Лозини бросил на Паркера недовольный взгляд, мрачно посмотрел на часы, но промолчал. Затем, быстро взглянув на Калезиана, посмотрел куда-то за Паркера.
– Вы один?
– Да. Мне нужно позвонить по телефону.
– Зачем?
Лозини был возбужден, нетерпелив, кажется, уже готов забыть про ситуацию, запрещающую показывать зубы.
– Я должен предупредить моего товарища, чтобы он взорвал ваш дом, – невозмутимо ответил Паркер.
Калезиан в углу рассмеялся.
Толстый тип, пришедший вместе с Лозини, издал приглушенный возглас. Лозини молча смотрел на Паркера, подошедшего к телефону. Тот повернул к себе аппарат и стал неторопливо набирать номер кабины, в которой его ожидал Грофилд.
На самом же деле в доме Лозини не было никакой бомбы. Не было даже времени, чтобы установить ее там, но угроза взрыва должна была подействовать!
Все словно онемели.
В комнате было шесть человек, не считая Паркера, и все шестеро смотрели, пока Паркер медленно набирал номер телефона, наблюдали за выражением его лица.
Как условились, Грофилд снял трубку при первом же звонке, ответил:
– Грил-Рум Соенси!
Паркер продиктовал ему номер телефона, обозначенный на аппарате.
– Ты записал?
Грофилд повторил номер и спросил:
– Все в порядке?
– Да, – ответил Паркер и повесил трубку.
– Вам позвонят? – сказал Лозини.
– Совершенно точно!
– И если вы ему не ответите, то он взорвет дом?
– Да.
– Моя семья в доме!
– Я знаю!
Лозини заколебался, следует ли ему прийти в ярость или вести себя благоразумно. Сдавленным голосом он проговорил:
– Я ничего против вас не затеваю. Мы собрались на совещание. У нас ведь общая проблема. Мне незачем иметь против вас дурные намерения!
– Если я исчезну, – сказал Паркер, – то исчезнет и проблема!
Лозини покачал головой:
– Вовсе нет! О’Хара был не один в этом деле. Он был недостаточно смел. Я вам уже сегодня сказал днем, что нахожусь в скверном положении, которое может еще ухудшиться. Из-за причин, не имеющих ничего общего с вами. Я, возможно, даже потеряю своего мэра... – Лозини направил палец на Паркера, и продолжал: – Попросту говоря, я чувствую, что здесь что-то затевается! Кто-то атакует мои слабые фланги, и не будь вас, я, скорее всего, ничего бы и не заметил, пока бы это все не закончилось и я бы сел в калошу!.. Своим появлением сюда вы ускорили события, вызвали суматоху, и вот теперь я стал замечать некоторые детали, которым раньше не придавал значения, они просто ускользали от меня...
– Отлично, – сказал Паркер.
– Значит, мы с вами в одном лагере! – продолжал Лозини. – Я хочу уничтожить моих тайных противников, потому что им нужна моя шкура, они зарятся на мое место, а вы хотите уничтожить их, потому что они забрали ваши деньги! Это одни и те же люди, вот что я вам скажу.
Паркер вновь пожал плечами.
– Подождите, Паркер! Теперь мы знаем, как деньги исчезли из парка, – продолжал Лозини. – Благодаря О’Хара! Теперь нам надо узнать, кто их взял и где они теперь.
Человек, сидящий справа от Паркера, заявил:
– Деньги попали в руки О’Хара. Возможно, он с кем-то поделился, но уж половину-то он себе оставил!
Вмешался Калезиан:
– Нет-нет! Я могу вам ясно обрисовать финансовое положение О’Хара. Он, может быть, и урвал от этой истории две или три тысячи, не больше.
– Почему вы в этом так уверены, Гаролд?
– Секунду! – вмешался Паркер. – Я здесь ни с кем не знаком. – Повернувшись, он обежал взглядом собравшихся и указал пальцем на Фарана: – Только с вами.
Фаран слегка улыбнулся и кивнул.
Человек, утверждавший, что О’Хара должен был иметь деньги, сказал:
– Я Тэд Савелли, помощник мистера Лозини. Паркер поклонился Савелли и повернулся к толстяку, приехавшему вместе с Лозини в черном "олдсмобиле", он и сидящим производил то же впечатление вялой туши, что и в движении.
– А вы? – спросил Паркер. Вместо него ответил Лозини:
– Это Джек Валтер, мой личный адвокат.
– Личный?
Пошевелившись в кресле всей своей огромной массой и безуспешно пытаясь воинственно скрестить руки, Валтер объяснил:
– Не только адвокат. Я занимаюсь и коммерческими вопросами.
– Больше, чем ты хочешь, – возразил Лозини, – и... меньше, чем я хотел бы!
Валтер улыбнулся, кивнул и снова принял присущее ему вялое выражение. По всей вероятности, тяжеловесность и неловкость Валтера были чисто физическими, внешними, в то время как острый взгляд выдавал его ум и сообразительность.
Возраст следующего из сидящих, на которого перевел взгляд Паркер, приближался к пятидесяти. Он производил впечатление внезапно похудевшего человека, о чем свидетельствовали глубокие морщины на его лице. Было очевидно, что раньше он был довольно упитанным.
– Нат Симс, – представился он, вставая и улыбаясь, и протянул Паркеру довольно крепкую руку. – Я эксперт-бухгалтер Ала Лозини. Но у меня есть еще и другие обязанности.
"Бухгалтер? Хорошо. Ал? Это значит имя Лозини", – решил Паркер.
Он крепко пожал протянутую руку и повернулся к Калезиану:
– Мы уже виделись в лифте.
– Ну да, – Калезиан снова улыбнулся. – И вы меня сразу вычислили.
– Чем вы занимаетесь в полиции? – бесцеремонно поинтересовался Паркер.
Улыбка Калезиана стала более насмешливой, когда он ответил:
– Я инспектор первого класса. Состою в бригаде по борьбе с гангстерами.
Повернувшись к Лозини, Паркер спросил:
– Самый высокопоставленный среди ваших полицейских?
– Более высокопоставленных нет, – ответил Лозини, явно желая польстить Калезиану.
Калезиан весело, показывая, что он нисколько не обижен, объяснил:
– Верно, для них я самый высокопоставленный.
– К чему вы все это ведете, Паркер?
Паркер обратился к Калезиану.
– Не к вам ли должен был обратиться О’Хара?
Наступило неловкое молчание, каждый обдумывал то, что сказал Паркер. Улыбка Калезиана слегка погасла.
– Я предпочитаю действовать более достойно, – сказал он после паузы.
– Я ведь только спросил, – насмешливо возразил Паркер.
– Вы хотите знать, не я ли забрал деньги? Так вот, это не я!
Паркер пожал плечами.
– Когда О’Хара вышел из парка аттракционов он, видимо, уже знал, где находятся деньги. Теперь, ему нужен был помощник, чтобы забрать их. Обратился ли он к одному из людей Лозини? Безусловно, нет! Он должен был обратиться к флику. Так вот, не к вам ли он обратился?
– Вовсе необязательно, – ответил Калезиан. – Я бы даже сказал, что этот вариант маловероятен. Я никогда не имел дел с О’Хара. У нас были разные должности в полиции.
– Очень хорошо! – сказал Паркер. – О’Хара не обратился к вам потому, что субординация очень строга. У О’Хара был большой выбор людей, к которым он мог обратиться за помощью. Может быть, он проделал это один или с товарищем, который патрулировал вместе с ним.
Паркер вспомнил другого типа в патрульной машине: настоящий кролик, боящийся собственной тени.
– Нет, – продолжал Паркер. – Я не представляю себе, чтобы эти двое смогли совершить все сами.
– Особенно, если О’Хара получил так мало в этом деле! – заметил адвокат Валтер.
– Не исключено, что в этом деле был замешан его коллега! – вмешался Савелли. – И что это он убил О’Хара.
– Кто знает! – сказал Калезиан. – Не помню, с кем из отряда работал О’Хара два года назад. – Он с широкой улыбкой повернулся к Лозини: – Это не из ваших.
– Выясним сперва о том, с кем он дежурил в паре раньше. Он, возможно, знает, что сделал О’Хара, или что-нибудь видел.
– Я займусь этим, – сказал Калезиан.
– Вот что мы сделаем, – сказал Лозини, – Тэд и Фрэнк, вы разузнаете все обо всех, кто участвовал в деле с парком аттракционов два года назад. Может быть, флику удалось соблазнить одного из моих парней. Точно ведь ничего неизвестно. Я хочу быть уверенным, что они честны, от первого до последнего.
– О’кей, – сказал Фаран.
– Когда вы хотите начать? – спросил Савелли.
– Завтра же, – ответил Лозини. – Я дам список имен, проработай с Фараном хорошенько.
– Идет.
– Я выясню относительно бывшего коллеги О’Хара, – сказал Калезиан.
– И относительно всех остальных фликов, с которыми О’Хара мог сталкиваться, – добавил Паркер. – Из тех, которых О’Хара знал достаточно близко.
– Это будет нелегко, – возразил Калезиан. – Ведь если я интересуюсь одним фликом, – здесь нет проблем, так как я смогу незаметно просмотреть его досье. Но если я начну интересоваться десятью или двенадцатью, об этом станет известно.
– Ты сделаешь все и наилучшим образом! – твердо сказал Лозини.
Калезиан покорно развел руками:
– Естественно.
– Завтра, да? – уточнил Паркер.
– Это трудно сделать в воскресенье, – ответил Калезиан. – Но я сделаю все, что смогу. Некоторые сведения я смогу получить только в понедельник.
– Почему? – спросил Лозини. – Флики работают без выходных.
– Но не администрация. Все эти сведения, о которых мы говорим, не являются срочными, и получать их можно только в рабочие дни. Например, я не могу обратиться завтра в банк для проверки счета.
– Лозини, – обратился к нему Паркер, – самый простой выход из всего этого, чтобы вы отдали мне мои деньги, а себе возместите их позже, когда обнаружите того типа, который присвоил мои и которого мы все ищем. Таким образом, вы спокойно можете дожидаться выборов, а я не буду вынужден сидеть в комнате и терять терпение.
– У меня нет необходимой суммы, – возразил Лозини. – Дела идут плохо. Доходы падают, расходы растут. Эти выборы стоят нам страшно дорого, а мой кандидат, возможно, и не победит... Я с большим нетерпением ожидаю окончания вашего дела, можете мне поверить.
– Ну что ж, – сказал Паркер, обежав всех взглядом. – Больше вам нечего мне сказать или предложить? Присутствующие молча посмотрели на него.
– Очень хорошо! – продолжал Паркер. – Лозини, я позвоню вам завтра днем.
– Позвоните мне домой, – сказал тот и прибавил: – Вы ведь знаете номер телефона.
– В принципе у меня тоже все, – сказал Калезиан. – Я спущусь вместе с вами, Паркер.
– Боже мой! – воскликнул Лозини с мрачным видом. – Хоть бы какой-то проблеск! Ничего ведь так и не выяснилось...
Паркер и Калезиан прошли по коридору до лифта. Калезиан нажал кнопку и повернулся к Паркеру.
– Знаете, кто-то хочет определенно навредить. Ал сейчас на вашей стороне, и, может быть, было бы лучше, если бы вы немного успокоились. Лучше дать ему пока заняться своими проблемами и подождать конца выборов.
– Нет! – жестко бросил Паркер. Калезиан казался расстроенным.
– Почему? В чем дело?
– В Лозини!
– Не понял!
– Он не слышит, как под ним трещит сук.
Калезиан нахмурился, потом сказал:
– Вы думаете, кто-то потихоньку пакостит ему?
– Естественно.
– И кто-то хочет сесть на его место?
Паркер кивнул на кабинет Лозини.
– Разве не об этом сейчас идет речь?
Калезиан немного подумал.
– Может быть. Но кто?
Двери лифта раздвинулись, кабина была пуста. Калезиан улыбнулся:
– Вы хитрый парень! Они начали спускаться.
– Если вы и правы, знаете ли, – продолжал Калезиан, – то это еще не повод, чтобы слишком нажимать на Лозини. Дайте ему время взять дело в свои руки.
– Эти предстоящие выборы, я полагаю, что в них ключ ко всей истории. Вторник! Вполне возможно, Лозини не будет больше здесь!
Калезиан помрачнел, но не стал больше возражать.
– А у меня нет охоты начинать все заново, – закончил Паркер.
Глава 17
Двое мужчин сидели на заднем сиденьи машины, казавшейся совершенно черной, на Броувер Роуд, недалеко от бейсбольного поля и парка аттракционов.
Было воскресенье, четыре часа утра. Прошло уже шесть часов после совещания в кабинете Лозини. Еще не рассвело. Эта часть города была совершенно пустынной: никакого транспорта, никаких построек. Никакого движения вообще, кроме шофера машины, который ходил взад-вперед, метрах в тридцати от машины, и развлекался тем, что сбрасывал носком ботинок камешки с обочины. А двое мужчин в машине, не различая в темноте лиц друг друга, обсуждали ситуацию.
– Значит, Ал знает, что что-то происходит за его спиной?
– Пока еще нет. Он чувствует, что что-то затевается, но не знает, что именно.
– Деньги?
– Ты хочешь сказать бабки с Очарованного Острова?
– Нет, деньги, которые у него понемногу грабят. Он в курсе?
– Нет. Он продолжает верить, что времена тяжелые.
– Итак, что же он знает точно?
– Только то, что допустил оплошность, что все идет не так, как надо.
– И это благодаря тем типам, которые явились сюда?
– Большей частью.
– Как их зовут?
– Они называют себя Паркер и Алан Грин.
– Что они из себя представляют?
– Грин не приходил на совещание к Лозини, а у Паркера вид решительный и суровый.
– В каком смысле? Слишком речист?
– Да нет. Он почти не открывал рта. Но впечатление создается, что не стоит стоять у него на пути.
– Нужно хорошенько напугать или подкупить его.
– О том, чтобы напугать его, не может быть и речи! Что касается подкупа, то мне кажется, что в таком случае следовало бы отвалить ему семьдесят три тысячи долларов, за которыми он и прибыл сюда.
– Мне неприятно говорить об этом, но, возможно, придется убрать обоих типов.
– Великий Боже! Как О’Хара?
– Это не моя вина. Он сам проявил инициативу, а лишь потом предупредил меня.
– Это грязное дело. До сих пор мы держались осторожно: никаких убийств, никаких насилий! Рано или поздно мы будем вынуждены работать с людьми из национального эшелона – Джеком Фижом в Балтиморе, Валтером Карном в Лос-Анджелесе. Они ни в чем не могут упрекнуть Ала, и не надо, чтобы они могли в чем-то упрекнуть тебя.
– Я уже беседовал с некоторыми из них. Об этом не беспокойся, предоставь действовать мне. Они примут ситуацию такой, какова она будет.
– Если мы начнем вести себя, как гангстеры двадцатых годов, они не очень-то нас примут.
– Как это, как гангстеры? Я человек деловой.
– Я имел в виду, среди прочих, О’Хара.
– Я тебе уже сказал, что это не моя вина. К тому же, насколько я понял, он не был личностью настолько сильной, чтобы можно было положиться на него. А этот Паркер производит впечатление человека, которому, возможно, удалось бы заставить О’Хара заговорить.
– Его можно было отправить в отпуск на несколько недель. Теперь на нашем счету уже одно убийство, и ты говоришь еще о двух других.
– Чепуха! Паркер и Грин, кто это такие? С ними хорошо поработают, трупов не будет. Они просто исчезнут, а их тут никто не знает. Они случайно заехали сюда – и уехали. Никаких проблем.
– Мне не нравится такой разговор.
– Ты хочешь получить свой кусок пирога?
– Я хочу быть на стороне победителя! Я не идиот! Но если ты хочешь знать мое мнение: убийство исключается.
– Согласен. Согласен.
На этом совещание закончилось. Таинственные участники разъехались...
Глава 18
Белая кожа, выше бикини переходящая в золотистую, бедра, тонкая талия, гладкая спина перед самым лицом Грофилда, лопатки почти у самого его носа. Над правым ухом слышалось равномерное незнакомое дыхание. А с другой стороны, скрывающейся за двумя полушариями, поперек его ног лежали чьи-то тяжелые ноги... Эта тяжесть, видимо, и разбудила его.
Да, это так. И еще какая-то боль. Правая рука Грофилда была прижата в неловком положении и затекла. Он пытался осторожно пошевелить ею, чтобы ослабить судорогу в плече, и почувствовал ладонью кончик груди. Дыхание у его уха изменило ритм, послышалось тихое бормотание, и чей-то нос еще сильнее уткнулся в его шею. Тело женщины казалось довольно тяжелым.
"Господи, что же это!" – подумал Грофилд.
Сейчас он ничего не видел, кроме ее зада, а память еще дремала.
Но вот он все вспомнил: Лори Нивен, девушка из библиотеки! Накануне вечером он трижды звонил ей: в семь часов, чтобы сказать "да", в половине восьмого, чтобы сказать "нет", в половине девятого, чтобы снова сказать "да"!
Она уже была готова встретиться с ним, потом решила остаться дома, потом опять была готова к встрече, как только был дан отбой.
Через окно, поверх ягодиц Лори, видно было лишь небо и восходящее солнце, в утреннем воздухе далеко разносился звон колоколов. А у Грофилда все болело. Он заворчал, подвинулся на сиденьи так, чтобы голова приняла нормальное положение. Лори невольно протестовала, бормоча что-то в его шею. Левой рукой он похлопал ее по ближайшей лопатке.
– Лори! Эй!
Опять лишь бормотание.
Он похлопал еще раз по спине, вновь окликнул, но безрезультатно. Солнце на ее ягодицах казалось таким горячим, но кожа была прохладной. Лори слегка поежилась от его прикосновения, а он только сейчас сообразил, что такой же голый, как и она.
Оба понемногу начали приходить в себя. Грофилд погладил ее левой рукой по спине, а правой ладонью почувствовал, как напряглась ее грудь.
– Проснись, дорогая! – воскликнул Грофилд. – Мне кажется, мы снова займемся любовью!
Правой рукой она обхватила его шею, и ее бедра задвигались. Дыхание у шеи Грофилда стало прерывистым.
Так продолжалось некоторое время, потом она вдруг откинулась назад, и Грофилд увидел удивленное лицо.
– О! – воскликнула она радостно.
– Салют! – сказал он в ответ.
Теперь его правая рука была свободна, и он, наконец отодвинув Лори, освободил свое плечо.
Лори улыбнулась. Она положила ладони на его плечи, прижимая к спинке сиденья, и оставалась в этой позе некоторое время. Так они были похожи на сиамских близнецов, разделенных друг от друга только от пупка. По-прежнему смеясь, она продолжала заниматься упражнениями, которым научилась, видимо, не в библиотеке.
Грофилд забыл о церковных колоколах... А когда вспомнил, они уже затихли. Лори навалилась на грудь, волосы ее рассыпались по лицу, а нос снова уткнулся в его шею.
– Добрый день! – через некоторое время произнес Грофилд.
Она ничего не ответила, потом резко выпрямилась и огляделась вокруг. Ее лицо отразило ужас.
– Разве уже день? – спросила она.
– Да, день. И прекрасный! – ответил Грофилд.
– Господи! Мои родители... – в панике она толкала его руками, локтями, коленями. – Нужно, чтобы... Который час? Где моя одежда?.. Невозможно, чтобы...
– Эй, осторожнее!
Спокойно усевшись на его грудь, Лори начала натягивать трусики.
– Мне необходимо скорее вернуться! – вскричала она. – Ну, скорее! Поторопись же, прошу тебя!
– Подвинься немного, милая. Я согласен сделать все, что бы ты ни попросила, но для этого тебе надо слезть с меня.
– Скорее, скорее, скорее! – все твердила она. Лори стала торопить его шлепками, этим скорее мешая ему принять нормальное положение.
– Но черт возьми! – вырвалось у него. – Я... Дай мне возможность... Я хотел бы...