- Я провожу расследование. Увы, к несчастью, меня ранили… ударили по голове. Совсем недавно - один парень треснул меня по затылку. Посмотри, если хочешь. - Я повернулся к нему спиной так, чтобы ему бросился в глаза приклеенный сзади кусок пластыря.
Когда я обернулся, рот у него был открыт так, словно он готовился исполнить сольную партию. Парень немедленно закивал.
- Вот это да! - выдохнул он. - Ну и ну!
- Послушай, сынок, - перебил его я, - расскажи-ка мне, и поподробнее, что я делал сегодня. Конечно, то, что тебе известно. В долгу не останусь…
Он протестующе поднял руку:
- Мистер, ваша сотня для меня и так дар Божий! Мне в жизни столько не платили! Будем считать, что мы в расчете!
И парнишка рассказал мне все, что знал, и постепенно перед моими глазами обрисовалась более-менее четкая картина того, что произошло около часа назад. Это заставило меня вскочить на ноги и кинуться наверх. Правда, не в 524-й номер.
Я не верил своим ушам.
- Так я принес с собой магнитофон?! А потом что?
- Вы наняли меня, мистер. Заплатили мне столько, что я ваш должник навечно.
- Черт бы тебя побрал, я уже успел пожалеть об этом! Можешь провести меня туда?
- Конечно.
Лифт выкинул нас обоих на пятом этаже, мы прокрались по коридору и бесшумно проскользнули в номер 522. Комната была пуста. Мы вошли, и я, прикрыв за собой дверь, навалился на нее всем телом. Дыхание у меня пресеклось.
Посыльный с тревогой посмотрел на меня.
- В чем дело, мистер? - В пустой комнате его голос гулко отдался эхом.
Я скривился и приложил палец к губам. Парень в ответ стиснул зубы и понимающе закивал, потом повернулся и ткнул пальцем в сторону открытой двери шкафа. Рядом стоял магнитофон.
Он был на месте, точь-в-точь как рассказал этот парнишка! Я подошел к нему на негнущихся ногах. Пленка медленно наматывалась на бобину, и я заметил, что ее осталось не больше чем на несколько минут. Я убрал из шкафа микрофон, выключил магнитофон и вложил на место шнур. Кивком поблагодарил посыльного и на цыпочках направился к двери, зажав магнитофон под мышкой.
Потом я приоткрыл дверь, и мой рыжий приятель одним глазом выглянул в коридор. Он внимательно осмотрелся по сторонам и сделал мне знак - я осторожно выбрался вслед за ним. Кошачьими прыжками я пронесся по коридору, даже не дождавшись, пока паренек запрет дверь.
Встретив его у лестницы, я спросил:
- Погоди-ка, я забыл, как тебя зовут, парень?
- Так вы ж прозвали меня Рыжим. По мне, так имечко ничуть не хуже других.
Пошарив в карманах, я выудил бумажник. Утром там были две сотенные бумажки, сейчас лежала одинокая Двадцатка. Я вытащил ее и протянул ему:
- Идет, Рыжий. Как насчет того, чтобы выполнить еще одну просьбу?
Он решительно оттолкнул мою руку:
- Не надо больше денег. Что надо делать?
- Поднимись в номер 524 и постучи. Если там кто-то есть, придумай что-нибудь, скажи, что это ошибка; или притворись, что кто-то звонил и просил подняться. Он или она, не исключено, что там женщина, черт побери, я и сам не знаю! Я вообще уже не понимаю, что за чертовщина здесь творится! Ладно, Бог с ним! Так вот, мне нужно, чтобы ты успел сунуть туда нос. А потом возвращайся, расскажешь, как там и что.
- Понятно.
- И, слышишь. Рыжий, не отказывайся. - Я насильно затолкал двадцатку ему в карман. - Было бы больше, дал бы больше. Ты, сынок, и не понимаешь, какое дело для меня делаешь. К тому же кто знает, что там ждет тебя наверху? Впрочем, думаю, ничего страшного - кого в наши дни удивит, если кто-то ошибется дверью. Ну а там гляди в оба и считай, что я тебя предупредил. Идет?
- Плевое дело, - фыркнул он и направился к номеру 524.
Спустившись на несколько ступенек, я спрятался за углом и, прильнув всем телом к стене, затих. Господи, да неужто это я, Марк Логан, прячусь тут, пока щуплый паренек стучит в дверь, где скрывается убийца? И мое сердце колотится так, что чуть не выпрыгивает из груди?! А самое ужасное то, что мне ничуть не было стыдно. Да я лучше спрыгну с двадцатого этажа, чем подойду к этой двери, пока не прослушаю магнитофонную запись.
Прошло уже около минуты. Я скрежетал зубами, тщетно пытаясь взять себя в руки. Наконец парень вернулся.
- Ничего, - страшным шепотом объявил он, - ни души. Ни одежды, ни людей, вообще ничего. Нет даже окурков в пепельнице, я специально проверил. Полотенцами тоже не пользовались, я посмотрел. Все выглядит так, словно там вообще никого не было.
Я помотал головой:
- Кто-то там был. Кто-то должен был находиться там, я уверен в этом!
Он недоверчиво хмыкнул, и мы вошли в лифт. В холле мы распрощались.
- Спасибо за помощь, Рыжий, - сказал я. - Только ни слова об этом, даже маменьке, ты понял? - Я задумался - И вот еще что. Возможно, я еще вернусь. Если вдруг тебе удастся разузнать, кто останавливался в этом номере, я в долгу не останусь. Только умоляю тебя, будь поосторожнее!
- Постараюсь, - кивнул он. А когда я был уже возле дверей, вдруг помахал мне рукой:
- Спасибо вам!
Вернувшись в офис, я еще раз перечитал записку, которую нацарапал наспех и оставил перед уходом на письменном столе. Решительно скомкав записку, я сунул ее в карман и позвонил Брюсу. Он ответил почти немедленно.
- Брюс, это Марк Логан.
- Привет, Марк. Где это тебя носило весь день? - Голос его звучал как-то странно.
- Сам не знаю, дружище. Брюс, мне срочно надо тебя увидеть. Ты не против, если я сейчас заеду?
- Конечно. А в чем дело?
- Расскажу, когда приеду. В деле Уэзера нет никаких новостей?
- Насколько мне известно, нет…
- Узнали что-то о Люшене и Поттере?
- Нет. Кстати, Марк, ты ведь виделся с Борденом?
- Вообще-то да, но потом так и не смог поймать его по телефону. А в чем дело?
- Похоже, ты еще ничего не знаешь, старина?
- А в чем дело? Что ты имеешь в виду?
- Борден мертв. Его убили.
Глава 14
У меня перехватило дыхание. Борден убит! Теперь понятно, почему на мои звонки никто не отвечал. Какая-то мысль шевельнулась у меня в мозгу.
- Где его нашли, Брюс? И когда?
- Точно не знаю, Марк. Мне сообщили всего несколько минут назад. Хилл позвонил и рассказал мне об этом, да и то только потому, что я недавно расспрашивал его о Бордене. Его нашли где-то за городом. Говорят, его задушили.
Я осторожно отодвинул от себя телефон и уставился на свои пальцы, которые впились в трубку так, что побелели костяшки, а вены надулись, как веревки.
Еле слышно я спросил:
- Когда его задушили? Будь добр, выясни это для меня.
- Боюсь, это случится не скоро. Придется подождать, пока придет отчет о вскрытии.
- Понятно.
- И когда ты приедешь, Марк?
- Прямо сейчас, если ты не возражаешь.
- Да ради Бога! Рад буду увидеть тебя, старина! К твоему приезду сварю кофе.
Повесив трубку, я поднес к лицу руки. Они тряслись, как у старика.
Брюс распахнул передо мной дверь.
- Входи, Марк. Господи помилуй, судя по твоему виду, тебе не помешает глоток чего-нибудь покрепче, чем кофе. Что стряслось, старина? Что это ты притащил с собой? - Он ткнул пальцем в магнитофон.
- Из-за этого я и приехал, - сказал я. - У тебя есть время?
- Да хоть вся ночь, если нужно. - Он улыбнулся, и я побрел вслед за ним в гостиную.
Мы вошли, и я увидел на стене справа огромный холст с изображением пустыни, а под ним - два стула с высокими спинками один напротив другого. Между ними стоял низенький столик с прозрачной крышкой, на нем серебряный кофейник, две чашки, ящик с сигаретами и две пепельницы.
- Похоже, меня ждали, - усмехнулся я.
- Не забывай, старик, ты пришел на прием к психиатру. - Брюс расхохотался. - Я еще по голосу понял, что ты немного не в себе.
- Да уж, боюсь, что "немного" - не то слово.
- Тогда усаживайся и постарайся успокоиться. Не думай ни о чем таком.
Я все еще судорожно прижимал к груди магнитофон, будто опасался, что у него в любую минуту вырастут крылья и он выпорхнет в окно, стоит мне лишь на мгновение выпустить его из рук. Усевшись на стул, я поставил его на пол, и для верности обхватил ногами. Удивленно подняв брови, Брюс уселся напротив меня и налил кофе. Я поднес чашку к губам и блаженно зажмурился - пахло восхитительно. Какая-то сладостная уверенность в том, что теперь-то все мои мытарства позади, заставила меня расслабиться. Горячий ароматный кофе согрел меня, и я почувствовал, что понемногу прихожу в норму.
- А теперь, - велел Брюс, - выкладывай, что стряслось.
Честно говоря, я даже не знал, с чего начать. Наконец брякнул первое, что пришло в голову:
- Вот это чудо техники, что я притащил к тебе, - самый современный магнитофон. Понятия не имею, что там записано, сам еще не слышал, но уверен - что-то там должно быть. Через минуту я включу запись, надо, чтобы ты ее услышал. Но прежде, Брюс, я хочу тебе кое-что объяснить. Иначе ты не поймешь, к чему мне эта… эта хреновина. Она может пригодиться, поверь мне. Не исключено, что только прослушав запись мы сможем узнать, кто же убил Джея Уэзера. - Кустистые брови моего приятеля сурово сдвинулись, и я поспешил добавить:
- Это и в самом деле важно - для меня. Глупо, да?
- Нет. - Он усмехнулся. - Во всяком случае, пока. Пей кофе и постарайся взять себя в руки.
- Постараюсь.
Одним глотком я опрокинул в себя обжигающе горячий кофе и закурил сигарету. Брюс тут же снова наполнил мою чашку. Некоторое время мы молча курили, потом я решился:
- Брюс, расскажи мне поподробнее о мгновенном гипнозе. Можно ли внушить человеку, чтобы он погрузился в транс, если при нем произнесут определенное слово? Или сделают определенный жест? Вроде как щелкнут пальцами, а он - бах! - и заснет?
- Ну, как тебе сказать?.. В принципе, такое возможно. Но при этом нужно, чтобы это не было против воли самого человека.
- А все же возможно это, если человек вдруг сам этого не хочет? Похоже, ты удивлен?
Он взял со стола чашку и задумчиво поднес ее к губам.
- Да, это возможно. В том случае, если человек не противится гипнотическому внушению. Но только в этом случае. Или же, скажем, тогда, когда бедняга даже ни о чем не подозревает. - Он с наслаждением допил кофе и тут же налил себе еще.
Следующий мой вопрос касался того, что уже много часов не давало мне покоя.
- А вот, скажем, гипноз под воздействием специальных препаратов… Что ты скажешь об этом? У меня, признаться, из головы не идет то, что ты рассказал мне утром. Значит, выходит, человека можно вначале одурманить, а потом внушить ему все, что угодно?
- Ну, - нерешительно протянул он, - это довольно щекотливый вопрос. Смотря что ему дать. Скажем, такой препарат, как амитал, просто подавляет волю. Если принять его, то человек, можно сказать, становится куском воска в руках гипнотизера. Все запреты сняты, рефлексы подавлены. Уж если удалось убедить кого-то принять наркотик, можете быть уверены - он поддастся внушению немедленно после того, как препарат начнет действовать.
- Даже если он сознательно будет сопротивляться?
- Для этого и дается наркотик. Пациент может сопротивляться действию самого препарата, но как только он начнет всасываться в кровь, всякое сопротивление будет подавлено. У бедняги просто не появится желания бороться.
- Да, вот еще что. Помнится, сегодня утром мы обсуждали, может ли человек, поддавшись внушению, совершить убийство. Как… ладно, давай говорить более конкретно. Я, к примеру, могу ли я кого-то убить? - Брюс бросил на меня быстрый взгляд, но я невозмутимо продолжал:
- Как ты считаешь, возможно ли, чтобы я совершил преступление, повинуясь чьему-то внушению? Скажем, прикончил кого-то?
- Трудно сказать определенно, Марк, - он задумчиво поскреб подбородок, - я не знаю. Мне не известно, к Какому типу людей ты принадлежишь: легко ли ты поддаешься внушению или не поддаешься вообще.
- Предположим, что легко.
- Все равно не знаю. Все, что я говорил утром, верно, но о каждом конкретном человек ничего нельзя сказать, пока не попробуешь. Кто-то поддается внушению, кто-то нет. - Он глубоко задумался. - Хорошо, Марк, Давай-ка выкладывай, что у тебя на уме. Ты и так уже наговорил достаточно.
Он был прав. И отступать поздно. Я сделал глубокий вдох и выпалил:
- Ладно, скажу все начистоту. Хватит ходить вокруг да около. Мне надоело бояться. Брюс, мне кажется… возможно, это я убил Джея Уэзера.
Я с опаской взглянул на него. Брюс продолжал пристально разглядывать свой кофе. Он не вскрикнул, не отшатнулся, как я боялся. Лишь пожал плечами.
- Послушай, Марк, выкинь это из головы. Никого ты не убивал. Просто вся эта чертовщина с невидимыми попугаями и смерть Джея подействовала тебе на нервы. Держу пари, ты не убийца.
- Ты уверен? Ты и в самом деле веришь в это, Брюс?!
- Ну, старина, ты думай, что говоришь… Я встал и, сняв пиджак, закатал левый рукав рубашки, потом поднес руку к его лицу.
- А что ты скажешь об этом? - Я ткнул пальцем в крохотный след от иглы. - Вот, заметил только сегодня утром. Тогда мне это ни о чем не сказало. А вот теперь…
Он выпрямился как ужаленный и впился взглядом в мою руку, потом поднял на меня взгляд и снова уставился на маленькое красное пятнышко.
- Откуда это?
- Сам не знаю.
Он какое-то время разглядывал мою руку, потом уставился на крохотную точку чуть ниже:
- А это что за чертовщина?
- Понятия не имею. Она появилась вечером. Откуда - не знаю. Почему - не знаю. Я не знаю, Брюс. Просто черт голову сломит!
- Сядь, Марк, и возьми себя в руки. Будет лучше, если ты постараешься все мне объяснить.
Я так и сделал. Начал я с того, что рассказал, как проснулся утром, и до мельчайших деталей описал ему все, что показалось мне важным. Добравшись до того момента, когда мне пришлось прибегнуть ко лжи, чтобы не дать копам упечь меня за решетку, я переборол в себе желание смолчать. Мне надо было в конце концов рассказать все кому-то начистоту. Объяснил я это тем, что иначе я не смог бы объяснить свое участие в этой афере с "покупкой" магазина Джея. Я говорил все быстрее и быстрее, и на душе у меня становилось легче при мысли, что не надо больше ничего скрывать. Брюс молча слушал, не пытаясь задать вопрос или вставить слово. Просто сидел и курил. Наконец я добрался до сумасшедшего желания во что бы то ни стало поехать в "Феникс".
Дойдя до этого, я сунул руку в карман и вытащил скомканный листок - свою записку.
- Я оставил это на столе, прежде чем уехать. По крайней мере, теперь я уверен, что был там, хотя и ни черта об этом не помню. Вдруг очнулся у себя в офисе. Полчаса, а может, и больше вылетели у меня из головы, словно я спал.
Брюс взглянул на письмо и кивнул мне:
- Продолжай.
Я рассказал все до конца. Затем кивнул на магнитофон:.
- Вот эта штуковина. Дьявольщина, представляешь, я даже не помню, где взял эту проклятую штуку! Может, украл, впрочем, не знаю. Выходит, я спятил, как ты думаешь, Брюс?
- Вовсе нет. Но, черт возьми, дела скверные! Я потянулся к магнитофону. Теперь достаточно было только нажать на кнопку, и мы станем свидетелями того, что случилось со мной не больше часа назад.
Брюс отодвинул в сторону столик, и я поставил магнитофон между нами. Он похлопал меня по плечу:
- По крайней мере, ты знаешь, что происходит, Марк, а это уже немало.
- Да? И что же происходит, по-твоему?
- Ну, с достаточной степенью вероятности можно утверждать, что тебя накачали наркотиками, как ты и предполагаешь. И что в этом состоянии тебе было сделано какое-то внушение. Из того, что ты сейчас рассказал, ясно, что произошло это прошлой ночью. След укола у тебя на руке - достаточное тому свидетельство. Предположим, ты был всю ночь под действием наркотика. Впрочем, это не имеет особого значения. Поскольку ты был погружен в глубокий транс, всякое воспоминание об этом было стерто из твоей памяти. По какой-то причине тебе внушили, что ты должен прийти в "Феникс". Может быть, ты должен был с кем-то встретиться. Или что-то рассказать. В конце концов, ведь ты занимался расследованием обстоятельств смерти Джея.
- О чем ты? Судя по всему, меня накачали этой, дрянью еще до того, как Джей был убит! Разве это не говорит о том, что я мог убить его?!
- Забудь об этом, Марк. - Он покачал головой. - Да это просто невозможно за такой короткий срок - несколько часов! Нет, ты бы так быстро не поддался внушению. Кроме того, мы оба знаем, что твой пистолет был похищен из офиса, ведь так? Я знаю об этом и об отпечатках пальцев на письменном столе тоже. Так что перестань травить себе душу, старина.
- Брюс, - прошептал я, - пистолет не украли. Когда я вернулся домой, он был у меня, как обычно.
Он поднял руку и досадливо поскреб подбородок, но опять ничего не сказал.
- Ну ладно, пора кончать, - услышал я свой голос. Протянув руку, я нажал кнопку, увеличив до отказа громкость. С тихим шорохом магнитофонная катушка стала вращаться.
Глава 15
Брюс откинулся в кресле, вытянув вперед длинные ноги, и прикрыл глаза. Его расслабленный вид привел меня в бешенство - сам я в это время представлял собой сплошной комок нервов.
Вначале мы услышали лишь какой-то неясный шум, чуть слышный шорох. Какое-то подобие звуков, что-то происходило, но мне это ничего не говорило. Ненадолго наступила тишина, потом вдруг я услышал какой-то глухой треск. Я бросил на Брюса недоумевающий взгляд. Не открывая глаз, он согнул палец крючком и сделал вид, что стучит в дверь. Я кивнул.
Затем я услышал:
"Войдите".
Голос звучал глухо, и мне пришлось нагнуться, чтобы разобрать слова.
Раздался слабый щелчок, похоже, открылась дверь, затем откуда-то, как будто издалека, прозвучал другой голос:
"Добрый вечер…"
Подняв глаза, я удовлетворенно заметил, что и Брюс склонился к магнитофону с другой стороны и глаза его блестят от любопытства. Мне показалось, что он заранее знает, что сейчас скажет один из собеседников. Я увеличил мощность до максимума, послышался громкий треск, но голоса звучали приглушенно, оставаясь по-прежнему неразборчивыми;
Я склонился над магнитофоном, напряженно ловя каждый звук.
- Марк! - прозвучал над моей головой предостерегающий голос Брюса.
- А? - Я поднял глаза.
Вдруг сквозь треск и помехи до меня долетели слова:
"Усни! Быстро, быстро!"
Я подскочил от неожиданности:
- Господи, Брюс! Ты слышал?!
Он предостерегающе покачал головой.
- Потом объясню, - шепнул он и приложил палец к губам.
Снова наступила тишина, затем до нас донесся какой-то неясный звук, как будто где-то далеко захлопнулась дверь. Вдруг опять послышался треск, и до нас донесся чей-то глухой голос. Он быстро и монотонно бормотал, почти неразборчиво, но все-таки мы его слышали.
"Вы быстро засыпаете, прекрасно, все хорошо, вы уже почти спите, сон ваш глубок и спокоен. Вы проваливаетесь в сон, он становится все глубже и глубже, все глубже и глубже… Вот так, теперь вы крепко спите".