- У тебя? Ты забрал ее? - Голос Сэма оживился.
- Да. Я собирался тебе об этом рассказать. Я ее спас. Рукопись имеет прямое отношение к Лэшу и Ладди. Но ты, наверное, уже знаешь об этом. Стальной кейс, рукопись, документы находились в пентхаусе - в комнате Вика Пайна. Поэтому я туда и отправился. И очень рисковал жизнью, между прочим, Сэм, чтобы добыть эту рукопись. Но все-таки добыл.
- Она сейчас у тебя?
- Конечно. Лежит в моем "кадиллаке".
- Боже правый! - воскликнул Сэм. - Ты оставил ее на улице? В машине?
- Да кому она нужна?.. Сэм, минутку, сейчас вернусь.
Я положил трубку рядом с аппаратом, бросился к машине, бегом вернулся назад и снова схватил трубку.
- Сэм! Она у меня. Вот она, рядом… Ты своим глазам не поверишь. Рукопись, донесения сыщиков, признание Каннибала - все!
- Это уже лучше. Ты сказал, у тебя все упаковано, остались кой-какие мелочи. Что, например?
- Ну, во-первых, Вик. Я тебе уже говорил об этом. Поэтому я и примчался к Зине Табур - ведь Вик может еще появиться.
- Не появится.
- Но если появится, я готов его встретить. Он - ключ ко всей этой истории, Сэм. Единственное недостающее звено между убийством Джелликоу и Эдди Лэшем, который, очевидно, приказал Вику… - Я на мгновение задумался. - Наверное, дело было так. Лэш приказал Вику отобрать у Джелликоу рукопись. Вик отобрал, убив Джелликоу, и отнес ее прямо Лэшу. Как иначе она могла оказаться в пентхаусе? Теперь Эдди мертв, Ладди без сознания, и Вик - ключ ко всему. А это значит, все, что нам осталось, это поймать Вика…
Я опять задумался:
- Сэм?
- Я слушаю, Шелдон.
- Ты вроде недавно сказал про Вика, что он не появится?
- Сказал.
- Где не появится?
- У Зины Табур. И вообще нигде.
- Объясни, что ты имеешь в виду.
- Виктор Пайн нигде больше не появится. Иначе говоря, его нет. Он скончался.
- То есть умер, да?
- Пайн в морге.
- Он… действительно мертв?
- Нет, мы отправили его в морг немного отдохнуть. Ну-у! У Сэма, видно, все еще было плохое настроение.
- Значит, дело закрыто, Сэм? Я понимаю, почему он погиб. Почему должен был погибнуть. Как это произошло? Получил пулю в затылок?
- Нет. Несчастный случай. Врезался в дерево. Смерть наступила от травмы головы, хотя были и другие повреждения. - Сэм помолчал немного. - Есть одна загадка. Не хочешь поломать голову? Ты любишь такие вещи. Половина полицейских знает его в лицо, но при нем не найдено ничего, что подтвердило бы его личность. Ни бумажника, ничего. Даже мелочи в кармане не оказалось. Как ты можешь это объяснить?
- Ну тебя, Сэм. У меня хватает забот… А впрочем, дай подумать… - Я размышлял минуты полторы. - Сэм, может, мое предположение покажется тебе диковатым, но это единственно возможное объяснение. Полицейские, наверное, уже увезли Лэша и заодно обыскали Ладлоу?
- Да.
- И что у Ладлоу нашли?
- Минуту. - Я понял, что он ищет рапорт. - Обычные вещи. Бумажник, расческа, носовой платок, ключи от машины, другие ключи. Триста восемьдесят долларов девяносто четыре цента. Часы, кольцо, записная книжка. И в кармане пиджака - вот это странно - еще одни часы и кольцо. На вид дорогие.
Я улыбнулся:
- Да, дорогие. Кольцо стоит двенадцать тысяч долларов, а часы - тысячу двести.
- Что-что?
- Я приеду, Сэм, и подведу черту.
Глава 17
Я вернулся в спальню. Сейчас от меня требовалась большая жертва. Но что поделаешь? Надо было завершить дело, чтобы капитан Сэмсон снова не отправил меня прямой дорогой в Сан-Квентин.
А кроме того, как джентльмен, я должен был пожелать Зине доброй ночи, вернее, доброго утра. В общем, попрощаться. Хотелось также взглянуть, в чем она сейчас была.
Я остановился у изножья кровати.
- До свидания.
Она не ответила, продолжая лежать.
- До свидания, - еще раз сказал я, как мне казалось, драматическим тоном.
Она не ответила, продолжая лежать.
- Как-нибудь увидимся, - пробормотал я, повернулся и пошел к выходу.
Уже выходя из двери, я услышал, как она сказала мне вслед что-то похожее на "bientot".
Я был уверен, что именно так. Я не большой знаток французского. Я и в английском не больно силен. Правда, я знаю, что испанское "jhasta la vista!", кажется, означает "приходи поскорей" или что-то в этом роде. Но сейчас Зина сказала явно другое. Я знал, что первая часть слова означает "хорошо" или "здорово". А что такое "tot"? Может, Зина хотела сказать, что я еще "тот" кретин?
Но я постарался выкинуть из головы и эти мысли, и все, что было связано с Зиной, с автобиографией Чейма "Я" и всем остальным в кейсе. Я в последний раз на этой неделе отправлялся в полицейское управление Лос-Анджелеса. В отдел по расследованию убийств. К Сэму.
* * *
Когда я говорил с Сэмом по телефону из дома Зины Табур, Кларенс Ладлоу пришел в себя.
По заключению медиков, он остался цел и невредим. Его дубовый череп, как оказалось, мне не удалось расколоть. Пока я увлеченно беседовал с Сэмсоном, Ладди доставили в полицию и сейчас допрашивали в той самой комнате, в которой мы с ним говорили раньше.
Там же находились двое адвокатов, врач и незримо присутствовал Верховный суд Соединенных Штатов в полном составе.
Я говорю это не в порядке критики, а просто констатирую, какие силы были брошены на защиту прав Ладлоу. Меня это не останавливало - уж я позабочусь о том, чтобы разоблачить его злодеяния.
- Сэм, - говорил я, - может, даже такой псих, как Вик, понимал, что ему не уйти от наказания, если он убьет таких известных звезд, как Зина Табур и Сильвия Ардент. Но скорее всего, он этого не понимал. И в то же время был уверен, что любая из них может разбить его алиби. Наверняка он рассказал Лэшу, как ему удалось добыть свое алиби, и посоветовал убрать девчонок. Теперь, когда Вика и Эдди нет в живых, мы, наверное, уже не узнаем, так ли все было. Но это не важно. Надо просто взглянуть на ситуацию с точки зрения Лэша.
Сэмсон крутил в руках сигару:
- Понимаю, что ты хочешь сказать. Но все равно, продолжай.
- Лэш заполучил, что хотел, - рукопись Чейма, все документы и, самое главное, признание Каннибала, в котором в числе прочих названо и его имя. Да, Вик принес Лэшу все. Но Лэш знал, что Вика задержали возле "Индейского ранчо", и не сомневался, что его алиби рано или поздно рухнет и что полиция непременно доберется до него. Лэш понимал, что нельзя допустить, чтобы Вик убил Зину и Сильвию. У него оставался только один способ обезопасить себя: уничтожить связующее звено между Джелликоу и собой и таким образом избежать причастности к этому делу, даже если девчонки расколются. Очень простой и естественный способ.
Сэм сунул сигару в рот и провел рукой по стального цвета волосам:
- Убить Вика?
- Конечно. Тем более, что и без того у Эдди появились основания избавиться от Вика. Когда мы с тобой расшифровывали тот алфавит, мы предполагали, что четверо названных Маккиффером бандитов были Вик Пайн, Хенни Огрест, Кейси и сам Маккиффер, то есть "Е", "Ж", "3", и "И". А теперь, когда мы ознакомились с признанием Хенни, мы окончательно в этом убедились.
- И что же из этого следует?
- А то, что Маккиффер и Пайн, не считая самого Лэша, оставались единственными участниками и свидетелями того убийства четырехлетней давности. Хенни смылся. Кейси погиб. После убийства Маккиффера - а Эдди охотился за ним с воскресенья - из той четверки остался только один Вик, который мог в один прекрасный день расколоться. Так что Лэш в любом случае прикончил бы Вика. А история с алиби и девчонками только ускорила события.
- Возможно. Но достоверно мы знаем лишь одно: сам факт его смерти. Ты утверждаешь, что его убил Ладди, основываясь на том, что у того оказались лишние часы и кольцо?
- Не только на этом, хотя это главное. Мы знаем, полиция остановила Вика на Тангелвуд-Лейн в 23.22. Если оттуда он сразу поехал к Лэшу, то добрался к нему максимум за двадцать минут. Скажем, в 23.45. Ладди был занят - он преследовал с Рыкуном Маккиффера и готовил мое убийство. А потом еще давал здесь показания. Освободился он в два часа утра. Дадим ему полчаса на то, чтобы добраться до апартаментов Эдди.
- Я готов дать ему сколько угодно, если ты объяснишь, к чему ты клонишь.
- Вот к чему, Сэм. Около половины четвертого, то есть полтора часа спустя после того, как Ладди освободился, я проник через окно ванной Лэша к нему в спальню. И тут же услышал, как хлопнула дверь и послышался топот ног. Это и был Ладди. Он только что пришел, Сэм. Не из полиции, а откуда-то еще. Вика дома не оказалось. Почему? Да потому, что с ним только что произошел тот "несчастный случай". А Ладди вернулся с часами и кольцом Вика в кармане. - Я помолчал. - К счастью, Сэм, я не оставил Ладди времени вынуть их из кармана.
- Почему каждый раз, как ты совершаешь глупость, ты говоришь, "к счастью"?
- А разве это не к счастью, если у Ладди остались часы и кольцо, а у только что погибшего Вика их не оказалось? Ведь они принадлежали Вику Пайну, и забрать их Ладди мог, только подстроив по приказу своего босса этот роковой несчастный случай. А я просто оказался в нужное время в нужном месте. И считаю, что это к счастью. А ты?
У Сэма было свирепое лицо.
- Нет, черт возьми, ты оказался не в нужном месте! Прежде всего, незачем тебе было вообще туда соваться.
Святой боже! Разбил окно, вломился в квартиру, да еще балансировал на этой балке…
- Не балансировал, можешь не сомневаться…
- Нападение, убийство, избиение. И если честно, то даже кража. Ведь ты же фактически выкрал этот кейс с рукописью.
- Сэм, ради бога! Я же просто вернул украденную собственность. Я - сознательный гражданин, честно исполняющий…
- Хватит трепаться. Пойдем лучше послушаем, что скажет Ладлоу.
- То есть я тоже могу пойти?
- А почему бы тебе не пойти? Так я хотя бы смогу приглядеть за тобой, - пошутил он и нехотя добавил: - Можешь даже еще раз попытаться его расколоть. Как ни странно, с тобой он скорее что-нибудь выболтает.
Кажется, и на самом деле Ладди в этот раз - наверное, впервые в жизни - готов был сказать правду, то есть признаться. Или на мягком жаргоне уголовников - расколоться.
Временами такое случается. И чаще, чем об этом становится известно. Преступник просто созревает для признания. И не пытайтесь объяснить этот феномен обращением к религии, фрейдовскими комплексами или какими-то психическими отклонениями, хотя, может, отчасти это и так.
Я об этом знал.
Мы вошли в комнату для допросов. Ладди уже проинформировали о его правах, не говоря уже о многократных напоминаниях, что он может не раскрывать рта. Ладди хотел что-то сказать, но один из его адвокатов прервал его, заметив, что он не обязан говорить.
- Давай, Шелдон, приступай.
Все еще "Шелдон".
Я подошел и сел на край стола:
- Привет, приятель.
Тупая, лошадиная, несколько побитая рожа повернулась ко мне.
- Проклятье! А я-то думал, что смог приложить тебя!
- Нет, ты и приложил. Я, наверное, с минуту был в отключке. А показалось - час. - Я закурил. Протянул пачку Ладди, но он покачал головой.
- Чем ты меня огрел? - спросил он.
- Лампой. Ну а потом еще пнул разок.
Он смешно осклабился:
- Краем глаза я видел, как ты ее поднял, но не придал значения. Так, значит, это была лампа? Ха!
- Да, ею я тебя и шарахнул. Жаль, не расколол тебе башку, как тыкву.
- Мою не расколешь. Я и почище получал затрещины. - Он медленно покачал головой. - Сколько раз мне доставалось!
Он замолчал. Я тоже ничего не сказал.
Ладди поднял на меня глаза.
- Эдди умер, да? - Он погрустнел, как клоун, изображающий печаль. Но только на этот раз это не было игрой.
- Умер, - сказал я.
Ладди ругнулся. Но странно, что ругательство не выглядело грязным.
- Дай закурить, - передумав, попросил он.
Я протянул ему сигарету. И в этот момент почувствовал, что он сейчас заговорит. Его час пробил. Подождав, пока он закурит, я сказал:
- Эдди погиб. И Рыкун тоже. Впрочем, ты знаешь, что случилось с твоим дружком. И с Виком тоже. Ведь о Викторе тебе известно правда, Ладди?
- Да, о Вике известно.
Адвокаты что-то забубнили. Они понимали, что Ладди ни в коем случае нельзя признаваться, будто ему известно о смерти Виктора. Ведь ему никто об этом не говорил. Конечно, если только не сам Ладди его прикончил.
Но Ладди глянул на адвокатов, защитников его прав, и не очень вежливо сказал:
- Хватит! Вы своей трепотней все уши мне прожужжали. Теперь заткнитесь!
И они заткнулись. То есть умолкли.
- Да, о Вике мне известно, - повторил Ладди и добавил: - А как же.
- Давай представим себе, что, когда мы с тобой беседовали в прошлый раз, я был прав. Может, попробуешь рассказать все как есть?
- Ла-адно. Только это ж верный газ. - Он осклабился. - Забудь, про газ я ничего не говорил, идет?
- Идет. - Под газом он имел в виду цианид, который применялся в тюрьме Сан-Квентин для казней.
Я рассказал Ладди, что мы узнали, упомянул про часы и кольцо Вика, обнаруженные в кармане Ладди.
- Представим, что убил его ты?
- Ладно. Представим. Будто бы было так, как я расскажу. Ну… - Он немного подумал. - Несколько часов тому назад Вик заявляется к Эдди с кейсом, набитым этим хламом, из-за которого и вышла вся заваруха. Он отдал его Эдди. Я ничего не знал, пока тоже не пришел к Эдди. Потому как был все время на улице, а потом сидел в полиции, на этом самом месте. - Он снова ненадолго остановился. - А когда меня освободили, я сразу поехал к Эдди. Они с Виком листали те бумажки. Эдди сразу отвел меня в другую комнату. Я рассказал ему обо всем, что случилось. И Эдди, мне кажется, тогда уже решил, что делать. Почему? Не спрашивай. Он приказывает, я исполняю. Так было всегда.
Ладди глубоко затянулся, потом взглянул на меня, открыв в улыбке лошадиные зубы:
- А правда, от сигаретного дыма бывает рак легких?
- Конечно. Это ж все равно что смог. Так на чем ты остановился?
- Так вот. Я все рассказал Эдди, а он и говорит мне, чтобы я взял с собой Вика и проломил ему башку. Специальным инструментом, который у меня есть. Я велел Вику ехать за мной в своей машине. Он не знал, куда мы едем, и ничего не подозревал. Мы выехали на ту дорогу, где его нашли, и остановились. Я вылез, подошел к нему и ударил. - Ладди помолчал. - Ну как, дальше рассказывать?
- Да, продолжай, - сказал я.
- Потом выровнял его колеса, подъехал сзади и стал своей тачкой толкать его машину. Пришлось разогнаться до семидесяти, чтобы удар в дерево получился правдоподобным. Я проверил: все было нормально, и я поехал к Эдди. Вхожу в дверь и слышу - бах! И ты там. Ну а все остальное ты знаешь.
- А про часы и кольцо? Забыл?
- А, черт, да. Наверное, это самое главное? - Он взглянул на меня. - Верно?
Я кивнул:
- Верно.
- Понимаешь, я два года все смотрел на его побрякушки. И мне захотелось их взять. Ему-то они больше не нужны. Когда я оказался у его машины, меня вдруг осенило: можно сразу двух зайцев… ну… две вещи заодно сделать. Но я не только часы и кольцо взял. Я не такой дурак, как копы думают. Ведь вор и деньги бы прихватил. Вот я и забрал деньги, как сделал бы вор.
Расплывшись в улыбке, он обвел всех взглядом. Но никто в ответ не улыбнулся.
- Разве я не прав, черт возьми? Чтоб было похоже на ограбление, надо было брать все.
- Прав, - сказал кто-то. - Молодец, Ладди. Но парень-то погиб как бы в автокатастрофе. Кто бы стал его грабить? Какой-нибудь прохожий? Или мелкий воришка?
Ладди задумался. А потом бодрым тоном сказал:
- Ну не всегда же грабитель может все учесть.
- Ладди, - тихо сказал я.
Он повернулся ко мне.
- Когда мы беседовали несколько часов назад, мы не все выяснили.
- Наверно.
- Вы с Рыкуном настигли Маккиффера в телефонной будке, верно? И расправились с ним?
Ладди молчал долго.
- Да. Я выкинул Мака из его машины. Дай еще курева. Свое все вышло. - Я подвинул ему пачку. Закурив, он продолжал: - Когда ты проезжал по Сайпресс-роуд мимо заправки, я сидел с Маком в его машине. На случай, если ты появишься.
- Чтоб пристрелить меня?
- Ну… да. Мака я кокнул раньше, и он отключился. Думаю, концы он еще не отдал. Да мы и не хотели, чтобы он окочурился. Вдруг ты не приехал бы? Понимаешь?
- Понимаю.
- Ну а когда ты проехал, я понял, ты едешь на встречу с Маком, как он и говорил. Рыкун должен был сделать свое дело, а я шарахнул Мака и прошиб ему череп. Потом с погашенными фарами тихо выехал на дорогу и стал ждать выстрелов. Но вместо одного или двух хлопков поднялась такая пальба - прямо салют в день святого Валентина! Я почуял, что дело плохо, рванул вперед, и где-то по дороге Мак вывалился.
- Понятно. А когда освободился и приехал к Эдди, конечно, сказал ему, что спровадил Мака на тот свет?
- Ясное дело. Эдди больше всего этого хотел. И тут же он велел мне поехать с Виком. Я и поехал…
- Теперь все понятно. Спасибо, Ладди, за то, что внес ясность.
- Ну а как же? - Он последний раз улыбнулся мне своей лошадиной улыбкой. - Мне терять нечего. Все мои дружки кто помер, кто на нары загремел.
Ладди задавали еще какие-то вопросы. Но я ушел и вернулся в кабинет Сэма. Сидел, думал, курил, поджидая его.
Глава 18
Сэмсон тяжело опустился в кресло. Взглянул на меня:
- Ты еще здесь? Ждешь? Думаешь, я тебе камеру приготовил? Ведь я прав, Шелл?
- Конечно, прав. - Но все-таки он назвал меня "Шелл".
- За одну ночь, - сухо сказал Сэм, - ты убил Макги, Эдди Лэша, нанес увечье Кларенсу Ладлоу, не считая взлома и проникновения в чужое жилище, о чем я уже упоминал. И нарушил покой по крайней мере трех красавчиков из Клуба плейбоев.
- Сэмсон, не слишком ли ты далеко заходишь?
Он вздохнул:
- Ладно, все как-то утрясется. Хоть ты и натворил дел, но все же, Шелл, какого черта тебя понесло к Лэшу, если ты еще не мог знать…
- Но, Сэм, я знал. Я обдумал со всех сторон: все сходилось. Даже вчера вечером, когда мы обсуждали алфавит Мака, мы смогли вычислить почти всех персонажей, за исключением "А" и "Д". Ну а когда стало ясно, что "Д" - это Гидеон Чейм, а "А" - Уоррен Барр, то пустот не осталось.
- Постой, это теперь мы знаем, что Барр - мистер "А", - взволнованно заговорил Сэм. - Потому что теперь, так же как Джелликоу, мы прочли признание Хенни Огреста, где упоминается его имя.
- Сэм, успокойся.
- Мы даже знаем, чем Джелликоу угрожал Барру: если ковбой не отстегнет ему пятьдесят тысяч, он расскажет о том, что Барр до смерти избил Роджера Дэвида. Но ты-то не мог этого знать, пока не увидел признание Хенни. Ты что - ясновидец, чтобы ни с того ни с сего утверждать, что "А" - Барр, а "Д"…
- Не надо быть никаким ясновидцем. Обычный здравый смысл…
- Ну ладно. Расскажи, почему ты был так уверен, что "Д" - это Гидеон Чейм?