- Я тебя сам сделаю "голубым", будешь вякать! Салтык, Боров, телку - в джип, но аккуратно, не трогать. Ты, - Ашот ткнул пальцем в Краснова, - поедешь с нами, представишь своему дяде. А точнее, загонишь его в дальнюю хату, чтоб никого не видел. А ты, - он повернулся к Разуваеву, - гони домой и трахай свою жену. Меня тут не было, никто не видел, ничего не знает. Запомни, вякнешь хоть малое словечко - ты не жилец, Варвар.
Салтык и Боров стремительно выскочили из хаты. Разуваев тяжело вздохнул и согласно кивнул.
- Все понял, Ашот.
Двое громил подхватили Катю под руки, зажали рот потными, вонючими ладонями, потащили к джипу, стоявшему во дворе. Усадили на заднее сиденье.
- И пальцем не тронем, если будешь вести себя хорошо, гарантия, - сказал Салтык.
Ладони ослабили давление на ее губы, видимо, бандиты хотели знать ее мнение.
- Попробуй только тронь! - зло сказала Катя. - Иван найдет тебя и измордует до смерти!
- Ты умница, все правильно понимаешь, - сказал Боров, усаживаясь рядом с другой стороны.
Ашот, надев темные очки, быстро подошел к джипу, сел на переднее сиденье рядом с водителем, хлопнул его по плечу. Краснов открыл ворота, джип резко выскочил на улицу. Краснов запер ворота, сел в машину рядом с Салтыком. Тесно было вчетвером на одном сиденье, хоть машина и была просторной.
- Давай прямо, потом скажу, - буркнул он, жалея о своей словоохотливости.
Джип рванул вперед по темной, безлюдной улице.
Разуваев налил себе рюмку самогонки, выпил залпом, налил еще, выпил, закусил соленым огурцом. Ситуация складывалась хуже некуда. Ашот крутой у себя в Ростове, но не знает, что за люди живут здесь. А главное - что такое Потапов, если его всерьез зацепить. Да он похуже оборотня будет! Значит, нужно ехать домой и убеждать Ирку, чтобы, в случае чего, сказала, что он весь вечер торчал дома. Разуваев достал мобильник.
- Ира? Привет. Как дела?
- Я говорила с Катей Потаповой, все ей рассказала. Думаю, это правильно. Лучше не ссориться с Иваном. Она хотела поговорить с тобой. Если придет - извинись, покайся, думаю, Иван может простить нас.
- Ты… сказала?
- Да. Извини, Лева, но мы сотворили несусветную глупость. Катька в положении, а мы такой спектакль устроили! Это просто подло. Я, как ты понимаешь, тоже женщина, Лева! И если я буду в положении и кто-то устроит мне такое… Убью гадину!
- Понимаю…
- Приезжай скорей. Нам нужно поговорить.
- Конечно, как только… Конечно, Ира.
Разуваев выключил связь, судорожно сжал мобильник в потной ладони. Так она все рассказала! А Катя пришла и… может быть, с ведома Ивана! А ее тут… Ну и дела! Домой возвращаться нельзя, здесь оставаться тоже. Ехать в Прикубанск к другу… Перехватят по дороге! Значит - к Маринке опять, на всю ночь. Глядишь, там его не достанет злой как собака Потап. А утром ясно будет, что к чему.
Глава 21
Роман с улыбкой обнял Таню, заглянул в ее глаза.
- Ты правда хочешь пойти сегодня ко мне, а не к репетитору?
- Правда.
- А что скажет отец? Ты прогуляла занятие.
- Ну и ладно. Первый раз, что ли?
- Но тогда мы просто гуляли. Тань, но ведь у тебя…
- Ложная тревога, Рома. Видимо, на нервной почве… Да тебе оно нужно? Со мной все в порядке.
Роман поцеловал ее доверчивые, теплые и сладкие губы. Он знал, что она хочет пойти к нему, он чувствовал этот запах, который сводил с ума.
- Танька… Ты самая красивая девчонка в мире, - хрипло пробормотал он.
- И самая нахальная, да?
- Нет, ну что ты… Пошли. Устроим пир на весь мир.
- Но чтобы на весь мир, не меньше!
- Конечно, Таня…
В обнимку они прошагали до дома Романа, а потом уединились на кухне. Роман предупредил отца, что встречается со своей невестой, и пусть никто ему не мешает, ни отец, ни Катька. Федор Петрович только руками развел. Если ребенок счастлив, как можно мешать этому? Конечно, могли бы и его пригласить, посидел бы с ребятами, поразговаривал, а потом отправился бы спать… Да, видимо, у теперешней молодежи свои представления… Ладно, главное, чтобы ребенок был счастлив.
Роман достал из погреба бутылку виноградного вина, нарезал розовые ломти окорока, красиво разложил их на тарелке, а Таня отнюдь не чувствовала себя гостьей, открыла холодильник, на другую тарелку выложила маринованные баклажаны, хоть и чересчур чесночные, но обалденно вкусные, соленые огурцы. А что тут странного, если баклажаны с сильным чесночным запахом? Они же вместе будут есть их. Да и вообще, при чем тут это? Ей очень нравился парень, она хотела жить с ним, как женщина с мужчиной. Вот и все. И он хотел, чувствовала это, ну так чего там думать, особенно когда в поселке опять какой-то маньяк появился, убивает людей. Дурацкая работа в карьероуправлении, занятия с репетиторами, постоянное давление родителей - ты должна учиться, должна поступить… А она хочет просто жить и любить своего парня. Потому и настроена так решительно. Казалось - если отдастся ему, то никто и никогда уже не сможет разлучить их. Вот этого она и хотела.
На столе уже стояла бутылка вина, запотела с холода, а Роман печку раскочегарил - будь здоров. И тарелки с закуской выглядели очень аппетитно, и Роман был таким симпатичным…
- Ну что, начнем? - спросил он, садясь за стол.
- Начнем! - пожалуй, чересчур лихо сказала Таня, присаживаясь рядом на стул.
Роман налил вина в хрустальные бокалы, но выпить они не успели. Тяжелые шаги во дворе насторожили обоих, потом в доме хлопнула дверь.
- Кто это? - спросила Таня.
- Я надеюсь, не твой отец, - сказал Роман.
- Я тоже надеюсь…
Снова хлопнула дверь дома, звук тяжелых шагов замер у самой двери кухни, резкий стук в дверь прорезал тревожную тишину. Роман поднялся со стула, подошел к двери.
- Кто там? - спросил он.
- Иван. Открой, Рома, есть разговор.
Роман, досадливо морщась, открыл дверь.
- Где Катя? - с ходу спросил Потапов, войдя в теплую комнату.
- Откуда я знаю?
- Я не смог ее встретить после смены, дела. Федор Петрович сказал, что ушла два часа назад, обещала вернуться через полчаса. Ты не знаешь, куда она ушла?
- Понятия не имею.
- К ней приходила подруга перед этим…
Роман мрачно хмыкнул.
- Да какие у нее подруги после Егорова? Все боятся… И тебя тоже.
Потапов скрипнул зубами.
- Значит, ты ничего не знаешь?
- Нет, но… два часа назад ушла, а обещала вернуться через полчаса… Куда она ушла, дура?
- Ладно, извини, парень, отдыхай, я найду ее сам.
Потапов махнул в сердцах рукой и вышел из кухни.
- Что это значит, Рома? - спросила Таня.
- Моя сестра в опасности.
- А ты?
- А я должен помочь ей.
- А я?
- Подожди меня здесь, Таня, - Роман умоляюще посмотрел на девушку. - Прошу тебя. Мы же не виноваты, что такое творится… Я постараюсь помочь Ивану, ведь речь идет о моей сестре.
- Мы постараемся, - решительно сказала Таня. - Ты пойдешь, поможешь Ивану, а я буду ждать тебя здесь. И даже вино пить не буду… может быть, баклажан съем, очень вкусный, ты не обидишься, Ромка?
- Нет, конечно. Ешь, что тебе хочется, только дождись меня, и прости, что так… Танюшка, ты такая красивая, я так счастлив, что ты у меня есть, но…
- О чем ты? Если мы вместе, так и должны быть вместе, правда же?
- Какие-то дурацкие дела… Танюшка…
- И я тебя люблю, Ромка. Иди, я дождусь!
Роман поцеловал ее в губы, показывая, что согласен с нею, побежал в другую комнату, сунул в задний карман джинсов пластиковый пакет и выскочил из кухни.
Он знал, куда бежать - в старый карьер.
Потапов остановил свой мотоцикл у ворот соседского дома как раз в тот момент, когда рядом остановился "уазик", из него выскочили Дунайцев и Ледовской.
- Что за дела, Иван? - встревоженно спросил Дунайцев. - Что у тебя нового?
- Ни хрена хорошего, - мрачно сказал Потапов, нажимая кнопку звонка. - Похоже, Катю похитили. Сейчас выясним главное, а потом будем действовать.
- Катю похитили?! - изумился Ледовской, машинально доставая из кармана пистолет.
- Помолчи, Володя. И "пушку" пока что спрячь.
- Ты знаешь, кто? - спросил Дунайцев.
- Узнаю! - Иван яростно давил пальцем на кнопку звонка в калитке Разуваева.
Бледная Ирина в длинном белом халате вышла на крыльцо веранды, остановилась там.
- Кто? - спросила она.
- Потапов.
- Извини, Иван, я виновата перед тобой. Но я сегодня разговаривала с Катей и во всем призналась ей. Ты можешь меня презирать, но я исправила свою ошибку. Или хочешь арестовать меня?
- Нет. Ладно, Ира, потом поговорим. Что сказала Катя?
- Ей почему-то нужно было подтверждение, или что другое, она хотела поговорить с Левой.
- Где он?
- Не знаю. Звонил, сказал, что у него дела.
- Понятно.
Потапов резко повернулся к Дунайцеву.
- Что, Иван? - спросил тот.
- Поехали искать Варвара, Катя пошла к нему.
Он завел мотоцикл, подъехал к своим воротам, остановился, заглушил мотор. Открыл ворота, вдвоем с Ледовским они затолкали "Урал" во двор. Из дома вышла Евдокия Андреевна, но Иван только рукой махнул, мол, потом объясню, запер ворота и помчался к "уазику". Евдокия Андреевна огорченно всплеснула руками, с тяжелым вздохом пошла в дом.
- Давай сперва к магазину, - приказал Иван водителю, плюхнувшись на заднее сиденье рядом с Ледовским. Дунайцев сел рядом с водителем. - Если его там нет, поедем на Куйбышева, к Краснухе.
"Уазик" мчался по темной улице вечернего поселка. Дунайцев повернулся к Потапову, уставился на него жестким взглядом.
- С чего ты взял, что твою жену похитили, Иван?
- Ты же слышал.
- Я слышал, но неужели ты думаешь, что Разуваев способен на такое? Да это просто чушь! Может, она просто разговаривает с ним?
- Два часа?
- Понимаешь, Вася, ты не знаешь Катю, не понимаешь… Это баба… - Ледовской посмотрел на Ивана, поправился. - Женщина… она просто супер…
- Заткнись, салага, - сказал Дунайцев. - Я понимаю, что она жена Ивана, а что такое "супер" - не знаю и знать не хочу! Конкретнее, мать вашу!
- Конкретнее - она два часа назад ушла из дому, - сказал Потапов. - Куда пошла, знаешь. Про то, что Ирка с Варваром виноваты перед нами, слышал. Так вот, больше пяти минут она с Варваром говорить не могла! Убью падлу, если хоть волос с ее головы упадет!
- Держи себя в руках, - сказал, отворачиваясь, Дунайцев.
- А ты бы смог держать себя в руках, когда твою жену… - сказал Ледовской.
- Да заткнись ты, салага хренов! - заорал Дунайцев, резко поворачиваясь к нему. - С моей было такое, понял? Бог уберег, не застрелил козлов, иначе гнил бы на зоне. Хочу Ивана предостеречь, ты понял меня, Иван?
Ледовской откинул голову на спинку сиденья, закрыл глаза, мрачно усмехнулся. На мгновение он пожалел, что связал судьбу с ментами, что это за жизнь, если за жен своих отомстить не могут? Но тут же сообразил - не могут сразу, при свидетелях, пристрелить подонков. А потом могут. Нужно только время и место выбрать. За такие дела подонки должны отвечать по полной программе.
Сладкая истома расплывалась во всем теле, это было похоже на то, как потягиваешься после сна, после долгого сидения в кресле автобуса или за столом. Хрустят суставы, затекшие от неподвижности, играют мышцы, уставшие от бездействия. Он знал, что его суставы и мышцы хрустят, меняясь, вытягиваясь и укорачиваясь, ломаясь и изгибаясь, но ощущение было такое же сладостное, как если бы он потягивался утром. Эти несколько минут он был как бы в другом измерении, видел другой мир, сквозь радужное сияние проглядывали страшные монументальные здания, слышался хриплый рев, на улицах не было ни одного дерева и - ни единого живого существа. А потом радужное сияние вспыхнуло с новой силой, застилая видения, и перед глазами появились кусты и песок старого карьера.
Они были черно-белые, но становились все яснее и яснее, и вдруг стали явью, хоть и выглядели странно. Шел дождь, пакет с одеждой лежал под кустом терновника.
Громадный черный зверь встал на могучие лапы, поднял к небу тупую морду. Но не завыл, хотя очень хотелось огласить этот мир своим победным ревом.
Кем он был - Роман не знал. Все помнил, все чувствовал, как человек. Но не был человеком, и все законы, писанные для людей, его не интересовали и не могли остановить. В эти минуты он жил по другим законам, имел неограниченную власть над людьми и силу, обеспечивающую эту власть. Мог бы разом уничтожить всю власть в районе, и ни автоматы, ни пулеметы не остановили бы его. А потом утвердить свою власть и править этим районом, выбрали бы демократические граждане такого, правителя чуть ли не единогласно, если все правильно построить. Потом краем, потом… Но он не хотел. Главное - помочь своей сестре. Она ведь стала ему второй матерью, и если какие-то подлецы хотят причинить Кате боль - им нет пощады! Нет, и не будет!
Зверь замер, вслушиваясь в многоголосье людских споров и любовных воркований, вычленил нужный голос, замер, прислушиваясь к нему.
- Темно, это еще не значит, что никого дома нет!
- Иван, у нас нет ордера.
- У тебя нет, а мне он и на хрен не нужен. Билл, вали отсюда, не то пристрелю, на хрен! Ты понял? Ну вот и хорошо, что понял, умный пес. Сиди в будке и не дергайся!
- Иван, дверь открыта.
- Понял, Володя.
- Но это странно. Чтобы Краснуха ушел и оставил дверь незапертой… У него же тут целое производство, самогон, закусь, и все такое…
- Проверь погреб и кухню, я посмотрю в хате.
Зверь шагнул к тропинке, ведущей из старого карьера, снова замер, задрав голову.
- Ни хрена в кухне и в погребе я не увидел, Иван!
- В хате тоже никого.
- Но были - на столе закуска и три рюмки, значит, помимо Разуваева и хозяина, был еще кто-то. Необходимо провести дактилоскопическую экспертизу. Следы обуви говорят, что тут присутствовали и другие люди… Я вызываю опергруппу.
- Ты вызывай, а мы поехали дальше.
- Куда?
- Я знаю, куда.
- Нет, меня подожди! Иван, ты слишком нервничаешь…
- Да пошел ты!
- Придурок! Я что, должен оставить все это без присмотра? Тут же явные улики!
- А жена у меня виртуальная, да? Вызывай Валентина, пусть бежит, караулит тут…
- Ладно, хрен с тобой. Из машины позвоню в Управление. Валентину тоже…
Зверь обвел пустынный карьер красными глазами и громадными прыжками помчался наверх. Он знал, куда бежать и что делать. Черная молния промчалась по садам и огородам, примыкающим к старому карьеру, растворилась в безлюдном пространстве улиц поселка.
- Ты уверен, что он здесь? - спросил Дунайцев.
- Я тут участковый или кто? Варвар купил своей продавщице хатенку, не просто так, да? Я в личные дела не вмешиваюсь, но теперь, когда шеф обложил поселок, Варвару не вырваться отсюда. Где ему перекантоваться?
- Ну ладно, пошли. Салага, присмотри за тыльной частью дома, - приказал Дунайцев.
- Деловой… - сердито пробормотал Ледовской, однако подчинился приказу и пошел за дом.
А Потапов и Дунайцев прямиком направились к двери довольно-таки неказистой двухкомнатной хаты. Иван постучал в дверь, спустя две минуты она распахнулась, девушка в шелковом халате уставилась на них яркими карими глазами, но Потапов резко отстранил ее и прошел в хату. Свет включал везде, где было можно, и во второй комнате обнаружил Разуваева, лежащего на кровати. Показалось - он не слишком удивился приходу участкового, догадывался об этом и - более того - ждал.
Было желание позвонить сейчас Ирине, чтобы пришла и увидела своего мужа в постели другой женщины, то есть отомстить, но… Как ни крути, а это подло для мужика, и раньше знал, что Варвар изменяет жене, да плевать хотел на его личные дела. Они - его.
Он шагнул к кровати, без раздумий ударил Разуваева в лицо. Тот и сказать ничего не смог, охнул, откинулся на подушку. Иван ударил снова, по корпусу, и очень болезненно, знал, куда бить.
- Где Катя? - жестко спросил он.
- Откуда я знаю? - прохрипел Разуваев.
Иван ударил еще раз и еще. Дунайцев обхватил визжащую Марину, зажал ей рот ладонью. Обхватил, как надо, больно сжимая полные груди, и девушка вскоре затихла.
- Где Катя? - повторил свой вопрос Потапов и снова ударил Разуваева, сильно и больно.
Тот охнул, попытался симулировать потерю сознания, но еще два удара возвратили его к жизни. Жестокие и болезненные были удары, и понятно стало, что они продолжатся, если он не ответит на вопрос, который ему задали.
- Не бей, на надо! - взвизгнул он. - Это не я, это Ашот! Я говорил, что нельзя трогать Катю, я тут ни при чем!
- Где она?! - заревел Потапов.
- Наверное… У Краснухи есть родственник… стрелки переводит. Ветка идет от ЖБИ-7 к райцентру. Наверное, там, Ашот взял Краснуху с собой, он мне угрожал, я ничего не мог поделать…
- Я знаю, где это, - сказал Иван и рывком поднял Разуваева с постели.
Тот был в одних только белых трусах.
- Одеться… можно?
- Нет, у нас времени нет, - Потапов защелкнул наручники на запястьях Разуваева, пинком толкнул его к двери.
Вот так он мог отомстить бизнесмену за подлянку, которую тот устроил ему. А дальше - как суд решит. Дунайцев совершенно спокойно наблюдал за действиями участкового.
Через пять минут "уазик" остановился у здания поссовета. Навстречу ему выскочил Загорелов, хоть и получил приказ бежать к какой-то хате, но не спешил это делать. Тут бегать в потемках было опасно. Дунайцев в сердцах матюгнулся, поняв, что хата с уликами осталась без присмотра.
- Вася, ты меня извини, но тут передвигаться в одиночку… Нельзя! - крикнул Загорелов.
Потапов вытолкнул почти голого Разуваева из "уазика", направляя в сторону "Волги" Малинина, машины мэра поселка, который приказывал водителю оставлять ее у поссовета. А то что же получается, государственная "Волга" ночует во дворе водителя? Непорядок, он же может использовать ее в корыстных целях.
- Валентин, хватит стонать, вези его в район, - приказал Потапов, пинком подталкивая Разуваева к "Волге". - Быстро садись в машину и вези, головой за него отвечаешь.
- Иван, а хата? - крикнул Дунайцев. - Мы что, так все и оставим? Там же улики, мать твою!
- Ты же сказал операм, приедут по адресу, все найдут.
- А ключи? - спросил Загорелов.
- Серега оставляет их в машине. Ты все правильно понял, Валентин?
- Ладно, пусть будет… Действуй, мать твою! - заорал Дунайцев. - Потом вернешься сюда, машину поставишь и сам подежуришь за Ивана.
Загорелов втолкнул Разуваева в "Волгу", на переднее сиденье, положил автомат на колени, демонстративно передернул затвор. Вряд ли почти голый мужик, со скованными за спиной руками, мог помешать ему исполнить приказ, однако Загорелов не хотел рисковать. Да и предупредить мужика не мешало.
- Поехали! - крикнул Потапов, метнувшись к "уазику".
- Ваня, я вызвал опергруппу на Куйбышева, они там будут минут через двадцать, - сказал Дунайцев. - Но если кто-то уничтожит улики…
- Не уничтожит. У них сейчас другие проблемы… - сжав кулаки, прорычал Потапов.