Лиза.
- Так я ж и не продаю.
Старушка принесла из коридора двухлитровую банку, поставила на стол, вскоре там же стояли и тарелка с солеными огурчиками, и тарелка с ломтиками домашнего сала, шпигованного чесноком. Иван сам наполнил граненые стограммовые стаканчики, поднял свой.
- Дай Бог тебе здоровья, баба Лиза!
- А тебе семейного счастья, Ваня.
Выпили, самогон был чист, как слеза, и крепостью градусов шестьдесят. Хрустящие огурчики, соленые, с чесноком, и ломтики сала с большими красными прожилками мяса были как нельзя кстати.
- Хороша-а… - протянул Иван.
- Да не я, - усмехнулась старушка.
- Ты тоже. Ты мне теперь - вроде как крестная мать. Собаку все же заведи. Но если кто тронет, скажи. По грязи говнюка размажу!
- Ох, Ваня, ты с виду такой грозный, а я-то знаю - хороший парень. И мать у тебя - умная женщина. Чего ж Катя-то убежала к себе?
Иван чуть не поперхнулся, услышав такое. И откуда они все знают, эти старушки? Вроде бы сидят по домам, особо не бегают по поселку, а все знают!
- Это сложный вопрос, не будем о нем. Ты мне скажи, как оборотня можно распознать?
- Он все же передал свою силу?
- Да. Только ты, пожалуйста, никому не говори про это.
- Я так и поняла. Не волнуйся, не скажу.
- Видел в старом карьере следы. Знакомые следы. И эти два убийства… Он может поумнеть, вести себя более осторожно?
- Да, может. Он - воплощение черной силы в нашей жизни, а в другой - его истинная сущность.
- Что значит - в другой?
- Да я и сама не знаю. Оно ж - как за углом. Тут видишь, а чего там за углом - не можешь видеть.
- Кто он? Ты можешь хоть что-то подсказать мне? Где его искать?
- Да где угодно. И кто угодно может быть им. Роман, например, если зверь задел его.
- У Романа была не царапина, а ссадина, он упал на острый камень, я потом внимательно осматривал его. Характер ранения соответствует острому краю камня, на который он упал.
- Катя может быть, Егоров с ней встречался. Тут ведь достаточно легонько поцарапать, вроде бы случайно - запонкой или как-то еще…
- Катя?!
- Да. И любой другой тоже. Плесни еще, Ваня, мне - самый чуток, а себе - сколько хочешь.
После всего услышанного Иван налил себе до краев, старушке на треть наполнил стаканчик. Выпили на сей раз молча, Иван с яростью захрумтел огурцом.
- Баба Лиза, - прожевав, спросил он, - его можно как-то обнаружить? Ну хоть что-то…
- Я не знаю, Ваня. Егорова-то видела, как он бегал в старый карьер, как возвращался, вот и доперла. А про других что тебе сказать? Не знаю, не ведаю. Но он тебя не трогает, все врагов твоих, этих тузов наших терзает.
- Это не Катя, - сказал себе Потапов. - Она была рядом, когда произошло первое убийство.
- Может, он и на пользу нам теперь, а? Тузы эти наши не станут нос задирать высоко?
- Он зверь, баба Лиза. Никто не знает, что у него на уме. - Иван поднялся, сунул в рот кусок огурца и пластинку сала, приятная закуска.
- Пошел, Ваня?
- Пошел, спасибо за все. Ух, ну и крепкая же у тебя самогонка!
- Так для себя же делала, и для хороших людей вроде тебя. Придут в гости - угощу, а как же иначе?
Потапов согласно кивнул и двинулся к двери. Он надеялся, что старушка знает, как распознать оборотня. Увы, ничего нового не услышал. И теперь придется ехать домой, сидеть и ждать сообщений о новых убийствах. Да не будет он этого ждать, будет думать о Кате. Как же ее вернуть?
Казалось, это несложно сделать. Нужно найти наркотик, посадить Варвара, но вначале заставить его и подлую Ирку сознаться в провокации. Потом обнаружить оборотня, всадить в него серебряную пулю и покончить с этим кошмаром. Просто и понятно.
Но как это сделать?!